Корректировка

Глава 14

— Так что, Феля делать-то надо? — с энтузиазмом спрашивал Генка, когда мы вышли на Вокзальную площадь и направились к стоящим поодаль такси.

— Помогать мне будешь. Будешь помогать?

— Конечно! Ты меня, типа, на работу берешь? А что мы будем делать?

— Корректировать временной слой. Только не спрашивай, как. Я еще сам толком не знаю. Ты пока занимайся музыкой. Ребят поспрашивай, может кому-нибудь что-то из тряпок надо подкинуть.

— Мне надо! — тут же сказал Генка. — можешь притащить джины фирмовые? Врангель хочу!

— Врангель, Геша, — сказал я ему наставительно, — был враг Советской власти. Не надо его путать с названием известной американской фирмы «Ранглер». Видишь ли, в Обнорске нет фирменного магазина «Wrangler».

— А какие есть?

— Ну… «Levi’s», например.

— Так, это еще клёвей! — выкатил глаза Генка и продекларировал. — Приходи ко мне на хаус в тертых джинсах «Леви Страус» … кто носит джинсы «Леви Страус», у того стоит как парус!

— Будут тебе джинсы, — обнадежил я друга, — приоденем и девку тебя найдем с тремя сиськами!

— Мне и двух хватит.

— Девок?

— Сисек!

— Хочешь, с классной девчонкой познакомлю? Соседкой. Красивая, нецелованная (тут я малость приврал), скоро семнадцать стукнет. Чо морду кривишь? Через годик подрастет… а пока чпокай свою Афродиту.

— Венеру! Чо, с ней делать? А… понял, это в будущем так ёбля называется?

Я покивал.

И вот еще… — остановился возле желтой «Волги» с таксишным плафоном.

— Свободен, шеф?

Водитель лениво кивнул. Перед тем, как сесть в салон, я повернулся к приятелю, понизив голос почти до шепота:

— Документы мне нужны, Геша. Подумай, может какие-нибудь мысли появятся, где достать. Либо паспорт чей-то, я могу купить, только не сильно затертый, или чистый бланк. Ну, и сам понимаешь, ты приобщился к великой тайне! Поэтому рот на крючок и молчок!

Генка честно вытаращился.

— Что ты, Феля, я разве не понимаю? Молчу как рыба об лед! Век воли не видать! Бля буду.

Привет, Феликс! — глаза у Женьки светились отвагой. Она их подвела и сделала стрелки к вискам. И сама девчонка была какая-то стремительная, словно разбегалась прыгнуть в воду. Сегодня она выглядела по-боевому. Подаренную мной юбку, укоротила, подвернув вовнутрь. В прошлый раз она была чуть выше колен, а теперь заканчивалась, едва начавшись — еле доходя до середины бедер.

Давешняя приталенная рубашка в пионерскую клеточку, теперь у ворота лихо расстегнута на три пуговки, давая волю рвущимся наружу упругим девичьим прелестям. Картину завершали босоножки на каблучке и конский хвост на затылке, как у атаманши из «Бременских музыкантов».

Что сказать… хороша девочка. Вчера она была в образе прелестной беспризорницы, а сегодня напоминала юную путану. Влюбляться полезно, как говорил волшебник в «Обыкновенном чуде». Даже жалко корректировать.

— Можно, я зайду? — скромный тон её голоса не соответствовал «распутной» внешности, — а то не дай бог, кто увидит!

Я понял, что весь этот секси-стайл адресован исключительно мне и молча посторонился, впуская гостью.

— Что было, то было, скрывать не могла-а, — продекларировала Женька с порога то ли стих, то ли песню. — Я гордость забыла к нему подошла-а… Пиво есть?

— Фи! Пиво… Есть шампанское! И мороженое.

— Феликс — ты ангел! — гламурно мурлыкнула она, и встав на цыпочки поцеловала меня в уголок губ. Пока что, целомудренно.

