Кукла 3

Глава 23

Расстались мы с любителем чемоданов и шляп на позитивной ноте и почти друзьями. Контактами не обменивались — нам и звонить то не на что! И не от куда. Адресами тоже. Хотя у меня создалось впечатление, что он все порывался попросить проводить, его нам, а не ему нас, но не решился, толи из скромности, толи еще почему.

Да и чемодан он свой, все время теперь держал при себе, на руках, или зажимая ногами, словно бы боялся, что его вновь украдут. Что у него там такого ценного? Впрочем, что за глупые вопросы! Я итак все знаю, несмотря на экранированность стенок его чемодана с ручкой.

Мы же, немного посидев у киоска на лавочке вдвоём, и частично переварив съеденные мороженки, решили продолжить своё гуляние по городу. А поскольку ползти вверх, на здания, нам запретили, то решили поползти в противоположную сторону. И пойти прогуляться на речку.

Её вид из окон квартиры всегда нас впечатлял! Золотая нить, извилистым шёлком пронизывающая город… прекрасные воды, что так и манят одним своим видом! Особенно в свете закатного солнца. Чудесная река… Что на деле оказалась говнотечкой.

Желтая от ила и мути вода, набережные, что оборудованы для чего угодно, но не для купания. И ливневки, трубы которой торчат тут и там, выходя прямо к прекрасной желтой реке чей-то ссанины.

— Я в ЭТО не полезу, — указала сестренка на реку пальчиком, всем своим видом демонстрируя крайнею степень отвращения и презрения, — Твои песочные ванны и то приятнее выглядят! Я хотя бы знаю, что в них нет паразитов.

Я на такое мог лишь кивнуть, соглашаясь с доводами сестры. В этих водах может быть что угодно! Вплоть до магических гильмидов! Так как желтизна, в моих глазах, выглядит словно крупа разнообразных частиц, в том числе и магических, так как в конечном итоге всё попадает в реку.

И теперь я кажется начинаю понимать, почему у нас в квартире без фильтров идет такая мутная вода! Хоть и под домом своя артазианская скважина — она здесь везде такая! Совсем везде! Повсюду! По крайней мере в пределах города.

— Да сестриц, тут ловить можно только кракозябр. — согласился я с сестрёнкой, и развернулся от перил набережной в противоположную от реки сторону.

И повернул голову в сторону, вдоль русла реки — или уродов! Три каких-то рослых девки, по виду — старшеклассницы, с упоением топили щуплого пацана в этих мутных илистых водах, на той стороне реки, там, где она делал поворот после протяженного прямого участка и было хоть какое-то место для спуска к воде, в виде намытого ила.

— Вмешаемся? — заметила сестра направление моего взгляда.

— Пока добежим, они его уже утопят. — грустно сказал я, видя, что мальчик уже почти не сопротивляется, начиная все реже и реже выныривать из воды, а девки все с теми же садистскими рожами и ехидными улыбками на все лицах, продолжают окунать его голову под воду при каждом всплытии бедолаги.

У него все меньше и меньше остается кислорода в крови, а вместо вдохов воздуха, порой поступает отвратительная водичка желтой реки.

— Так может? — показала сестренка копьё из руки.

— Убить их хочешь? — усмехнулся я, понимая, что три трупа против одного, что не факт, что еще выживет после всего, не тот размен, что я хочу.

— Ну так… — сделала сестра пол оборота шеей, склонив в итоге голову на правое плечо. — я аккуратно.

— А сумеешь? — недоверчиво взглянул я на неё.

— Обижаешь! — расплылась она в улыбке и копья полетели в сторону девиц, одна из которых как раз, медленно и с садизмом, занесла руку для последнего рывка по утоплению бедолаги, которому дали пред смертью пару глотков воздуха отдышатся и покашлять.

Расстояние от нас до них — около пяти ста метров. Скорость копья — около семи ста метров в секунду. Результат — за две трети секунды полета, и копья, преодолев разделяющее нас расстояние, копья вошли в камень набережной до трети своей длины. Ни в кого не попали, никого не задели, но в этом и была цель сестренки — два копья, воткнулись ровно меж трех девиц, просвистывая у них под носом, и отсекая одну от другой.

