Красным по белому

Глава 40

Шнееланд

Леса возле Бранда

1 число месяца Королевы 1855 года

Первый маршал Рихард айн Штурмберг

Что может быть обычнее, чем выстрелы в охотничьих угодьях? Тем более в начале месяца Королевы, когда уже перелиняли старые тетерева, да и молодые уже оперились, подросли куропатки, утки уже встали на крыло.

Ну а если выстрелы звучат настолько часто, что сливаются в какой-то неумолчный треск? Ну, значит, охотникам повезло и на них вылетела просто огромная стая уток, только успевай перезаряжать. Если же у вас какое-то другое мнение, то… То держите его при себе. В конце концов — это леса не кого-нибудь там, а Первого маршала! И в своих лесах он волен заниматься, чем захочет. По слухам, он вообще делает все, что захочет. И не только с королевой, но даже и с самим… Тссс! Молчи, болван, в Тайную полицию захотел!

Первый маршал, тем временем, занимался довольно-таки странными делами. Странными для человека, который всем объявил, что уехал охотиться на выхухолей. Причем там твердо, что никто даже не осмелился поинтересоваться — кто такие вообще эти выхухоли? И насколько опасна на них охота.

Так вот — никаких выхухолей в радиусе сотни миль от маршала Рихарда не было. Скажу вам по секрету — они в Белых землях вообще не водятся, поэтому их отсутствие, в принципе, неудивительно. А вот отсутствие охотничьих ружей, охотничьих собаки хоть чего-то имеющего отношение к охоте — вот это вызывало бы удивление. Если б мы с вами не знали, что Первый маршал вовсе не такой пустоголовый фат и позер, каким любит притворяться. Наверняка ж он занят какими-то важными государственными делами, верно?

Рихард айн Штурмберг поставил на небольшой раскладной столик пустой бокал вина и подмигнул молоденькой девчонке, робко комкавшей фартучек, стоя рядом с его креслом:

— Давай, девочка, покажи все, на что ты способна!

Ну… В конце концов, всем нужно отдыхать, верно?

Девчонка кивнула, вытерла руки, измазанные в машинном масле, о фартук, и подошла к машине, мерно пыхтевшей паром на деревянном помосте посреди лужайки. Обычная, с виду паровая машина, вот только сверху на ней какая-то непонятная конструкция, вроде металлического грибка.

Девушка пересыпала из кожаного мешочка в жестяную воронку, прикрепленную сбоку от паровой машины, горсть свинцовых шариков, слишком похожих на пули, чтобы ими не являться. Крутанула вентиль, машина задышала чаще. Нажала на рычаг, грибок на верхушке машины взвыл и затрясся.

— А этот щиток надежен? — с некоторым сомнением спросил маршал, не вставая с кресла. Его гвардейцы, замершие рядом, нервно переступили с ноги на ногу, как будто собираясь закрыть своего командира телами от неизвестной опасности.

— Абсолютно! — весело, хотя и несколько безумно, улыбнулась девчонка и опустила второй рычаг.

— Дакадакадакадакадака!!! — сказал «грибок», выплюнув из узкой прорези струю пара и рой свинца.

Пули, со свистом пролетев через лужайку, врезались в соломенные чучела, установленные в качестве мишеней, разорвав в клочья и их самих, и надетые на них мундиры и основательно выщербив деревья, к которым чучела были привязаны.

— Какая интересная конструкция… — протянул маршал, — Как она тебе вообще в голову пришла?

— Так, когда я в кузне у отца работала, там точильный камень был, — девчонка снова засмущалась, и принялась комкать фартук, — От него искры летели, вот и… Вот.

— Исчерпывающий ответ. Как зовут эту прелесть?

— Кайла, мой маршал. Кайла Ростен, — тихо произнес один из гвардейцев.

— Прекрасно. Но я про ее изобретение.

— С вашего позволения, господин айн Штурмберг, — робко произнесла девушка Кайла, — я назвала его «пулемет».

Шнееланд

Бранд. Кардинальский дворец

1 число месяца Королевы 1855 года

Канцлер Айзеншен

— С чем пожаловали, дорогой канцлер? — улыбкой кардинала Траума можно было обмазывать бумажные ленты, те, которыми ловят мух, — Когда я получил известие о том, что вы хотите срочно со мной встретиться, я, признаюсь, был несколько… мм…

— Напуганы? Не трудитесь отрицать — я сам испытываю сейчас точно такое же чувство. А ведь вы еще не знаете того, что узнал я.

