Колдун

Глава 9

Дверь блиндажа от резкого толчка ногой распахнулась и ударилась о стену. Капитан подскочил на топчане, пытаясь продрать глаза.

— Капитан, вставай. Мы с новостями, — секундная пауза и тяжелое хриплое дыхание, прервавшее кашлем. — Плохими.

Капитан потер уши — пора начинать нормально спать. Уже и детский плач мерещится… Следом пришла мысль — Заяц? Откуда взялся? И новости… плохие?

Капитан вскочил с лежанки и запалил самодельную лампу. Перед ним стоял Ростов собственной персоной, державший на закорках девочку, и из-за его спины раздавался детский плач.

— Миша, пусти меня, — попросила девочка, и Мишка помог ей удержаться — на одну ногу, завязанную какой-то тряпкой, девочка не наступала. За ними обнаружился мальчишка поменьше, державший на руках ребенка трех-четырех лет.

— Здравствуйте, — робко произнесла девочка, опираясь на Мишку.

Абсолютно ошалевший капитан с раскрытым ртом разглядывал ребят, ввалившихся в блиндаж. Все как один мокрые, грязные, разве что девчушка на руках чуть почище — видать, берегли дите. У старшей девочки губа прокушена несколько раз, распухла, и кровь на подбородке, а по грязным, в разводах, щекам светлые полоски кожи, промытые слезами. И взгляды… Мальчишка явно испуган, взгляд затравленный, мечется. Зато двое старших глядят одинаково: угрюмо, мрачно, с вызовом. И ладно еще у Ростова, но у девочки взгляд…

Капитан потянулся за гимнастеркой, когда в блиндаж следом за ребятами ввалился Васильев.

— Товарищ капитан… — начал он, но был прерван.

— Погоди, сержант. Миша, посади девочку и рассказывай, — натягивая гимнастерку, сдвинув брови, проговорил капитан.

— Николай Егорыч, вода есть? Полинка пить хочет, — проговорил Мишка. — Она сутки без воды и еды.

— Васильев, крикни часового. Пускай детей накормят и разместят пока где-нигде, хоть у поваров, хоть у санитарок… Потом разберемся, — встал капитан. — Девочку надо вынести?

— Томку? Нет, — покачал головой Мишка. — Она нужна.

— Рассказывай тогда, — уселся за стол капитан и уставился на Мишку.

— Фрицы танки собирают. Много. Сегодня утром или завтра уж наверняка пойдут в наступление. С нашей стороны линия фронта заминирована. Немцы всю ночь минировали, охраняя своих саперов. По лесу шатались. Как начнут наши танки выходить, первые точно подорвутся, даже не вступив в бой, — выдал сумбурную информацию Мишка.

— Информация точная? — нахмурился капитан. — Не преувеличиваешь? Смотри, Миша, все очень серьезно!

— Нет, поиграться захотелось! — огрызнулся Мишка. — Капитан, времени нет на игрушки! Все здесь сдохнем, а я жить хочу! Своими глазами видели и фрицев, и танки!

— Сержант, Пономаренко сюда, Лисицына, Божко и Рыжова. Бегом! — рявкнул Черных и, развернувшись к стене, на которой висел полевой телефон, крутнул диск. — Товарищ майор, у меня информация интересная. Давай сюда скорым темпом! — и, вернув трубку на рычаги, крикнул: — Есть там кто?

Простучали сапоги по ступеням, и в дверном проеме возник солдат.

— Рядовой… — но капитан не дал ему договорить.

— Воды принеси, чая и жевнуть чего-ничего, — махнув на него рукой, произнес Черных и снова посмотрел на Мишку. — Сутки шли?

— Да. Но один дошел бы быстрее, часов за шестнадцать. Ребята сильно тормозили, да и, чтобы не рисковать — шумные они — ушел поглубже в лес, и заплутали немного, — пожал плечами Мишка.