— Прошу к столу мадемуазель! — пропустил её вперед. Женя лукаво сверкнула глазами и прошла в комнату нахально покачивая бедрами. Дойдя до стола, обернулась и посмотрела на меня внимательным взглядом, чтобы не упустить на моем лице следов восхищения своей красотой.

— «Кока-колу»-то выпила?

— Ага, спасибо! И бутылку сохранила. Завтра девкам покажу, а то не поверят.

— Понравилась?

— Да непривычно как-то… будто мыло развели. И чего её так нахваливают?

— Говорят, раньше в ней и вправду кокаин был, вот она и бодрила. А теперь кофеин да таурин.

— Контакт с периферией установлен, — сообщил Кир, — наноимпланты активированы, можно приступать к корректировке. Насколько снижаем уровень эмпатии объекта от нынешних ста процентов?

— Подожди, — укоротил я его, — снизить всегда успеем. Интересно, что она задумала. Вот не верю я, что соплюшка сексуально озабочена — не тот возраст.

Пока ходил на кухню открывать шампанское, на её рубашке оказались расстегнуты еще две пуговицы. Теперь открывшееся декольте являло отсутствие бюстгальтера. Криво усмехаясь, разлил шампанское по бокалам. Мы торжественно чокнулись и отпили по глоточку.

— Жень, — спросил я, — а зачем ты мне сказала, что твоя мама на курорте?

— Бабка сдала? — девчонка недовольно скривилась. — Так и знала… понимаешь… все, кто узнаёт, что я такая, сиротка при живых родителях, первым делом, начинают меня жалеть. А я не хотела, чтоб ты меня жалел… чтоб жалость была единственным твоим чувством, ко мне. Да и чего меня жалеть? Мне и с бабушкой нормально. А этот Нинин сожитель, дядя Гоша, кобель старый, так на меня пялится, что потом помыться хочется. А Нина, на меня злится, мол, я перед ним жопой кручу. Вот и сплавила с глаз долой.

Ниной, Женька фамильярно называла свою мать. И то сказать, от Ефросиньи Матвеевны я узнал, что Нине всего-то тридцать три года — молодая совсем. В своем настоящем, я таких за девочек держал.

— А про брата зачем наврала? Ты врушка что ли?

— Чо это я наврала? — насупилась девушка. — Я и не говорила, что он родной.

— Баба Фрося сегодня на тебя ругалась, — вздохнув, наябедничал я, — шляешься, мол, целыми днями, от рук отбилась…

— Да ну её, — отмахнулась Женька, — не помнит ничего, кошелка старая. Я ж ей говорила… на работу я устроилась! Тетя Тома, Риткина мама, взяла нас с Риткой к себе в магазин, на месяц подработать. Продавщицы в отпусках, за прилавком некому стоять. Вчера медицинскую книжку получила, а сегодня вышла первый день.

— Ух ты, — восхитился я Женькиным трудолюбием, — а кто у нас тетя Тома?

— Директор гастронома.

— И как тебе работа, на новом месте?

— Да какое оно новое, мы и в прошлом году работали. Нормальная работа не пыльная. Нас на весовуху не ставят — там опыт нужен — покупателей обвешивать. Мы на штучном товаре. Я на моло́чке: бутылки, пакеты кефира, молока, сливок, ряженки. Всякие сырки плавленые, да творожные. А Ритка на консервах. Всех делов — выписал товар, принесли с кассы чек — выдал товар. Больше с ней болтаем, чем работаем… Кстати, Феликс… — девушка замялась, подбирая слова, — а у тебя нет в «камере хранения» ещё такой юбки? Ритка очень хочет…, и Златка-цыганка тоже хочет…

Чего-то такого я ожидал. Усмехнулся.

— Ты что же, Евгения, за фарцовщика меня держишь?

— Нет, что ты, — девчонка совсем смутилась, — просто они прицепились… спроси, да спроси.

