(где все ходят в гости)
с. Кузнецовка,
Братского сектора
Иркутской локации.
56°05′ с. ш. 101°14′ в. д.
«Не нравится мне настрой этого Красного Ребенка, – думал Псих, покачиваясь на плече нукера. – Как бы он и впрямь не сожрал Четвертого. А я сейчас так слаб, что даже портал повесить не могу, не то что биться с ним выходить. Да я даже с этими прихлебателями не факт, что справлюсь, а Ребенок меня просто размажет, как комара по стенке. Пока я не восстановился, мы в полной заднице, а время тикает медленно. Значит, что? Значит, нам нужно выиграть время, чтобы с одной стороны – Босса не съели, а с другой – я в себя пришел. А сделать это можно только одним способом – принять облик Князя и сходить к юноше в гости. Главное – чтобы он повелся, а там что-нибудь придумаем. Но сейчас им показываться еще рано, надо хотя бы через часик».
Через час с плеча демона слетела муха и устремилась вперед, обгоняя посыльных. А еще через полчаса навстречу шестерым подчиненным Красного ребенка выехала небольшая кавалькада. В сопровождении четырех слуг на прекрасном гнедом коне (все пятеро – преображенные волоски из шкуры) ехал Великий мудрец, усмиряющий небо по прозвищу Князь.
Гонцы, увидев его, поспешно повалились на колени, завыв: «Приветствуем его сиятельство!»
– Встаньте! – повелительным тоном приказал Псих, а когда приказание было исполнено, ткнул пальцем в одного из встречных:
– Постой! Я тебя знаю! Тебя зовут Раздувающий пламя, и ты служишь моему сыну!
– Истинно так! – поклонился приближенный. – Ваша память достойна изумления, почтенный Великий мудрец, усмиряющий небо! Мы все счастливы служить вашему сыну!
– И что вы здесь делаете? – продолжал допытываться псевдо-Князь.
– Поистине, само Небо послало нам эту встречу! – вмешался в разговор Туман среди туч, бывший среди послов за старшего. – Потому что наш хозяин, а ваш великий сын – да продлит Небо жизнь вас обоих – отправил нас к вам с посланием. Он просил передать вам, что в его руки попалась редкая дичь – молодой монах со «Святостью». Сыновний долг не позволяет ему употребить такой деликатес, не поделившись с вами, и он послал нас с приглашением. Расчетный артефакт показал, что количество мяса этого монаха достаточно, чтобы обеспечить бессмертие сразу двоим едокам, так что хватит и вам, и ему. Он ждет вас!
– Ну вот! – расплылся в улыбке Псих. – Какого достойного сына я воспитал! Другие дети из родителей деньги сосут, а мой – вон какой подарок мне приготовил! Приятно, черт побери, донельзя приятно! Приглашение, конечно, заманчивое, но проблема в том, что я сейчас еду с важным и срочным визитом. Что ж делать?
Фальшивый демон задумался, а потом принял решение.
– Ладно, такое внимание со стороны сына нельзя оставить без ответного внимания. Давайте так. Я сейчас по-быстрому заскочу в Кузнецовку, все равно она рядышком, пара часов задержки ничего принципиально не изменит. Поговорю с сыном, а в зависимости от того, что он мне скажет, буду уже принимать решение. Да, так нормально будет!
Он повернулся к своему «эскорту».
– Вы скачите вперед, предупредите, что я задержусь на несколько часов. Обязательно скажите, чтобы почтенный хозяин не счел это пренебрежением, просто родительский долг – это святое. Я потом сам доберусь, в крайнем случае, у сына сопровождение возьму. Все, скачите!
И, под удаляющийся топот копыт, он повернулся к гонцам.
– Я готов. Едем в Кузнецовку!
В Кузнецовке встреча была теплой, а прием – пышным.
– Как ты себя чувствуешь, батя? – заботливо поинтересовался Красный Ребенок после приветствий.
– Что-то устал я с дороги, – недовольно буркнул Псих. – А мне еще ехать сегодня. У тебя какая-нибудь еда, восстанавливающая энергию и здоровье, найдется?
– Что значит «ехать сегодня»? – в негодовании остановился Красный Ребенок. – Раз в сто лет в гости ко мне выбрался – и сразу же уедешь? За что ты меня так оскорбляешь, батя?! Что я тебе плохого сделал?
