Кукла 3

Глава 14

Через какое-то время мать вновь успокоилась, мы вновь расселись, стали есть. Болтали еще немного ни о чем, мешая правду и вымысел в произвольных пропорциях, однако старясь сгладить углы, и вообще — более не шокируя родительницу всякими «новостями».

Старясь сгладить впечатление от того, что мы — охотники. Безжалостные убийцы и вообще, малость сверх человеки. Старались и дальше остаться в её глазах, теми обычными любимыми детьми, каким мы были для неё всегда, до этого вечера. Просто… к нашему мнению нужно прислушивается. Наши желания — не простой каприз! И… мы довольно серьёзные, когда это бывает нужным.

Вскоре пришел с работы отец, и начал изображать из себя человека, который знает страшную тайну, хочет её раскрывать, но не знает, как подступится, чтобы всё рассказать, и при этом никого не обидеть. Стал вести себя так, как бы себя вел, не знай, что мы охотники! Просто обычный ужин вечерком, каких уже было сотни и тысячи в нашей семье. Просто… обычно.

Мать же, разнежившись от нашей пустой болтовней за последний час, и устав удивляться и переживать, ничего не понимала и не замечала. И тоже вела себя как обычно, как будто пришла с работы вместе с отцом. И просто… вела семейный ужен с мужем и детьми.

И видя все это, и желая наконец расставить все точки над Ик, я вновь вернув разговор к коррективному руслу раз уж все в сборе, решил вмешаться, и сделать это решил лишь одним только словом, да одним, местоимением:

— Она знает, — сказал я обращаясь к отцу, и на кухне воцарилась тишина.

Сестренка улыбнулась, мать замерла, отец захлопал глазами.

— Она знает. — повторил я с нажимом, глядя на отца и перевел взгляд на хлопающею глазами мать. — Теперь, спустя два дня, море слез, нервов, и попыток, вы оба в курсе «Нашей маленько тайны». — перевел я взгляд с матери на отца и обратно, — И теперь надо решить проблему того маленького казуса, что вы натворили. — отец сглотнул, но я не стал переводить на него свой взор, посмотрев за окошко, вдаль, в темноту, — Наши карточки. Мы сегодня были в гильдии охотников, — мать тоже сглотнула и выпучила глаза, видимо осознавая, в какое время мы там были, — но там сегодня был какой-то бардак, и мы только зря время потратили и, — посмотрел я на маму с нежностью и чувством искренней вины в глазах, — маму напугали, тоже зря.

Мать слегка смутилась отводя взор в сторону, а отец забегал глазами между мной и ею, пытаясь понять, о чем я и к чему. Но потом вдруг осознал:

— В больнице, как понимаю, вы сегодня небыли?

Мать отвела взгляд, а мы со вздохами закивали.

— Ну и ладно.

И я с сестрой, хлопая глазами уставился на него.

— В городе ЧС. Отрылось двенадцать порталов в подземелья…

ТЛЯ! — провопил в душе я, и видимо что-то такое-эдакое отразилось на моём лице, потому как отец прервался. У матери в это время случился очередной «спасите-помогите детки!» потому как она явно знает, что такое означает, когда у тебя дети охотники. Сестра… задумалась о том, как вообще нужно реагировать на такое.

Заметалась взглядом между нами всеми, заметалась меж выбором нужной эмоции — хладнокровным принятием у отца, офигиванием меня, и «спасите! Детки!» матери, которое она может выразить только в виде слез, так как своих детей не имеет и не знает подобной эмоции. Да и слезы она быстро смахнула, признав данное чувства в данной ситуации напрочь неуместным. А потому решила ничего из себя не строить, а принять все как есть и быть той, кто она есть, встречая ситуацию так, как она её понимает и встречает — ПОФИГ!

— В город съезжаются охотники со всей провинции и страны, — продолжил отец свой рассказ, когда мы немного переварили сказанное ранее, — Мобилизуются все силы и резервы, и, эх, все охотники, находящиеся в городе тоже поднимаются в ружье на зачистку хотя бы мелких порталов второго-первого уровня. — и внимательно посмотрел на нас, глазами говоря «само то для вас работа!».

Его можно понять, но… но он похоже еще не договорил:

— В сети идет сбор желающих принять участие в зачистке подземелий шестого седьмого уровня, но, — отец усмехнулся, — там очередь! В город съезжается целая туча именитых охотников, и желающих «потусоватся со звездами» хоть отбавляй. — дал он нам ответ, почему он там про первоуровневые вообще говорил.

Видимо, на большой куш, приплыла большая рыба! И к ней в свиту все хотят. А всякая мелочь — никому не интересна! Но мелочь — может подпортить многим нервы и жизни! И ею тоже должен кто-нибудь заняться. И вот поэтому…

— Пфф! — фыркнула сестра, с небольшой задержкой во времени отвечая на слова отца, — Да мы и вдвоем с братом такую мелочь, как шестерка, могли бы легко зачистить.

— МЕЛОЧЬ⁈ — вскочил отец, выскакивая из-за стола и ногами отодвигая стул.

Ладно хоть не уронил! Не мать.

