Костёр в ночи

Глава 49

Первое, что мне вколотили в голову, когда я попал в этот мир: магии Огня не существует. Клан Огня истреблён. Поскольку вколачивал мне это в голову глава клана Огня, один из немногих, обладающих соответствующей магией, у меня не было причин сомневаться. Мелаирим явно знал, о чём говорил.

Но вот теперь всё резко изменилось, и я почувствовал, что психологически к этому не готов. Он что, серьёзно? Вот мы, шайка не пойми кого — убийцы, преступники, беглецы, многожёнцы, развратники, и Огонь знает кто ещё — мы станем ядром клана Огня? С одной стороны, дух захватывает от перспектив. Стоять у истоков новой могущественной политической и магической силы. Причём — САМОЙ могущественной. То, что стихия Огня, при прочих равных, нагибает остальные стихии, ни у кого возражений не вызывало. Вода, Воздух, Земля — всё это стихии созидательные. А Огонь — разрушение. Без разрушения не может быть и созидания, но тут дело в грамотном балансе. И вот баланс-то у нас как раз пошатнулся. И продолжает шататься. И что будет дальше — большой вопрос.

Разбудили и привели вниз Акади и Алмосаю. В гостиной начались прения. Прели, в основном, по поводу главенства, потому что Лореотис категорически заявил, что Мелаирим главой клана не будет.

— Так он ведь, вроде как, уже, — усомнился я.

— Вообще-то нет, — удивил меня Лореотис. — Глава клана — тот, кого признаёт большинство носящих печати. В серьёзных ситуациях достаточно согласия глав родов. В нашем случае практически все оставшиеся маги Огня — здесь. И я лично прибью каждого, кто согласится отдать правление этому безумцу. Когда погиб Анемуруд, нового назначения не было. Двуличный самовольно провозгласил себя главой, но его признавала только Таллена. Мне было плевать, а Убийцам из нашего Сезановского Ордена — подавно.

Мелаирим кипел от гнева. И обиды. Такого поворота он не ожидал от слова совсем. Куда только делось его надменное спокойствие! Он только что слюной не брызгал, убеждая присутствующих в своей исключительности. Я тем временем тронул Зована за плечо и кивнул на выход.

— Чего тебе? — нахмурился он.

— Если хочешь набить мне морду — сейчас самое время.

От такого предложения он отказаться не мог, и мы пошли к выходу. За нами увязались Талли и Натсэ, которые от вина сделались подругами. Боргента проводила нас взглядом. Авелла так и оставалась наверху — убедить её спуститься у нас не получилось.

— Эй! — воскликнул Лореотис. — Придурок! А ты куда?

— А чего я тут? — повернулся я.

— Я, вообще-то, тебя бы рекомендовал.

— Меня? — Я чуть не упал. — Главой клана?! Ты головой, что ли, ударился? Я — придурок, забыл?

— Покажи мне, кто тут не ударился… — фыркнул Лореотис. — Да только мне руководящая должность даром не далась, Двуличному я бы и кладбище сторожить не доверил, а из наших Воздушных магинь главы получатся… Своеобразные. Вот и остаешься ты. Ты хотя бы с самого начала был магом Огня.

Жуть, конечно, однако в его словах был смысл. Лореотис, который вечно надо мной стебался, вытаскивал из всяких передряг, а порой, будем уж откровенны, и просто подтирал сопли, на полном серьёзе собирался присягнуть мне на верность.

— Я уже не маг Огня… — пробормотал я.

— Не важно. Огонь тебе подчиняется. Поверь, первые маги Огня тоже не были магами Огня.

— Ну… Вы, в общем, ещё поспорьте, — решил я, — а мы пока поговорим.

Мы вышли под рычание Мелаирима о том, что он никогда в жизни не присягнет мальчишке из другого мира. Лореотис в ответ сказал, что лично Мелаирим вообще может спокойно отправляться лесом и болотом. Печати у нас, и никакого особенного смысла в нём, Мелаириме, нет.

— Ну вот, — всхлипнула Талли, когда мы оказались в кухне. — А обо мне он даже не вспомнил… А я ведь тоже маг Огня, и, на минуточку, дочь Анемуруда.

Зован ласково, утешающе приобнял свою благоверную и уставился на меня.

— Ты! После того, как мы говорили на крыльце…

— … я остановил время, слетал к Боргенте, сделал дело и вернулся, — перебил я. — Так?

