Князь Рысев 4

Глава 3

Пузатый бес смотрел на нашу компанию и давался диву. Наверно, на своём веку он уже успел повидать благородных офицеров, готовых спуститься-то, да в самые что ни на есть подземные глубины Петербурга, но столь разношёрстную компашку наблюдал впервые.

Майя была сама серьёзность и не находила себе места. Волнение заставляло её в сотый раз проверить содержимое своей сумки.

Я хмыкнул, вспомнив, что было, когда она проверила мою — и первым делом спросила, здоров ли я? Она видела возможным взять с собой армейские галеты, может быть, печенье — но пирожные и яблоки вогнали её в ступор. Я же не терпящим возражений тоном заявил, что так надо — как будто бы, ударься я в объяснения, она смогла бы их принять и осознать! Ей пришлось лишь недовольно пожать плечами и обиженно солгать, что если что — она своими запасами со мной делится не станет.

Алиска была куда как равнодушней. Спокойство царило в её мятежной душе, давая возможность созерцать красоту утра. Беззаботно она смотрела на невесть откуда взявшуюся, да посреди осени бабочку, ритмично размахивая хвостом. Звериная натура звала её поймать порхающую негодницу, но она чудом держалась.

Явилась вместе со своим многострадальным пылающим клинком, даром дома Тармаевых. Бес смотрел на неё пуще остальных — он не знал, что же конкретно его смущает? То ли девчонка-велес, к которой благородные относятся на равных, то ли её наряд горничной.

Я склонялся ко второму и тоже был удивлён. Значит, яблоки с пироженками в душе Майки пробуждают смятение, а вот то, что её личная телохранительница вырядилась так, будто собирается учинить в подземелье генеральную уборку — даёт ей повод считать, что всё хорошо?

Но спорить не стал. На моей памяти именно Алиска завсегда не то что просто знала, а бесконечно была уверена в том, что делает.

Кондратьич выглядел зерном здравомыслия, за что получил от пузатика одобрительный взгляд. Немного битая молью солдатская форма, вещмешок, винтовка и кортик — он словно в одиночку готов был зачистить то, на что нужна троица сопливых детишек во главе с офицером.

А ещё он разбавлял бабский состав подобранной мной команды, ведь замыкала нас Катька.

Майа едва ли не носом чуяла присутствие в нашем стане не просто соперницы за моё кроватное время.

Она чуяла в ней непримиримого врага. Кондратьич оказался прав со своей выдумкой — по легенде перед нами стояла не дочь рода Менделеевых, второй пятый алхимик всей страны, а немой чумной доктор родом из Германии. Маска успешно скрывала её лицо от любопытных взглядов. Вранье о том, что она прячет от чужих взглядов страшный химический ожог только раззадоривало злость Майки — как и всякая женщина, она чуяла подвох. Где-то внутри её темноволосой головы бродили вопросы: где и как я отыскал эту бродяжку?

Алиска испытывала к ней только естественное для неё любопытство. Я вздрогнул, когда заходили ходуном крылья носа девчонки-велеса, прикусил язык. Уж кого-кого, а зверя обмануть невозможно!

Лисица же лишь пожала плечами, не проявив к новенькой должного интереса.

Катька прятала в себе всё, что только могло выдать в ней Менделееву. Белые волосы лежали под капюшоном, стянутые в хвост. Кожаная маска с непрозрачными линзами очков выглядела жутковато и немного нелепо. Словно желая скрыть в ней алхимическое начало, девчонка не нашла ничего умнее, как наклеить на неё невесть откуда раздобытые гайки и шестерни.

Словно она желала подчеркнуть механическое начало своей натуры.

Насколько у неё получилось не знаю, знаю только то, что мне стоило немалых усилий убедить её на этот маскарад. Нутро подсказывало мне, что однажды всё тайное становится явным, опыт вторил, но я не слушал.

Словно в спину меня толкало отчаяние, вкрадчиво убеждая, что главное — попасть внутрь, а там хоть пото…

Я прикусил язык, вспомнив, чем обычно для меня заканчивается неосторожность в словах. Нет уж, дудки, давайте в этот раз без этого, ага?

— Показывай! — велел мне пузан, а я часто заморгал глазами. Какого лешего этому чёрту от меня ещё требуется? Всех, кого надо я притащил, так какого ж рожна?

— Сумку показывай. Готов ли?