— Мелочь, — кивнула сестра, пожимая своими скромными плечиками, легко выдерживая суровый взгляд отца, который он в неё вперил. — Шестой уровень — мелочь лютая. Легкая прогулка, на пол часа, — вновь пожала она плечами, а мать, видящая и слышащая все это, закатила глаза, балансируя на гране обморока.

И у неё уже явно закружилась голова! Того и гляди упадет… и прямо на кружку и тарелку с блинчиками — отодвину-ка я это все в сторону и подставлю подушку, пока никто не видит!

— Тогда, — сел отец обратно, не забыв пред посадкой пододвинуть стул под попу рукой, в очередной раз доказывая, что он не мать, и хорошо контролирует окружающее его пространство даже в таком состоянии, — что для тебя не мелочь?

— Ну… — протянула сестра, мельком взглянула на подушечку с пуфика, на которую приземлилась моська нашей мамы, и уставилась на меня.

Я — тихонько мотнул головой — не вздумай рассказывать! Они и так в шоке от шестерки! А уж семерка, восьмёрка… или что там еще выше идет?

— Не скажу, — отвернулась сестра от отца, надув щечки, сложив ручки на груди, словно бы всерьёз обижаясь.

А отец, переключил своё внимание на мать, лежащей на не пойми откуда взявшейся небольшой подушке. Поверил пульс, уложил её поудобнее, и… всё, больше ничего делать не стал. Странно! Хотя… видимо понимает папка, что такие заявления… очень непросто переварить.

— В общем… — вернулся папаня к разговору, решив пока отложить тему о том, что нам легко, а что нет, — вас наверняка уже там заждались и обыскались.

— Там, это где? — перестала дуться сестра, и вернула своё внимание отцу.

— В ассоциации, — как прописную истину сказал отец.

— Это вряд ли. — отвернулась сестра опять, но не стала надуваться.

— Почему? — не понял родитель, взглянув на неё и хлопая глазами в недоумении.

— У нас нет наших карточек! — развела руками сестра не поворачивая головы.

И это был удар под дых! Отец прям осунулся весь! И руки опустил.

— А без них, — продолжила сестренка, не поворачиваясь, — мы просто дети! — и вновь подняла ручки к небесам.

Добила так сказать! Отец аж поплыл слегка.

— А… — все же нашел в себе папаня силы что-то возразить, — ваши силы…

— Никому не интересны, если мы не охотники. — продолжила общаться с… холодильником сестренка.

— мЭэ… — издало горло папки, при открытии его рта, что и не думал закрываться обратно, ведь его хозяин — в прострации.

— Пап, — толкнул я отца под ребра, немного приводя в чувства, — не думаю, что с мелочевкой будут проблемы, даже если все будут смотреть в рот богачам.

И отец от моих слов, довольно быстро вернул себе здравый рассудок. Встрепенулся, сглотну, смочил пересохшие губы. Посмотрел на меня.

— Кучи охотников, съехавшихся на тусу, просто нечего будет делать и они зачистят их всех. — покивал я, и отец задумался.

— А, пожалуй, ты прав! — словно бы осенило его, — Еще и передерутся из-за них! — и потрепал меня по голове своей рукой.

И уже убирая руку с моей головы, осознал, кого он только что «вот так вот» потрепал — охотника, для которого шестой уровень это — прогулка! А я в ответ на его испуг только улыбнулся. И поймал вздрогнувшего мужчину за руку, потерся об неё щекой словно котенок.

— В крайнем случае мы вмешаемся, ну а пока… — продолжил я речь, отпуская папкину руку, — пусть там сами развлекаются. — и вздохнул тяжело, опуская взгляд в пол, — Меня беспокоит несколько совсем иное, — поднял я взгляд на отца, — наши карточки! — отец вздрогнул, а я улыбнулся и замотал головой, — Нет, я не обвиняю тебя! Не думай! Ты поступил правильно! Наверное. Но… — я вновь потупился. — без них мы просто дети! — повторил я слова и действия сестры, — всем плевать на наши способности без бумажки! — отец скривился, — а доказывать каждому что не верблюд силой… это тяжело. — и я взглянул на сестру, прячущеюся от глаз за телом папки.

Сестра выглянула из-за отца, чуть наклонившись вперед, и понятливо кивнула, соглашаясь с моими словами.

— Хм, — задумался отец. — Я…

— Никаких «я», — отрезал я, — ты опять притащил на себе эту бяку, и я уже не знаю, как буду тебя и в третий раз мыть!

— А. э. а… — потерял отец дар речи.

— Серьёзно, где ты такое находишь⁈ — ужаснулся я, внимательно разглядывая некое магическое образование в его ауре, что словно спрут, обвило все тело мужчины.

И, протянув руку к груди отца, ухватил пальцами, пропитанными магией, нечто невидимое для обычного человека. Ухватил и потянул! И отец тут же ощутил резкую боль в груди и животе, скривившись и почти сложившись пополам.

— Гадость какая! — скривился я отпуская паразита, что вернулся на своё место, глубже впиваясь в тело, а сестренка, не видевшая ничего этого, но догадывающаяся, захлопала своими зелеными брызгами глаз.