— Ребят-то где взял? — поинтересовался капитан, наливая из давно остывшего чайника в свою кружку воды и протягивая ее девочке. Тамара, благодарно улыбнувшись, жадно припала к кружке, но, выпив примерно половину, оставшуюся воду протянула Мишке.

— Там, в деревне, за лесом. Это тетки Глафиры дети. Жалко их стало, погибнут ведь… — взяв протянутую ему кружку, Мишка за три глотка осушил ее и вернул пустую капитану.

— Томка… Тамара, да? — глядя на девочку, улыбнулся капитан. Та смущенно кивнула. — Царица Тамара… — задумчиво произнес капитан. — Как деревня твоя называется?

— Горелинка, — тихо ответила девочка.

— Горелинка… — задумчиво повторил Черных, ища ее на карте. Найдя, чуть присвистнул: — Здоров же ты по лесам шастать, паря… Ты почти пятьдесят километров отмахал, и это по прямой. По лесам да в обход, думаю, все восемьдесят будут.

— Танки по прямой пойдут… — задумчиво сказал Мишка. — Видимо, расчет на то, что на подготовку у нас будет полчаса-час.

— Пока их заметим, пока поймем, что это серьезное нападение, а не пугалка… Минут десять от силы — только в имеющиеся танки заскочить. Даже личный состав толком поднять не успеем… — покачав головой, возразил ему капитан.

В блиндаж зашел Пономаренко с чайником, исходящим паром, и кучей кружек в руках. Увидев подростка, крякнул и двинулся на пацана.

— Ну, Заяц… Сейчас я тебя свежевать буду… — угрожающе прохрипел Степаныч, стремительно багровея.

— Степаныч, остынь! — рявкнул капитан. — Дай сюда чайник и сядь! Сахару принес?

— Принес… — буркнул багровый разведчик и бухнул чайник на стол. Достал из кармана сахар в кулечке и кинул туда же. — Еще и чаем поить этого… — мотнул головой в сторону Мишки Степаныч. — Знал бы, за порогом вылил… — бурчал он, демонстративно садясь на лавку спиной к мальчишке. — Капитан, убирай его из моей команды. Не нужон он мне!

Капитан поднялся, взял три кружки и разлил в них чай. Первую подал Тамаре, протянув ей сахар, который девочка тут же сунула в карман. Капитан покачал головой.

— Доставай обратно, царица Тамара. Малышке прибрала? Не боись, у нее щас и без твоего кусочка одно место слипнется. Сама ешь. Тебе сейчас надо — когда еще поесть удастся, — вздохнул Черных, протягивая кружку Мишке, а затем и Степанычу.

В это же время в блиндаж вошли еще двое: капитан и старший сержант. Поздоровавшись и удивленно косясь на детей, сидящих за столом, присели рядом с разведчиком.

— Сейчас майор Федотов подойдет, и начнем, — протягивая им кружки с чаем, проговорил капитан.

— Чего у тебя за дело-то, капитан? Время полчетвертого… — зевнув, пробормотал пришедший капитан.

— Познакомьтесь для начала. Комбат Лисицин Федор Юрьевич, старший сержант минометного отделения Рыжов Сергей Дмитриевич, Пономаренко Семена Степановича вы знаете… — начал Николай Егорович.

— Я Божко Игнат Борисович, старший саперного отделения, со мной майор Федотов Руслан Яковлевич и сержант Васильев Григорий Иванович, — раздался от двери веселый голос. — А чай всем раздают? О! С сахаром! Обязательно буду! — протянул руки к кружке и, ухватив сразу три кусочка сахара, представился молодой капитан с забавно торчащим из-под пилотки чубом.

— А это Ростов Миша, наш новый разведчик, и?.. — вопросительно взглянул на Тамару Черных.

— Руденко… — пискнула Тома.

— Руденко Тамара, — закончил капитан. — Ребята, рассказывайте сами.

Тамара подняла глаза на Мишку.

