Колдун

Глава 5

Перед капитаном стоял обросший, оборванный долговязый мальчишка, и злобно глядел на него исподлобья.

— Ну? Чего молчишь? — устало спросил капитан.

— А чего говорить-то? — зло, сквозь зубы ответил пацан. — Нашто с танка вытянули? Я фрица бить хотел, а меня к вам притащили, — проведя под носом рукавом, мрачно сдвинув брови, удосужился выдать он.

— Лет тебе сколько, боец? — устало подперев рукой голову, тяжело вздохнул капитан, успевший уже насмотреться вот на таких героев от четырнадцати до восемнадцати лет, которые сбегали из дома на фронт, и гибли здесь из-за своей глупой отваги.

Капитан ни на йоту не сомневался в ответе пацана, и только взгляд мальчишки — недетский, обозленный, неверящий — до сих пор удерживал Николая Егорыча от того, чтобы засунуть его в ближайшую идущую в тыл машину и там сдать на руки милиции — пускай они с ним разбираются да домой возвращают. Вот только будет ли толк? Судя по взгляду, этот зубами глотки рвать станет, но домой не вернется. Что-то видел? Кто-то из близких погиб?

— Восемнадцать, — с вызовом процедил пацан, испытующе глядя на капитана колючим взглядом.

— Паспорт потерял? — с усмешкой глядя на этого ершистого воробья, хмыкнул Черных.

— В поезде уперли, — не отводя взгляда, все так же с вызовом ответил наглец.

— Ну а в танк как залезть умудрился? — с интересом глядя на него, спросил капитан.

— Хреново их охраняют, вот и умудрился, — мрачно отозвался подросток. — Целая платформа танков и четыре часовых, что спят стоя. Хотел бы — и автомат бы спер.

— Ты бы лучше охранял? — прищурился Черных.

— Я в охрану не нанимался. Вы спросили, как пробрался, я ответил, — глядя исподлобья на капитана, дерзко отозвался мальчишка.

— Ну а погиб у тебя кто? За кого мстить так рвешься? — прямо спросил капитан, внимательно следя за реакцией мальчишки.

— Сестренки. Одной шесть было, утопили ее, а Веруньке девять… Снасильничали. Кровью изошла, — скрипнул зубами парень.

— Ясно. Отец где?

— Застрелили, — по-прежнему не отрывая взгляда, буркнул мальчишка.

— А мать? — чуть склонил голову капитан.

— Пьет. Сильно, — без эмоций отозвался парень.

— Еще родные есть? — сдвинул брови Черных.

— Где-то наверняка есть. Тока им на меня… Да и мне на них тоже, — проглотив окончание фразы и засунув руки в карманы видавших виды штанов, мальчишка и не думал опускать глаза.

Черных откинулся на спинку стула и задумчиво уставился на пацана. Лгать мальчишка не лгал, это видно. Но не договаривал — точно. И все равно нравился Николаю Егорычу этот пацан. Не трус — разговаривает смело, дерзко, хотя и понимает, что его судьба полностью в руках капитана. А капитан по закону военного времени и к стенке его поставить может… И все равно не боится. Смекалистый — это же надо догадаться в танк залезть и спокойно на фронт ехать! И наглость для этого тоже нужна немалая. И внимательный, осторожный — к танкам, стоящим на платформе, так просто не проберешься. Значит, наблюдал, момент выжидал, и при появившейся возможности забрался. Умен — отвечает коротко, смело, вроде и ответил, и ничего и не сказал толком.

Рискнуть? Взять к себе в отряд? Разведчик из мальчишки хороший выйдет. Отдать его Степанычу, пускай натаскивает. Вернуть домой? Так он снова сбежит. Этот если что решил — сделает. Их задача — танки сопроводить до расположения, и снова на передовую… Бог даст, удастся мальчишке жизнь сохранить…

— Как звать тебя, боец? — вздохнув, спокойно спросил Черных.

— Мишка Ростов, — не шелохнувшись, произнес парень.

— Гляди-ка… Не брат ли Натальи Ростовой случайно? — улыбнувшись, хмыкнул капитан.

