Корзина желаний

Глава 18

Следующие несколько дней обошлись без происшествий. Вийон усердно трудился, осваивая все больше приемов, которые узнавали его руки, когда разум обращался к храму корзинщиков в глубине сновидений. Корзины, коробы и плетенки, выходившие из рук Вийона, расходились быстро, и вечера его оставались свободны. Последнее было весьма кстати, так как требовалось уладить еще несколько дел в Среднем городе: сведя друг с другом Байла и Азира, Азира и Нориса, договориться с Норисом о времени, когда будет готово зелье с грязевой эссенцией, сообщить о сроках Эгиару Амариду, дабы зловещий чучельник, расставшийся со своим лучшим Союзником, но до сих пор не получивший зелье, не подумал бы ненароком, что его обманули. Касательно поисков Айнри Тозола дела обстояли так, что теперь у Вийона, после всех неудач, оставалась лишь последняя, слабая и неверная надежда, связанная с большим домом за узорчатой решеткой, расположенном в Верхнем городе. Он откладывал этот поход до последней возможности, каждый день находил причины, чтобы не идти, потому что страшился потерпеть неудачу и на этот раз, и утратить уже всякую надежду, а вместе с ней – свободу и жизнь, ибо, похоже, никто, кроме Айнри Тозола, не смог бы помочь ему выполнить поручение Бейза. Да и как идти? В Верхний город такого, как он, попросту не пустят, ведь даже в сопровождении такого уважаемого человека, как Байл Хадзи, его пропустили лишь после скандала, обещаний и просьб.

В один из дней он призвал Нейсинарана и повелел духу найти другой путь в Верхний город, не через ворота. Ястреб выполнил приказание – поводив Вийона кругами по городу, он вывел его за ворота, провел через знаменитые яблоневые сады Дангилаты, и уселся на ветке одного из деревьев в глубине сада.

– Ну и что тут? – Спросил Вийон, подходя ближе. – Куда ты меня привел? Ты меня вообще слышал? Нам нужно не сюда, а в Верхний город…

Он замолчал, услышав странный звук под ногой. Наступил еще раз, с силой – гулкий звук повторился. Тогда Вийона стал разрывать землю и вскоре наткнулся на крышку деревянного люка. Ястреб привел его именно туда, куда он и хотел – к подземному ходу, ведущему в сторону города и приводящему, по всей видимости, в конце концов, к подземельям Верхнего города.

Вийон спустился вниз и двинулся вперед в полной темноте, держась правой рукой за стену. Вскоре он миновал одну развилку, затем другую, но продолжал идти прямо, считая развилки и думая о том, как бы не заблудиться. Он шел очень долго, когда услышал впереди голоса и отсветы пламени, и затаился в темноте. Кто это мог быть? Голоса звучали грубо и развязно, также было слышно, как люди волокут что-то тяжелое. Не только ястреб знал об этих подземельях, ими пользовались воры и контрабандисты, а может быть, убийцы и похитители прятали тут тела своих жертв или держали на цепи в каких-нибудь закутках несчастных пленников, ожидая, пока родственники заплатят выкуп. Кто бы это ни был, связываться с ними Вийон не хотел, он тихо отступил назад и вернулся тем же путем, каким и пришел. Возможно, следует спуститься в катакомбы в другое время – может быть, ему повезет и он ни с кем не столкнется. Но также могло выйти, что ему не повезет, и он столкнется с бандитами в подземельях лицом к лицу; о том, что они сделают с посторонним человеком, который проник вниз для того, чтобы, возможно, выведать их секреты, Вийону не хотелось и думать.

Пока он колебался и раздумывал, спускаться в подземелья или нет, произошло еще одно событие – безусловно, хорошее, но такое, какого Вийон никак не ждал и не мог предвидеть. В один из дней Флеб сильно опоздал и появился лишь когда Вийон уже прибыл на рынок и раскладывал свои корзины. Вийон хотел было отчитать юношу за опоздание, но поленился, а вот Флеб, подмигнув старшему товарищу, полез в кошель и выложил на прилавок полтора сикталя. Вийон раскрыл от удивления глаза. Откуда такое богатство? Но Флеб удивил его еще больше.