– Сын, да ты что? – в свою очередь возмутился псевдо-папа. – Да меня так растрогал твой подарок, что я, несмотря на спешку, специально заехал к тебе – поблагодарить! У меня сейчас срочные переговоры – не скажу с кем, не твое это дело, но я отложил их на несколько часов, просто чтобы заехать сказать тебе спасибо. Ты хороший сын, и я тобой горжусь!
– Спасибо, батя, – шмыгнул носом Красный Ребенок.
– Тебе спасибо, сына! – откликнулся «Князь». – Я вот что предлагаю. Давай не будем частить и суетиться. Ничего с твоим монахом за пару дней не случится.
Тут он остановился и пристально посмотрел на отпрыска.
– Или случится? Может, ты боишься, что монаха сподвижники отобьют, потому и торопишься?
– Да что ты такое говоришь батя! – это кажется невозможным, но Красный Ребенок покраснел еще сильнее. – Да плевал я на его сподвижников с высокой башни! Вот один сподвижник висит у меня под потолком в Мариновочном Мешке, ждет своей очереди на закуску!
– Ну так в чем проблема? – удивился «Князь». – Куда спешить тогда? Запомни, сына – важные вещи не делаются быстро и скомкано. Я думаю, за пару дней я управлюсь, максимум за три. Монах за это время только вымокнет хорошо. Потом я вернусь и спокойно, без суеты и спешки, поживу у тебя с недельку. Монаха употребим, сподвижником закусим, посидим, поговорим, детство твое золотое вспомним… А то ты как неродной суетишься: «Давай, пап, ешь быстрее и сваливай!».
– Когда я такое говорил?! – возмутился сын.
– Ай, не морочь мне голову! – отмахнулся Псих. – Скажи лучше, мое предложение принимается?
– Конечно принимается! – закивал Красный Ребенок. – Ты прав, лучше все без спешки на обратном пути устроим.
– Ну вот и слава богу! – удовлетворенно кивнул «Князь». – Кстати, ты с темы не съезжай, чем-нибудь восстанавливающим угостишь? Или так и будешь мои вопросы игнорировать?
– Бать, ну что ты такой токсичный сегодня? – Красный Ребенок, похоже, обиделся всерьез. – Хейтишь меня все время на пустом месте!
– Да это я так шучу, не обращай внимания! – быстро сдал назад Псих. – А что шутки так себе – говорю же, устал с дороги. Ты меня покорми – и я сразу в норму приду. Ну так что – накормишь?
– Конечно, накормлю, бать, лучшими деликатесами! Ты из-за стола как новенький станешь! Слушай, может, пару хороших хиллеров позвать? Пусть тебя полечат для профилактики.
– А и позови, – не стал спорить «папа». – Кашу маслом не испортишь.
На этих словах родственники и подошли к столу, заставленному блюдами так, что ножки мелко подрагивали – как у штангиста, заявившего рекордный вес.
– Садись, бать! – широким жестом предложил Красный Ребенок. – Выпьешь?
– Да не, куда? – мотнул головой Псих, уже набирающий закуски на тарелку. – Мне ж за руль, э-э-э, в дорогу через час. Вернусь – выпью. С чувством, с толком, с расстановкой. В этом деле главное что? Главное – не частить, не мешать и градус не понижать! А ты пей, сына, пей. У тебя жизнь нервная, периодически расслабляться надо.
Через полчаса Красный Ребенок, которого уже изрядно «повело», рассказывал «отцу».
– Ты вот говоришь – «соратников боишься…». А я никого не боюсь! Понимаешь? Вообще никого!
– Да понимаю, понимаю, успокойся, – поддакивал ему Псих, чье настроение изрядно поднялось вместе с показателями. По сути, выставленные деликатесы и два приставленных лекаря уже практически полностью излечили его от последствий недавней «клинической смерти».
«Минут через десять окончательно долечат, – решил он, – и можно будет сваливать уже. В общем, это я удачно зашел. И поедание Босса отсрочил, и себя в почти полный порядок привел. Опять же – возможность порталом прыгать сразу в штаб-квартиру теперь появилась. С таким раскладом на руках уже можно начинать за прикуп торговаться. Надо будет только без суеты и спешки разработать какой-нибудь план понадежнее».
– Бать! – дернул его за рукав Ребенок. – Бать, ты меня не слушаешь, что ли?
– Ну как не слушаю, сын? – всплеснул руками Псих. – Слушаю, конечно. Ты говори, говори!
