Кукла 7

Глава 30

— Странный он какой-то был, — проговорила сестренка, выковыривая копья из трупа, — Сначала сожрать пытался, потом убить попросил….

— Эх, попытали бы тебя столько, сколько…

— НЕ НАДО! — взревела она, подпрыгивая на месте, разворачиваясь ко мне лицом прямо в полете, и пуча глаза.

— Шучу, шучу. — примирительно поднял я руки, но сестренка продолжила сверлить меня злобным взглядом, с видом «Ты чего это удумал, братец⁈ Ты это… НЕ НАДО!», — Хотя вообще удивительно, — сдвинул я тему разговора чуть в бок, уходя от темы пыток, — что он, — кивнул я на все еще находящееся тут тело муравья, хоть он уже мертв, и это я тут удерживаю комнату в том виде. В котором она была на момент гибели босса, — сумел сохранить хотя бы столь малую толику разума, после всего того, что пережил.

— Да, есть такое, — сказала сестренка, в задумчивости оттопыривая губу, почёсывая древком копья свою обнаженную спину, — Никогда не видела, чтобы боссы подземелий создавали пыточные в своих комнатах.

— Будто ты много боссов видела… что умели в пытки.

— Брат!

— Ладно, ладно! Не кипятись! А то кипятильник вставлю…

— БРАААТ!

— Шутка. Это была шутка…

— Но почему мне тогда страшно, а?

— Эээ… ты вообще, о чем⁈

— Проехали… — буркнула сестра, и убрала копьё внутрь себя, впихивая его внутрь своей спины, куда оружие. Втянулось как макаронина в любителя лапши.

Осмотрела пустую комнату вокруг нас, вздохнула, осознавая, что тут и взять то нечего! Материи плотной толком нет, маны концентрированной тоже как-то не особо, всё, что могли мы от сюда забрать мы уже забрали, поглотив высвободившеюся энергию, а остальное… разве что подтереться.

— Тут правда уже прошла тысяча лет? — посмотрела она на стену, исписанную черточками, несмотря на то, что комната эта была создана боссом лишь десяток минут назад, когда он призывал сюда все своих слуг.

Видимо, эти черточки… слишком глубоко впились ему в память, в личность, в то, что у него там было. И он, воспроизводил эту писанину каждый раз, создавая этот зал, чисто неосознанно. Слишком долго смотрел на них, слишком важны они ему, слишком… много об этом думал.

— Да кто его знает. — вздохнул я, тоже взглянув на исписанную до самого потолка стену, где этих черточек несколько десятков тысяч штук! — Но вполне возможно.

— Но в реальности же прошло всего несколько часов! — возразила мне сестренка.

— А для нас уж десять лет! — возразил ей я. — Или ты забыла, сколько мы уже шастаем по этим дебрям, блуждая тут, сами как неприкаянные?

— Нет, — сморщилась сестрица, словно бы обнаружила в банке с консервированным бататом, миниатюрного босса подземелья, в виде длинного глиста, — Я скорее уже забыла, что там было в этом материальном мире, до того, как мы сюда ушли, — подвигала она кистью моей руки, находящейся у неё вместо своей, — Не напомнишь, а? Что-то там с проломом, и… монстры в городе кажется, да?

— Ага, там как бы бой сейчас идет… наверное.

— И нас опять хотят в чем-то обвинить…

— Эй!

— Не хочу возвращаться.

— Что⁈ — ошалел я от такого заявления, пуча глаза.

— Раньше, — подняла она на меня свои глаза, говоря спокойно, и словно бы рассуждая в слух, — я боялась и мне было страшно тут находится. В этом… жутком измерении! Потом — привыкла. Потом хотела домой. Потом… А теперь… теперь мне страшно возвращаться туда. — указала она пальчиков вверх, — Там все время кто-то хочет нас убить.

— Будто тут не хочет, — скривился я от такого заявления.

— Здесь враги предсказуемые, простые и понятные. Их не жалко. Просто приходишь, убивает, и они тебе даже благодарны, — посмотрела она на тело существа-муравья под собой, по-прежнему стоя прямо на нем, проведя ножкой по его панцирю, даже с какой-то нежностью, словно бы отдавая дань уважения погибшему в бою знакомому бойцу, — Все легко и без каких-то проблем! И даже… когда что-то непонятное, это всё равно… угрозу всё равно можно оценить! И положенное действия все равно очевидно.

— Бежать? — усмехнулся я на это, вспоминая пару моментов нашей жизни в Хаосе, пару осколков, где было… весело.

— Бежать, бить, искажать пространство, — замотала она в воздухе ручкой, задумчиво глядя куда-то вдаль, — Мне конечно далеко до тебя, но кое-чему, и я уже научилась!

