Куда идем мы… - 3

Глава семьдесят вторая. Чумай

(в которой наконец-то повержен очередной босс локации)

с. Чумай,

Чебулинского сектора

Кемеровской локации.

55°44′ с. ш. 87°45′ в. д.

– В смысле – «зеркало»? – не понял Мбеле.

– В прямом, – вздохнул Псих. – Его артефакт позволяет ему не только воровать оружие, но и заимствовать способности и умения противника. Я внимательно изучил все поединки, и когда мы бились врукопашную, кое-что проверил.

– Ясно, – вздохнул Мбеле. – И что нам делать?

Псих пожал плечами:

– Ну, самый простой способ – выкрасть артефакт.

В воздухе повисла пауза – все удивленно уставились на оратора. Псих огляделся, поежился и поинтересовался:

– А что вы все на меня пялитесь?

Мбвана негромко кашлянул:

– Да как тебе сказать? Если бы ко мне, например, обратились за консультацией и спросили – кого им нанять для кражи артефакта, первым делом я бы назвал твое имя. И только во вторую очередь вспомнил бы Смертную Тень.

Мбеле и Сидящий Орел согласно кивнули.

– Серьезно, Псих, тут без вариантов тебе карты в руки, – без улыбки сказал Мбвана. – До сих пор помню, как я офигел, когда ты выкрал дворцовое вино, груду персиков, печенку драконов, мозги фениксов, да еще прихватил пилюли бессмертия.

– Ну и память у тебя, братан, – хмыкнул Псих. – Это сколько же столетий назад было?

– В том-то и дело! – заржал Мбвана. – Мы были молодыми, бедными и глупыми, перебивались с хлеба на воду, а тут ты обносишь очень больших людей, а после честно смотришь им в глаза.

– Реально, это было что-то с чем-то, – хохотал Мбеле. – Я во время этого досмотра чуть в штаны не наделал. Думал, все – наизнанку нас вывернут и на помойку выбросят. Что останется. Да что я – Масамба в лице взбледнул, я единственный раз такое видел. Слоняра, наверное, сто раз себя проклял, что разрешил Психа к этой операции привлечь – ладно, мол, он тоже африканец по происхождению. Когда нас возле стенки выстроили, я думал – все, к этой же стенке нас пулями и приколотят. А Псих вдруг делает шаг вперед, и таким реально обиженным тоном заявляет что-то вроде: «Я понимаю, что недавние иммигранты в Верхние Планы всегда будут первыми подозреваемыми во всех непотребствах. Но у нас, советских, собственная гордость – мы обманываем только друг друга. Но никогда не поднимаем хвост на местных». Мы, мол, может и не самые идеальные в моральном отношении особи, но мы не дебилы. Какой нам смысл несколько десятилетий пробиваться в Верхние Планы, а потом совершать преступление, за которое нас с гарантией пожизненно сошлют обратно на Землю? Минут пятнадцать речь толкал, как какой-нибудь Патрис Лумумба с трибуны. И ведь заплел извилины тому мафиози – отпустили нас по итогу.

– Так, ладно, вечер воспоминаний из цикла «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где славно рубились они», объявляю закрытым, – вмешался в разговор Псих. – Спасибо за доверие. Пойду я, действительно, попробую пощупать Носорога за вымя. Только большая просьба – не надо за мной следить. А то я замечу, расстроюсь и обижусь. Зачем нам портить хорошие отношения?

А про себя подумал: «Вы, конечно, ребята хорошие, но незачем вам знать, что у меня „Минимизация“ есть. Мало ли как завтра жизнь повернется? Может, нам друг против друга выходить придется».

Псих отошел подальше от стоянки и чертыхнулся про себя на сибирские холода, из-за которых нельзя привычно перекинуться в комара или в муху – замерзнешь через пять минут. Немного подумав, он превратился в мышь, и, умильно попискивая, побежал по снежному насту к чумайским воротам.

Как он и предполагал, часовые службу несли расслабленно. Внутри слышались звуки застолья – это члены банды Носорога праздновали очередную победу атамана. Демоны гуляли всерьез и надолго, поэтому и невезучим бедолагам, несущим службу, по древнему армейскому обычаю кое-что перепало от друзей. Причем, похоже, это было именно увесистое «кое-что», а не жалкое «что-то». В итоге оба часовых сидели у ворот, обнявшись, и негромко напевали: «Только мы с конем по полю идем…».

