Костёр в ночи

Глава 25

Мы рассказали Асзару про яму с трупами в лесу, даже кое-как объяснили дорогу. Асзар выслушал с серьёзным видом и, ничего не сказав в ответ, ушёл. Всё-таки позёрства в нём было… Гетаинир, которого Натсэ называла клоуном, был клоуном по натуре — ну, мне так казалось. А вот Асзар по натуре был кем-то другим, но всё своё настоящее глушил какими-то нелепыми жестами.

— И что теперь? — спросил я, проводив его взглядом.

— Я не хочу отпускать тебя одного с Гетаиниром, — сказала Натсэ.

— Я тоже, — поддакнула Авелла.

— Если пойдёте со мной, это точно будет выглядеть странно, — возразил я. — Особенно Натсэ. Ты, по легенде, вообще вроде как простолюдинка.

— Это-то меня и бесит, — пробормотала она. — Ладно, идём. Надо бы уже купить домой каких-нибудь нормальных продуктов.

Тут она была права. Я-то хоть в кузнице на халяву перекусил, да и гречку вчерашнюю поглотил без остатка, а вот мои драгоценные супруги со вчерашнего вечера голодают. Да уж, образцовый из меня семьянин выходит… Ну ладно, не всё сразу. Главное делать выводы из своих косяков.

Продуктов мы набрали довольно быстро — Натсэ со знанием дела запихивала в Хранилище Авеллы муку, крупы, соль, сахар, мясо, зелень, картошку.

— Нам не много? — волновалась Авелла.

— Нам нормально, — отрезала Натсэ, выбирая какие-то специи в очередной лавке. — И, кстати, с сегодняшнего дня ты будешь учиться готовить.

— Ой…

— Вот тебе и «ой». Не бойся, я хорошо учу, если выживешь — станешь мастером.

— Ой-ой… А может быть, наймём кухарку?

Натсэ, расплатившись за дюжину мешочков с пряностями, сунула их Авелле и вышла из лавки. Мы поспешили за ней.

— Никаких кухарок, — сказала она на улице.

— Но ведь мы получим такую кучу денег…

— Во-первых, мы ещё ничего не получили. Во-вторых, мы, если ты вдруг забыла, скрываемся. В любую секунду мы можем потерять всё — деньги, жильё, одежду — кроме того, что умеем. Поэтому готовить ты должна уметь. Ведь вы можете потерять даже меня. В-третьих, если дело окажется слишком опасным, я заставлю Морта вернуть аванс и отказаться. Зовите меня какой угодно эгоистичной тварью, но если на одну чашу весов поместить Дирн, а на другую — Морта, то…

Она нахмурилась, видимо, запутавшись в метафоре, и разрешила затруднение будто привычным ударом меча:

— В общем, плевать мне на Дирн.

— Но… — пыталась возразить Авелла.

— И потом, — перебила Натсэ, как-то странно глядя на неё, — в-четвёртых. Может, мне просто хочется тебя чему-нибудь поучить.

Авелла замолчала, щёки её порозовели. Почему-то мне показалось, что она в этот момент представила то же, что и я. Вот Авелла стоит на кухне в новеньком фартучке, с волосами, тщательно убранными назад. Одной рукой придерживает миску с какой-то абстрактной воображаемой субстанцией. В другой руке — ложка, которой она эту субстанцию помешивает. «Не так, — шепчет на ухо подошедшая сзади Натсэ. — Нежнее, плавными движениями…». Она кладёт свою ладонь на её правую руку, задаёт темп…

Лёгкий подзатыльник вернул меня к реальности.

— Иногда готовка — это просто готовка, сэр Ямос, — сказала Натсэ, сочувственно глядя на меня. — Однако я предлагаю начать обучение с обеда. А пока — как насчёт позавтракать? Вот в этом заведении мы, кажется, ещё не успели прославиться.

Заведение было ничего такое, чистенькое, и, в виду раннего часа, относительно безлюдное. Только какой-то мрачный старик грустил в углу с бутылкой. От него исходили слишком уж тяжёлые ментальные волны, и мы расположились в противоположном углу.

Взяли варёные яйца, хлеб, ветчину и чай. С нас стрясли за это десять дилсов.

— Вы, наверное, самое респектабельное заведение Дирна? — спросила Натсэ у официантки — симпатичной девушки лет двадцати с небольшим, в переднике и с платком на голове.