Быстро-быстро!

— Не ходи туда больше. Я тебя умоляю, отец! — проговорил я, когда отец немного отошел от шоковой боли.

И стал прикидывать, как убрать эту дрянь, хотя бы не убив папаню. В итоге понял, что больничный у него будет. И… надо придумать, как его защитить на будущее, от вот такого вот «клеща». И кажется, я начинаю догадываться, какова цель и роль этого создания — отец для него просто переносчик!

Только вот эта фигня, настроена на источник живой магии — одаренного человека! И всегда ищет на кого прицепится с силой повкуснее да больше. БОЛЬШЕ! А мы, свою силу подавляем, и выглядим бесполезными — папка в этом плане куда вкусный, особенно учитывая то, что после двух предыдущих промывок он вообще фонит как лампочка в урановой нитью. Вот и притащил на себе особо жирную тварь — гадство.

И будь отец охотником, проблемы бы не было — подобный механизм-спрут, хоть и любит вкусности, и сильности, но на хоть сколько сильных одаренных паразитировать не может — горит к керам собачим! А потому от него можно избавится тупо вспышкой магии! Но… отец не маг, он не переживёт такого. И эта тварь, уже слишком глубоко впилась в него, что бы так просто переманить «существо» на иного носителя.

— Больше не буду… — простонал отец, все еще мучаясь от боли, только теперь уже от того, что побеспокоенная тварь, полезла глубже, — я хотел… помочь.

— Сестра! Держи его. — крикнул я, понимая, что дальше ждать и медлить нельзя, иначе на одного отца в мире станет меньше, а на одну тварь убийцу-больше.

Эта хрень полезла в органы! Сейчас и до сердца доберется! Да и ткани прочие порвет. Её виляние уже видно физическом мире! Вон, кровь меж ребер пошла, рубашку пропитывая. Да и дышит отец…

— Будет больно, — предупредил я, нагнувшись к лицу побелевшего папки, а сестра, прижала его своим невеликим весом к столу.

И я начал прицел.

— рррААА! — взревел тут же папаша, так как его нервы загорелись огнем, словно бы их рвали живьем, что недалеко от истины.

И тоненькие хилые, на фоне взрослых, ручки сестрёнки, вдруг оказалась с силой трех-четырех мужчин, и отец просто не смог им ничего противопоставить. А то, что веса в сестре нет, и её можно просто отшвырнуть небрежным движением руки, ей не помешала — она зацепилась ногами за стул, что встал в пространстве намертво, и не испытывала проблем с тем, чтобы не дать отцу подняться со стола и стула.

Две минуты боли, и отец теряет сознание, но уже от облегчения.

— Как думаешь, куда это теперь деть? — поинтересовался я у сестры, держа в руках шмат брыкающейся магии.

— Понятия не имею. Я этого даже не вижу. — слегка раздраженным голосом ответила сестра, все еще держа отца, — опять мы родителей до отключки довели, — и отпустила папку. — обоих — и взглянула на мамку, лежащею и сопящею на подушке.

— Ага, — кивнул я, и раздавил этот клок, брыкающийся в руке, и поглотил его силу и маги.

Вкусно. И такой интересный привкус… БЕЗДНА. Это кто ковыряет тварей с толь дальних глубин? Или… выманивают?

— Это у нас теперь традиция? — села сестрица на свой стульчик, и принялась спокойно пить чай, несмотря на обстановку и двух бессознательных людей рядом и на столе, с которого она берет чашку и пьёт.

— Ну не совсем… папка теперь на больничном, — грустно улыбнулся я, и кивнул в сторону отца. — у него… скажем, был инфаркт.

Сестренка захлопала глазами, и обнаружила, что чашка, из которой она хотела попить, как бы пустая, и пить оттуда нечего.

— А он был? — кивнула она на отца, и поставила чашку рядом с ним.

— Не, — помотал я головой, — но симптомы будут примерно такими. А потом скажут, что был на гране, — покивал я головой, — В общем, неделя, может две больничного, и будет как новый. — и взглянул на сестренку, — Я пока попробую придумать защиту от такого. В нашем мире.

И пошел по направлению ближайшей стены.

— А с ними то что? — указала сестра на родителей, вставая с места и собираясь со мной.

— Нда… надо в спальню, да.

Родители отправились в спальню на «дети спина экспресс». Ну а мы, уложив их и накрыв одеялками, написав пару записок, от меня и сестры, разместив их в спальни и на кухне — хоть одну то заметят! Отправились в наше тайное измерение. У нас неделя, полгода, если не будем из тайника выходить.

Но мы так не сможем, так что только месяца три-четыре, если будем спать по семь-восемь часов, а кушать и пить тут же, в тайнике, как бы ни хотелось выйти. И разве что иногда выскакивать «подышать» потому что без этого вообще никак.

И на это придется пойти, слишком велика угроза, даже если нужно сделать лишь лютый приметив, и слишком сложна задача, ведь родители собственной магии и контролем над ней не обладают совсем. Обычнее люди, пусть и живут в одном очень необычном доме, с парой очень необычных детей.