– Так вот, я и говорю – соратники у монаха гов-но! – убежденно заявил Ребенок. – Я тебе отвечаю, это шлак какой-то, а не воины! А ты говоришь, «боишься». Да кого там бояться?
– Психа, – убежденно сказал Псих. – Ты у меня крут, конечно, но и он не пальцем на свет произведен. Думаешь, зря он моим побратимом был?
– Бать… – с пьяным упрямством замотал головой сын. – Бать, ты только не обижайся, но как-то твой побратим реально опустился. Ва-а-аще не произвел впечатления. Ва-а-аще ни по одному аспекту. Вот стыдно просто на него смотреть было. Ведь когда-то реально герой был. Не, он, конечно, предатель, к хозяевам сапоги лизать за косточки побежал. Но все равно, когда про свою молодость рассказывал, я же видел – ты к нему очень даже всерьез относился. То есть это враг, но враг, победой над которым гордится можно. Боец, равный тебе, во! Я, можно сказать, все детство мечтал вырасти и отомстить ему за украденный у тебя приоритет выхода в Верхние планы. И вот мы встретились. И что?
Он махнул рукой, не замечая, как у собеседника стекленеет взгляд.
– Бать, я тебе честно скажу, не хвастаясь – это был какой-то спившийся пенсионер. И одет как стареющий гей – какой-то колхозный костюмчик тигровой расцветки. Понимаешь, что мне больше всего обидно – я столько лет к этой драке готовился, а заломал его вообще без напряга. Клянусь, не вру, я даже половину своего арсенала не задействовал.
– Говорят, ему умения сильно порезали, – каким-то странным хриплым голосом сказал псевдо-князь. Лицо его в этот момент напоминало застывшую маску.
– И чо? – пренебрежительно спросил сынок. – И чо, бать? Да плевать мне – что там ему порезали, а что – отрезали. Это просто значит, что сейчас он – старый гей с порезанными умениями. Где легенда, нагнуть которого я мечтал много десятилетий? Нету ее. Нету, бать, понимаешь? И от этого у меня на душе – самая зеленая тоска. Понимаешь меня, бать? Бать?
– Понимаю, – сказал «батя». Очень похоже – с большим трудом из себя выдавил это короткое слово. Но сынок, как и все существа в периоды пьяной откровенности, практически не обращал внимания, упиваясь собственными проблемами.
– А последний визит? – продолжал пьяный сынуля. – Это вообще был какой-то реальный позор. Я даже не вышел к нему, бать, его мои шестерки гоняли. Прикинь, бать – мои шестерки гоняли Психа. Да как гоняли! Он даже сандалию потерял, не вру, бать. Мне ее принесли – эту сандалию несчастную. Вот честно тебе скажу, бать, вот только тебе скажу, больше никому не признаюсь – я чуть не заплакал, когда ее увидел. Потому что мечта моя рассыпалась. Потому – она такая жалкая была, эта сандалия. Потертая, сношенная… у меня новобранцы лучше одеваются. И это Псих, бать? Это вот это моя мечта – вот это бессильное пожилое ссыкло, шныряющее по кустам, как крыса?
На этих словах его собеседник, которому он доверчиво изливал душу, встал и ударил его по голове железной палкой.
– Сам ты педик! – сказал Псих, принимая свой истинный облик.
Затем подумал и добавил:
– И педофил еще. И удар слева у тебя слабый.
А потом прыгнул в портал.
Красный Ребенок молчал, наверное, с полминуты, глядя на мир с выражением лица «Что это вообще было?».
Потом встал и крикнул:
– Эй вы там! Доставайте монаха и начинайте потрошить. Папу ждать не будем.
Верхние планы,
м. Пхра Мэ Куан, г. Квансеым
Координаты неизвестны.
Псих вывалился на ковер в берлоге Гуа, но тут же упруго вскочил на ноги.
Гуа, которая в коротком халатике валялась на диване, вскочила не менее спортивно.
– Ты совсем охренел? – поинтересовалась она, и тон ее не предвещал ничего хорошего. – Я очень надеюсь, что у тебя есть убедительное объяснение…
– Заткнись, – перебил ее Псих.
Гуа от неожиданности действительно заткнулась.
– Заткнись и слушай, – повторил Псих. – Я обгадился, Гуа. Обгадился целиком и полностью, по макушку. Завалил все, что только можно было завалить. Спасти ситуацию можешь только ты. Если мы с тобой прямо сейчас не отправимся гасить Красного Ребенка, боюсь, минут через десять-пятнадцать Четвертого начнут жрать.