— Вообще-то да, — улыбнулась она и постучала пальцем по столу, прежде чем уйти за заказом.

— А, — сказала Натсэ, поглядев на стол. — Ну да, простите, какая-то я невнимательная.

Спрашивать, что не так со столом, я не стал — для разнообразия сам догадался: на нём была скатерть. Переполнившись благоговением, я снял шляпу, за что удостоился одобрительного взгляда официантки, вернувшейся с подносом.

— Не знаю, как я буду привыкать к семейной жизни, — вздохнула Натсэ, наполняя чашки из фарфорового чайничка. — Вот эту девицу, например, мне хочется убить.

— Вот и мне тоже, — согласилась Авелла, колупая переваренное яйцо.

— Да ладно… — Я взял кусочек ветчины. — Она просто…

— Она — просто, мы — сложно, — перебила Натсэ. — Всё, хватит об этом. Ты её ещё защищать начни.

Я прикусил язык. И вправду, хватит тупить, сэр Мортегар. Всех в мире девушек не заставишь заключить друг друга в объятия и жить дружно. С двумя получилось — давай хоть этому будем от всей души радоваться.

— Я так поняла, Гетаинир хочет выйти в ночь, — сменила тему Натсэ. — Наверное, на разведку. Это разумно: днём лягушки спят в укрытиях, на рассвете, с туманом, приближаются к городу и охотятся, а ночью их вполне можно найти и, умеючи, подобраться поближе.

— Натсэ, я могу наложить на нас двоих двойное заклятие, — вмешалась Авелла. — Невидимость и Неслышимость. Ресурса хватит минут на сорок.

Лицо Натсэ просветлело:

— А вот это уже интересно! Молодец, белянка, радуешь.

Авелла, услышав эту похвалу, покраснела от удовольствия и спряталась за чашкой горячего чая. Я вдруг подумал, что даже такой небрежной похвалы она ни разу не удостаивалась от своего отца, к которому так старалась всю жизнь подобрать ключи. Ни от него, ни от сродного брата… братьев — сколько бы их ни было. Мать, наверное, не в счёт — для неё хвалить и ободрять было естественно, как дышать. Может, поэтому теперь Авелла так радуется, сумев заслужить расположение суровой и неприступной Натсэ?

Придя к этой мысли, я сделал себе в памяти зарубку: при любой удобной возможности хвалить Авеллу. Для неё это важно, а я не заостряю на этом внимания… Начнём, пожалуй, с её первых кулинарных опытов. Если она сработает хотя бы не хуже моей сестры, то я к результату морально готов.

— Ты, — перевела на меня взгляд Натсэ. — Не поворачивайся к Гетаиниру спиной, не отходи от него ни на шаг, что бы он тебе ни говорил.

— Слушай, это просто ночная охота на лягушек-людоедов. Что такого страшного может случиться?

— Морт! Прекрати. Пока я тебе не всыпала по первое число.

Я послушно замолчал. Занял рот едой.

— Авелла, — сказала Натсэ, — как домой вернёмся — сделай нашему дорогому супругу Хранилище, и пусть себе валяется до вечера, силы восстанавливает. Глядишь, никуда не вляпается, а мы тем временем что-нибудь приготовим. Ещё ведь этот зайдёт… — Она поморщилась, вспомнив Гетаинира. — А в Хранилище мы каких-нибудь полезных штук напихаем. Меч, например.

Тут я заметил, как мрачный старик из дальнего угла выполз из-за столика и, пошатываясь, двинулся в нашу сторону.

— Приготовьтесь, — тихо сказал я.

Натсэ и Авелла, сидевшие к старику спиной, напряглись.

— Сколько? — спросила Натсэ.

Я показал один палец.

— Простолюдин. Пьяный.

Натсэ чуть-чуть расслабилась, но всё равно осталась в боевой готовности. Авелла вытерла рот и руки салфеткой и, призвав воздушную печать, повернула руку тыльной стороной вниз.

Старик подошёл к нашему столику и оказался не таким уж стариком. Меня ввели в заблуждение седые нечесанные космы. Судя по лицу, однако, ему было не больше сорока-сорока пяти.

— М… М-маги, да? — прохрипел он и закашлялся.

Авелла и Натсэ повернулись к нему, будто только что заметили. Авелла заулыбалась, кивнула, Натсэ мотнула головой. Я пожал плечами. И, поскольку блуждающий взгляд мужика остановился в конце концов на мне, то я и спросил:

— А что?