— Например, камни вместо себя подсовывать? — усмехнулся я, намекая на недавний «бой».

— Ага, — расплылась в улыбке сестренка, глядя на меня сверху вниз, хотя с нашим объёмным зрением, да в Хаосе, верх, низ, это вот все, какие-то сильно условные понятия.

— Тут можно не сдерживаться, — вздохнула она, вновь начав смотреть куда-то вдаль глазами человеческими, хоть и иным зрением, продолжала по-прежнему видеть меня и контролировать ситуацию вокруг, — Тут нечему вредить, все уже разрушено, нет никого в друзьях, лишь те, для кого смерть лучший исход. Тут нет случайных невиновных! Тут… все просто! А там… там неясно, кто друг, а кто нет. От кого ждать нападения, а кого… да и убивать людей порой бывает… жалко. Они… забавные.

— Да уж. — задумался я почесывая репку. — А ты не хочешь… поспать там, например?

— Зачем? — усмехнулась она, продолжая смотреть в даль, стоя на жуке, — Ты можешь ускорить тут время настолько, насколько пожелаешь. Мы сможем прожить тут тысячу лет, без сна и отдыха, за час там, а устанем только лишь как будто час бодрствовали. Твоя привязка наших тел к тому временному потоку отлично работает!

— Но из-за неё мы не растём,

— Плевать!

— Раны не заживают, — убирал я шлем с лица в тайник, и коснулся порезов на щеке, что все так же временами кровоточат, если напрячь мышцы.

— Да, это плохо, но можно поймать какого целителя и…

— Хех.

— Что?

— Для того, чтобы поймать целителя, надо оказаться с ним в одном временном потоке! Никаких тысяч лет у нас не будет. — ответил я ей со своей улыбкой от уха до уха из-за резанных щек, задействовав мышцы лишь чуть-чуть.

И немного кровоточа щеками… нда!

— Ну… — задумалась сестренка, пытаясь найти, что на это ответить,

— К тому же, из-за нашей привязки к материальному миру, мы не можем прожить тут тысячелетие! Есть ограничения, несмотря ни на что. Несмотря на воздух, еду прочее. Понимаешь ведь?

— Да, понимаю. — проговорила она грустно, — И даже эти десять лет дались довольно высокой ценой, но…

— А еще у нас кончилась вся запасенная жратва.

Сестренка, сообразила суть сказанного не сразу. Однако, осознав, то, о чем это я сейчас сказал, метнулась тут же проводить быструю ревизию провианта, физически не сходя с места, стоя все так же на пустой оболочке от босса, удерживаемого мной в фиксированном виде подземелья.

Просто просмотрела удаленно полки тайника, убеждаясь в том, что нет там больше ни центнеров сухого молока, сделанного когда-то из молока простого, ни килограммов разной крупы, собранных по полочкам опустевших домов, ни тонн всяких консервов, упертых из найденных еще целых осколков, где еще было чем поживится.

И не осталось даже воды в стальном баке под давлением! Тоже добытой из осколков, чистой, нормальной, и хранимой нами для питья, и для банных процедур, чтобы… хоть иногда мыться! Даже будучи тут, в осколках Хаоса, не вонять и не быть залитыми кровь с ног до головы перманентно. Правда мытье это было… малость специфичным, ну да не суть.

Нету ничего! Совсем! Пустота и даже ветра не гуляет! Прожрали, пропили и проссали мы все! Одни камешки остались! Не особо нужные, в плане еды, даже если золотые.

— Брат! — приняла сестра возмущенную позу, — Нам срочно нужно выбираться от сюда! У нас совсем нечего есть! — выпучила бедняжка свои глазики.

— Хех! — вновь усмехнулся я, от такой её быстрой переобувки, вспоминая то, на какую широкую ногу она жила пять из этих десяти годков, ни в чем себе не отказывая и даже порой кочевряжусь с едой, выбирая только самые вкусные кусочки, выбрасывая прочие.

— Брат! — продолжила она возмущаться, требуя немедленно свалить от сюда, и пойти покушать где-нибудь в нормальном месте, где подают на завтрак что-то кроме консервов.

Кажется, она вспомнила ради чего можно и нужно жить в материальном мире! Ради вкусной еды! А еще, как бы, в нормальном мире можно мыться! По нормальному! А не льдом натираясь! И вообще ощущать течение жизни полноценнее, чем тут, в Хаосе, пребывая постоянно в полу подвешенном состоянии меж пропастью и нормальным миром.

— Брат! Ведь не осталось тут ни единого нормального осколка! — нашла она подходящий аргумент для сваливания из этого места. — Все либо уже распались, либо прибраны нами! Ну, либо… зачищены, — шаркнула она ножкой. — нами. Даже думать не хочу о том, сколько миллионов обращённых в монстров людей мы убили за это время.