— А чем она расплачиваться будет, твоя Рита? Она хоть симпатичная?

— Очень! Рыженькая красотка. Загляденье! — честно ответила Женька, а потом вдруг напряглась. — А чего, это ты спрашиваешь? С какой целью интересуешься? — она вскочила со стула и нависла надо мной, уперев руки в столешницу. Я получил приятную возможность заглянуть в декольте. — Ей и шестнадцати еще нет! На девочек маленьких потянуло? Хипарь престарелый!

— Я, Женечка, конечно, уважаю твою возможность высказывать собственное мнение, но «престарелый хипарь» — это преувеличение! Между прочим, ты нелогична. То заявляешь, что у нас маленькая разница в возрасте, то, чуть ли не старпёром обозвала…

— Кем? — ахнула Женька.

— Старым пердуном.

Она прыснула в ладошку, разом растеряв напускную агрессию.

— Да я же шутейно, выпила, вот и несу чушь.

— Пару глотков всего отпила, — усомнился я.

— Много ли мне надо, — беззаботно отмахнулась девушка, — своей дури хватает — один глоточек и пьяная. Так что, насчет юбки? Тетя Тома не бедная, цену даст — сама вся в фирме́ и Ритку одевает.

— А чего ж она тогда её работать заставляет?

— Так это не для денег, а чтоб при деле и под присмотром была. За Риткой уже кавалеры табунами бегают, тёть Тома строгая, у неё не забалуешь.

— И зачем мои услуги понадобились? Директор гастронома со своими связями, джинсовую юбку дочке купить не может?

— Так она ж тянется! — удивилась Женька моей недогадливости и оттянула подол юбки, — тянущейся джинсы́ здесь никто не видел. На попе сидит в облипку, но ни сидеть, ни ходить не мешает.

Опять палюсь — недовольно подумал я. — хипарь престарелый!

— И тонкая, — продолжала нахваливать девушка, — в жару самое то ходить!

Хм, может и вправду… знакомство с директором гастронома не помешает.

— Видишь ли, Евгения, юбку я допустим, достать смогу, но не хотелось бы, чтоб пошли слухи… а то знаешь, привлечь могут за спекуляцию.

— Ты ж не на барахолке стоять будешь, кто тебя привлечет? Это же торгаши — милиция им не подруга. А у Златки, цыгане — тем более… — болтая так, девчонка прикончила свой бокал и хищно подобралась. Я понял, готовится к прыжку ко мне на колени.

— Минус пятьдесят! — скомандовал я Киру.

Женьке словно пыльной тряпкой по лицу провели. Взгляд из сексуального, стал каким-то озадаченным, словно девушка перестала понимать, а чего это она тут делает, поздним вечером у одинокого мужчины.

Я сходил на кухню за мороженым, а когда вернулся, увидел, что пуговки на блузке застегнуты до самого верха, а юбка, наоборот развернута на полную длину. В пальчиках она тревожно крутила за ножку пустой бокал. Елозила попой по стулу, зыркая глазами по сторонам с отсутствующим видом. Я понял, готовится слинять и ищет предлог. Это уже перебор. Пристально глядя ей в глаза, скомандовал Киру:

— Плюс тридцать, — и с удовлетворением отметил, что в них опять зажегся огонек приязни. Но, кажется, не страсти. Хм, это надо проверить.

Беззаботно болтая, Женька незаметно вернула пуговицы в расстегнутое состояние, слопала мороженое, а потом все-таки пришла ко мне на колени, и мы опять целовались. Но делала она это, как-то неуверенно без прежней пылкости, словно по инерции и не особо прижималась. Тогда я решил провести эксперимент. Ненароком взял её за грудку и ласково стиснул. Она замерла. Тогда второй рукой залез под юбку, скользя ладонью вдоль шелковистых гладких ляжек. Вот тут она отпихнула мои руки и соскочила с колен.