Я недовольно забурчал, скидывая котомку с плеч, дьявол же никак на это не отреагировал. Зажжужала растёгиваемая молния-застёжка, распахивая набитое нутро моей сумки.

Дьявол рылся в скромных пожитках, словно в своей сокровищнице. Майка уже хотела сделать ему замечание: её возмущению не было предела! Она нормально относилась к обычному люду, но что этот простолюдин себе позволяет так нагло рыться в чужих вещах?

Чую, в будущем таможня сильно разочарует огненную дочь Тармаевых.

Страх ёрзал во мне ужом, намекая, что бюрократию точно придумали посреди дьявольского пиршества. Что ты будешь делать, если он вдруг вспомнит, что для прохода требуется разрешение пятого заместителя помощника главной канцелярии за подписью пяти его начальников? Развернёшься ко всем собравшимся, разведёшь руками, извинишься и скажешь, что ошибочка вышла?

Если Сатана и жаждал меня унизить, то способ он выбрал наимерзейший.

— Это вот… — руках толстяка боками зеленело сочное, готовое хоть щас, да в фруктовый салат, яблоко. — Это вот что? Для чего?

Глаза Майки вспыхнули едва ли не злорадством. Словно где-то в недрах души она уже который год мечтала выдать женское и сакраментальное — я же говорила!

— Яблоко, — я старался звучать как можно более невозмутимо. — Оно… восстанавливает ману.

— Ишь ты, — одобрительно буркнул он, и тотчас же ткнул когтистым пальцем в свечи. — А это?

— Свечи. Магические, если освещать путь перед собой. И анальные, если ты не закончишь расспросы.

Он мерзко загоготал моей шутке и махнул рукой.

— Вижу теперь, что хучь в чём, а шаришь, людина. — Он встал на цыпочки, чтобы дотянуться до самого моего уха, вкрадчиво зашептал. — Будь у тебя уровень повыше, я пустил бы тебя сразу. Таких как ты смельчаков в этих кущах сгинуло — на три преисподних хватит. Но ты послушай моего совета…

Слушать советы самого дьявола — я уже чую, как начинают пригорать афедроны всех святых. Интересно, что по этому поводу сказала бы Славя?

Я не знал, чем обмолвилась бы ангел, ведал лишь о том, что иногда лучше послушать того, кто говорит — выводы-то я всегда сделать успею.

— Там, в туннелях, тебе встретиться всякое. Разумное и не очень. Воспринимай всё, как данность. Найдёшь деньги — не береги, будет возможность — трать.

— Хорошо, только открой мне ещё одну тайну — откуда в тебе такое человеколюбие проснулось?

Он хмыкнул, потеребил затылок, после же поморщился, плюнул себе под ноги.

— Скажешь тоже! Человеколюбие! Моя б воля, так я тех эксплуататоров, что ты с собой приволок прямо тут и в котел, грешатам на потеху. Но ты-то хучь наполовину, а наш!

Вон оно чё…

А я уж как будто бы и стал забывать, что наполовину полудемон. Хоть только родство с ними меня в последнее время из всяких задниц и вытаскивало.

— Ну, чего встали? — недовольно зарычал он на остальных, гремя связкой ключей. Их на кольце висела разве что не добрая сотня.

Я смотрел на то, как приоткрываются ржавые ворота с каким-то непонятным мне самому неописуемым трепетом. Наверно, почти то же самое я ощущал, когда подростком в линяге заходил в первый свой данж.

История повторялась, только обстоятельства теперь иные. Вместо персонажа я сам, вместо урона — настоящие кровь, боль и синяки. А хилера, готового вытащить назад в бренную тушку даже с того света, не завалялось.

На миг, время передо мной застыло, а меня самого охватил паралич. Перед глазами потемнело.

Ясночтение вспыхнуло интерфейсом перед моими глазами, взрезая повисшую мглу. Меня приветствовало небольшое окно. Скупо, словно его писали в канцелярии, сообщение носило предупреждающий характер. Мироздание защищалось от моих нападок, а потому было строго по определению. Не желая тратить лишних слов, оно немо вещало, что в моей компашке подобраны бойцы не единого уровня, а потому скалирование противников будет отключено. Словно у меня был какой-то выбор, мне, наконец, представили возможность, как офицеру с особым, подстроенным под систему даром, осмотреть своих подопечных и не очень.