— Я так думаю, что немцы готовятся к большому танковому наступлению, и именно на нас, — мрачно начал Мишка.

— А я так думаю, что к стенке тебя и расстрелять, как дезертира, — буркнул Степаныч. — Думает он!

— Капитан, ты здесь нас собрал вот этого послушать? — поддержал Степаныча Васильев.

— А ну тихо! — грохнул ладонью по столу Черных, покрываясь пятнами. — Если, Гриша, твои раздолбаи прое… пропустили несколько десятков фрицев у себя под носом, а твои, Степаныч, взвод танков не заметили, он, — Черных махнул рукой в Мишкину сторону, — не виноват! Молчите и слушайте! Будем решать, как выкручиваться станем! Миша, продолжай!

— Сегодня ночью по нашему краю фрицы массово минировали поле. Думаю, противотанковыми минами — они большие были, круглые. Насчет противопехотных не знаю, но, возможно, ими тоже, — продолжил Мишка.

— Насколько массово? И как далеко от нас? — задал вопрос Божко. — Откуда узнал?

— Сам видел. От нас… не знаю… метров двести от края поля. А массово… Я насчитал тридцать семь, потом сбился. У каждого рюкзак был с минами, — задумчиво отозвался Мишка.

Божко присвистнул и, подскочив к двери в блиндаж, открыл ее и гаркнул:

— Емельянов, Сидоренко! Срочно взять десяток ребят и проверить поле боя на расстоянии от ста до трехсот метров на наличие мин! Доложить немедленно!

— Есть! — раздалось снаружи, и сапер плюхнулся на свое место.

— Дальше, Миша, — мрачно попросил Черных.

— За Томкиной деревней, возле реки, немцы скрытно собирают танки. Огромное количество. Танки охраняет очень много немцев, в том числе, судя по всему, и большие чины. Настолько боятся огласки, что в деревню ни ногой. Но! Позавчера вечером всем жителям было велено застелить постели чистым бельем и приготовить обед, побольше и повкуснее, а самим убираться из домов. Наверняка фрицы войдут в деревню и расположатся в ней, а сегодня утром начнут наступление, — выдал Мишка.

— Ты танки видел? Или бабушка сказала? — насмешливо спросил его Степаныч.

— Я видела, — вмешалась Тамара. — Четыре дня назад их было сорок семь штук. Они их каждый день подгоняют понемногу, но постоянно. Гонят по три, четыре, редко по пять штук… Мы с Колькой два дня их караулили, на поле в пшенице прятались и следили.

— Четыре дня назад? А три дня назад что было? — спросил майор. — Следить перестали? Почему три дня назад не посчитали? И откуда уверенность, что их не перебросили в сторону Обаяни?

— Невозможно было посчитать, — покачала головой девочка. — Там фрицев понаехало столько, что не подберешься. Мы на пригорок забирались, и оттуда смотрели, как подъезжают.

— А то, что танки не перебрасывали… Сутки назад они очень хорошо охранялись, — подхватил Мишка, и рассказал, как пытался подобраться к танкам. — Там действительно не подберешься. И разглядеть что-либо невозможно — их маскируют очень хорошо.

— А что за танки? — спросил Рыжов. — И только танки?

— Нет, не только, — покачала головой девочка. — Приезжали и крытые полуторки, с них ящики какие-то выгружали, тяжелые — один ящик по четыре немца таскали, и еще люди с них выпрыгивали. И еще машины странные были, эм… — девочка задумалась. — Они машины… Только… у них трубы такие торчат… — попыталась объяснить она.

— Зенитки? — задумчиво предположил Рыжов. — Много их было?

— Я видела двенадцать… Но мы там не целыми днями сидели. Мамка нам туда ходить запретила, когда мы ей про танки сказали, так мы туда часа на два бегали, поглядеть и обратно, — опустив голову, почти прошептала девочка. — Я не знала, что мы к вам попадем, я бы лучше смотрела…

— Все хорошо, Тамара, — подбодрил девочку майор. — Ты и так нам очень много рассказала. А танки какие были, можешь сказать?