Девки замерли с испуга и шока, позволяя парню сделать еще хотя бы пару глотков воздуха полу заполненными водой легкими. Кричать им что-либо с такого расстояние бессмысленно, и сестрёнка вместо слов, прицелилась к целям с еще большим желанием их запугать.

Еще шесть копий поочередно воткнулись с разных сторон от тел уродин моральных, пусть и красавиц физических. Каждая из дур, оказалась как бы в клетке, пусть и без одной стены. Пусть и не плотной, и свободной — копья от их туш расположены на расстоянии, сестра не стреляла так, чтобы они попали в упор к телам малолетних сучек, боясь промахнутся, или того, что за секунду полета снаряда, они могут дёрнутся с места, и сами себя в итоге насадить на копьё.

Дуры замерли еще сильнее, кажется даже забыв, как дышать. А потом взвизгнули, да так, что слышно было и тут, и отчетливо, и роняя пожитки, в виде школьных чемоданчиков, и теряя туфли на ходу, полезли выбираться с намытой косы наверх, на набережную, пользуясь нашими же копьями как ступенями. Парадокс!

Пацан, через некоторое время выполз на песочек, а мне стало интересно, что там за намыв такой, если в полуметре от него — длина вытянутой руки девицы — уже глубина, что можно утопить мальчугана лет двенадцати. И почему в песок не проваливаются ни сами девки, что на нем сидели на кортах, пока топили, ни пацан, что кашляя и еле двигая руками, выползает на песок, чтобы отдышатся, и вновь порадоваться тому, что жив, и не утоп.

Может там какой каменный уступ? Или просто камень, скрытый под песком? Может быть, но идти проверять мне что-то лень. Разве что копья забрать!

— Поможем? — поинтересовалась сестра, глядя на распластавшегося по песку паренька, лежащего на спине звездочкой и разглядывающего небо с, наверняка глупым, выражением лица.

— Чем? — усмехнулся я, — Ты знаешь врачебное дело? Или как оказывать первую помощь?

— Второе, — кивнула сестра, — теоретически, — смутилась она, и словно бы стала что-то вспоминать.

А, загруженные воспоминания! Хорошо, хорошо. Но помогать парню мы все равно не будем — воду он уже отплевал, а больше мы ему ничем не поможем. Просто подождем, пока он отдышится и уйдет, и пойдем забирать свои копья.

Пацан лежал на песочке дольно долго, можно даже сказать — непростительно долго! Уже и темнеть начало, и мы устали гулять вдоль набережной туда-сюда, болтая о всяком и поглядывая в ту сторону.

И похолодало маленько, а он, там, как бы мокрый! После купания в не самых лучших водах! Мы даже хотели подойти поближе, и потыкать его древком копья, чтобы проверить, жив ли болезный? Или уже совсем помер? Лежа на песке… Но он все же начал шевелится и подниматься, чтобы предпринять попытку уйти, покинув намыв внутри каменного канала реки.

Мы в это время были на другой стороне речки, наблюдали за ним сидя на чугунной решетке ограждения. Набережная в городе в целом красивая, речка загнана в каменный канал, по краю канала идет красивая ограда. Потом сквер ближе к городу, дома… вот только есть беда — никто тут не гуляет. Вода, помимо желтизны, еще и запах имеет соответствующий цвету, в том числе и с духом мочевины.

Так что гулять вдоль Великой Желтой Реки — себя не уважать. И все те два часа, что мы тут гуляли, из прохожих нам встретился только один гражданин с собакой, что выгуливал её в местном скверике, дабы сбросить из неё коричневенькое, и желтенько, чтобы это не оказалось на коврике у двери.

Пацан, что как бы жив, нас явно видел, и даже оглядывался посмотреть, а сестренка помахала ему ручкой, но наше существование он явно решил игнорировать, и осмотрев отметь в поисках как видно своих вещей, принялся полсти вверх, используя торчащие копья как лестницу.

— Никто не уважает наши копья. — прокомментировала это сестра, — Для одних они ступени, для других — турникет…

— Только он уже наверняка разрушился. — усмехнулся я, вспоминая двор дома бабушки и дедушки, — Все же копья эти сильно недолговечны.