В общем, мыше-Псих беспрепятственно проник в крепость. Очень хочется написать «там веселье было в самом разгаре», но это не так – веселье было уже на излете. Пир был, конечно, горой, но к моменту появления Психа гору уже подъели до размеров небольшого холмика. Личный состав порядком наклюкался, там и сям валялись пьяные демоны, а оставшиеся на ногах и в сознании неспешно беседовали на темы взаимного уважения или нестройно пели хором жалостливые песни.

Псих сразу встревожился и, вслед за управдомом Буншей, возжаждал узнать: «За чей счет банкет?». В смысле – а не его ли друзья находятся на столах в качестве недоеденного угощения?

Он по стеночке подобрался поближе к Единорогу, восседавшему во главе стола, надеясь услышать что-то интересное.

И угадал!

Потому что как раз в это время сидевший по правую руку от атамана рослый демон, судя по рогам – из лосей, наклонился к своему соседу и пробасил:

– Босс, а почему бы нам не сожрать уже кого-нибудь из монахов? Что мы с ними цацкаемся-то? Сколько они могут в подвале-то сидеть? Еще и кормим их. А свин так вообще за десятерых жрет.

Носорог, судя по всему, тоже уже изрядно принявший на грудь, досадливо поморщился:

– Лосяш, ну ты же, в отличие от прочей братии, не дурак. Только поэтому и стал моим замом. Неужели тебе это тоже нужно объяснять?

Лось несколько минут напряженно мыслил, а потом все-таки сознался:

– Нужно объяснять.

И звучно икнул.

Его собеседник демонстративно закатил глаза вверх – мол, с кем приходится работать – и начал выстраивать аргументацию:

– Дело в том, что как только мы съедим монахов, этих трех высокоуровневых обезьян здесь ничего держать не будет. И они, скорее всего, просто уйдут. Возможно, даже без своего оружия. В конце концов, новые «легендарки» можно где-нибудь раздобыть, а новую жизнь не купишь.

– Ну так и хорошо! – обрадовался лось. – Мы в полном выигрыше будем. И монахов съедим, и от врагов избавимся.

Носорог опять досадливо поморщился и с пьяной непринужденностью сказал:

– Все-таки ты дурак, Лосяш. Вот скажи мне, тебя устроит быть первым парнем на Кузбассе?

– Конечно, устроит! – разулыбался Лосяш. – С превеликим удовольствием. Я еще и доплачу, если надо.

– Вот поэтому ты мой зам, а не я – твой, – хмыкнул Носорог. – А вот меня – не устроит!

– Пчему? – удивился лось, которого уже совсем развезло.

– Потому что… – задумчиво протянул атаман. – Я скажу – почему, но сначала, мой умный зам, ответь мне на один вопрос. Что делает человека великим?

– Сила! – убежденно сказал Лосяш.

– Нет! – покачал головой Носорог. – Слава.

– Пчему?

– Потому что сама по себе сила не значит ничего и пропуска в историю не дает. Представь себе, что самый сильный человек на Земле родился в маленькой богом забытой деревушке, которая никому на планете не интересна, кроме собственных жителей и ближайших соседей. На моей родине, в Африке, практически все деревни такие. Да что там деревни?! В мире есть куча стран, на которые всем наплевать. О них десятилетиями не вспоминают в новостях. Все время рассказывают о всяких Штатах, Германии или России, а вот о какой-нибудь Гане весь остальной мир знал только… Да ничего он о ней не знал! Вообще ничего!

– А вы из Ганы, босс, да? – заинтересовался лось.

– Нет, я из Того, – признался Носорог. – Но Того в этом смысле ничем не отличается от Ганы. Я давно мог бы стать первым парнем в Того, но в мире обо мне никто никогда не узнал бы. Разве что в Гане и Бенине что-то прослышали бы, но это не точно. Именно поэтому я и перебрался в Россию, хотя мне сильно порезали умения, и я очень долго их восстанавливал.

– А почему в Россию, босс? – продолжал расспрашивать лось, пользуясь пьяной откровенностью атамана.