– Столько тебе нужно было для того, чтобы выкупить свои десять лет у Собирателя Дней? – Поинтересовался юноша. – Бери, возвращать не нужно. У меня еще есть.

И он потряс увесистым кошелем.

– Флеб! – Понизив голос, взволнованно проговорил Вийон, приблизившись к товарищу. – Ты что? Откуда такие деньги? Ты где их взял?

Больше всего корзинщик боялся, что Флеб кого-нибудь ограбил – для бедняка из Нижнего города это был легкий, но очень скользкий путь.

– Бери, это честные деньги, – Флеб пренебрежительно отмахнулся от ненужно заботы. – Я продал свою хали.

– Что? – Вийон не мог поверить своим ушам. – Но почему?

– Потому что надоела сверх меры, не было сил больше терпеть… – Вздохнул молодой корзинщик.

– Как она могла тебе надоесть, если она даже ильский язык не знает?

– Оказалось, что она немного говорит по-эйнаварски, а моя бабка, ты ведь знаешь, оттуда. Так что общаться мы могли. К сожалению.

– Почему «к сожалению»? – Вийон все еще не мог понять, что случилось.

– Потому что надоела она, – повторил Флеб. – То ей не то и это не это. Находила каждый повод, каждый случай, чтобы сказать какую-нибудь гадость или для себя что-нибудь потребовать. И что не делаешь для нее – все ей не любо. Мать из дома почти выжила, да и меня тоже, да еще и недовольна! И это она думала, что рабыней живет у нас, что я ее купил! А как бы она повела, если бы знала, что рабства у нас нет и она живет со мной как жена?.. Ууу, нет: вовремя я от нее избавился.

– Как избавился, Флеб?

– Она пусть стерва и сволочь, но красивая – глаз не оторвать. Много кто на нее поглядывал, я уж боялся ее и из дома выпускать. А потом прознал о ней какой-то императорский чиновник, прибыл ко мне, предложил хорошую цену. Не знаю уж, как бы он поступил, если бы я деньги не взял, я это проверять не стал… Но к тому моменту я и сам думал, как бы избавиться от этой хали… Да что «хали»! Халя она, Огис был прав, а я-то, дурак, в драку с ним полез тогда…

– И ты ее продал? – Вийон покачал головой, не зная – отнестись к поступку Флеба с порицанием, или, напротив, похвалить его.

Флеб кивнул.

– Продал и не жалею. Лучше б тогда Куон Альтур Визот вместо такого «подарка» сразу бы деньгами меня отблагодарил, но уж получилось то, что получилось… Но я не забыл, Вийон, что по твоему знаку к Киону пошел и совет ему дал, за который он меня отблагодарил, потому часть денег за халю – твои. Бери и выкупи свои годы.

– Так я и сделаю, – сказал Вийон, забирая серебро и медь. – Благодарю, Флеб. А вот скажи, Флеб – точно ли дело в одном лишь несносном характере хальстальфарки? Не в другом ли причина? Или, вернее, не в другой ли? Я не забыл, как ночью тебя в доме Акины встретил.

Флеб ответил смущенной улыбкой. Другого ответа, как показалось Вийону, уже и не будет, но спустя пару минут Флеб заговорил:

– Странное дело, Вийон: Акина и старше меня, и сын у нее есть, и внешне ни в какое сравнение с белокурой хали не идет, но с ней мне хорошо, а с той – нет. К Акине я заходил несколько раз, потому что места себе не находил из-за Огиса, сдружился с ее сыном, и потом все как-то так вышло… ну, знаешь…

Флеб развел руками, пытаясь хотя бы жестами изъяснить то, что не удавалось словами, и Вийон кивнул, показывая, что понимает.

– Ни разу меня ни в чем не упрекнула, ничего не потребовала, а сама, напротив, старалась меня радовать, – продолжил Флеб. – Что еще нужно? Как только она с Огисом жила – ума не приложу. Он и бил ее, и обижал – а она все терпела. Не хочу ее оставлять, пропадет без меня, еще с каким-нибудь негодяем свяжется. Как время пройдет – пойду к сочетателю браков, скажу, мол, хали пропала, сбежала и нет ее уже целый год – ну, как положено. Разведут нас, и женюсь тогда на Акине.