— И не думай, далеко не все из монстров были хоть когда-то людьми, — покивал я головой, — За прошедшие годы тут, даже дождевые червяки могли обратится в монстров с руками и ногами. Как не глянь, а в Хаосе время течет как попало, и не будь у нас ориентира в виде дома…

— Мы бы тоже, потерялись, да… знаю. — грустно закончила за меня сестренка. — А все, что не умерев попало в Хаос и стало его частью, умереть само уже не может.

— Ага. — закончил я за неё, вспоминая один из неприятных эпизодов нашего шествия по этим кускам отколовшейся реальности, где нам тоже приходилось убивать людей, просящих о смерти.

Много, много, много людей… людей, чьи руки и ноги обратились в корни, и они сами обратились в растения, в цветы. Люди-цветочки… но при этом продолжали быть в сознании! И… чувствовать все вокруг и себя! Ощущать, как они медленно прорастают, как их плоть, медленно заполняется чужеродном соком. Как они сами… а все что им было доступно, это стоять, смотреть, и кричать. Даже поговорить друг с другом им было нельзя — для друг друга их речь звучало белибердой. И только мы своей силой приводили её к порядку, стабилизируя Хаос.

— Возвращаемся. — сказала сестренка, потеряв свой веселый настрой «А давай тут останемся навсегда! Тут же так хорошо…» смытый воспоминаниями о том месте, и осознанием того, что тут тоже, хватает своих кошмаров, и нет многих приятных и нормальных вещей.

— Вперед. — улыбнулся я, делая жест рукой, мол ты первая, я за тобой, и сестра спрыгнула с начавшего исчезать трупа, в два прыжка оказалась подле меня.

— Но в целом, — сказала она, и в миг нырнула в наш дом, взмахнув своей рукой, что как бы и не её, словно бы вывернула сама себя наизнанку, и поглотив сама себя следом, проведя себя сквозь мою руку, как сквозь врата, а руку, сквозь себя, как сквозь врата.

Хоп, и она уже дома! И «вывернутость» на ней никак не отразилось, ведь изнанка тут — нормальность там. Странный метод перемещения сработал как надо! Хотя до этого сестра использовала его только для перемещения меж осколками внутри Хаоса. Но как видно разницы для него особой нет, куда прыгать, на какой маяк, на меня, или на нашу квартиру.

Все же, это подобно тому, как мы достаем из тайника наши копья! Но при этом — сестренка умудряется провести сквозь маленький проход себя целиком, пусть и двумя кусками, и для подобного прыжка, ей нужна моя рука, или иная часть тела меня, что будет ей подчинятся, но будет… частью другого тела.

— Но в целом, брат, — продолжила она говорить уже дома, четко зная, что я её прекрасно слышу и тут, все еще в хаосе, на глубине второго слоя, — я согласна остаться с тобой даже запертой в одной комнатке на веки. Даже если это будет просто маленькая пустая и запертая комната. Без выхода, еды и воды.

Я скривил морду, не понимая к чему она и о чем. Зато хорошо себе представляя, сколь унылым будет это место и такая жизнь в одиночке на двоих, без смысла и цели. Все же, я пусть и могу входить в состояние «Мне пофигу всё, и все равно, что проходят года!», но это мало приятное состояние, навивающее плохие воспоминания.

Бесконечная занятость и постоянная деятельность этой новой жизни мне как-то больше пришлась по душе! И пусть я ленивая задница, но именно поэтому меня устраивает то, что мир постоянно толкает меня на какие-то действия, не давая обленится и сесть, «свесить лапки». Хотя вот хождение по грани каждый раз, мне не нравится совсем, вот вообще.

Пока я кривлялся, сестренка, зевнув, и вильнув попой, потопала в сторону кухни в нашей квартире, искать, что есть покушать уже там. Пошла мать объедать! Пока сама мать… вздыхала о чем-то своём, у себя в спальне.

За десять лет сестра неплохо научилась сама путешествовать из осколка в осколок, из края осколка в край, причем последнее делала даже несколькими методами, прыгая как сама, так и сдвигая пространство вокруг. И как вижу, даже путь до дома нашла сама же и без проблем, хоть до этого это для неё была лишь теория без практики, и был использован… сильно нестандартный метод.

Мы от сюда за все это время еще ни разу прочь не выходили! Выход, означает, что у нас будет крайне мало времени, до получения отката за прожитые без сна годы. Пока еще удаётся этого избегать — у нас еще осталось дело! Но… времени на «просто покушать» у нас как бы точно нет. Однако… хочется!