– Два фактора, лось. Это страна-ньюсмейкер первого ряда, но при этом она огромная и незаселенная. Здесь куча мест, где можно спрятаться, и, не привлекая к себе внимания, восстановить порезанные умения.

– А, то есть в Кузбассе вы прячетесь, босс? – догадался Лосяш. – Это правильно, локация у нас дикая и обширная. Здесь у нас куча мест, где еще не ступала нога человека.

– ПряталСЯ, – поправил его собеседник, сделав упор на последний слог. – Мне пора выходить из тени, и именно для этого мне и нужны Псих и его разновесовые приятели. Я могу перебить всех боссов Кемеровской локации и соседних регионов, но всем на это будет наплевать. А вот если я завалю Психа… Псих – живая легенда, даже у нас в Африке о нем знают все, от мала до велика. Слава Мбваны и Мбеле не столь громкая, но в той же Африке они и сегодня – звезды первой величины. Дети мечтают вырасти похожими на них. А я их завалю. Всех троих. Пока монахи у меня, эта троица никуда отсюда не уйдет. Они будут приходить к воротам снова и снова, и рано или поздно сделают ошибку. И вот тогда я стану известным всему миру Индриком-Сокрушителем. Убийцей трех легендарных топов.

– А вы их правда завалите, босс? – немного робко спросил лось.

– Я завалю всех, Лосяш, – убежденно сказал Индрик. – Вообще всех. Мне выпал счастливый билет, и я им воспользуюсь на все сто процентов. Но никто никогда не узнает, где я его вытащил. Никто и никогда.

Атаман встал, пошатнувшись. Похоже, он набрался гораздо сильнее, чем виделось со стороны, потому и разоткровенничался.

– Я пойду спать, Лосяш, завтра будет трудный день, – сказал он. – Ты остаешься за старшего. Проследи, чтобы ребята никаких непотребств не учинили.

– Все сделаю, босс, – кивнул лось и поинтересовался. – Кого из ваших демониц прислать сегодня?

– Сегодня никого, – отрезал атаман. – Мне надо выспаться, а артефакту – зарядиться. Завтра Псих придумает что-то новенькое и мне надо быть во всеоружии.

– Понял, – заверил лось. – Спокойной ночи, босс.

– Спокойной ночи, – кивнул атаман и отправился в спальню.

Псих в облике мышки проследовал за ним. «Интересно, – подумал он, – где же он прячет браслет?».

Когда демон разделся, собираясь укладываться, Псих заметил у него на правой руке, ближе к локтю, белый браслет.

«Не лох, – разочарованно подумал обезьян. – Свой счастливый билет он прячет на себе. Ладно, попробуем немного пошалить. Может, получится, чтобы он хоть на секунду снял браслет. А уж дальше я управлюсь».

Псих превратился в блоху, запрыгнул на кровать, где Носорог уже мерно сопел носом, припрыгал поближе к руке и что есть силы укусил демона как можно ближе к браслету.

– Черт! – выругался атаман и почесал место укуса, сдвинув браслет, – Устроили тут антисанитарию, понимаешь. Развели насекомых.

Вскоре демон успокоился и вновь засопел. Псих немедленно повторил нападение.

– Блин!!! Вот же сволочь какая кусучая! – но и сейчас атаман браслет снимать не стал, напротив – чтобы почесаться, сдвинул его ближе к плечу, почти на бицепс. – Еще раз укусит – пойду в гостевую комнату спать, а эту постель сожгу завтра к чертям свинячьим!

Псих понял, что браслет Носорог не снимет ни при каких обстоятельствах. Разочарованно вздохнув, он вновь превратился в мышь и выбежал из спальни в поисках оружейной комнаты.

И здесь наконец-то нашему диверсанту повезло – оружейка не только располагалась дверь в дверь со спальней атамана, но и была открыта. Псих, возбужденно попискивая, бежал вдоль стены, разглядывая выставленное оружие, как вдруг увидел свой посох. Обезьян тут же принял свой настоящий облик и торопливо схватил «свою прелесть». Довольная улыбка расползлась по его лицу – без верного посоха Великий Мудрец все это время чувствовал себя немножко голым.

«Ну вот, теперь можно уже особо не прятаться, – подумал он. – Пускай попробуют меня взять голыми руками».