– Весело! Ну хоть будет на ком злость сорвать, – сразу же включилась куратор. – Мне нужно три минуты на сборы. Пока я переодеваюсь и собираюсь, ты утыкаешься мордой в угол, не подглядываешь и коротко вводишь меня в курс дела.
– Легко, – согласился Псих, послушно вписывая круг в квадрат. – Мы сцепились с Красным Ребенком, подмявшим под себя Братск. Это сын Князя – да, того самого бычары. Очень силен, пожалуй, лишь процентов на десять-пятнадцать слабее меня перед поимкой. Четвертый у него. Меня Ребенок ушатал не вспотев, я сдох. В прямом смысле слова. Жир выдернул меня Пилюлей Возврата Души. Я послал свинку к тебе за помощью, но Красный Ребенок оказался хитрее. Он принял твой облик, охмурил и заманил Жира к себе…
– Что ты сказал? Он принял мой облик? – перебила его Гуа.
Сказано это было таким тоном, что будь Псих чуть более трусоват, костюм из шкуры тигра пришлось бы стирать.
– Да, он принял твой облик, – подтвердил Псих.
– Тогда кабздец котенку, – спокойно и немного устало сказала Гуа и это безразличие пугало сильнее всего. – Я готова. Поворачивайся и бросай портал. Похоже, кто-то доигрался.
с. Кузнецовка,
Братского сектора
Иркутской локации.
56°05′ с. ш. 101°14′ в. д.
Высадиться в центре штаб-квартиры Красного Ребенка не удалось – похоже, сразу после исчезновения Психа возможность портального перемещения в пределах купола была заблокирована. Пришлось кидать портал ко входу.
Ворота Гуа вынесла «воздушным тараном» и обе створки ворот, кувыркаясь, влетели во двор.
Во дворе на большом деревянном столе лежал обнаженный Четвертый и два демона в белых колпаках фиксировали ему руки и ноги.
– А мы вовремя, – заявила Гуа и бросила через плечо Психу. – Ты вырезаешь мелочь, чтобы не загнать нас в совсем уж дикие долги перед Системой. А я разбираюсь только с Красным Ребенком.
– Так его же нет, – бросил Псих, упокаивая одного из поваров ударом посоха.
– Скоро будет, – пообещала Гуа и накликала.
Струя пламени ударила Психа в спину и обезьян покатился кувырком, уходя с линии огня.
– Он еще и дурак. Все еще не понял, кого ему бояться надо, – прокомментировала Гуа, и ударила «гидравлическим прессом».
Удар был страшен – Красного Ребенка буквально вбило в землю и потащило вперед, стесывая о камни, как морковку на терке.
– Иди сюда, маленький, – промурлыкала Гуа, и от эротических ноток в ее голосе похолодело внизу живота у всех, кто обладал хотя бы мало-мальской чуйкой. Самые смышленые демоны уже рванули к выбитым воротам. Впрочем, там их перехватывал Псих.
– Ты сейчас сдохнешь, сучка! – заорал Красный Ребенок. – Ты труп!
– Ой, маленький гулит! – восхитилась Гуа. – Надо похлопать его по спинке, чтобы срыгнул.
Красного Ребенка начало корежить: невидимый великан как будто давил ему коленом между лопаток, одновременно оттягивая голову вверх за волосы. Не выдержав дикой боли, демон протяжно закричал.
– Ну, не плачь, не плачь, малыш, – заквохтала Гуа. – Это не больно. Вот сейчас тебе будет действительно больно.
И она запустила в сторону Красного Ребенка пять золотых палочек – как будто бросала дротики для дартса. Долетев, каждая из них обвилась вокруг тела демона – две скрутились кольцами на коленях, еще две – на локтях, последняя обернулась вокруг шеи.
– Красивые браслетики, согласись, маленький. Потому что делал их настоящий мастер. Дядя Псих много может тебе порассказать о его таланте, ведь тебе досталась последняя версия его обруча. Только у него обруч один, а у тебя – пять. Вот только давят они ничуть не хуже. А гораздо лучше. Как там слова, дай вспомнить…
И она принялась читать сутру. Слава богу – не ту, которая действовала на обруч Психа. Эта предназначалась исключительно Красному Ребенку.