— Ага. — кивнула сестра и задумалась, — Как будем на ту сторону перебираться? Вплавь? Чур без меня!

Я усмехнулся, и указал на виднеющийся за поворотом ажурный мостик.

— Точно. — усмехнулась сестренка, взглянув на него.

Мостик этот был сделан явно для влюбленных! Кованные элементы, сердечки из металла тут и там, и вообще, весь вид и атмосфера, река, делающая зигзаг, посреди которого стоит этот мост, два как бы полуострова с домами и скверами, что как бы две половинки сердца, скрепляемые этим мостом, и… запах мочевины! Тухлых овощей, яиц, гнили, сероводорода. Нда.

А ведь судя по ленточкам и замкам, висящим тут и там, свадьбы тут все же бывают! На той стороне даже беседка и амфитеатр есть, в которых вполне можно проводить церемонию. Да и просто красивых полян тут немало! И запах…

Пройдя вдоль канала в обратную сторону, но по другой стороне, мы спустились на намыв при помощи наших же копий, используемых всеми за лестницу. В принципе, мы могли бы и просто спрыгнуть! Но… а почему нет? Все используют, а мы что, лысые что ли? Правда выбираться от сюда будем простым подтягиванием — тут не высоко, всего то метра три, и можно допрыгнуть.

Сестра принялась выдергивать козья из камня, а я принялся к осмотру отмели, и оставленного тут имущества. Пара туфель без пары, от разных дам, меня не интересует — мусор! Да размер почти как у мамы, но ей все же будет мал. Так что в свой мирок на переработку — пластик тоже бывает полезен, а в реке и так уже все на свете плавает, нечего дожидаться повышения уровня воды, что слижет эти туфли, унеся потоком. Хотя и придется заплатить за перемещение маной.

Школьные чемоданчики более интересные вещи, в которых можно и покопаться. Тетради, ручки, линейки, прочие канцтовары… учебников нету. Видимо их оставляют в школе, а дома имеют второй комплект, чтобы не таскать. Или тут вообще не задают заданий на дом, учитывая продолжительность учебного дня? Тогда зачем нести домой тетради и прочее? Чтобы не украли? Непонятно.

Еще в одном из чумоданов, обнаружился телефон. Не знаю, как тут с отслеживанием потерянных вещей, но на вид аппарат дорогой и новый — может удастся кому-нибудь загнать по дороге до дома? Идти то нам туда придется пешочком, берегя и лелея пространство, и путь этот от сюда неблизкий — мы ушли в другой конец города от башен, на юго-запад. Будет время подумать и найти «покупателя», а если нет — из пространственного тайника сигнал сети не пройдет! Правда и сам телефон обратится в мусор.

Сами чемоданы особого интереса не представляют — обычный кож зам, пусть и качественным. Штамповка массового производства в общем, условной ценности. Мне такое даже в хранилище отравлять лень, ведь это потребует от меня оплатить и цену чемоданов в мане, чтобы сделать не магические предметы магическими, пусть и лишь условно. А это довольно дорогое удовольствие! И прибыль в ресурсах его не покроет даже на сотую часть.

Сестрица закончила с копьями и приступила к изучению макулатуры, что я разбросал по песку, опустошая «школьные хранилища знаний», ища чем поживится. Тетрадей тут было довольно много, по разным предметам, пусть и все они, были весьма тонкими, словно пропись первоклашки. И во всех этих тетрадях было…

— Фу! Ну и гадость! — скривилась сестренка, раскрыв одну из тетрадей, отбрасывая её в сторону, словно какашку.

Ну, не во всех. — усмехнулся я на раскрывшеюся разворотом тетрадь, с рисунками синей ручкой девичьей фантазии. Очень богатой фантазии, надо сказать. Ну и принять на заметку, что девушкам такое может нравится. Мамка с папкой и своими крюками затейниками тому в пример!

— Да кто так пишет то вообще⁈ — взяла сестра тетрадь иную, и скривилась не меньше, чем от кривоватых рисунков, глядя на кривоватые каракули. — Нас же… — поглядела она на меня, намекая на то, что нас должны были научить чуть ли не каллиграфическому почерку, а тут такое, что и курицы понятнее пишут.