Рядом с посохом обнаружились пять «легендарок» и эпический дротик Мбеле.

«Отлично, – подумал Псих. – А где у нас огненные существа Сидящего Орла?». В оружейке ничего, кроме холодного оружия, не было, зато при внимательном осмотре обнаружилась еще одна дверь – но уже запертая. Замок, впрочем, был плевым, и Псих только хмыкнул, изучив его. Он произнес заклинание и провел рукой по замку: раздался резкий звук – пружина лопнула, и дужка замка раскрылась.

Псих толкнул дверь и вошел в помещение, внимательно оглядываясь вокруг. В помещении от огненного оружия, которое там находилось, было светло как днем. При ярком свете огня обезьян еще раз оглядел комнату и увидел за дверью каменный столик, а на нем блюдце костяного фарфора, на котором лежали три очень знакомых ему волоска. Обрадовавшись, Псих взял в руки клочок своей шерсти, дунул на него дважды и воскликнул: «Изменись!». Три волоска тут же обратились в трех обезьян – колдовских близнецов Психа. Он вывел их в оружейку и нагрузил трофейным оружием и прочими ценностями, начав, разумеется, с легендарок Мбеле. Потом аккуратно выпустил троицу через черный ход, напутствовав:

– Сейчас затаитесь где-нибудь, а когда здесь начнется суматоха – драпайте без оглядки. Ждите меня в лесу с южной стороны деревни. И только попробуйте мне что-нибудь потерять!

Обезьяны возмущенно залопотали – мол, как можно?! – и исчезли в темноте. А Псих вернулся в огненную комнату, – благо, ему огонь был не страшен, – и принялся ломать оковы у горючих существ Сидящего Орла. Через пять минут все огненные драконы, вороны, крысы, кони и колесницы разбежались по селу.

В Чумае занялось зарево пожарищ…

К утру село выгорело полностью. Практически все демоны, включая Лосяша, погибли в огне. Уцелел только Носорог, чей магический артефакт пожирал пламя, не позволяя огню коснуться хозяина.

Закопченный и грязный, он появился на полянке, где встали лагерем обезьяны, ближе к утру.

– Вы все покойники, – мертвым голосом сказал он и взял наперевес свое огромное копье.

– Нет, земляк, – грустно покачал головой Псих. – Умрешь здесь только ты, причем скоро. А знаешь, почему? Ты не учел одного важного обстоятельства – органичность всегда бьет искусственность. Да, наша сила уступает параметрам твоего артефакта, но она – естественная, а твоя сила – заемная. Ты, разумеется, мог нахлобучивать нас, но не очень долго. Лишь до тех пор, пока я не просчитал твой артефакт. Зря ты полез биться со мной на кулачках.

И действительно, пятнадцатью минутами ранее Псих объяснял товарищам тактику предстоящего боя:

– Я ведь не случайно полез с ним на кулачках биться. Дело в том, что у меня «рукопашный бой» на максимум прокачан. В этой дисциплине побить меня могут максимум пара десятков созданий – те, у кого прокачка под капу на великий природный талант наложилась. Вы сами видели – поначалу он действительно мне проигрывал, но потом пробормотал заклинание и начал меня теснить. Что это значит? Почти наверняка это означает, что артефакт работает в разных режимах, от самого слабого до предельно высокого, при котором ворованными навыками ты начинаешь владеть лучше, чем твой противник. Это первое. Второе – в разговоре с лосем Носорог проговорился, что артефакту нужна зарядка. Логично предположить, что при более продвинутом режиме обруч разряжается быстрее. Заметьте, все свои бои с нами он заканчивал очень быстро, и сразу же после завершения уходил. Таким образом, наша задача становится предельно простой – втянуть его в затяжной бой, в ходе которого разрядить проклятый обруч. После чего, думаю, победить его не составит труда. Главное – предварительно хорошо его разозлить.

Последнее Психу удалось без труда. Пришедший мстить Носорог и без того был на грани нервного срыва, а насмешки Психа и наречение живым покойником окончательно сорвали однорогому резьбу. Даже не дослушав, он страшно заревел и кинулся на Психа.

Начался смертный бой.

Носорог действительно дрался как сумасшедший, бешенным натиском почти подавив Психа. Обезьян держался из последних сил – но держался.