— Чего лапы распускаешь? — Женькин голос был полон возмущения. — Обнаглел совсем! Думаешь, если сама пришла и целовались, значит блядь и все с ней можно?

Такая реакция меня полностью удовлетворила. Вернее, она удовлетворила мое сознание пожилого циника, а молодое тело требовало продолжения. «Обойдешься!» — злорадно сказал я ему, и задушил внутреннего змея. Завязал его, гада такого, на узел, и дал команду Киру привести чувства в норму. Тут же, как из душа окатило — эротический морок испарился.

— Извини, Солнышко, — сказал я девушке медовым голосом, — был неправ, вспылил… Согласись, трудно удержаться, когда такая красотка рядом. Но впредь обязуюсь держать себя в руках!

«Красотка рядом» расплылась в победной улыбке. Чтобы окончательно загладить вину, подарил тюбик туши для ресниц от «Диор». Тут же был прощен, расцелован и удостоен чести подержаться при этом за комсомольскую задницу.

Я понял — цель достигнута — любовное влечение моей юной соседки снижено до приемлемого уровня, когда получаешь удовольствие от чувств, но не страдаешь при этом от неразделенной любви.

А еще я понял, что наноботы действуют и весьма эффективно.

Проснувшись ближе к обеду, засел за комп и заказал на «Озоне» десяток кассет «BASF Chrome super». Пока придут попользуюсь своими старыми. Как и обещал, посмотрел хит-парады тех лет. Выписал названия популярных групп и альбомов, полез на торренты качать и через пару-тройку часов стал обладателем огромной коллекции, за которую меломан начала семидесятых удавился бы не глядя.

Потом забрался на «Wildberries» где сделал обзор всевозможных шмоток. Выходило и впрямь значительно дешевле, не говоря уже о богатстве выбора. Заказал на пробу десяток образцов женского белья. Выбрал юбку для Риты, Женькиной подружки.

Рита по словам Женьки была «тощей глистой», поэтому взял на размер меньше. Потом подумав привоскупил к покупкам джинсовые шортики — будет супер элегантно.

Потом в башку стукнуло — секс-товары! Не знаю, как пойдут смазки, презервативы и прочие фаллоимитаторы, но вот дженерики «Виагры» должны уходить со свистом. Главное, дать забесплатно попробовать.

— Считаю, надо выходить на Брежнева, пока он ещё адекватен, относительно здоров и не почил на лаврах. Воочию убедился — наноботы способны подправить мозги. Параллельно с Леней и независимо от него выходить и на других шишек. Совершенно точно, на Косыгина. Возможно, на Шелепина, хотя от него сейчас мало что зависит. Однозначно задействовать Андропова, ведь Брежнев по любому к нему обратится.

— Способны-то способны… — задумчиво согласился Жорж, — особенно, если не разово применять, а полным курсом. Да кто ж тебе даст их применить? Как ты к ним подберешься, к этим шишкам? Их же охраняют, как золотой фонд.

— Согласен, в этом вся сложность подобраться и не спалиться раньше времени, — я поскреб затылок. — Непосредственно к генсеку не подберешься, но можно организовать последовательные цепочки убеждения. Например, Чазов, Андропов, Брежнев.

— Чазов, это который доктор? — заинтересовался Жора.

— Ага, начальник четвертого управления при минздраве, так называемой «Кремлёвки». Он и с Андроповым дружит и к Брежневу вхож. Да и ко всем остальным «членам».

Есть и другие пути. Например, через Галину Брежневу…

— Галя отпадает, — перебил меня Жорж, — если мне не изменяет склероз, в семьдесят первом она вышла замуж за Чурбанова и сейчас ей не до романов на стороне.

Охмурять сорокадвухлетнюю бровеносицу мне и самому не улыбалось, хотя это был бы шикарный заход, прямо на генсека. Но прав коллега — опоздал.

