Кречет 3

Глава 22

Лилия решила отыскать поселение затворников. Путь предстоял неблизкий, учитывая, что приходилось пробираться пешком. Дорогу до места, где случилась перестрелка, и она сбежала от людей Барона, женщина нашла без труда — за долгие месяцы скитаний научилась отлично ориентироваться на местности. А вот, куда идти дальше — она понятия не имела. Только смутное представление и то, со слов Вела, который по дороге в Верхний Уральск (на вылазке по обмену топлива), в общих чертах объяснил, где живет эта самая община.

В пути женщине удалось разжиться кое-какими полезными мелочами, а главное — теплым пледом, которые она раздобыла в одном из немногочисленных брошенных автомобилей, попадавшихся ей на пути.

Ночи стали уже слишком холодные, поэтому она несказанно обрадовалась, когда обнаружила плюшевый плед, небрежно брошенный на детское автомобильное кресло, как будто тот терпеливо дожидался маленького хозяина. Трупов и крови в машине не оказалось. Размышления о судьбе ребенка вновь испортили ей настроение и напомнили про своих давно потерянных детей, но она тут же отогнала прочь горестные мысли и побрела дальше.

Предыдущую ночь Лилия провела в заброшенном здании, попавшемся ей по дороге. Кирпичные стены просторного помещения, скорее всего какого-нибудь цеха в прошлом, встретили женщину холодом и запахом плесени. Но это было лучше, чем ночевать под открытым небом. Лилия разместилась на втором этаже, он же был и последним, предварительно проверив все остальные комнаты на отсутствие других «постояльцев». Дверей в помещении не было, поэтому она натаскала побольше металлического и прочего гремящего хлама, какой сумела найти, и разместила все это на входе. Чтобы на случай незваных гостей она смогла быстро среагировать. Затем накидала в угол ветоши и картона, валявшихся на полу, зарылась в них как бомж, а сверху укрылась пледом.

Ночь выдалась холодная, дуло из всех щелей. Ночная тишина окутала заброшенное здание, желающих проникнуть внутрь не нашлось, и слава Богу. Но Лилия все равно почти не сомкнула глаз, до рассвета кутаясь в плед и пытаясь согреться.

Утром она двинулась в путь. Пройдя несколько километров, она заметила указатель, который упоминал Вел. Здесь дорога разделялась на две части. Напрягая память, Лилия попыталась вспомнить, куда нужно поворачивать. Вроде бы направо. Поразмыслив немного, она зашагала в этом направлении. Лилия провела в дороге целый день, шла почти не останавливаясь. По дороге ей не попалось ни души: ни живой, ни мертвой. Мест, где можно укрыться на ночь тоже не наблюдалось. Населенных пунктов по близости не было, дорога бесконечно петляла по лесу.

К вечеру на небе сгустились тучи. Дневное солнце, скупо дарившее тепло в октябрьский день, скрылось за облаками. Похоже, ночь предстоит не только холодной, но и мокрой. Вопрос ночлега становился все острее. Нужно срочно искать место для ночевки, на земле можно замерзнуть. Только вот где его найти. Лилия прибавила шаг, хотя силы ее были почти на исходе.

Идти становилось все труднее, усталость и холод давали о себе знать. Как назло, заморосил мелкий дождь, похолодало. На небе нет и намека на просвет, чертов дождь зарядил надолго. Главное, чтобы не усилился. Будто прочитав мысли, несчастной женщины, немилосердное небо изрядно увеличило порцию осадков. Лилия спряталась под разлапистую сосну, прижавшись спиной к шершавому влажному стволу. Тут хоть льет не так сильно. Дождавшись, пока стихнет дождь, она вышла из укрытия и пошла дальше почти бегом.

Вечерний сумрак становился все плотнее, дороги почти не видно. Холодно. Невыносимо холодно. Дождь давно закончился, но воздух и земля были по-прежнему напитаны сыростью.

Нужно попробовать разжечь костер, чтобы совсем не окоченеть. Лилия натаскала сырых веток, достала из холщового рюкзачка спички и немного бумаги, которые раздобыла все в том же автомобиле. Свой рюкзак, который ей удалось отбить у кислотника, она потеряла во время стычки с жнецами. У нее не осталось ничего кроме ножа и фонарика.