— Такие… острые. У них башня как квадратная, вся в углах, а сверху люк возвышается. И сами они все в углах. Светло-коричневые, и темными зелеными пятнами покрашены. Новые, на них царапин и вмятин не было, — наморщив лоб, вспоминала девочка. — Но танки разные. Там еще и другие были. Не такие… острые. У них башня тоже приплюснутая, но спереди круглая, а сам перед… как будто ножом его срезали, — пыталась объяснить Тамара.

— Первые — Тигры, однозначно… А вторые… Пантеры? — задумался майор. — Тамара, а каких больше? Острых или округлых?

— Не знаю… — покачала головой девочка. — Сперва округлых было больше, потом острые поехали, потом ехали и те, и другие…

— Миша, а почему ты думаешь, что наступление будет сегодня? — посмотрел на пацана майор.

— Вчера утром, на рассвете, когда мы в лес забежали, в деревню немцы въехали. Мы едва успели, хорошо, туман был, — начал Мишка, но Тамара вскинулась, вцепившись в его руку.

— С чего ты взял? Мамка с Ваней уйти собирались… Если немцы въехали… Ты врешь! — Тамара, всхлипнув, уткнулась в ладони.

— Том, вам не надо знать было… Я и спорить не стал, когда ты за Полинку вцепилась, потому как гул уже слышал. Торопился я сильно, спорить некогда было — никто бы не ушел, — опустив голову, проговорил Мишка. — Но когда мы в лес забежали, я на дуб лазил, и оттуда видел фары вокруг деревни. Значит, они деревню окружили, чтобы никто не ушел. Думаю, днем они стягивались туда, подвозили все, спали, а как стемнело, начали лес прочесывать, и прочесывали капитально, — Мишка рассказал о своей встрече с немцами на окраине, а Тамара помертвевшим, бесцветным голосом — о своей. Вообще, девочка внезапно замкнулась, и стала отмалчиваться.

В дверь постучали, и вошел один из саперов.

— Игнат Борисович… Простите. Разрешите доложить?

— Емельянов, быстрей рожай! Что там? — встревоженно вскинулся Божко.

— Хреново там, товарищ капитан. Сильно хреново. Сто пятьдесят метров — и мины как горохом. И пехотные, и танковые. Мы выйти не сможем, а нас как в тире… — вытирая потное лицо пилоткой, проговорил Емельянов.

— А разминировать? — мрачно спросил Божко.

— Дня три… — покачал головой Емельянов. — Всем отделением.

Каждый из присутствующих мрачно выругался.

— Так, Емельянов… — выдохнув, начал Божко хриплым голосом. — Поднимай всех, кого сможешь. Разминируйте полосами, так, чтобы танк прошел. Ставьте маячки, где разминировано. Нам жизненно важно вывести танки на поле целыми! Понял?

Емельянов, сглотнув и обведя взглядом серьезные, мрачные и бледные лица командиров, кивнул.

— Бегом! Исполнять! — рявкнул Божко. Через секунду сапоги бегущего Емельянова часто стучали, удаляясь.

— Я думаю, ребят стоит отправить кушать и спать. Нам они больше не нужны, — проговорил Черных. Командиры согласно загудели.

Черных высунулся из блиндажа и вызвал четырех рядовых. Одного попросил отнести Тамару в санчасть, остальные пока остались в блиндаже. Мишка отправился к поварам, но вскоре его обогнали бежавшие бегом посыльные с распоряжениями. К тому времени, как он перекусил, все расположение гудело как растревоженный улей. Едва добредя до землянки Степаныча, Мишка стянул с себя мокрые и грязные шмотки, и, не обращая внимания на поднявшихся разведчиков, рухнул на свою койку и вырубился.