Через десять секунд чтения сутры демон закричал, и в этом крике не было ничего человеческого.
У рядовых демонов началась паника, они начали прыгать через забор и в окна.
– Не читай, не читай, не читай!!! – визжал Красный Ребенок. – Убей меня, только не читай!
На секунду Психу стало его жалко – ему, как никому другому было известно, что тот сейчас чувствует. Но он вспомнил «стареющего гея», хмыкнул и подошел поближе. Все равно все, кто поумнее, уже разбежались, а всех тупых он уже перебил.
– А-а-а-а-а!!! – уже не визжал, а хрипел Красный Ребенок. – Чего ты хочешь, сучка?
– Ну вот, это уже другой разговор, – хмыкнула Гуа, прекратив чтение, и продолжила жестким тоном, как будто вколачивая гвозди. – Полное подчинение. Вступление в мой клан. Пятилетний контракт через Систему со штрафными санкциями. И смена класса на монаха. Последнее тебе за то, что ты, говнюк, осмелился меня пародировать. Когда Четвертый прокачает Святость до первого уровня, у паломников будет возможность в случае смерти одного из них заменить покойника другим монахом. Ты и будешь этим дублером.
– Иди в задницу, – ответил пленный.
– Перемена закончилась, – улыбнулась Гуа. – Следующий урок продлится уже минуту. После него предложение будет повторено. Третий урок – две минуты. Четвертый – пять…
Красный Ребенок сдался на шестом уроке, который должен был продлиться двадцать минут, но демон сломался на пятнадцатой.
– Я дам клятву, – глухо сказал он. – И будьте вы прокляты ныне, присно и во веки веков.
– За последнюю фразу тебе две минуты штрафа, – промурлыкала куратор. – Поверь, маленький, я неплохо разбираюсь в воспитании щенков. Ты у меня шелковым станешь.
Когда две минуты штрафа истекли, и Ребенок перестал истошно орать, он принес клятву.
– Ну вот и все! – хихикнула Гуа. – А ты боялся. Сейчас, погоди, я кое-что доделаю, и мы с тобой отправимся учиться.
Красный Ребенок молча стоял столбом, как будто выжженный изнутри. Псих не выдержал, и поинтересовался.
– Ну что, тебе все так же больно за рухнувшую мечту?
Красный Ребенок посмотрел на него, и ярость в этом взоре прожигала насквозь, как кислота.
– Ты ничего не сделал. Все сделала она. А ты все тот же слабый и опустившийся старик. Не ты меня победил, а она. Ты всего лишь позвал ее.
– Ты еще молод, демон, – очень серьезно сказал Псих. – Тебе еще только предстоит понять, что обстоятельства не имеют никакого значения. Важен только результат. А результат – ошейник, затянутый на твоем горле.
– Отец тебе отомстит, – уверенно сказал молодой демон.
– Может быть да, – пожал плечами Псих. – Может быть, нет. Кто знает? Наша встреча еще впереди.
– Псих, хорош лечить мою собачку! – вмешалась в разговор Гуа. – Своих питомцев я воспитываю сама. Все, мальчики, мы с маленьким уходим, нам пора. В ближайшее время меня не дергайте, штрафов не оберемся.
И они исчезли в портале.
Псих подошел к Четвертому и отвязал монаха. Тот смотрел на него круглыми глазами.
– Что это с ней? – спросил он. – Она себя вела как… Как матерая сука.
Псих пожал плечами:
– Он сильный. Наверное, самый сильный из всех, кто нам встретились. Его ломать придется. Всерьез ломать, наглухо, через колено. Но ты не переживай, Гуа и не таких скакунов объезжала. Она сержантом в учебке была. Через месяц он будет ненавидеть ее всеми фибрами души, но и бояться станет так, как никого еще в своей жизни не боялся.
– А потом?
– А потом отношения станут развиваться. А вот по какой ветке – это позже определится.
– Все равно, – поджал губы монах. – Я никогда ее такой не видел.
– Тебе повезло, – пожал плечами Псих. – Потому что почти все остальные ее только такой и видели. Ты что, думал Штанский и Гуа свой клан в топ вывели улыбками и умными разговорами? Нет, родной, они свое место зубами выгрызли. Я думаю, они и проект с паломничеством затеяли именно потому, что Гуа устала кровавую богиню Кали косплеить. Ладно, это все лирика. Пошли свинью из мешка вытаскивать.