Сестра научилась многому за эти годы! В том числе и тому, как надо вообще существовать в Хаосе, самой, без моей защиты. Эти годы не прошли для неё даром, и она не только ела и тварей била, но и училась. Много училась! Очень много! Пусть и не все, из того, что я ей показал, рассказал и объяснил, сумела повторить на практике. Но у неё впереди еще сотни лет — научится! Да и базу я ей дал.

Да и тому, чему она сумела научится за жалкое десятилетие, многим магам и не снилось! Тем более не снилось им освоение этого всего за столь короткий промежуток времени, да еще и в условиях, постоянного гнета Хаоса. Это мне он скорее помогает, я слишком хорошо его знаю! А вот сестричке… поначалу приходилось тяжело. Но она смогла! Она — молодец! Умница, и способная ученица.

Правда, стоит отметить, что дом нашла она все же не сама, а при помощи моей руки, и её более плотной связи с нашей квартирой. Сама сестра столь хорошо наш дом сквозь Хаос не чувствует, и вообще, за пределами осколков ничего и не видит, и слепа как котенок, и самостоятельно может ощутить лишь меня, в каком бы осколке и сколь далеко я бы не был от неё.

И может спокойно прыгнуть на меня как на маяк! Так что «девочка заблудилась» — это не про неё! И благодаря моей весьма плотной связи с нашей квартирой, и путь домой для неё не представляет проблемы. Более того — выход домой, она проделывает быстрее меня, ловчее, и без ограничений! И пока я неторопливо всплываю, прыгая с осколка на осколок, она — уже дома. И лопает мамкины пряники в одну моську, умильно улыбаясь.

Ей по-прежнему совершенно нечего делать одной в Хаосе, и она одна тут мало на что способна. Но в тоже время — она более не сможет тут потеряться! Даже если её утянет в глубины. Пока у неё есть моя рука, она сможет выбраться! Пока существую я… сестра может вывернуть пространство своей руки и самой себя наизнанку, отзеркалить, отразить… нырнуть сама в себя? В свою-мою руку… как это вообще… Главное, что это работает!

Но чтоб, её, мелкую, я так не умею! Нырять в самого себя! Это что-то опять из разряда извращенной фантазии! Работает, да, но… я это так просто не ставлю! И сам непременно научусь! Вот точно! Даже если сломаю мозги по дороге!

А ведь я долго думал — а есть ли ограничения у этой способности? Может ли она при помощи выверта выбираться с глубин, сразу в квартиру без предварительного всплытия? Вывод — вообще без проблем! ЗАВИДНО! И приятно, и радует, что она так может.

Всплываю, попутно убирая подальше от сестры то, что все же стоит приберечь для родительницы — нефиг пихать в рот все подряд, даже если это вкусно! Маме оставь, дура! Выходу в квартиру через своё обычное место, через обычный переход, делая в него обычный шаг, пред самым уходом убивая фиолетовым копьем припервшегося в этот осколок контролера — наглец, что прятался до самого конца и хотел проследовать за нами следом! Думал, я не замечу его мерзких щупалец рядом! Перебьется.

Впрочем, дохлым монстрам уже нечего биться. Они… мертвы.

— Что это вы как с голодного края? — зашла на кухню мать, увидав там жрущею за обе щеки Лину, и меня, «бренчащего посудой», смотря на нас сверху вниз строгим взглядом и уперев руки в бока.

Точнее, почему-то, смотря по большей части только на меня, игнорируя продолжающею химичить девчонку.

— Я конечно рада, что вы починили воду, — указывает она на кухонный кран, а я тихонько вздыхаю не желая говорить ей, что воды там снова нет, бой с тварями на окраине города повредил водокачку. — Но все же… может объясните, что тут вообще происходит? — мотнула она головой в сторону разбитого окна кухни, непонятно на что намекая, и поймала полезшею на столешницу кухонного гарнитура ногам дочурку «щечки хомячок», лишив ту возможности добраться до верхних полок шкафчиков, где припрятаны вкусности.

Подержала навесу эту вяло размахивающею ручками-ножками и продолжающему тянутся до полки девицу за талию, и непонятно чему смутившись, поставила девочку на пол кухни.

— Вы уж… — не нашла она подходящих слов, и явно не решилась сказать, что хотела, но при этом сурово посмотрела в глаза развернувшейся к ней лицом свой дочки, — Прожуй. — улыбнулась умиляясь виду пряников за щеками у Лины.

Но при этом — осуждающе мотая головой, от вида этого же!

— Мы уходим. Мам! — сказал сестренка, быстро прожевав и проглотив, и нырнув в дверцу холодильника, исчезнув где-то внутри.