Как и следовало ожидать, ветки никак не хотели загораться. Онемевшими пальцами женщина безуспешно чиркала по коробку спичек, но те мгновенно гасли. Черт! Что же делать? Главное не паниковать. Она что-нибудь придумает. Глупо после всего пережитого умереть в лесу от переохлаждения. Ее уже начинала бить крупная дрожь. Она решила бросить тщетные попытки развести костер и начала скакать на месте, растирать замерзшие руки и лицо, стараясь хоть немного себя согреть.

Раз не получается развести костер, будем двигаться дальше, — подумала Лилия, закинула рюкзак за спину и побежала, освещая путь блеклым лучом фонарика. Только бы он не сдох.

Она уже потеряла счет времени, просто бежала вперед по очередной проселочной дороге. Холод немного отступил, но волной накатила жуткая усталость. Казалось, ноги вот-вот подкосятся сами собой, и она рухнет на сырую землю. Нет, нельзя. Если упадет, то вряд ли уже встанет. По пути по-прежнему не попадалось ничего, что могло бы послужить укрытием. Только деревья кругом, небо над головой, да дорога впереди.

Нет, так долго она не протянет. Лилия замедлила ход, потом совсем остановилась и прислонилась спиной к стоявшей на обочине осине, тяжело переводя дух. Казалось, что она совсем окончательно заблудилась и не представляла, куда ей идти дальше. Попытка найти затворников уже казалась фантастической. Последняя призрачная надежда с каждой минутой угасала, совсем как та самая спичка, которую она пыталась поджечь пару часов назад.

Снова начал бить озноб. Лилия так и стояла, привалившись к дереву, размазывая капли дождя по лицу.

Вдруг послышался какой-то гул. Лилия прислушалась, гул усиливался. Через несколько секунд ночной мрак прорезал желтый свет фар, непонятно откуда взявшегося пикапа. От непривычно резкого света Лилия прикрыла глаза ладонью. Машина остановилась в нескольких метрах от нее, дверцы распахнулись и из нее вышли двое мужчин.

Прошло уже три дня, как добровольцы находились в бункере. Изнутри он представлял собой обширную сеть лабиринтов, расположившихся в два уровня. Как пояснил Громов, на верхнем размещалась медицинская лаборатория, техническая зона и складские помещения. Доступ сюда был разрешен только персоналу. На нижнем находилась жилая зона, где размещались поселенцы. Генерал вкратце рассказал им, как устроен бункер, что где расположено и заверил, что после прохождения карантина они получат более подробную информацию, ознакомятся с уставом и смогут свободно передвигаться в пределах жилой зоны.

— Кроме того, — подытожил Громов, — если есть желание, каждый сможет найти себе подходящую работу. Особенно в почете медработники и люди, имеющие боевую подготовку. Активность только приветствуется.

После того как прибыла очередная порция новобранцев, их подвергли санитарной обработке, провели медосмотр, взяли все необходимые анализы.

После всех процедур, наконец, выдали одежду — одинаковые серые комбинезоны с вышитыми на груди пятизначными цифрами (цифры у всех были разные), накормили нехитрым обедом и разместили в жилых модулях, которые размещались в отсеке по соседству с лабораторной зоной. Модуль представлял собой помещение, площадью примерно тридцать пять-сорок квадратных метров, рассчитанное на проживание шести человек. В комнате стояли двухъярусные кровати с постельным бельем. Рядом с каждой кроватью тумбочка с выдвижными ящиками. Кроме этого в комнате находился большой платяной шкаф и письменный стол с двумя стульями. Обстановочка спартанская, но жить можно. Особенно после апокалипсиса. Душ и туалет один, рассчитанный на несколько модулей, находился в коридоре. Получалось, что-то наподобие коммуналки. Как объяснил, Громов — это временное жилье и данные модули предназначены для временного пребывания, пока не закончится карантин. Затем людей переселяют в другой отсек, где они живут постоянно.

Кроме Гектора, Энн и Агнеши в модуле разместили еще двух человек — семейная пара средних лет. Муж и жена всю дорогу держались обособленно, ни с кем почти не разговаривали. В поселении затворников они также ходили особняком, ничем примечательным не выделяясь. Шон и трое других добровольцев поселились в соседнем модуле.

Неделя тянулась долго. Доступ в соседние отсеки был запрещен на время карантина, так что заниматься было нечем. Каждый утро брали анализы в лаборатории, измеряли пульс и давление. Кормили три раза в день. За целую неделю Громов появился лишь пару раз, поинтересовался, все ли в порядке у подопечных и спешно убежал.