Особенно если их этому научить!

— Ага, — покивал я, — сначала нас будут учить писать красиво, ставя практический каллиграфический подчерк, ругая за малейшею помарку. В некоторых школах даже каллиграфию кистью и гусиным пером практикуют! — сестру передернуло от такой перспективы, — Потом тупо быстро, потому что нужно все успеть записать, иначе тоже будет плохая оценка. А на качества письма уже всем почти что все равно. — сестра непонимающе на меня поглядела «как так? А зачем тогда вообще учить правильно писать?». — А в старших классах всем вообще становится пофиг на твоё письмо, — потряс я тетрадкой, наконец сообразив, для чего они нужны — шпаргалки! Короткие конспекты с выделенным материалом, самым важным, как квинтэссенция всего.

С формулами, способами расчета, ну и так далее. Это не рабочие тетради! А личные записи! Чисто для себя. и ни для кого более.

— В старших классах уже готовятся к профессии, — опустил я тетрадь на песок, и мельком пробежался глазами по тексту, не найдя в нем ничего интересно, или понятного из-за неясных терминов и корявого подчерка, — и то, будешь ты все записывать, или так запомнишь, зависит уже только от тебя.

— Берд какой-то. — сделал вывод сестра, и решила собрать все тетрадки в стопу.

Мне, хочу я того или нет, придется все это уничтожить, потому как тащить это всё до мусорных баков как-то лень и далеко они. А в мусорные бачки вдоль набережной сложить… а их вообще чистят? Сейчас, когда город только оживает после пережитого кризиса? А мусорить за просто так я не хочу, да и не войдут портфели в урны, даже если каждому выделить одну.

— Кстати… — поводил я по поверхности песка подле своих ног.

И выпустил копье вниз почти на два метра, пробивая поверхность и тут же вдергивая его обратно в руку.

— Интересно. — проговорил я и убрал руку с песка, на котором не осталось даже следа от дыры после копья.

Встал на ноги, походил туда-сюда, время от времени выпуская копья из стоп и тут же их обратно возвращая.

— Прям очень интересно! Знаешь сестренка, — посмотрел я на девчонку, что сложила все тетради в стопу и теперь сортировала ручки, но отвлеклась на мои слова и повернула голову на звук, — кажется, я нашел нам сырьё для копий.

Сестра с минуту загружалась, потом раздался визг, прыжки от радости, и обнимашки счастья. Потом до неё дошло — что-то тут не так! И она отстранилась, внимательно смотря мне в глаза. Прочла все по моему лицу и сделал правильны вывод:

— Оно под нами, да?

— Ага. — кивнул я подтверждая. — И если придумаем как фильтровать все это из воды сами, сможем обеспечить себя копьями и в перспективе тоже.

— Копья из мутной жижи. — скривилась она, — Они же вонять не будут? — я замотал головой, но она на это внимания не обратила, — А в прочем — неважно! Даже если будут, пусть враги страдают, от того, что их вонючками насмерть затыкали!

— Не будут они вонять. — усмехнулся я и подойдя к стопкам тетрадей, переместил весь мусор в своё пространство, заплатив за это соответствующею цену.

Правда, я не платил цену за целостность объектов при перемещении, так что попали в мой тайник они уже мелкорубленными ошметками, а вернее даже бумаго-фаршем, и почти целлюлозой с краской. Зато не так много маны надо! Что по ценнее будет тех каракуль с порно эротическим уклоном.

А после…

— Приготовься! — скомандовал я сестре. И провалился сквозь песок вниз.

Вернее, это песок провалился в меня! И стал сыпаться в меня как в бездонную бочку! Отмель исчезала на глазах, следом за ней, в дыру в пространстве устремилась и вода из реки, словно бы тут проделали дыру в плотине.

Уровень воды упал, стали видны иные похожие намывы у камня по контуру канала, наверняка они есть и на дне его! Но мне туда шастать не хочется. Хотя, наверное — придется! Этот песок, частично магический! Это всякая пыль, что выбрасывается порталами при их закрытии, остается при обработке камней маны и прочих манипуляциях с магическим сырьем. Просто пропитанные магией частицы, получивших энергию от различных источников, и даже магическая масса из сточных вод.