— Э… а… — только и смогла пробормотать мать в след исчезнувшей девочке, беспомощно вытягивая за ней руку, что уперлась в твердый металл продуктового шкафчика с морозом.

Я, сделал короткий вежливый поклон, тоже удалился из кухни, шагнув в стенку задом наперед.

Мать, протупив секунд тридцать, хлопая глазами смотря нам в след, громко выругалась, обзывая нас неблагодарными, и говоря о том, что она вообще-то не это имела ввиду! И вообще — ей нужны ответы! А не избегание её скромной персоны!

Мы же в этот момент дом еще не покинули, а просто перешли обратно в детскую, откуда вот совсем недавно и выскочили.

— Ну что сестрица, сама откроешь переход к Вану, или как? — улыбнулся я, поглядывая на сестренку с интересом.

— Нет братец. — заскромничала она, трезво оценивая свои силы, — Давай как лучше ты. Я… боюсь… все поломаю. Тут все такое хрупкое… что аж звенит. — коснулась она пальчиком чего-то невидимого, и над городом разнесся тихий звон пространства, слышимый только особым магическим слухом.

— Хорошо, тогда держись за меня. — улыбнулся я, готовясь делать точечный прокол в то место, где сейчас существует стремительно разглаживающееся складка пространства из-за недавно закрытого мега разлома.

Сестренка схватилась ручкой за мою руку, ту, что приделана к её телу от локтя и ниже. Я посмотрел на неё как на идиотку. Она, с задержкой смекнув в чем дело — обычно ей хватало и такого контакта! Быстренько запрыгнула мне на спину, оседлав аки коня.

— Вперед, мой верный конь! — с улыбкой указала она пальчиком вперед, в даль, а в это время на голоса в комнат пришла мать, и ахнула, разбив очередную тарелку, видя нашу постановку, ужасаясь непонятно чему.

А в следующий миг, мы рухнули в пол как пропасть, и выскочили в двадцать километрах над разломом, в небе, на огромной высоте, что условно можно уже посчитать гранью космоса, где воздуха уже почти нет — только так я мог гарантировать, что точно не открою проход куда-нибудь внутрь новообразованной горы.

— Ты умеешь летать, сестра? — поинтересовался я, немного ехидно, у озирающейся по сторонам сестренки, и мы начали падать вниз, постоянно все набирая и набирая скорость из-за силы гравитации.

— Нет! — взвизгнула сестричка, крепче меня обнимая всеми доступными конечностями, и прижимаясь к затылку телом. — Не в материальном мире точно! — поправилась она, начав еще и дрожать, — Мы разобьёмся!

— Да ну тебя, — усмехнулся я, — А ноги и копья нам на что?

— Что ты имеешь виду? — слегка привстала она, сидя на спине, и заглянула в лицо, высунувшись из-за плеча.

— Ну… во-первых — крылья! — вытянул я ручки в разные стороны, и выпустил из каждой из них, по тонкой, но прочной полосе золотистой стали, похожей на винт вертолета «с понтами».

Сестренку почему-то передернуло с головы до пят, когда эти два длинных меча выскочили и из её рук, добавив нам ещё пару крыльев.

— Но это не ноги! — сжала она мой торс сильнее своими ножками. — И не копья! — помахала руками-крыльями туда-сюда.

Я же, впустил из ног по такой же полоса металла, длиной пять метров в каждую сторону. И поймав хилый воздушный поток безумно разряженного воздуха этой высоты, начал планирование к нужной точке.

— Ладно, это ноги. — поглядела она на хвост эдакого четырехкрылого тонкокрылого самолета, что я из себя сейчас изображаю.

И подумав немного, тоже выпустила по крылу из ног. Но они, малость, не в тему, ведь сестра все еще на мне верхом! И ножки у неё, у меня на груди. И решив, самостоятельно полетать, отпустила мою тушку, и сделала мах крылышками рук, предприняла попытку полетать.

Зашевелила и ножками с крылышками, начав весело играться с хилыми потоками воздуха, и чем-то еще, что порой стремится вырвать крылья из её ручек, сломать, обломить, или закрутить девочку в штопор.

И так помахала и этак, и чуть не ухнула к земле, и чуть не улетела в космос! Кое-как приловчилась, хоть явно не поняла, что её куда-то тут сильно кидала. И летала она в разные стороны. Стала стараться лететь где-то рядышком со мной, но так, как ей хочется! Продолжая играться с крылышками рук и ног. Так что… все так же, как получается, и нифга не рядышком. И по факту, это все больше я старался держатся рядом с ней, а не наоборот.

— Вообще, мы так скоро на другой конец шарика улетим, — усмехнулся я, понаблюдав за этим действием.

— Нда?