Гектор часто сравнивал себя и друзей с подопытными крысами, которых держат в стеклянном кубе и наблюдают со стороны. Казалось, что со временем его подозрительность только усиливается.

— Потерпи еще пару дней, — уговаривала его Энн, словно маленького ребенка. — Скоро карантин закончится, и мы станем полноценными жильцами.

— Не для меня это, — заявил Гектор, меряя шагами небольшую комнатушку, — воздуха мне не хватает.

— А что ты хотел? Это же бункер, — улыбнулась Энн. — У затворников ты жаловался, что в тюрьме тебе неуютно, здесь тебе тоже не нравится. Зачем тогда добровольцем вызвался?

— Я хотел собственными глазами увидеть этот бункер, и убедиться, что Громов правду говорит, и людям тут спокойное житье будет.

— Ты что, не хочешь здесь остаться? — тревожно спросила Энн. — Стар ты уже для скитаний.

— Поживем-увидим, — неоднозначно ответил Гектор, — рано об этом говорить.

Его тревога передавалась и девушке. После подобных разговоров, которые происходили довольно часто, у нее на душе оставался неприятный осадок.

Агнеша же, казалось, была довольна своим положением. Настроена она была более оптимистично, чем другие. Девушка частенько беседовала с соседями по комнате. Выяснилось, что муж и жена примкнули к затворникам всего пару месяцев назад. У них погиб сын, и они тяжело переживали утрату.

Неделя кончилась, наступил момент, которого все так ждали. К добровольцам, наконец, заявился генерал и попросил следовать за ним:

— Поздравляю, вы прошли карантин, проблем никаких не возникло. По медицинской части у вас все в норме. Наконец вы можете стать полноправными членами Альянса. Разумеется, если пожелаете. Но прежде, чем вы примите решение, я хочу показать вам, что вас ожидает, если захотите остаться. Пройдемте на нижний уровень, я покажу вам, в каких условиях содержатся, и как у нас здесь все устроено.

Из отсека с жилым модулем генерал провел их по длинному коридору, по разным сторонам которого находились многочисленные двери. Затем на лифте спустились в нижний ярус. Обстановка здесь мало, чем отличалась. Те же модули, только более многочисленные и просторные. Дверь каждого из них заперта. Модули связывает просторный холл, в котором несколько человек, в таких же, как у новичков комбинезонах с личным номером на груди, тихо разговаривали, сидя на диванах, стоявших вдоль стены. Кроме диванов в холле также стоял небольшой книжный шкаф и стол с несколькими стульями, за которым играли в шашки двое немолодых мужчин. Пройдя немного дальше, очутились в следующем помещении. Им оказалась большая столовая. Ничего необычного. В ряд стоят столы с расположенными вдоль них лавками. В этот момент столовая оказалась пуста.

— Без изысков, но жить можно, — заключил генерал Громов. — В настоящее время большая часть населения находится на работе. Каждый старается внести посильный вклад в общее дело. Всем находится занятие по силам. Большинство модулей пока еще пустуют, но в скором времени мы рассчитываем заселить их все.

Кроме жилого помещения Громов показал госпиталь, технические помещения, склады с запасами провианта и прочую начинку бункера. В лабораторную зону и зону технической безопасности обычным обывателям входить было запрещено. Громов лишь вскользь упомянул, что они занимаются исследованием вируса, превращающего людей в зомби, и у них уже есть определенные успехи.

Кто-то из присутствующих осторожно поинтересовался у генерала, что служит материалом для исследований, хотя было очевидно — чтобы изучить новый агрессивный вирус, нужен его носитель.

— Можете не беспокоиться, — ответил Громов, — все жители бункера в полной безопасности. Мертвецы, которые отлавливаются для исследований, надежно изолированы. К тому же, у нас здесь не содержатся полчища зомби. Для исследований достаточно буквально несколько клеток.

Люди облегченно вздохнули. Соседство с кровожадными зомби вряд ли бы кого-то устроило.

После тщательного осмотра бункера и знакомства с особенностями быта, Громов собрал всех в небольшом помещении, похожем на зал совещаний, и торжественно произнес:

— Вы все увидели своими глазами. Несомненно, каждый из вас понимает, что бункер надежно защищен от внешней угрозы. Здесь кров, еда… И даже больше… Я надеюсь, вы сделаете правильный выбор и вольетесь в наши ряды. Люди нам нужны.