— Чего? — сдвинул брови Мишка.

— «Войну и мир» Толстого читал? — посмотрел на него капитан, явно ожидая ответа, и уж точно не отрицательного.

— Не читал, — буркнул парень.

— Зря. Потрясающая вещь. Там Наталья Ростова… А впрочем, сам прочтешь, как возможность будет, — капитан потер переносицу, и вдруг, повернувшись в сторону двери, гаркнул: — Часовой!

— Звали, товарищ капитан? — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова в съехавшей набок пилотке.

— Звал. Войди нормально, — поморщился капитан и, дождавшись, когда тот полностью шагнет в кабинет начальника станции, приказал: — Пономаренко сюда, живо!

— Есть! — отдав честь, часовой выскочил из кабинета.

— Вот что, Миша. Будет у меня задание для тебя. Ночью проберись в танк, любой, и оставайся там, пока тебя не найдут. Учти, охрана будет предупреждена. Сможешь — молодец. Не сможешь — значит, охрана на высоте, и я могу спать спокойно, — задумчиво глядя на парня, проговорил Черных.

— Сами в охрану пойдете? — хмыкнул нахаленок.

— Сегодня нет. А дальше посмотрим, — спокойно отозвался капитан.

— С автоматом забраться? — вставая, уточнил Мишка.

— Если сможешь с автоматом, зачислю в отряд, — усмехнулся Черных.

За дверью раздался топот сапог, дверь распахнулась, и в кабинет ввалился невысокий пожилой мужчина.

— Товарищ капитан, старший сержант Пономаренко…

— Отставить. Степаныч, забирай этого танкового зайца к себе. Накормить не забудь. До прибытия в танковый полк отвечаешь за него головой. Глаз с пацана не спускать, — приказал капитан.

— Есть, товарищ капитан. Пошли, заяц, — усмехнулся в роскошные усы Степаныч.

— Сам ты заяц. Мишкой меня звать, — буркнул подросток, и, не глядя на капитана, прошел мимо Степаныча, задев того плечом.

— О как… — брови Степаныча взлетели вверх от изумления. Вздохнув и покачав головой в ответ на усмешку капитана, разведчик молодцевато провел рукой под усами, поправив их, и, усмехнувшись, выскочил вслед за мальчишкой.

— Сержанта Васильева ко мне, — выглянув в коридор, приказал Черных.

Мишка, шагая за Степанычем, не забывал посматривать по сторонам, примечая, что где находится и как охраняется. На давно нестриженного подростка, развязной походочкой шествовавшего за Степанычем, беспечно засунув руки в карманы и насвистывая незатейливую мелодию, оборачивались практически все. Вся рота уже знала, что в одном из танков, сводя их с транспортной платформы, нашли безмятежно спящего в кресле мехвода пацана. Теперь солдаты смотрели ему вслед и усмехались, строя предположения о том, что будет делать капитан с мальчишкой.

Весь день Мишка хвостиком ходил за Степанычем, не отходя от того и на шаг. Развести старого разведчика на рассказ о том, сколько здесь народу, и куда они направляются, не удалось. Пожав плечами, дальше Мишка безропотно таскался за ним молча, осматриваясь и примечая, какими путями можно подобраться к танкам.

Вечером, плотно поужинав, Мишка завалился рядом со Степанычем на выделенный ему матрац и засопел, с головой укутавшись в одеяло. Когда в помещении вокзала, временно превращенном в казарму, возник устойчивый храп, Мишка неслышно поднялся с матраца, схватил лежащую рядом со Степанычем скатку, свернул ее наподобие человеческого тела и засунул под свое одеяло.

Ступая на цыпочках, тихонько выбрался из казармы. Часовой, молодой веснушчатый парень, стоявший на входе в вокзал, тихонько окликнул его:

— Эй, заяц! Ты далече?

— До ветру. Ща вернусь, — так же тихо отозвался Мишка.