Все это тут! И все это имеет ману! А потому — ценно! Но мана эта… так скажем, дрянная. Даже если кто и улавливал завышенный фон песка из реки, вряд ли бы что мог сделать что путное из этого отхода и почти простого песка. Магические частицы, не терпят нагрева, но даже если ухитрится, то сам песок, база, не кварц, и переплавить его в стекло с маной не выйдет. Это просто набор всякой бяки разной природы, никому, да и даже мне, без острой необходимости ненужный.

Органика, не органика, тут всё вперемешку! Да еще и слипается этот песочек в единую массу, липнув частичка к частичке, образуя подобие камня, что-то похожее на то, из чего сделаны стены в подземелье, только с материальной подложкой, а не иллюзорной из маны. Камень, что как бы и не камень, а так, обман чистой воды.

И замыкает контур излучения этот камень на себя самого — вся энергия этих частиц уходит лишь на то, чтобы держать соседние крупинки покрепче, не отпуская. Так «теплее», меньше потери энергии во вне, и подобно тому, что вода образует сферу в невесомости, этот вот «песок» образует такой вот «камень» на намыве. Заодно выталкивать из себя все то, что маны не имеет, словно что-то инородное.

Да и фон у этого всего ничтожный, не годится этот песок как магическое сырьё от слова совсем, ничего путного из него не сделаешь, и даже за перенос в тайник придется доплачивать, и годится это все, разве что на что-то около магическое, или как сырьё для сырья, и это как раз таким мой случай — я делал копья сестре по факту из более дрянного материала.

Да, там был гранит, но пожеванный Хаосом. Да, уровень энергии в нем был выше, и в сотни раз! Но из тысячи тон материи, повёршейся воздействию пожирающей миры энергии, получалась извлечь тон десять массы, годящейся для существования вне измерения Хаоса. Годящейся для копий.

А то и вовсе получалось тысяча к одному! И это еще, на фоне прочих, обычных, не редких, материалов из осколков, хороший результат! Если бы я решил пустить на копья стены какой-нибудь пещеры гоблинов, у меня бы в итоге и килограмма на миллион не набралось!

Здесь же… маны тут мало, крохи — придется добавлять свою. Зато материя вся истинная! Ужатие если и будет, то минимальна. А ману… ману я добуду в осколках, в таких масштабах, при таких тратах, это копейки и ничто. За поход, максимум два, во второй план Хаоса окуплю все и даже останется.

Песчаный намыв продолжал исчезать. Связанные меж собой частички, словно кучка мелких маленьких магнитов, тянулись друг за дружкой, стягивались ко мне, и охотно прыгали в мой тайник вслед за ушедшими туда-же товарками. Туда же шла и вода из реки, что помогала песку быстрее двигаться, смазывая его словно маслом, несла с собой какое-то количество нужного мне материала, но в целом была мне не нужна и лишь мешалась, увеличивая расход маны раза в три.

Но увы, отсеивать при поглощении, поглощая только песок я не могу. Вернее, могу, но это увеличит время, затрачиваемое на поглощение, а это будет еще сложнее и дороже, так что креплюсь, и думаю о том, в какой осколок загляну, что бы все это окупить по мане.

Сестренка, нырять в вонючую жижу как я естественно не стала. Она не дура! Погружаться в гадость, в которой и делать то ей нечего, просто так не будет. Поэтому в тот момент, как песок под её ногами зашевелился, она воткнула в стену набережной копье, подтянулась и села сверху. И сейчас сидит там, над поверхностью. Наблюдает и болтает ножками.

Чтобы поглотить весь песок отмели, мне пришлось походить вдоль неё по дну канала, ускоряя процесс. Ну а после, прекратив процесс, я просто всплыл почти рядом с жёрдочкой сестры, на которой та все так же сидела, с интересом наблюдая за желтой рекой и исчезнувшим намывом.

— И как тебе не противно в этом находится? — поинтересовалась она, морща носик, — Вонять же будешь.

— Буду. — согласился я, — На что только не пойдёшь ради сестры!