– Не торопись, – посоветовал Вийон. – Кто знает, какой она окажется? Ты вот любишь делать все не подумав, а потом тебе же это боком выходит.

– Ну, минимум год до того времени ждать, – откликнулся Флеб. – Думаю, за год все про нее пойму…

«Ну, вот и еще одно предсказание бабушки Энни сбылось, – подумал Вийон. – Нагадала она Флебу двух жен – одну белокурую, а вторую с ребенком… Надеюсь, хоть в этот раз Флебу повезет.»

Он выкупил десять лет в тот же день, вечером, заглянув в дом Собирателя Дней после того, как продал все корзины. Кусса Кутит принял его в той же комнате, и дал подышать волшебным кальяном, другую же трубку он взял сам. Вийон ощутил бодрость и легкость, и не мог понять, идя домой – вернулась ли к нему молодость, или же Кусса просто одурманил его разум особыми травами. Не исключено, что имело место и то, и другое. В тот вечер Вийон не находил себе покоя, впадая то в радость, то в грусть, тоскуя по прошлому; воспоминания, в которых они с Элесой были вместе, теснились в уме, а мысли об Иси и вовсе вызывали слезы. Он не сдержался и снова отправился к дому бывшей жены, но повторилось тоже самое, что и в предыдущий раз: Иси открыла дверь лишь самую малость, велела ему уходить и не возвращаться и, не став ничего слушать, дверь тут закрыла. Вийон потеряно стоял на пороге несколько минут, затем повернулся и ушел. В этот вечер он не стал напиваться (хотя и мог бы, деньги у него теперь водились), вернулся в сарай и лег спать, а когда проснулся на утро и вспомнил вчерашнее – почувствовал грусть, но боль в душе, кажется, стала меньше. Вийон подумал, что в кальяне Собирателя Дней, без сомнений, содержался какой-то дурман, вызывавший перепады настроения и ослаблявший волю, вот почему он и не сдержался вчера, хотя уже и так было ясно, что в доме Элесы его никто не ждет и по его отсутствию никто не горюет.

Спустя три дня он заглянул в дом Нориса Белтарида – забрать зелье для поимки Колесного зверя, которое Вийон затем должен был передать чучельнику Эгиару.

Харбус встретил корзинщика со своим всегдашним злобным выражением разжиревшего лица, но Вийон хальстальфарского бандита больше не боялся. Норис принял посетителя в своей лаборатории, ненадолго отвлекшись от проводимого опыта, вручил зелье, и еще раз объяснил, как им пользоваться. Вийон внимательно слушал, стараясь запомнить все дословно, а когда алхимик закончил, спросил:

– Господин Норис, нравится ли вам новый дом в Верхнем городе?

Норис благожелательно кивнул.

– Вполне. Байл заканчивает переделывать лестницу, еще день-другой, и я либо въеду туда, либо выставлю дом на продажу, как собирался изначально. Полагаю, строение, которое внутри больше, чем снаружи, должно стоить дороже обычного дома, ты не находишь, Вийон?

– Не сомневаюсь, господин Норис, что вы хорошо заработаете, когда его продадите, – произнес Вийон, стремясь привести жадного алхимика в как можно более благодушное состояние. – А астролог, которого я для вас нашел – довольны ли вы его работой?

– Мы пока лишь начали сотрудничать, и ничего плохого на данный момент сказать о нем я не могу, – пожал плечами Норис. – Что тебе нужно, Вийон? Говори прямо.

– Есть вопрос, который я хотел бы вам задать, но мне нечем за него заплатить, – признался корзинщик.

– Что за вопрос? Если он не касается чего-то личного и не требует раскрытия тайных секретов алхимии – я, возможно, и отвечу. Как я уже говорил ранее, твое стремление к познанию похвально: удивительно уже и то, что оно могло зародиться в человеке столь низком и безыскусном.

– Благодарю вас, господин. Вопрос мой таков: существует ли что-то, в чем можно хранить плод, который сжигает все?

– «Плод, который сжигает все»? – Норис насмешливо приподнял левую бровь. – Что еще за вздор?