Сонной, шумной походкой Мишка ломанулся в кусты. Оттуда, мышью обогнув здание вокзала, скользнул в сторону площади, на которой выстроились готовые к маршу танки. Оценив количество стоявшей вокруг танков охраны, он так же тихо вернулся в кусты. Пиная камушек и тихонько насвистывая, выбрался из кустов и пошел в вокзал, по пути натянув часовому пилотку на глаза.

Пока тот поправлял пилотку, Мишка, тенью скользнув ему за спину, неслышно зашел за раскрытую дверь. Слившись со стеной здания, он, улучив момент, приставным шагом обогнул его и нырнул в кусты. Под прикрытием кустов добрался до площади. Огляделся. Приметив периодичность движения часовых, дождался смены.

Прикинув, что охрана сменяется каждые два часа, Мишка, скрываясь за кустами, проследил, куда пошли сменившиеся часовые. Эти разместились неподалеку от площади — в сарае стоявшего рядом дома. Вдоль сарая маятником вышагивал часовой.

Подождав с час, Мишка, подобрав несколько камушков, пристроился за спиной часового. Почти дойдя за ним до двери сарая, он запустил плашмя камушек, чтобы тот с шумом покатился по выщербленному асфальту. Среагировавший на едва слышимый шум часовой метнулся к углу здания, а Мишка проскользнул в сарай.

Отстоявшие свою смену часовые спали. Автоматы лежали рядом с каждым из них. Не дыша, Мишка, приметив щуплого часового, спавшего спиной к своему автомату, на цыпочках подошел к нему и, аккуратно подобрав ремень, поднял с пола оружие.

Идти с автоматом оказалось гораздо сложнее. Добравшись до двери, подросток дождался часового, и, пристроившись к нему сзади, придерживая приклад, чтобы тот ни обо что не ударился, шаг в шаг пошел за ним. Перед углом сарая парень повторил свой трюк с камушком, бросив его на этот раз назад, к двери. Попал удачно — прямо в дверь. Раздался характерный стук, и дверь чуть скрипнула. Часовой, обернувшись на стук, замер, сканируя глазами пространство возле двери. Воспользовавшись заминкой, Мишка рванул за угол.

Нырнув в кусты, мальчишка, тяжело дыша, упал на землю. Полежав несколько минут, выравнивая дыхание, он сел и вытер потное лицо полой рубахи. Добыть автомат оказалось сложнее, чем он думал. Несколько раз Мишка был на волосок от провала, и только природное упрямство не позволило ему сдаться.

Осталось забраться в танк. Нетривиальная, надо сказать, задачка, учитывая, что капитан явно подстраховался, и часовые действительно бдели. На перегоне все было гораздо проще — Мишка попросту заскочил на крутом повороте на притормозившую платформу с танками, и, чудом не наступив на дремавшего часового, пробрался в другой конец платформы и залез в танк.

Здесь же ему предстояло обойти десяток свеженьких, выспавшихся часовых, не сводивших глаз с подступов к танкам, и непрестанно курсировавших каждый на своем участке.

Внимательно осмотрев поле деятельности, Мишка заметил один танк, стоявший в густой тени. Оставив автомат в кустах, парень со всех сторон обошел площадь, всматриваясь в ту сторону, где находился облюбованный им танк. Небо на востоке начинало светлеть, обещая скорый рассвет. К тому же, по внутренним ощущениям парня, скоро должна быть смена караула, а значит, есть вероятность, что пропажу автомата обнаружат. Действовать надо было быстро.

Вернувшись на прежнее место, Мишка забрал автомат и подобрался поближе к облюбованному им танку. Расчет оказался верным: танк находился под кроной старого разлапистого вяза, подогнанный вплотную к бордюру. Часовой сюда не доходил, больше всматриваясь в противоположную сторону. Шагнув к танку, Мишка в ужасе присел: под ногой громко хрустнула незамеченная им палка.

Костеря на все лады свою неуклюжесть, он наблюдал за насторожившимся часовым, который уставился практически прямо на него. Мишке показалось, что часовой смотрит прямо ему в глаза. Он изо всех сил пытался успокоить колотившееся уже где-то в горле сердце, боясь, что его стук разносится на всю площадь. Решившись, часовой сделал шаг по направлению к затаившемуся Михаилу. Еще один…

— Что там у тебя? — раздалось позади часового.