— Есть еще вариант, — задумчиво начал я, — с медсестрой Ниной Коровяковой. Её приставят к Брежневу только в семьдесят третьем. Но зато, это самый надежный способ — сейчас никто не знает, о её будущем контакте с Брежневым. Следовательно, никто за ней не следит и уж тем более не охраняет.

Есть достаточно времени, чтоб войти в её круг общения. Она молодая привлекательная женщина. Думаю, легко пойдет на знакомство с последующим сотрудничеством, особенно при использовании технических средств.

— Замужем? Дети?

— Да, все есть. Но какая разница?

— И кто у нас муж?

— Какой-то МВДшник вроде. Но мелкий, на тот момент, чин.

Жорж некоторое время раздумывал, потом отрицательно помотал головой.

— На Коровякову пока забей. Про инсульт забыл, который тебя ждет через год?

Я поскреб плешь на затылке. И вправду забыл про инсульт этот поганый.

— А может… — пришло мне в голову, — смотри… я вот чувствую, что здоровье улучшилось. Если дальше так пойдет, вдруг и не случится?

Жора криво усмехнулся.

— Хочешь попробовать поиграть в русскую рулетку — сдохнешь, не сдохнешь? Ну-ну. Вот только сдается мне, что склеротические явления в мозге, обратной силы не имеют, они ведь не один десяток лет копились. Короче, на твоем месте я бы особо не рассчитывал на исцеление.

— Ладно, — согласился я. — Гадать смысла нет. Будем искать другие подходы. Но меня мучает вопрос: как я смогу искать к кому-то подходы если я привязан к этому порталу? Или не привязан? Можно открыть портал где-нибудь в Москве?

— Вопрос! — задумчиво сказал Жорж. — мне кажется, они сами не знают до конца всех возможностей. Но по любому ты можешь сесть в самолет, на утренний рейс, слетать в Москву, а вечером вернуться.

— Алле, — раздался в трубке грудной женский голос с приятными интонациями.

Я, откровенно говоря, почти не надеялся, что спустя пять лет номер у Леры останется прежним. Интересно, зачем я его сохранил?

— Лерочка, привет!

Последовала долгая пауза.

— Неверов, ты?

— Да, милая!

— Милая, хм… с чего это вдруг обо мне вспомнили?

— Да я и не забывал. А сегодня что-то с утра подумал о тебе… и решил: дай позвоню! Как ты поживаешь-то? Замуж не вышла?

— Никто не берет, представляешь? Кому нужна дама в постбальзаковском возрасте?

Напрашивается на комплимент, так за мной не заржавеет. Когда наши пути в этом грешном мире разошлись, Валерии было сорок. Значит, сейчас где-то сорок четыре или сорок пять — не такая уж и пожилая.

— Не говори глупости! — бодро декларировал я в трубку. — Тебе больше тридцати пяти сроду не дашь! Слушай, солнышко, а что ты делаешь сегодня вечером?

— Представь себе, так случилось, что сегодня вечером, я абсолютно свободна. Хочешь пригласить на свидание? — тон у нее был насмешливым с нотками удивления.

— Почему бы и нет?

— А что это мы одними вопросами разговариваем?

— Действительно… Лерочка, очень хочу тебя увидеть! Может, посидим, где-нибудь, вспомним молодость?

На момент нашего расставания, Валерия Субботина имела звание майора полиции и должность заместителя по научной работе начальника областного архива МВД. Именно она помогла мне легализоваться в Обнорске.

Валерию жестко потроллили при рождении родители, дав ей женский вариант имени папочки. В результате Валерию Валерьевну всю школу и институт дразнили ДубльВ. В связи с этим, она терпеть не могла свое полное имя и велела звать себя исключительно Лерой.