Последние слова генерал произнес с нажимом, а затем замолчал. В воздухе повисла неловкая тишина. Каждый из присутствующих понимал, что сейчас необходимо принять решение — уйти или остаться. От этого становилось немного не по себе. Сложно вот так разом изменить свою, только начавшую устаканиваться, жизнь. Но прежде всего людям нужна защита, и генерал мог ее предоставить.

— А если нет? — наконец спросил один из затворников — крепкий на вид мужчина средних лет. Кажется, его зовут Эрик. Энн частенько видела его в поселении раньше. Он охранял ворота.

— Вы можете встать и уйти прямо сейчас, — невозмутимо ответил генерал, обведя глазами каждого из присутствующих. — Принуждать вас остаться мы не имеем права.

Люди засуетились, заерзав на стульях, и перекидываясь друг с другом вопросительными взглядами.

Заметив общее оживление, Громов произнес:

— Я думаю, вам необходимо посовещаться, чтобы принять решение. Даю вам десять минут.

С этими словами генерал встал из-за стола и удалился из комнаты.

Мнения присутствующих разделились.

Пару дней спустя уставшие и измотанные, мы вышли на трассу, что вела до Верхнего Уральска. До города было — рукой подать, но это расстояние казалось бесконечным. Мы были измотаны и голодны, к тому же холод нас почти доконал. Последние дни Зиновьев постоянно кашлял. Я всерьез стал опасаться за здоровье профессора. Он окончательно ушел в себя и разговаривал с нами односложными предложениями в случае острой необходимости.

По началу я старался его подбодрить, как мог. Но после нескольких тщательных попыток бросил это неблагодарное дело, предоставив профессора самому себе и собственным переживаниям. Жалость к «несчастному» сменилась злостью. Мы здесь все в равных условиях на грани выживания, каждому хоть раз приходилось пачкать руки в крови. Очухается, в конце концов.

Мы шлепали прямиком по трассе, в надежде найти хоть самую захудалую машинешку. Но пока на пути ничего не попадалось. Оживших было немного, хорошо хоть бегуны не встречались. А тех, которые появлялись на нашем пути, мы без особого труда ликвидировали ударом ножа в висок… Или двумя. Для особо живучих. Патроны не тратили, они нам пригодятся для живых. С мертвыми проще справляться.

Когда мы наконец вышли к городу, необъяснимое чувство охватило меня. Далеко впереди замаячили верхушки многоэтажек. Пока мы скитались по лесам, встреча с Бароном казалась чем-то призрачным и неосуществимым. Я не знал, доберусь ли вообще до города. И теперь волнение и беспокойство овладели мной.

Мертвецов стало гораздо больше, и если раньше попадались одиночки и небольшие группки из двух-трех экземпляров, то теперь на пути встречались стаи побольше, столкновения с которыми становилось все труднее избежать.

Мы подошли к придорожной кафешке, снаружи казавшейся безлюдной. К забегаловке примыкал небольшой магазинчик продовольственных товаров. Посовещавшись с Акимом, решили обшарить и тот, и другой. Вряд ли мы найдем там что-то полезное, скорее всего кислотники уже давно обчистили все пригородную зону, но попытаться стоило. Припасы съестного и вода закончились два дня назад.

Оставлять профессора снаружи мы побоялись. Мало ли что может случиться. Зиновьев послушно поплелся с нами, не проронив ни слова. По поведению и внешнему виду профессора казалось, что, если прямо сейчас нападет мертвец, он также молча даст себя сожрать.

Войдя в помещение, мы ощутили запах затхлости и пыли. Тусклый свет пробивался сквозь немытые стекла в разводах грязи, местами с примесью красного. Нетрудно догадаться, что это было. Внутри трупов не оказалось, зомби тоже.

Я попросил Зиновьева остаться возле входа, а сам направился вглубь кафе, минуя пыльные столики. Аким пошел проверять складские помещения. На первый взгляд никакой угрозы не было, поэтому мы рассредоточились по разным комнатам.

Слева от меня находилась барная стойка. Я решил наведаться туда. Вдруг откуда-то со стороны примыкающей комнаты послышались непонятные звуки. Прислушавшись, я понял, что это мяуканье. Я выглянул из-за стойки и увидел, что профессор направился в комнату, из которой они доносились.

— Нет, док. Оставайтесь на месте, — прошипел я, но профессор не слышал.

Пока я обходил стойку, он уже скрылся в дверном проеме. Я поспешил за ним. Повернув за угол, я оказался в длинном коридоре. Здесь царил полумрак. Длинный и извилистый, он упирался в кромешную темноту.