— А? — отозвался тот, оборачиваясь.

— Чего сбился с ритма, спрашиваю? Увидал чтоль чего? — проговорил второй часовой.

— Да не… Вроде что-то хрустнуло в той стороне, — тряхнул головой первый. — Или скрипнуло, я так и не понял.

— Во дурак. Вязы старые знаешь как скрипят? Закачаешься. Топай давай, а то щас сержант заметит, оба огребем, — ответил второй и направился к своему участку.

Первый, оглянувшись назад, поспешил за ним. Той минуты, пока часовые шли до границы своих участков, тихонько переругиваясь, Мишке хватило, чтобы пулей взлететь на броню и, держа перед собой автомат, рыбкой нырнуть в открытый по случаю стоянки люк мехвода. Больше всего пацан боялся брякнуть автоматом по броне, но обошлось. Крепко приложившись головой, Мишка, тем не менее, умудрился не задеть автоматом броню танка.

Оказавшись внутри, парень перевел дыхание — свою задачу он выполнил. Поудобнее устроившись в кресле водителя и умостив автомат между ног, он закрыл глаза.

Для капитана утро началось с рассветом. Сперва в кабинет начальника станции, где он расположился на ночь, постучали, и, не дожидаясь ответа, ворвались двое: сержант Васильев и бледный до синевы лопоухий веснушчатый паренек, которого тот буквально приволок за шиворот.

— Капитан, у нас проблема, — напряженным голосом выдал Васильев. — Вот это… недоразумение автомат просрал.

— То есть? — еще плохо соображавший спросонья капитан, сев на лавке, потер заспанное лицо руками. — Не понял… Еще раз и внятно, — тряся головой, переспросил хриплым спросонья голосом Черных. — Чего он просрал?

— Автомат! Автомат он просрал! — почти заорал Васильев. — Ему в караул заступать, а этот придурок носится как ошпаренный, автомат ищет!

— Где ищет? — не понял капитан.

— Да в сарае, где спал! — с шумом втянув сквозь зубы воздух, почти прошипел Васильев.

— Он чего, пришел без автомата, что ли? А ты куда смотрел? — сдвинув брови, нахмурился капитан.

— Да с автоматом он пришел! И спать лег в обнимку с ним, как и положено! Ты куда оружие дел, лишенец? — снова встряхнул его за шкирку сержант. — Я тебя, долбодятла, щас к стенке поставлю и лично расстреляю, урод! Ты куда с автоматом ходил, сволочь?

— Н-никуда… Я с-спал после караула… П-проснулся, а автомата нет, — трясущимися губами с трудом выговорил белый как мел солдатик. — Я н-не знаю, куда он девался… М-может, ребята пошутили?

— Пошутили?? Ты посмотри, капитан, шуточки у них! — взъярился сержант.

— Погоди, сержант… — до начинавшего соображать капитана стало доходить, куда мог деться автомат. — Вы что, караул перед помещением выставить забыли?

— Никак нет, товарищ капитан! — резко отозвался сержант. — Ты меня совсем за идиота держишь?

— Караульный цел? — с тревогой поинтересовался Черных.

— Так точно! Все, заступавшие в караул, живы и здоровы, — мрачно отозвался Васильев. — Правда, ненадолго. Скоро я им здоровье малька подпорчу…

— Объявляй тревогу и общий сбор всего личного состава на площади, возле танков, — глядя исподлобья на сержанта, произнес капитан.

Не успел он договорить, как дверь рывком распахнулась, и в кабинет ввалился растрепанный Степаныч.

— Николай Егорыч, пацан пропал, — на выдохе выдал он, глядя на командира круглыми глазами. — Во, скатка под одеялом лежала, а пацана нет…

Черных закрыл глаза рукой, нервно поелозив ладонью по лицу.

— Я ж тебе велел глаз с пацана не спускать! — сквозь зубы выдавил он.