Тут в пору было присвистнуть и задуматься над тем, что не было никакого попадания в тушку князя Рысева. Пихнули сознание умирающего меня в капсулу виртуальной реальности, и привет!

Здравый смысл желал цепляться за остатки здравомыслия, выстраивая возможное из невероятного. Я бы покачал головой, вернись ко мне возможность двигаться. Сарказм беспощадно жалил меня колкостью замечаний — ага, блин! Первый парень на деревне, только на одном тебе такие эксперименты и ставить, чего уж там! Других-то людей в мире попросту не было…

Я отвечал, что, может, всё оно и так, но ведь почему-то же выбрало мироздание меня, чтобы швырнуть в эту альтернативную клоаку?

Глас мудрой черепахи-сенсея из одного популярного мульта спешил заявить, что случайности — они того самого, не очень-то уж и случайны.

Я отмахнулся, решив оставить поток этих мыслей на потом. Может, все это просто связано с моим даром и ничего больше — не зря ж его Кондратьич придурью считал.

Первым делом я решил взглянуть на то, чего умели мои девчонки. Заодно и Кондратьича на этот предмет «пощупать» — сдавалось мне, мастер-слуга горазд не только шашкой махать да из стрелялы стрелять.

У Майки ветвь и в самом деле раскидистая. Несколько очков способностей не были распределены. Я бы на ее месте взял огненное дыхание — завсегда приятно, лишившись оружия, воздать поганцу просто разинув рот в окрике.

Неправильно проведённый ритуал на монете по прежнему отражался на её характеристиках, откушав едва ли не добрую треть маны. Майка-то, выходит, у нас пока что, волшебный инвалид: дебафф ослабления обещал исчезнуть через добрых полтора месяца.

Я попытался помочь Тармаевой и выбрать за неё способность, но интерфейс мягко намекнул мне, что я не могу принимать подобного рода решения за тех, кто не является моим подопечным. Что ж, как только у меня появится лицензия, да не на кровнорождённого прислужника, я сделаю ей предложение влиться в ряды моей крохотной армии. Я предчувствовал, что её согласие принесёт больше проблем, чем выгоды, но в своём решении был твёрд.

У Алиски всё было не хуже, а я бы даже сказал, лучше. Она успела с момента прошлой проверки подрасти на целый уровень. Способности она будто выбирала по наитию, решив, что все остальные ветки, кроме боевой звериной — хрень, а потому вложила полный максимум именно туда.

Кондратьич был крут — просто крут. Описание гласило, что бывший солдат давно сменил свой класс на мастер-слугу. Он сохранил часть умений из боевого прошлого, но сейчас они получали огромные штрафы — и за несоответствие классу, и за банальнейшую старость.

Менделеева почти толком ничего и не умела. Впрочем, её пассивки говорили об обратном. Любительница смешать на ночь пару-другую ядовитых коктейльчиков имела хорошую сопротивляемость ядам. Надо будет обязательно запомнить. Ну а уж про возможность хлестать один эликсир за другим без видимых вредоносных последствий я уже имел честь лицезреть воочию. Не хотелось бы доводить её до того, чтобы она обращалась в гигантского монстра — тогда весь маскарад сразу потеряет смысл.

Пока что она одна единственная виделась мне пятым колесом — что-то мне подсказывало, что полчища крыс, коих она запросто обращала в своё орудие, нам попросту не попадутся.

Я выдохнул, когда интерфейс предложил схлопнуть окно и повиновался — не вечность же так торчать? Напоследок он предупредил, что у меня не будет возможности покинуть подземелье без последствий. Долг будет считаться невыплаченным, обещание — нарушенным. Биска, наверно, из своего небытия поглядывала на меня и потирала ручонки. Обращаться из её офицера всего лишь в игрушку, лёгкое развлечение мне хотелось меньше всего. Это сейчас, пока я не в её лапах, она относительно благожелательна — но в какую фурию обратится потом?

Даже думать не хотелось.

— Федя? Ты идешь? — Майя выглядела взволнованной, я часто заморгала глазами в ответ. Ещё мгновение назад они стояли застывшими истуканами, а теперь вновь пришли в движение. Мне казалось, что с того момента прошла целая вечность. Я качнул ей головой в ответ, сделать первый шаг показалось до бесконечного трудным.

Словно я обязательно должен был упасть.