— Признаюсь, теперь и я ощущаю некоторый испуг. Дорогой канцлер, вы ли это?

За этими разговорами оба политика прошли в небольшой уютный кабинет кардинала и расположились у камина, не горящего по летнему времени. Молчаливый слуга бесшумно наполнил вином старинные серебряные бокалы, из тех, что, возможно помнили еще времена века позапрошлого.

— Неплохое вино. Гаркская «Бычья кровь»?

— Нет, это из моих собственных виноградников, в Солнечной долине. Итак?

Канцлер, не торопясь, отпил еще глоток.

— Вы знаете, кто управляет нашим королевством? — наконец, произнес он.

— Его величество, король Леопольд Третий, да славится его имя.

Канцлер поперхнулся от неожиданности:

— Вы… вы сейчас серьезны? — с трудом смог проговорить он.

— Господин наш небесный, конечно же, нет! Это же давняя шутка!

— Уф…

— С вами все в порядке?

— Да, сейчас… уф… минуту… Уф. Так вот: кто, по вашему мнению, управляет нашим королевством?

— Ну, если отбросить версию короля и Тайного совета, то большинство наших подданных склоняется…

— Я и сам знаю, к чему склоняются наши подданные! Вы, я или этот распутник-маршал! Я спрашиваю о том, что знаете ВЫ!

Кардинал посерьезнел:

— Тогда, боюсь, я не смогу удовлетворить ваше любопытство. Давно уже известно, что Леопольдом кто-то управляет втайне от всех, кто-то, кто вкладывает ему в голову эти идеи, насчет Объединения и прочего подобного. Но кто? Я склоняюсь к тому, что это все же Первый маршал, они слишком много времени проводят вместе, так много, что уже пошли слухи о наклонностях, осуждаемых богом и людьми. Но никаких доказательств этому у меня нет. Только мнение. Возможно, также, это таинственный Немо, но я полагаю, что под этим именем тайной полицией также управляет тот же Первый маршал. Святые отцы древности учили нас не плодить сущностей сверх необходимого, так что если в двух случаях все объясняется наличием неизвестной таинственной личности, то, скорее всего, это одна и та же личность.

Канцлер выслушал слова кардинала и покачал головой:

— Вы никогда не были так неправы, как сейчас. Я получил информацию из совершенно достоверного источника, которая недвусмысленно говорит о том, кто же эта таинственная, никому неизвестная личность, управляющая королевством, вами, нами, и, как выяснилось, прекрасно всем известная.

— И кто же это? — невольно наклонился вперед кардинал.

И канцлер ему ответил.

— Чушь… — кардинал, мягко говоря, оторопел, — Этого… Этого просто не может быть… Столько лет мы его ни в чем не подозревали…

— А он, мерзавец, хорошо маскировался все эти годы.

— Тогда… если вы правы, конечно… Вы же правы? Скажите, вы твердо уверены в этом?

— Мой человек лишился жизни, чтобы добыть мне эту информацию. Я потерял еще двоих, ее проверяя. Да, холера, я более чем уверен!

Кардинал вскочил с кресла и заходил по кабинету туда-сюда, хлопая полами рясы. Канцлер следил за ним глазами, как кошка за его высокопресвященством.

— Это меняет… — бормотал кардинал, — Это много меняет… Холера, да это всё, ВСЁ, меняет!

— Надеюсь, под словами «всё» вы не имеете в виду НАШИ планы? — поинтересовался Айзеншен.

— Что? Нет, конечно же, нет! Наши планы, они, само собой…

— Присядьте и успокойтесь! Выпьем еще вина, за исполнение НАШИХ планов.

Кардинал сел за стол, погруженный в свои мысли, поднес к губам бокал:

— Как невовремя… Как невовремя произошла эта поездка…

— Какая поездка, мой друг? Кто уехал?

— Да так. Кое-кто. Кое-куда.

Кардинал внезапно замер и с подозрением взглянул на вино в своем бокале. Он выпустил его из вида. Ненадолго, буквально на мгновение.

— Что-то не так? Пейте.

И канцлер… Почему он так смотрит? Так, как будто подозревает… как будто понял…

Неизвестно, что понял канцлер, но кардинал уже понял, что ИХ планы, включавшие в себя много вещей, которые можно назвать такими некрасивыми терминами, как «измена», «заговор» и «комплот» — перестали быть ЕГО планами.