— Ты настоящий мужчина, Морти, — сказала Талли. Всё-таки она изрядно нагрузилась.

А вот Натсэ оставалась в полнейшем адеквате. Взяв меня под руку, она сказала в лицо Зовану:

— Морт тут ни при чем.

— Да? Это как?

— Ты слышал Мелаирима. Он шёл по следу Авеллы.

Зован хлопал глазами.

— Не понял… Это как так?

— Обмен телами, — нехотя пояснил я. — Нам… пришлось.

И я рассказал ему краткое содержание предыдущего сезона. Зован слушал с возрастающим интересом, находя объяснения странностям в поведении сестры и меня в те счастливые дни, когда жизнь ещё более-менее напоминала что-то упорядоченное. Дослушав, он… рассмеялся. Сел на стул и ржал до слёз. А потом покачал головой:

— Вот идиоты… А я-то чуть не рехнулся, когда ты приперся ночью и потребовал исполнить обещание…

— Кстати, — заинтересовался я, — что ты ей такое обещал-то?

— Не твоё дело, понял?! — тут же посуровел Зован. — Забудь об этом и её не вздумай спрашивать.

Нет так нет, я что, настаиваю, что ли… Подумаешь, семейные тайны у них.

Сзади послышался судорожный вздох. Мы с Натсэ резко повернулись на месте и увидели стоящую в дверях Боргенту.

— Извини, — сказал я, потупив взгляд. — Ты не должна была вот так об этом узнать.

Боргента сорвалась с места и убежала так же, как Авелла несколькими минутами раньше. И кому-то надо было её догнать. Но кто и что мог бы сказать ей в утешение теперь?..

— Иди, — велела Натсэ. — А я займусь белянкой.

— Но я…

— Морт, бегом.

— Да пойми ты, я понятия не имею, как вести себя с девушками!

На меня уставились все трое: Натсэ, Талли и Зован.

— А ну, ещё раз? — попросила Натсэ.

— Ну, это…

— У тебя две жены, придурок, — заметил Зован.

— Вот! — указал я на него пальцем: мол, молодец, самую суть уловил. — В этом всё и дело! Из трёх неравнодушных ко мне девушек, которые со мной в этом мире разговаривали, на двух я женился, а третью сделал сестрой. Это очень плохая статистика, Натсэ! Я не умею говорить «нет»… девушкам.

— С Сиектян ты вроде нормально держался, — заметила Натсэ.

— Она не была в меня влюблена, — возразил я. — Натсэ, ну пожалуйста, можно я поговорю с Авеллой? Зачем нам ещё одна жена? Мы ведь и так счастливы! Да и какая она вообще будет? Мирская есть, магическая есть…

— Ну, вообще-то, — задумчиво сказала Талли, — чисто технически, мирских супругов может быть хоть сколько…

— Заткнись! — взвизгнула Натсэ, закрыв рот Талли ладонью. — Ты зачем ему такое говоришь?!

— Да ладно тебе! — вырвалась Талли. — Для этого он должен её полюбить.

Я закрыл глаза. Голова шла кругом. Сколько угодно мирских жён? Вот уж правда, язык бы Талли отрезать.

— Так, Морт, всё, — рубанула воздух ладонью Натсэ. — Пошёл вон и успокой её как-нибудь, но не женись!

— Ладно, — грустно сказал я и шагнул к выходу.

— Морт! — окликнула меня Натсэ.

— Да?

— Не вздумай с ней спать!

— Да я…

— И никаких поцелуев!

— Да во имя Огня, чего ты от меня хочешь?! — заорал я в панике.

Натсэ подошла и поцеловала меня в щеку.

— Сотвори чудо, — попросила она. — Я в тебя верю.

«Сотвори чудо», — говорила она. «Я в тебя верю», — говорила она. И что мне теперь делать? Да это даже не мой косяк изначально! Надо было сперва привести в себя Авеллу, а потом уже заставить её извиняться перед Боргентой. Это было бы честнее и безопаснее, чем полагаться на меня в таком деликатном деле.

С другой стороны, надо принять во внимание тот факт, что Боргента — нормальный человек. Как она отнесётся к тому, что к ней подойдёт Авелла и начнёт извиняться за случайный секс в моём теле?.. Блин, даже не знаю, сложная ситуация…

И разве можно всё исправить извинениями? Боргента ведь не просто так приехала, разобраться, кто кого любит. Нет, она беременна. А такие вещи не проходят, это навсегда. Ну, в смысле, не навсегда, а… Ай, ну вы поняли.