Сестра расцвела от такого отравления — все ради неё! Ради неё брат идет на такое! Он такой хороший! Он самый лучший! Но радость быстро куда-то делась и на лице отразилась совсем иная эмоция — не надо, не делай так больше.

— Придумай какой-нибудь иной способ как собирать песок, не, — поморщила она нос, — погружаясь в эту воду.

— Хорошо. — согласился я, и высунул руку из воды.

Сестренка подала мне свою и вытянула из жижи на копье. Я — отряхнулся по собачье, разбрызгивая жижу во все стороны, забрызгивая сестрёнку под её визги. Улыбнулся, довольный проделанным делом.

— У тебя же броня! — усмехнулся я, лыбясь смотря на ней — На кожу твою все равно ничего не попало. А юбка, — взглянул я на слегка пыльную юбчонку сестренки, — её всё равно уже только в помойку.

— Мои волосы! — возмущённо вскричала сестрица, ощупывая шевелюру, на которую попало немало желтой влаги.

И я полетел в воду от толчка сестры. Всплыл, был вновь вытянут, вновь отряхнулся как собака… вновь полетел в воду. Был вновь вытянут на поверхность, и поставлен на копье, рядом со стоящей на ней сестрицей.

— Только не отрехайся больше! — попросила она меня, прикрываясь руками в защитном жесте.

— При следующем толчке следом полетишь. — привел я ей ответную угрозу, слегка напугав.

И она, будучи довольно сообразительной девочкой, испугавшись угрозы. Быстро выскочила из канала наружу, на набережную, начав сверкать на меня своими зелеными брызгами глаз поверх чугунной оградки береговой.

Я усмехнулся, и отряхнулся — из-за оградки донесся визг и звук убегающих ножек.

— Попал значит! — расплылся я в улыбке, ведь специально добавил в воду, что была на моем теле, воду из моего измерения, ту, что там еще не успела обратится в пар и лед.

И сестренка это поняла, так как когда я вылез из канала, не забыв забрать копье из стены, заявила мне в лицо, тыча пальчиком в грудь.

— Ты это специально, да?

— Да. — честно признался я, сидя попой на оградке и смотря на сестренку сверху вниз.

— Ты, ты, ты…

— Я? — сказал я, и был с силой толкнут в грудь, отчего перекувыркнулся через ограду.

Но не упал! А повис на ней кверху головой, любуясь желтой рекой. Кверху ногами и держась одними руками.

— Ах так! — рассвирепела сестрица, и начала силой разгибать мои пальцы, которыми я держался.

Один, второй, третий… а я схватил её голову ногами и зажал в захвате.

— Помнишь, что я говорил, про то, что следом полетишь? — улыбнулся я, и начал медленно поднимать её вверх, отрывая ножки от пола. Удерживая тельце захватом за шею ногами.

Сестра сообразила, что я её так сейчас тупо перекину через себя вводу! Схватилась за мои ноги руками, в попытке разжать, взмолилась:

— Брат! Пожалуйста! Не надо! Прошу! Мои волосы… моя причёска!

— Надо, Лина! Надо!

Она схватилась за оградку руками, мы зависли в равновесии, так как перетянуть её я если и могу, то только путем отрывания головы. А это — неприемлемо!

— Ладно. — ослабил я хватку ног и поставил девочку на мостовую.

Она выдохнула, чуть расслабилась, хоть я и не убирал ног с её шеи и по-прежнему держал в захвате. И надавив локтями на ограду, потянул руками за металл на себя. СИЛЬНО потянул! Хруст, верхняя часть обламывается, Лина с ужасом осознает, что и её руки и мои, держат лишь обломок, а я, поскольку большей часть тела за ограду. Начинаю падать, утягивая девчонку за собой. Еще и локти использую как рычаг, упарившись ими в ограду, перекидывая Лину через себя, подальше в воду. по ближе к центру русла.

И пусть, сеструха попыталась в последний момент ухватится пальцами ног за нижнею часть оградки, но разгон кидания сестры я взял хороший, так что по итогу остановить процесс она не смогла. Разве что вместо полета до середины реки, улетела туда же, куда и я — почти к самому берегу.