Тогда Индрик решил зайти с козырей и выхватил белый обруч.

Но бывший настороже Псих мгновенно спрятал свой железный посох и бросился наутек. Носорог кинулся за ним, пытаясь добить – правда, для этого ему пришлось спрятать обруч. Вот только добить Психа ему не дали – дорогу владельцу волшебного артефакта заступил Мбеле и битва продолжилась в новом составе.

Через пять минут Мбеле сменил Мбвана, которого в свою очередь подменил отдохнувший Псих.

Дураком Носорог не был, поэтому, разгадав замысел приятелей, побледнел. Остаться в живых он мог, только спрыгнув с этой смертоносной карусели, которую ему устроили трое обезьянов.

Нельзя сказать, что он не пытался это сделать – он честно пытался.

Вот только при попытке сбежать на его пути неизменно возникал кто-нибудь из друзей и приходилось продолжать бой. Однорогий попробовал включить артефакт на полную мощность, чтобы стать сильнее и закончить поединок чистой победой – но противники за счет своего высокого класса умудрялись продержаться в обороне минут пять, а то и десять, после чего благополучно менялись и все приходилось начинать сначала.

Носорог попытался было не прятать обруч, надеясь захватить оружие противника – но тогда Сидящий Орел начал поливать его огнем. Не посылал огненных созданий, а просто, как огнеметчик, направлял на него струю пламени, спасти от которой мог только пожирающий огонь артефакт. Но вот беда – пока артефакт нейтрализовывал пламя, его владельца начинал сзади охаживать кулаками кто-нибудь из бойцов.

Носорог бился с мужеством отчаяния, но выхода у него не было.

Псих все рассчитал – и однорогий демон неизбежно проигрывал этот бой и свою жизнь.

Артефакт разрядился, когда с Носорогом бился Мбеле. Выхваченный обруч вдруг рассыпался серебряной пылью, а однорогий демон упал на колени, как будто из него выдернули стержень.

Упускать такие подарки судьбы Мбеле разучился еще в раннем детстве. Меч низкорослого обезьяна сверкнул прыгнувшей рыбой, и голова однорогого покатилась по снежному насту.

Он действительно не был носорогом. Как и все демоны, он после смерти вернулся в свое изначальное состояние, и голова, невидящими глазами уставившаяся в низкое свинцово-серое сибирское небо, была головой молодого африканского буйвола – но действительно однорогого от рождения. Генетический дефект какой-то.

– Проверь его, – напомнил приятелю Мбвана.

Мбеле привычно охлопал тело и покачал головой.

– Пустой. Артефакт рассыпался, а больше у него ничего не осталось.

– Интересно, где он взял такое сокровище? – вслух подумал Мбвана. – Невероятной ведь ценности вещь. Попади этот артефакт к Масамбе или тому же Штанскому, думаю, политическая карта изрядно перекроилась бы.

– Боюсь, мы этого никогда не узнаем, – Псих подошел к голове и прекратил рассматривание неба, закрыв глаза веками. – Все это приключение – как обломок. Часть длинной истории, в которой мы увидели только финал. А саундтреком будет старая песня Юры-музыканта «Я получил эту роль, мне выпал счастливый билет».

– Жаль пацана немного, – кивнул Мбвана. – Надо бы его похоронить, что ли? Небесталанный был и помер не стыдно.

– Я сожгу тело, – пообещал молчаливый Сидящий Орел.

А Мбвана подумал и добавил:

– Но в целом – да и пес с ним. Не он первый, не он последний. Сколько мы таких покорителей мира уже в землю зарыли…

– Да, дофига, – согласился Псих. – Ладно, пойду я своих из подвала доставать. Оружие трофейное поделите. Мне долю не откладывайте, у Босса из-за трофеев Святость падает.

– Давай, брат, увидимся, – помахал лапищей Мбвана.

А Мбеле добавил:

– Брат, ты зови, не стесняйся, если тема интересная будет.

Псих хмыкнул:

– Я монах, у меня денег по определению не бывает. А на вас – так без вариантов. Импосибл, нигга.

Мбеле обнажил в улыбке белоснежные зубы, а Мбвана заржал:

– Да мы за интерес сработаем. Там, наверху, скукота зеленая. А у тебя, я гляжу, зачетная движуха.