— Ну как бы… нормальный размен — один километр высоты на десять километров расстояния. Двадцать километров — двести километров. Но ты так машешь лопастями, что мы можем и в космос полететь!

— Не мели чепухи! — возмутилась на этот счет сестренка. — В космос не улететь вертолетом! Там нету воздуха, чтобы на него опираться!

— А ты уверена, что полоски стали в твоих руках опираются только на воздух?

Сестрица посмотрела на железяки, торчащие из её ручек, посмотрела под железяки, побила ими по «воздуху».

— Магнитные поля, да?

— Ага. — кивнул я, щурясь от удовольствия, что моя девочка сечет в таких тонкостях, — Так что мы спокойно можем маша этими палками, — помахал я руками и ногами, в хлам остановив падение себя «птички», зависая прямо напротив так же зависшей в небе сестрицы, — улететь на орбиту.

— А там поймать солнечный ветер, и улететь на другую планету. — покивала головой сестрица, — А что⁈ — заглянула на мне в лицо сверху вниз.

— НЕТ! — ругнулся я от такой перспективы.

— Да почему⁈

— А что мы там будем делать? На пустом безжизненном шарике⁈ Без воды, воздуха. И вообще — всего, всего! В том числе и вкусной еды! Вообще без хоть какой-то еды!

— Ладно, нам туда не надо! — быстро врубила реверс сестренка, кивнула головой и втянула в себя свои крылышки, пред этим дав себе импульс навстречу мне, и вновь седлая меня словно коня, — Веди нас! Брат! — указала она пальчиком куда-то вперед.

— Вообще-то город Ван у нас сейчас где-то за спиной. — поднял я голову на её лицо, на котором стала таять её довольная улыбка.

— Ну… я плохо ориентируюсь в материальном мире! — отвела она взор к небесам, почесала ребра, что сбоку от живота, — Веди нас! — указала другой рукой нам за спину, — Нас… — указала туда же и второй рукой, — в общем, летим, брат!

— Не вопрос! — улыбнулся я, и заложив вираж, ухнул вниз, перестав сопротивляться потоку воздуха, и убрав крылья в тело почти на две трети, и поставив их под угол потоку магнитного поля, начал резко набирать ускорения за счет падения.

С магнитными крыльями вообще тяжко работать, если нельзя их отключить! Они хороши, для чего-то, что не должно летать, а должно лишь парить, словно бы плавая в потоках. Еще они неплохи именно для набора высоты! При хорошей мощности, постоянно как бы всплывая, стремясь уйти на самую дальнею орбиту.

Это хорошо тем, что ненужно много сил-энергии для подъёма на нужную высоту тяжелого объекта. И можно довольно много груза тащить на орбиту, тратя минимум энергии, пусть это и может привести к очень медленному, почти стоячему, «лифтовому» подъёму груза, за счет всплытия в потоках поля планеты.

Однако многие забывают о том, что прочность самого крыла ограничена! И если им даже пользоваться как надо, и не только в сухую нагружать, но и махать, то перегрузом можно легко сломать. Все же тут нету разницы с винтами вертолёта! Хоть и вращать подобное крыло малость бессмысленно, нужны горизонтальные взмахи.

Ой, сколько ж было разбившихся в том мире. Куда я по глупости притащил эту технологию когда-то, сперев её из мир иного! Давно это было, но… да. Глупость была, давать возможность, и не давать инструкции. Давать технологию, без элементарной базы, без понимания, как дар работает.

Не объяснил я тогда им, что есть и обратные эффекты сопротивления, и это нифига не антигравитация, вот ни разу. Для маневренных полетов эти штуки вообще мало пригодны, да еще и их можно случайно ввести в противофазу, и начать притягиваться к земле, к одному из полюсов, совершая стремительное падение.

Нужно иметь кучу конструктивных и технических решений для правильного контроля положения крыльев! Уметь опознавать или чувствовать поля, и… в общем, плазменные двигатели имеют куда меньше ограничения и «камней подводных», имеют меньшее требованием к сырью, делают все почти тоже самое, пусть и менее надежны, и технологически сложны.

А еще, плазма, все же именно двигатель! Агрегаты для полета «самолета»! А эти крылья с магнитным усилителем, скорее что-то вроде шара воздушного, и по-настоящему хороши, только когда хочется чего-то неспешного.

Или когда они часть системы, а не единственный источник тяги! Когда… нужно красочно упасть на головы и есть возможность куда-то спрятать! Убирать без следа! Как вот я, в тайник! Убрав до середины, заодно сделать то, что ни один нормальный пилот делать бы не стал — ловлю противофазу! Начав стремительный набор скорости навстречу к земле.