Нет больше НАШИХ планов, есть ЕГО и ИХ.

И все же — почему канцлер так смотрит?

Кардинал решительно отставил бокал:

— Позвольте я возьму ваш?

Канцлер недоуменно пожал плечами:

— Вы что, считаете, что я подсыпал вам яд в вино?

— Подсыпал, подлил, подложил, подкинул… — Траум на мгновенье замер, так и не коснувшись бокала канцлера. Потом взмахнул рукой, приказав слуге заменить оба бокала и налить вина по новой.

— Глупости. Это ведь в вашем стиле, мой дорогой друг — подкладывать яд неприятелям. Грауфогель до сих пор не может нормально говорить после того, как ваша отрава сожгла ему горло.

— Это был не я! — кардинал сделал большой глоток.

— Вы, не вы… Это в вашем стиле. Не в моем. Я не стану лично подсыпать вам яд. Я куплю слугу.

Кардинал сначала не понял, ЧТО услышал. А потом — не успел.

Канцлер Айзеншен вышел из дверей кардинальского дворца и шагнул к своей карете. Кардинал Траум умрет в своей постели завтра к утру… как скажет официальная версия. От печеночных колик. Ну или что там ему подсыпал брави?

Жаль, конечно, с кардиналом было бы проще, но у него на лице был написано, что он, этот старомодный кардинал, искренне верящий в божественное… всякое… он не пойдет против…

— Канцлер Айзеншен.

Двое людей в неприметной одежде, какую носят почти все горожане Бранда, и черных шелковых масках, не спрашивали. Они утверждали.

— В чем дело? Я…

— Вы арестованы по обвинению в государственной измене, канцлер.

Голос. Знакомый, до боли знакомый голос. Кто это?

— Вы не можете меня арестовать!

— Мы — тайная полиция. Мы можем арестовать кого угодно. Даже вас, канцлер.

Один из агентов тайной полиции приблизил свое лицо к лицу канцлера и на мгновенье снял маску:

— Шах и мат.

— ТЫ?!!!

Так канцлер Айзеншен узнал, кто такой глава тайной полиции, известный под именем Немо, чья личность не была известна никому. Узнать — узнал.

Но никому рассказать уже не успел.

Брумос

Викт. Улица Зеленого ордена. Игорная комната клуба «Вулкан»

14 число месяца Королевы 1855 год

Сэр Гай и сэр Бриан

Две карты легли на стол перед игроком. На благородное зеленое сукно, потертость которого вызывала ассоциации не с пошлой бедностью, а с благородной стариной. Можно поспорить, на это самое сукно когда-то клал карты еще прадед сэра Гая. Не говоря уж про прадеде сэра Бриана.

Кристалл. Старинная, благородная игра, придуманная четыреста лет назад, пусть и этим лесским выскочкой. Пусть выскочки-парвеню, скороспелые снобы и лопающиеся от золота нувориши играют в фейт, кинг или мост, или, подобно простолюдинам, бросают кости. Истинные аристократы, те, на ком держится Брумос, берут в руки карты только для того, чтобы сыграть в кристалл.

— Вы слышали о последних событиях в Шнееланде, сэр Гай? Повар устроил буквально чистки…

— Прошу вас, сэр Бриан, последнее время я слишком часто слышу об этом, с позволения сказать, государстве. Стоит ли обсуждать то, что просуществует еще от силы год?

— Соглашусь с вами. Тогда, может быть, вы расскажете мне, куда подевалась дочь герцога Голдмурского, Кристина?

— Вы определенно хотите вывести меня из себя, сэр Бриан. Ведь вы, точно так же, как и я, знаете, что никаких следов этой своенравной девчонки найти не удалось.

— Я слышал иное.

— Пока еще рано говорить об этом.

— Что ж, рано так рано. А что насчет работы над рыцарем?

— Марк Эрнас завершил разработку конструкции и приступил к созданию рабочего образца. По слухам, на поле боя наш рыцарь будет неуязвим.

— Если неуклюжие создания Ренча не смогут справиться со шнееландскими изобретениями, наш стальной мальчик им поможет.

— Совершенно верно.

Все шло так, как и должно идти.

По крайней мере, так думают брумосцы.

Конец третьей части