Металлические стеллажи расположены вдоль стен до самого потолка. Видимо, когда-то это помещение служило складом. В коридоре находилось несколько дверей. Профессора не было видно. Я стоял, озираясь по сторонам, и размышлял, куда он мог деться. Вдруг откуда-то раздался оглушительный грохот. Похоже, это за дальней дверью, что находится в конце коридора. Я устремился туда. Тут соседняя дверь распахнулась и, дыша смрадом, из нее вывалились трое мертвецов, преградив мне дорогу. Они яростно зашипели, почуяв добычу, и торопливо заковыляли ко мне.

Я немного отступил назад и выхватил нож. Коридор узкий, вперед я не пробьюсь. Нужно повернуть обратно. Я выскочил в зал. Надо найти другой путь и найти профессора и Акима. Ходячие высыпали за мной. Теперь их было уже не трое, а шестеро. Обратно путь закрыт. Обежав зал, я выяснил, что с другими помещениями он не сообщается. Нужно выбираться отсюда. Ожившие наводняли зал, их становилось все больше и больше. Главный выход теперь тоже заблокирован. Черт! Двое зомби уже почти подошли ко мне вплотную. Самому шустрому я дал возможность подойти еще ближе и коротким и точным ударом всадил нож прямо в глазницу. Мертвяк рухнул на пол. Я перевернул пару столиков, чтобы немного задержать остальных. Схватил металлический стул и, что есть силы швырнул в окно. Осколки стекла посыпались на пол. Я поспешно вскарабкался на подоконник и, ударом ботинка обломав торчащие стекла, выбрался наружу.

На улице никого не было. В здании должен быть запасной выход. Мне нужно найти остальных. Я обежал здание вокруг, но ничего не нашел. Решил попробовать пробраться через помещение магазина. Снаружи было очевидно, что он сообщается с забегаловкой. Я забежал внутрь. Там меня встретили пустые прилавки минимаркета и то тут, то там, валявшийся мусор и брошенные впопыхах пакеты и коробки. Кроме меня здесь никого не было. Мне удалось найти дверь, но она оказалась запертой. Бегло осмотрев ее сверху вниз, я заметил, что петли хлипкие.

Ладно, пойдем напролом, — подумал я.

Бух! — удар, еще один. Еще немного и дверь слетит с петель. Плечо саднило, но я продолжал.

— А-а-а-а! — за дверью послышался вопль. Мне показалось, что кричит профессор.

— Помогите мне! Помогите же! — это точно он.

Я немного разбежался и всей своей массой впечатался в дверь. Она наконец поддалась, и я с грохотом ввалился в тот самый коридор, куда скрылся профессор. Зомби здесь не было.

За дверью напротив снова послышался крик. Даже не крик, а скорее всхлипывания.

Я пинком открыл дверь и увидел странную картину. В углу сидел профессор, придавленный стеллажом. Он съежился и вжался в стену, уворачиваясь от протягивающихся к нему пальцев зомби. Тот пытался добраться до живой плоти, но пока безуспешно. Мертвец клацал зубами и тянул руки к профессору, изредка цепляя его поношенный пиджак. За спиной я услышал шорох. Я обернулся. В углу стоял Аким. В правой руке он держал топор, острие которого было измазано почти черной трупной кровью. Рядом валялись двое мертвецов с раскроенными черепушками.

Я вопросительно посмотрел на Акима. Но то не шелохнулся.

— Помогите мне, — снова залепетал профессор. — Ведь он меня достанет. Я… Я не хочу умирать. Пожалуйста.

— Разве? — вдруг подал голос Аким, — А совсем недавно я слышал другое. Жизнь полна страданий, так избавьтесь от них. Ведь вы страдаете? Сейчас очень подходящий момент. Просто перестаньте сопротивляться и все. Вы ведь этого хотели.

Аким продолжал стоять на месте. В его взгляде читалась неумолимость и жестокость.

— Хватит! — я решительно подошел к зобми и вонзил клинок ему в голову. Тот обмяк и плавно опустился на пол.

— Какого черта⁈ А если бы он сожрал его, — со злостью выкрикнул я и уставился на Акима.

— Ну не сожрал же, — спокойно ответил он. — Зато теперь профессор знает, чего он действительно хочет.

Профессор смотрел на меня с благодарностью. По его щекам струились слезы.

— Спасибо, вам, Кречет… Спасибо…