Сестра визжит, как будто её режут, обхватив мою шею руками, и прижавшись моськой к моему плечу. За нами остаётся след слез, текущих из её прикрытых глаз, и плачет она точно не из-за ветра! И непохоже, чтобы от страха.

И я, набрав скорость, изменил вектор тяги крыльев, переложив скорость вертикальную в горизонтальную. И нарезав пару виражей, все еже смог прицелится к нужному городку, что при таких скоростях и высотах, было… непросто сделать! Но я справился!

Полет, торможение, высота три километра, под нами — слегка пожеванный город, и полчища монстров на подступах к нему с юго-западной стороны. Твари, основное скопление, по факту, еще даже не вступили в бой! Мы почти вовремя! Эта основная волна только подошла!

Но передовой клин существ, первые и самые быстрые твари, уже промяли первую линию обороны города, словно бы её и не было, местами изничтожили вторую, а кое-где и третью и ломанулись на простор, рекой втекая на улице города, не встречая сопротивления. Город в тех места переставал существовать, сровнявшись с землей, как, впрочем, и во многих иных местах где идет ожесточённое столкновение.

И монстры, почуяв дыру в центре прогнутой назад дуги фронта, прут туда со всей мощью, желая достичь наконец желанной цели в виде свежей человечины. Люди там, во флангах обороны прорыва, еще держатся, но… грань гибели близка как никогда.

Торнадо невидно, сферы Леди Сферы мелькают тут и там, порой торча средь существ островками выживших, как камни средь потока воды быстрой реки. Но и этих сфер спасения что-то как-то не сильно много, видимо Леди уже тоже на пределе.

Охотники, военные, какие-то гражданские, пытаются хоть что-то сделать с ордами врагов, но… тварей слишком много! Их тупо слишком дофига! Тут миллионная армия! Многомиллионная! От них черным черно вокруг и земли не видно! Они все толкаются, брыкаются, стремятся поскорее добраться до желанной цели! До людей! До города, что так сияет в их глаза, и вкусно пахнет разумом.

— Они тоже все были когда-то людьми? — интересуется сестрица, прижимаясь к моему затылку грудью, смотря на город, возвышаясь над моей головой.

— Вряд ли, — смотрю я на цели внизу. — Хотя кто-то может и был. Неважно! — сделал я взмах крыльями, посылая наши тельца вперед, а после убирая пластины в тайник целиком.

Падение еще на километр с небольшим, и чуть меньше десятка километров вперед, и я вновь достаю свои крылья, выдвигая на всю их немалую длину из тела, зависая в воздухе над городом.

— Сестриц, твой выход! — говорю я ей, улыбаясь.

— Нет, наш. — отвечает она, вынимая из тайника такие же длинные полоски золотистого металла, выпуская их из обои рук с улыбкой на лице.

Делает взмах и слетает с моих плеч вверх. Выпускает крылышки из ног, неловко болтает ими, чуть не сваливаясь в штопор, но все же принимает достойную позу, берет нужный вектор полета, почти параллельный горизонту.

Полет, двух четырехкрылых человечков, с наклоном к вертикале, над ордами чудишь! Полет над морем тварей, на почти километровой высоте!

— Начнем обстрел! — улыбается она, и не дожидаясь моей реакции, начинает слать вниз, на землю, на монстров, тысячу копий из нашего тайника, приготовленных мной специально для этой миссии.

А я подумал о том, что зря мы решили одеться так же, как и в тот день, когда уходили прочь из мира материального, так же, какими нас видели тогда. И такой массовый обстрел, столь массовое использование своего тела как оружие, когда копья летят наружу практически отовсюду, из груди, рук, ног, бедер, живота, из всех частей тела разом! Изничтожат сейчас и юбку кольчужной туники на сестру надетую.

Не переживет кольчуга столь массового обстрела! И кругляшам «магнитным» не вернутся назад, если их конкретно так оторвали, помяли, порезали, и по округе щедрым дождем раскидали. Но сестру это не волнует. Совсем! Не сейчас! Сейчас… она целиком отдалась битве! Отстрелу тварей! И я тоже, начал обстрел, сняв с себя штаны, оставшись в одних трусах, зато надев на голову шлем. На всякий случай.

Две звездочки в небе, прислали на землю град снарядов, выкосив монстров в самом центре, в зоне прорыва обороны и скопления тварей в разрушенном районе города. Но поскольку с такой высоты все же тяжело хоть сколько-то прицельно стрелять, а по движущимся целям так нереально вовсе, то мы на пару минут убрали наши крылья, снижаясь и набирая скорость.

Вновь выпустили крылья, и понеслись над полем боя уже на малой высоте в сотню метров, учиняя веселую резню существам. Добили тех, кого не добили с высоты. Прибили пару тварей с лучами циклопов, что хотело атаковать нас издалека — у них ничего не вышло, они были от нас излишне далеко.