Плюхнулась в воду башкой в низ, широко расставив руки и раздвинув ноги, изображая звездочку, вершинкой к низу. Я же, успел в полете кувыркнутся, и упал в жижу жопой, сделав нелепую бомбочку.

— Брат! Ты идиот! — всплыла сестра рядом со мной после моего всплытия с задержкой в секунду.

Вся мокрая, волосы мокрые, лицо мокрое, свирепое, и… забавное! Обиженная кошечка! Милота!

— Сам теперь будешь меня всю отмывать! — продолжила возмущаться сестра, торча из воды одной головой с мокрыми волосами, в которых виднеется песок — похоже достала до дна! — Причем всю! Понял! — сделал она суровый взгляд.

— Понял, понял. — покивал я, все еще тихонько посмеиваясь над её мокрым видом.

— И вообще! Я же плавать не умею!

— Что⁈ А кто это говорит⁈

— Что? Где? — не поняла она юмора — Ты вообще, о чем.

— Ты дно достаёшь ногами?

— Нет. — не поняла она, о чем я.

— Совсем нет?

— Брат!

— А как ты тогда со мной говоришь, если ты плавать не могешь?

— Брат! — и нырнула под воду.

Всплыла, забарахталась, вновь нырнула, под водой во все стороны полетели копья, попав парочкой в том числе и в меня — пришлось отрезать её от её хранилища, иначе она весь боезапас в панике расстреляет.

Вновь всплыла, барахтается, почти как тот пацан! Которого топили! Только эту не топят, зато паника, ужас, шок…

— Успокойся! — ору я на неё почти басом, и подплыв, подхватываю сзади под ручки.

Она некоторое время продолжала биться, пару раз больно попав по мне, пробив барьер маны и оставив синяки. Потом все же затихла. Успокоилась, осознала.

— Ты прекрасно держишься на воде! Сама! Без паники, просто расслабься.

Я её приотпустил, но у неё вновь началась паника и пришлось вновь взять под грудь, фиксируя в пространстве.

— Просто успокойся и расслабься. Дыши…

— Тут воняет!

— Знаю. Не лучшее место, чтобы учится плавать…

— Но ты это сделал! — прошипела она, не поворачивая головы, и смотря на водную гладь прямо перед собой.

— Ага. И ты прекрасно держалась на воде!

— Ага… Пока ты не сказал.

Я усмехнулся. Похоже, сознание, при осознании «А откуда у меня вообще этот навык?» тупо выкинуло бессознательный навык в никуда.

— Давай, потихоньку, сама начинай держатся на воде.

— Нет брат, мне страшно!

— Надо! Надо Лина! Иначе этот страх будет с тобой еще очень долго и так просто не уйдет.

— Хорошо брат, я попробую.

И в итоге мы еще три часа провели в этой мутной и вонючей воде. Сестрица училась плавать, я её страховал, помогая, подсказывал. Потом немного плавали вместе в этой грязной и пахучей жидкости, по недоразумению названной рекой.

Хотя, надо признать, водя в ней идеально подходила для обучению новичков плаванью, ведь из-за высокой плотности, в ней трудно утонуть и на ней легко держатся даже не умеючи. Да и теплая к тому же, даже вечером, даже после заката солнца. Ничего не застудишь даже если простой смертный. Разве что гильмида поймаешь, и это факт — их тут много.

По факту, все проблема с Линой, которой было плевать на червей, пока она их не видела, строилось на том, что у неё начиналась паника «А! Тону! Тону!» и отключались все иные инстинкты, кроме желания за что-то схватится или нашпиговать всех вокруг копьями.

Ну а вторая часть проблемы заключалась в «А! Червяк! Червяк! Вытащи меня от сюда! Я не хочу!» и приходилось использовать это для закрепления навыков плаванья, гоняясь за ней с довольно длинным глистом в руке.

Зато какие навыки наработала!

— Брат! Ты идиот! — повторилась сестра, сидя на берегу на лавочке, и отжимая свои волосы, — Я мало того, что вся мокрая, так еще и… ААА! В моих волосах что-то двигается! БРАТ!