В гостиной продолжались прения. Я заглянул туда, прикрывшись невидимостью, чтобы убедиться, что Боргенты там нет. Ее и не было. Зато я услышал, как госпожа Акади с жаром доказывает Мелаириму, что у него недоброе лицо и злая аура, а значит, быть главой он не может. Было занимательно, но я надолго не задержался.

Боргента обнаружилась на улице. Она сидела на крылечке, как мы с Зованом полчаса назад, и плакала. Вот блин… Если б она хоть не плакала…

Я присел рядом. Она заметила меня, вздрогнула, постаралась взять себя в руки. Я подумал, что было бы правильно ее сейчас приобнять. Но так — легко и просто перейти к поцелую, а потом… Где-то в процессе Натсэ меня убьёт.

Что хуже всего, Боргента действительно изменилась. Да, выдающейся красавицей вроде Натсэ и Авеллы она не стала, но вполне соответствовала уровню некоторых моих одноклассниц. Из таких, про которых иногда думалось: ну, одна из них однажды будет со мной. Может, не именно из них, но подобная. Я ж не знал тогда, что моими супругами станут две королевы красоты.

В общем, Боргента была вполне себе симпатичной и по-человечески мне понятной. Так что не мог я просто так воздвигнуть между нами стену. Вернее, смог бы, но как тогда утешить… Натсэ злодейка. Может, мне сейчас тоже заплакать?

Смеркалось. Как-то быстро день пролетел. Закат горел красивым багрянцем. Боргента перестала вздрагивать от рыданий.

— Расскажи мне, что ты чувствуешь, — попросил я.

— Что? — удивилась она.

— Я понятия не имею, что тебе сказать, потому что не знаю, что ты чувствуешь…

Что бы чувствовал я, если бы узнал, что забеременел от своего друга, который вселился в тело девушки, которую я люблю? Стоп, нет… Боже, как всё сложно!

— Я не люблю тебя, — сказала Боргента.

Сказала, и я почувствовал, как свет заходящего солнца пролился прямо мне в душу.

— П… Правда? — шепнул я, не веря своему счастью.

Наши взгляды встретились. Боргента грустно улыбнулась.

— Ни капельки. Мелаирим мне всё объяснил, это всё Огонь, и… Нет, Мортегар, что ты делаешь? Перестань, ну не надо…

Но я не мог перестать. Я обнял Боргенту, прижал ее к себе, и от навернувшихся слёз предметы расплылись перед глазами.

— Спасибо, — прошептал я, не решаясь говорить в полный голос, потому что знал, что голос будет дрожать. — Ты… ты не представляешь, как много это для меня значит.

— Ну… Мортегар… тише, успокойся. — Она нерешительно погладила меня по голове. — Всё хорошо. Ну, наверное, хорошо.

Она отстранилась и положила руку себе на живот.

— Безумие какое-то, — пожаловалась она. — Я и так чувствую себя полной дурой, а вы… Вы смеётесь надо мной.

Она опять всхлипнула, но, к счастью, я уже оправился и перехватил утешающую инициативу:

— Это Зован, всего лишь. И он не над тобой смеялся, а над нами с Авеллой. Потому что мы попали в такую дурацкую ситуацию…

— Вы, в своей дурацкой ситуации, хотя бы счастливы, — помрачнела Боргента ещё больше. — А я? Мне что теперь делать?

Вот и второй акт драмы. И тут я опять не на высоте. Потому что всё, что я могу предложить, это: «Хочешь жить с нами?». И я ведь сейчас скажу это, и Натсэ сама виновата! Надо было ей говорить с Боргентой, у них бы до такого точно не дошло. Наверное точно…

— Ты обязательно встретишь человека, который тебя полюбит, и не будет при этом мной, — сказал я внезапно. — Честное слово, ты будешь счастлива!

Видимо, я это как-то очень убедительно сказал. Боргента смущённо улыбнулась, щеки её покраснели в закатном свете. И она… Нет, хвала Стихиям, обошлось без поцелуя. Она просто склонила голову мне на плечо. Так мы и сидели, любуясь закатом, до тех пор, пока перед крыльцом из ниоткуда не появился окровавленный труп, будто подчёркивая всю абсурдность разыгравшейся сцены.

Боргента взвизгнула и подскочила, а труп — труп застонал и пошевелился.