И наши копья, пусть и не имеют в себе никаких чар, и по сути — просто кусок гранита! Но этот камень, побывал на границе второго и третьего слоя Хаоса! И несет в себе очень плотную и мощную магию, и её за глаза хватит, для убийства тварей, прущих на город.

Рывок в сторону штурмующей город орды, зависание на месте, с постепенным набором высоты, и расстрел существ, все так же идущих на город лавиной. Непродолжительная работка по площади, просто чтобы снизить темп наступления, и переключение внимание на тварей, что столпились подле оборонительной линии.

Люди… мешаются! И нельзя просто стрелять «куда-то туда»! Можно задеть своих! Людей! Так что приходится разделится, поделить фланги, и совершить пролет над позициями тварей, барражируя на малой высоте, изничтожая все под собой, утыкивая землю и монстров миллионами каменных копий.

Два прохода над флангами, возврат к центру, вновь утюженье этого направления, летая восьмерками. Полет в сторону основной орды, набор высоты, и с массовая, безумно массовая пальба! Камень, льющийся на землю настоящим дождем в виде острейших пик!

Тварей тут много! Безумно много! Но копий у нас еще больше! Мы хапнули у Хаоса заряженного камня в волю! Так что — не сдерживаемся! И обрушиваем на существ смерть с небес! Превращая землю под нами в шкурку ежа, от торчащих тут и там магических пик.

Миллион тварей, это реально дофига! И их быстро не убить! Но мы можем! Осилим! Но приходится отвлекаться, и вновь возвращаться к городу. К измотанным боем позициям людей, к ставшим как стол ровным кварталам города, где был прорыв тварей.

Уничтожение недобитков, старательный и теперь уже прицельный отстрел существ в этом районе, уничтожение угрозы людям, что до сих пор ведут здесь свои бои, пытаясь выжить в этой мясорубки. Оборона тут… уже просто смята бесчисленными существами Хаоса, жаждущими человеческой плоти.

И вновь полет к уцелевшим тварям вдалеке, окончив зачистку в зоне прорыва, уничтожив тут тех существ, что мы вообще могли убить, не убив заодно и людей, с ними воюющих. Вновь каменный дождь, массовый расстрел всех порождений Хаоса, всех, что хотя бы теоритически может шевелится и быть живыми. Расстрел всех существ там, внизу, с высоты, с позиции «две крылатых установки залпового огня, с бесконечным боезапасом, уничтожают врага».

Скольких мы тут уже положили этих охочих до человеческой плоти существ? Фиг знает! Сколько мы потратили копий на них? Всяко больше десяти миллионов! И если потребуется — потратим еще столько же, пока эти копья, еще есть в нашем тайнике! Ни одной твари не уйти от нас живыми! И разве что те существа, что уже успели проникнуть в город, и бегают где-то там, средь целых улиц и людей… будут оставлены людям, на самостоятельную работу. Остальную волну, мы изничтожим, упростив им работу в разы.

С таким количеством врагов, с такими миллионами тварей вторжения, что словно бы горный поток, рвется на город сметая все на своём пути, без всех этих копий, что мы добыли за поход в Хаос, отняв у него осколки этого же мира, нам бы тут было нечего делать! И мы бы тоже были смятыми и убитыми! Ну или просо бежали по итогу. А с текущим арсеналом, мы можем не сдерживаться! И летая в вышине, просто полевать существ с небес смертоносным дождиком.

Но даже так, зачистка всех тварей… не всех! Но львиного большинства, игнорируя одиночек вдалеке, и тех, что заняты ближним боем с людьми, и даже порой игнорируя мелкие удаленные группы, отняла у нас несколько часов времени полета над ними, и кучу сил и магии, на это действие.

И по итогу показалась, что мы скоро сдохнем! Ведь и так были не первой свежести и на гране! И так вымотались за годы в Хаосе! И… мы сделали максимум из возможного. Мы уничтожили практически всех тварей, уничтожили угрозу городу, проторчав в небе всю ночь до рассвета.

Убрав крылья, спикировали на землю пред одним из самых крупных оплотов сил людей. Использовали для торможения копья, что сначала впились в землю в полусотне метрах под нами, вставая друг на дружку, словно башенка из палочек, а потом мы спустились по ним, как по лифту, с каждым пройдённым копьем все замедляя скорость падения.

Посмотрели на ошарашенных людей пред нами, и сказали хором:

— Мы спать!

И обнявшись, и рухнув на колени, тут же заснули — усталость взяла сое мгновенно.

А позади нас было утыканное миллионами каменных копий поле. И уже мертвая волна монстров мега прорыва.