— Ты просто… встал, когда открылись двери, — на мордашкн Алиски тоже отразилось беспокойство. Менделеева лишь тяжело дышала.

— Всё в порядке. Я лишь задумался на мгновение. Идём.

Грязь хлюпала под моими ногами. Вперёд выбился Ибрагим, тут же ответил на немой вопрос — солдат завсегда должен вышагивать впереди офицера. Иначе кто будет командовать, если он угодит в первую же попавшуюся ловушку?

Словно подчиняясь правоте его слов, девчонки поспешили меня обогнать.

Вниз вела бесконечно длинная лестница. Голодная тьма облизывалась — словно желала, чтобы мы потерялись в её чреве.

Кондратьич не доверял волшебным свечам, извлёк из своей сумки фонарь. Чиркнула спичка — старик поджёг лампадку внутри стеклянного ящика и тут же закурил свеженабитую трубку. Майка не стала лишний раз извращаться, создала огненного птенца. Этот был размерами куда меньше того, что она создавала в аду — воробей на его фоне мог бы почуять себя накачанным гигачадом.

Я вздохнул, в очередной раз вспомнив о Нэе — малышка бы была здесь очень кстати.

— Не вешай нос, барин, — подбодрил меня Кондратьич, чуть обернувшись через спину. Винтовка хлопала его прикладом по ягодицам, сам старик в руке сжимал кортик — словно ожидал скорой опасности.

— Федя, как думаешь, это зло… Что за зло может быть в этих туннелях?

Майка касалась рукой влажных, успевших позеленеть стен. Наши шаги гулким эхом разносились по округе, тишину разрывали мерно капающая с самого потолка вода.

Словно желала спросить: ну-ка, ну-ка, что ты там говорил про потоп, а?

— Не знаю, — честно признался я.

— Чудовище, — тут же нашлась Алиска. Её жёлтые глаза хищно горели в темноте — в отличии от нас ей вовсе не требовались фонари с магическими заклятьями; прекрасно видела и так.

Я ждал, что на нас ворохом бросится стая летучих мышей, но те, кажется, предпочитали места поспокойней.

Алиска не унялась и продолжила.

— Чудовище, конечно же. Раз зло — значит чудовище. Так в сказках всегда было.

Хвостатая велес удостоилась от меня удивлённого взгляда. Уж от выросшей среди улиц Петербурга я меньше всего ожидал подобной наивности, а вон поди ж ты…

В голове, вообще-то, крутились догадки о том, каких тварей мы могли повстречать в этом подземье.

На ум первым делом шли ангелы. Детей Бога дьявол первым делом назовёт самым злым злом из зла. Да и учитывая, что высокотехнологичные крылачи, по примеру Слави, обожают подземные переходы, лаборатории и залы…

Кондратьич вдруг встрепенулся, предупреждающе поднял указательный палец, заставляя нас на миг, но остановиться. Лишь Катька не успела среагировать, врезалась в Майкину спину — девчонка тут же сморщилась от неприязни.

— Тихо! — шепотом затребовал старик. — Слышите?

Мы все обратились в слух. Майк аотрицательно покачала головой — ей не удалось уловить ничего. Я был с ней полностью солидарен, Менделеева лишь пожала плечами.

А вот остро торчащие ушки лисицы напряглись — на пару с Кондратьичем им открылись тайны сей местности.

— Оружие… к бою! — Кондратьевич гаркнул так, что я первым делом схватился за клинок, второй рукой потянулся к покоящемуся в кобуре Подбирину — уж не знаю что там, но стрелять я буду чем придется. И простым свинцом, и заклинаниями…

Огненный птенец вскрикнул, словно предупреждая нас об опасности, метнулся в руки к хозяйке, тотчас же принимая форму огненного копья.

Распахивая землю, вращаясь словно бур, из под земли выскочил малорослик. В нём едва ли был метр росту, но красные, полные ненависти глаза, зловеще сверкающие во тьме не обещали нам ничего хорошего. В руках он стискивал подобранный ему по росту топорик.

Я выстрелил первым — Подбирин плюнул горячим свинцом в тварь. Скалившее клыки чучело подпрыгнуло, будто от удара, шлёпнулось о стену. Прижимая четырёхпалую лапу к ране, он захрипел.

Разведчик, подсказало мне ясночтение. Гмур-разведчик.

Ничего, говорил вид умирающей твари — я правда разведчик. А вот остальная армия уже не за горами…