Леру я знал уже лет двадцать, она была студенческой подругой моей третьей жены, Маргариты. Они вместе заканчивали юридический. Потом жена уехала, а ее подруга осталась и стала моей подругой. Вернее, друзей у Валерии было много, и я среди них, был тем, с кем приятно иногда пообщаться ввиду наличия «богатого внутреннего мира», а когда сильно попросит, то и «дать», по старой дружбе, жалко, что ли?

Периодически у Леры случались романы, и я пропадал с ее горизонта, затем романы заканчивались, и я снова начинал маячить, ведь я не требовал от нее любви и верности, а самодостаточные барышни, к которым относилась сначала капитан, а потом и майор Субботина, это ценят. Тянулись наши странные отношения лет десять, а потом я как-то утратил интерес к жизни вообще, и к женщинам в частности, и постепенно все затихло.

Короче, мы договорились встретиться в кафе «Жемчужина» в восемнадцать ноль-ноль и выпить по чашечке кофе с круассанами.

— Для начала… — деловито уточнил я.

— Посмотрим, — не стала обнадеживать она.

Хотя позвонил я, главным образом, исходя из собственных шкурных интересов, связанных с ее служебной деятельностью, разговор наш странным образом расцветил мою окружающую действительность оттенками розового и голубого. Свинцовая тяжесть, давящая на плечи, вдруг исчезла, а проблемы последних дней, обступившие меня мрачным частоколом, отступили и раздвинулись, явив сверкающую золотом надпись: «Прорвемся!»

До шести оставалось еще полтора часа, и я решил провести их с пользой. Отправился в ванную, где принял душ, помыл голову и, памятуя, что Лера терпеть не может растительности на лице, тщательно побрился. Намазал рожу кремом и минут пять хлопал по ней ладонями перед зеркалом. Показалось, или действительно физиономия моя стала глаже? Помолодел? Почему бы нет, ведь самочувствие после этих визитов в прошлое явно улучшилось. Может быть возвращаясь оттуда, я каждый раз захватываю с собой частичку молодости? А если так, то и смертный приговор, вынесенный мне Жорой, может не сработать.

— Привет, Неверов!

Я резко обернулся.

Лера была одета в белый брючный костюм, облегающий ее вечно девичью фигуру. На ногах ажурные босоножки, на плече красная сумочка.

— Ну, как тебе архивная крыса? — кокетливо поинтересовалась, она, снимая большие, в пол-лица солнцезащитные очки.

Глаза у Леры одного цвета с волосами: золотистые с темным ободком — тигриные.

— Отпад! — честно признался я. — Лерик, сколько тебя знаю, всегда в одной поре! Как тебе это удается?

— Фигура — это гены, а остальное… — она загадочно улыбнулась, — сейчас у женщин много возможностей, были бы деньги. Феликс, — она продолжала улыбаться, но улыбка стала ехидной, — по-моему в этом костюме ты был, когда мы виделись в последний раз?

Мимо — меня этим не проймешь!

— Ну что ж, — согласился я, — это мой единственный выходной костюм, и одеваю его только по действительно важным поводам, наша встреча, как раз к ним относится.

— Польщена, — она взяла меня под руку, — пойдем, пройдемся?

— Подожди, а как же? — я растеряно показал в сторону кафе.

— Погодка чудесная, зачем сидеть в душном помещении?

— Ну а как же кофе… — продолжал упорствовать я.

— От кофе красятся зубы, — засмеялась Валерия, продемонстрировав безупречный оскал, — Знаешь сколько я за них заплатила?

— Тогда может шампанское… за встречу? Давно ж не виделись.

— Извини, я за рулем, — она кивнула в сторону, одиноко припаркованного у тротуара, новенького «RAV-4».

— Ого!

— Подарок, — пояснила она. — Слушай Феликс… я сказала, что сегодня свободна… так я соврала, — глянула на часики, — к сожалению, у меня всего полчаса времени.

Не сказать, что солнце померкло в моих глазах от этих слов, но краски дня определенно потускнели.

— Так у тебя новый роман, — обреченно заключил я.