Пришлось осматривать её волосики и извлекать оттуда длинного ленточного червя, тянущегося, словно желейная палочка.

— Ничего там нет, тебе показалось. — выкинул я «жука» прочь, подальше от сестренки.

— Ты врешь! Давай, живее перемещай меня в ванную! И будем отмываться от этой гадости! Меня уже всю трясёт!

Я призадумался — опять будут пробои в Хаос? Да, будут, но немного. Да и я уже итак тут пошумел с поглощением, так что от того, что портал станет в чуть более матерым ничего не изменится. А сестрица после всего этого купания и правда выглядит очень несчастной. И повода не делать то, что она просит, у меня нет, я даже копья со дна канала уже все собрал.

— Ладно. — обнял я сестру, и со звоном бьющегося пространства, словно вшивое стекло, а не материя мира, переместил нас в нашу квартиру, прямо в ванную, в комнату и в сам чан.

Почти в тот момент, когда туда решила заглянуть мать! Чтобы зачем-то решила поглядеть «а не тут ли мы?», прячемся…

— А… — протянула она, уведя, как сестра сидит в ванной, вся мокрая и грязная, а я, не менее грязный и ещё более мокрый, нависаю над ней.

А еще мы воняем.

— Её надо отмыть, — указал я пальчиком на сестру, что с видом «Не мешай!» смотрела на мать и включил воду, начав настраивать температуру.

— Что за вонь⁈ — почувствовала мать запах.

— Не мешай. — повторил я.

— Мам, дай помыться! — почти что потребовал сестра, и мать, будучи слегка ошарашенной, подчинилась, сделав шаг за порог и прикрыв дверь.

Через мгновение хотела зайти обратно и что-то нам высказать, но дверь открываться уже отказалась. Она что-то там говорила, чем-то там возмущалась, просила… но я уже перестал её слушать — тут сестренка мурлычет словно кошка, от того, что я ей голову душем поливаю, какие там возмужания могут быть⁈

Да и всякую дрянь из её волос надо убрать, да еще и так, чтобы девчонка не увидела. Или ей сейчас уже вообще все равно? Вон как разнежилась, когда я за расчёску взялся! А я ведь еще ни до мыла с шампунем, ни до мочалки с вехоткой не добрался! И… юбчонку то ей надо бы все же снять, а то нехорошо как-то, мыться в одежде.

А еще там, в моем пространственном тайнике средь Хаоса, меня ждут три вагона материального песка, пропитанного маной. И его нужно пустить в переработку, стабилизировать, нормировать, прочистить, подмешать к нему маг элементов, добытых мной в разных местах, в разных осколках, и идущих в моём восприятии в категории «мусор».

Но этот мусор, в сочетании с этим песком, позволит мне сделать настоящие шедевры каменных оружейников! Да, копья для сестры подразумевались из категории «дешево-сердито-одноразово», но по итогу все пошло не так, и мы были вынуждены использовать эти одноразовые ножи по много-много раз, пока они совсем не начали разрушатся. Так что единственное, что осталось неизменным из этой парадигмы — много!

Ну, песка у меня больше ста тон, а это примерно… десять тысяч копий! Довольно увесистых, так как особых трюков с весом я с ними не смогу проделать за дешево, даже в плане «не совсем дешево», а увеличивать еще больше цену не буду — будут тяжелые копья, что сразу будут ощущаться отличными от старых, легких, и их не спутаешь, даже если захочешь.

Десять тысяч копий, которые я усилю крупинками металла, что для меня не имеет ценности — типо гоблинского. Добавлю кристаллического порошка из кристаллоцитов, его у меня вагонами, но он хрупкий, ещё чего подсыплю, спрессую все в монолит, придав нужную форму. Ну и зачарую! А благодаря кристаллоцитам, мана не будет рассеиваться так просто.

А благодаря гоблинской стали, копья не будут разрушатся. Технология еще кончено чисто «ни о чем теория», но у меня будет время подумать и все проверить. Сделать образцы, пробные партии, и даже симуляцию эксплуатации! Сестрица будет рада. Все для не! Все для сестренки!

А пока… надо бы все же сказать ей, что бы сняла юбчонку, намоченную еще и водой из-под крана.