— Ты — м-м-маг? — Меня обдало волной перегара.

— Ну.

— *** гну! — заорал вдруг, брызгая слюной, мужик. — За каким Огнём ты здесь нужен, а? На кой ляд вы вообще существуете? Для чего я ваши поборы всю жизнь терплю, суки такие?!

Яростно рыча, мужик схватил скатерть и одним рывком сдёрнул на пол всё, что стояло на столе. Разлетелись вдребезги чашки, чайник. Авелла, вскрикнув, подскочила, следом поднялась Натсэ, сверкая злыми фиолетовыми глазами. Что-то в испуге крикнула официантка. А мужик продолжал вглядываться в меня.

— Сейчас, — сказала Натсэ, — я сделаю так, что ты упадёшь и больше никогда не встанешь. Будешь ползать, волоча за собой ноги, пока не…

— Натсэ, подожди, — прервала её Авелла, положив ладонь ей на плечо. — Уважаемый господин, вы, наверное, понесли утрату?..

— Господин?! — Мужик перевёл на неё взгляд. — Утрату? Понёс?! Сегодня утром лягушки живьём сожрали мою дочь, дура ты такая! Вот какую утрату понёс господин…

Авелла побледнела, но Натсэ такими откровениями было не смутить.

— А моя мать умерла от голода пятнадцать лет назад, — сказала она. — Мой отец погиб на этой неделе. И я, заметь, не кидаюсь на людей, не имеющих к этому никакого отношения. Жизнь — дерьмо. Не можешь этого принять — иди в лес и сражайся за то, во что веришь.

— А я пойду, — повернулся к ней мужик. — Пойду! Нынче же ночью. Мне терять больше нечего. На рассвете лягушки сожрали мою дочку, а не успел я опомниться, с меня затребовали магический налог вдесятеро больше обычного. «На защиту города от болот и лягушек!» Да только вот вам, тварям, а не налог! — Дрожащий средний палец оказался под носом у Натсэ. — Мне защищать больше нечего! — Палец переместился к Авелле, которая уже не просто побледнела — она посерела. — И пойду! И сдохну! И вам всем — сдохнуть! — показал он средний палец мне.

— Так, дядя, хватит, хорошо посидел. — На плечо мужика легла здоровенная лапа. — Сходи проветрись.

Мужик пытался сопротивляться, но здоровенный детина — видать, местный вышибала, — как кутёнка сгрёб его за шкирку и выволок прочь.

К нам немедленно подбежала официантка, бормоча извинения и убирая осколки.

— Всё за наш счёт, — говорила она. — Сейчас я принесу всё то же самое. Ради всех Стихий, простите, он никогда так себя…

— Идём отсюда, — резко сказала Натсэ и за руку поволокла к выходу Авеллу. В отличие от неё, я мог идти самостоятельно, что и сделал.

На улице Авелла заплакала. Тихо, без надрывных рыданий — просто по щекам побежали ручейки слёз. Натсэ, заметив это, приобняла её за плечи.

— Мортегар, — прошептала Авелла. — Мы не сможем взять эти деньги.

— Знаю, — сказал я.

Авелла вздохнула. Как мне показалось — с облегчением. Но тут же она, отодвинувшись от Натсэ, с вызовом крикнула:

— Ну что?! Тебе всё ещё плевать на Дирн?!

Настал черёд Натсэ побледнеть. Она не находила слов, чтобы ответить. Она не умела отвечать на такие вопросы и сама сейчас не знала, должно быть, что происходило у неё внутри.

— В сторону! — вдруг крикнула она и, схватив нас, утянула под навес над входом в цирюльню, мимо которой мы проходили.

Авеллу всё ещё потряхивало, она почти и внимания не обратила на случившееся, но я почувствовал, что Натсэ имеет в виду нечто действительно страшное.

— Что?..

— Вспышка, — быстро сказала она, выглядывая из-под навеса. — Зелёная вспышка в небе.

Сбилось истерическое дыхание Авеллы — она сообразила, к чему всё идёт. Я осторожно выглянул, проследил за взглядом Натсэ. Небо как небо. Тучи ходят…

Обнаружено заклинание невидимости. Нейтрализовать локально? Да/Нет.

Способности мага-всестихийника продолжали радовать. Я выбрал «Да» — и в следующее мгновение увидел повисший над Дирном Летающий Материк.