— Дык я и не спускал! Уложил прям возле себя! Он заснул, и тока потом я лег! Не мог он мимо меня пройти, не разбудив! — возмутился Степаныч.

— Да он не тока прошел. Он еще и скатку твою спер, в одеяло ее засунул, и ушел! Разведчик, бляха-муха! Васильев, где караульные, твою мать, были? — натягивая гимнастерку, встал Черных. — Вас всех, как кутят слепых, фрицы за пару минут перережут! Я вас всех под трибунал пущу! Объявляйте тревогу, немедленно!

Оба сержанта пулей вылетели из кабинета. Растерянный часовой стоял и хлопал круглыми от шока глазами.

— Ты чего замер? Тревога и общий сбор не для тебя? Ты мне еще за потерю личного оружия ответишь! Марш на площадь! — заорал капитан.

В ответ только хлопнула дверь за сорвавшимся с места рядовым.

— Ну пацаан… — проворчал капитан, тяжело опершись на стол, и хрустнул шейными позвонками. — Не ожидал… Лишь бы не удрал…

Капитан лично выспрашивал выстроившихся в ряд часовых, зверея с каждой минутой. Никто ничего не видел, ночь прошла спокойно. В сарай между сменами караулов никто не входил и не выходил, караульные клялись и божились, что на секунду глаз не сомкнули. Пацан выходил ночью из вокзала «до ветра», но вскоре вернулся обратно, еще и обидев часового, кстати, именно того же парнишку, у которого и автомат увел — пилотку ему на глаза надвинул, нахал. Больше ничего не происходило. Усиленный караул возле танков никого не заметил, все было спокойно. Пацан как сквозь землю провалился. Равно как и автомат.

— Танкистам занять свои места в танках, — прохрипел Черных. — Шоферам подогнать машины сопровождения и для перевозки личного состава. Личному составу построиться для марша. Бегом перед танками у меня побежите, сволочи!

Башенный люк танка со скрипом распахнулся, и в него проскользнул механик-водитель. Следом за ним в танк нырнул заряжающий. Оба замерли истуканами.

— Заяц… Гришка, гляди, заяц! Сволочь, тебя все с утра ищут! Капитан рвет и мечет! — схватив пацана за шиворот, проорал водитель.

— Чего надо-то? — широко зевнул Мишка и дернул плечом, освобождая ворот из захвата. — Руки убрал, а то щас как двину! Чего спать мешаешь? — сквозь зевок проворчал он, поерзав на сиденье, чтобы устроиться поудобнее.

Пока онемевший от наглости пацана механик открывал и закрывал рот, не в силах выдавить из себя ничего, кроме междометий, Гришка высунулся из люка и заорал на всю площадь:

— Капитан! Капитан! Заяц здесь! Дрыхнет, сволочь!

Капитан со всех ног бросился к танку. Заскочив на броню, он за грудки буквально вытянул торчавшего из люка заряжающего, и сам запрыгнул в танк. Отодвинув в сторону механика, он схватил Мишку за шиворот и дернул вверх. Многострадальная Мишкина голова снова встретилась с броней.

— Ай! — выдал пацан, потирая макушку. — Да вы дадите выспаться или нет? Чего надо-то?

— Ты… Ты… — глубоко вдыхая, капитан пытался подобрать слова.

— А, товарищ капитан… — зевнул пацан и протянул капитану автомат. — Хреновая у вас охрана, капитан. Чё, уже можно вылазить?

Капитан, в полной прострации взяв протянутое ему подростком оружие, едва смог выдавить из себя:

— Вылазь. Разведчиком будешь, — и, тяжело выбравшись из люка, грохоча автоматом по броне, уселся на башне, схватившись за голову. Спустя пару минут подняв голову и обведя взглядом собравшихся людей, он наткнулся глазами на веснушчатого паренька. Бросив ему автомат, он спрыгнул с брони.

— Чем хочешь примотай автомат к себе. Намертво. Еще раз потеряешь — расстреляю, — мрачно пообещал он пареньку и широко пошагал к зданию вокзала.