– Не вздор, а так и есть, но плод этот находится не у нас, а в мире духов. Он горит, и не сгорает, но при этом сжигает все, с чем ни соприкоснется, и чем сильнее устойчивость к жару у предмета, тем сильнее и его пламя.

– Мир духов! – Теперь ненадолго взметнулись вверх уже обе брови алхимика. – Ого! Какие интересы у простого корзинщика!.. В мире духов, Вийон, все по-другому. Там нет вещей, есть лишь энергии и свойства, и они представляются нам вещами лишь потому, что мы привыкли видеть все, что нас окружает, в виде вещей. Некоторые философы, впрочем, полагают, что и наш мир – ровно таков же, и представляет собой всего лишь чуть более плотный и устойчивый сон, чем другие, или даже совокупность снов, однако не будем вдаваться в метафизику, ведь тебе требуется четкий и конкретный совет, так ведь?

– Именно так, господин. – Вийон поклонился.

– Давай порассуждаем. Есть свойство «сжигание» – полагаю, оно оформилось для тебя в виде перца, чеснока или еще какой-нибудь ерунды в этом роде…

– Скорее, они были похожи на тыквы, господин.

– Это несущественно, – пренебрежительно отмахнулся Норис. – И требуется что-то, что могло было бы неподвластно сжиганию, однако задача осложняется тем, что свойство это носит абсолютный характер, и сжигает вообще все. Я верно излагаю?

– Совершенно верно, господин. Вы так умно говорите, прямо как будто по полочкам все раскладываете.

– На ум мне приходят только две вещи, сжиганию неподвластные, – продолжал Норис, не обращая внимания на лесть. – Хотя одну из них назвать «вещь», по правде говоря, никак нельзя. Это пустота. Пустота ведь не может гореть, не так ли, Вийон? Ты видел когда-нибудь горящую пустоту? Я нет.

«Как можно сделать корзину из пустоты? – Вийона пробрал озноб от одной мысли об этом. – Она же ничего не удержит, все сквозь нее провалится и куда-нибудь упадет… Что за странные мысли в головах у тех, кто причастен к магии!»

– Я тоже не видел, господин, – смиренно произнес корзинщик вслух. – Но не думаю, что это подходит. Как удержать что-то пустотой? Не представляю…

– Можно, если захотеть, я тебя уверяю, – ответил Норис. – Но если этот вариант тебя не устраивает, есть и другой: огонь сжигает, но может ли что-либо сжечь сам огонь? Нет, не может. Огонь можно погасить, развеять, уничтожить, однако если у нас тут чистое свойство сжигания, нельзя применить его по отношению к огню. Сделай хранилище для своего огненного плода из огня, только и всего!.. А теперь пошел вон, мне нужно работать, а не разгадывать твои глупые загадки. И Грязевое зелье не забудь.

Вийон покинул дом алхимика и побрел в сторону Охотничьей улицы, размышляя о сказанном. Корзина из огня для хранения огненных плодов? Все бы хорошо, вот только как бы сплести из огня корзину? Впрочем, сделать ее Вийону нужно будет не в мире людей – где такое, конечно же, невозможно – а в мире духов и снов, где царствуют другие законы. Кто знает, вдруг там что и получится?

В эту же ночь он предпринял попытку осуществить задуманное. Взяв в храме корзинщиков несколько инструментов (статуи предков, кажется, отнеслись к сему действу с неодобрением), Вийон отправился в огненную долину и попытался срезать несколько стеблей, на которых росли огненные тыквы. Ничего не вышло: огненные сгустки, словно надоедливая мошкара, летали вокруг, и приближались, заставляли одежду и волосы человека тлеть, а стебли оказались настолько горячими, что обжигали руки еще когда Вийон только приноравливался к тому, чтобы их срезать. Провозившись некоторое время, он понял, что ничего не выйдет, и направился из долины обратно к горному перевалу в расстроенных чувствах.

Проснувшись утром, Вийон долго лежал неподвижно, глядя на балку, где покачивалась от сквозняка плетеная ловушка для снов.

«Корзина из пламени – это, конечно, хорошо, – подумал он. – Но даже пусть я найду способ ее сделать для Огненного Великана – как мне это поможет? Надо найти Айнри Тозола, и побыстрее, пока Бейз не рассвирепел окончательно и не бросил меня в долговую яму.»