Она кивнула.

— И кто этот негодяй-разлучник?

— Один молодой дурачок, владелец известной айтишной фирмы.

— Сколько ему?

— Тридцать пять.

— Блиа! — не смог я сдержать эмоций. — Лерка, он же тебя бросит! Поматросит…

— Знаю, — она усмехнулась, — поэтому, я брошу его раньше!

Мы шли под ручку по тропинке среди сосен.

— Не знаю, чего они ко мне липнут, — изображала удивление Лера, — вокруг полно молоденьких сыкух вьется…

— Наверное, непременно хотят трахнуть майора полиции, — не смог я удержаться от сарказма.

— Подполковника, между прочим!

— Ух ты! — я даже остановился. — Тебе новое звание дали? Поздравляю!

— Предпенсионное, — она вздохнула и глянула на часы.

— Пора? — засуетился я. — Слушай, Лер… а зачем ты?..

— Согласилась приехать? Во-первых, хотела увидеть тебя. Мог бы и раньше позвонить, старая ты сволочь! Во-вторых, я подумала, что может быть тебе плохо и нужна помощь? — она участливо осмотрела меня с ног до головы, потом заглянула прямо в душу своими тигриными глазами. — Может быть, тебе деньги нужны? У меня есть, могу дать. Ну, сознавайся.

— Вот еще! — возмутился я. — Румынские гусары с женщин денег не берут! Но просьба-таки есть.

Она отвела за ухо золотистую прядь и приготовилась слушать.

Минут пять, пока мы возвращались к машине, я вдохновенно вешал лапшу на ее красивые ушки с бриллиантовыми сережками, о том, что на старости лет, от нечего делать, хочу написать книжку о криминальном прошлом Обнорска советских времен (особенно по линии ОБХСС) и не смог бы, в связи с этим, товарищ подполковник пособить материалами реальных уголовных дел.

Выслушав эту чушь, Лера усмехнулась.

— Феликс, ты знаешь мою должность?

— Э-э… — затруднился я, — научный сотрудник, кажется?

— Ведущий научный сотрудник! — она со значением подняла указательный пальчик. — Между прочим, штатную единицу дали исключительно под меня.

Тут настал мой черед усмехаться — интересно, кому ты дала, так исключительно?

Вслух я этого, разумеется, не сказал, да и не моего ума это дело.

— Возможно, даже, — продолжала она, — ты не забыл, что я кандидат юридических наук?

Я неопределенно покрутил головой, что можно было трактовать и так и этак.

— А вот тему моего диссера ты наверняка не знаешь. А она называется: «Криминальная революция в позднем СССР на примере Обнорска и области».

Ого, — подумал я, — вот это подгон!

— Так что, если будешь писать книгу — привлекай — будем соавторами, — она засмеялась. — Правда, информация у меня в основном по восьмидесятым и началу девяностых. По семидесятым материала маловато осталось — дела хранятся, максимум, пятнадцать лет. Лишь по особо тяжким преступлениям — бессрочно. Поэтому по линии ОБХСС, я вряд ли смогу помочь, а вот маньякам и убийцам, кое-что есть. Навскидку, вспоминается дело «Банды Тимура». Слышал о таком?

Я покачал головой.

— Впервые слышу.

— Естественно, тогда секретили, а потом забыли, это ж тебе не столица. Они действовали с семидесятого, кажется, по семьдесят третий. Их так и называли: «Тимур и его команда». Он был наполовину кореец, Тимур Ким. Бывший боксер. По пьяни кого-то прибил — посадили. Когда вышел, сколотил банду отморозков и принялся бомбить цеховиков и торгашей — эдакие родоначальники советского рэкета. В Москве в это время тем же самым промышляла банда Монгола… ну про него-то, ты наверно слышал?

Я покивал, слышал, да. Смотрел в свое время «Криминальную Россию» да «Следствие вели».