Князь Алтайский

Глава 28

1

За исключением трудностей с порохом и непонятных снов, в остальном мои дела и дела города Осетровска и в целом вотчины рода Осетровских… блин, все же я горожанин, и подсознательно считаю своим владением город, а остальное — так, мелким, не особо полезным приложением. А здесь, в семнадцатом веке, главное владение — всегда земля, а все остальное, включая города, как раз и будет мелким приложением.

Но не суть.

Так вот, за исключением нескольких досадных неприятностей — дела у меня шли хорошо. Можно даже сказать — отлично… ну, на хорошо с плюсом — точно.

Так, например, мой личный монетных дел мастер Ефим, прозванием Медва, таки наладил работу моего личного монетного двора.

Девочка Ав-Ав, живой детектор драгоценных металлов, после нескольких дней блуждания по окрестным горам, нашла буквально в нескольких верстах от города серебряные руды. И нет, это не было счастливым совпадением ака «рояль в кустах». Если помните, то наоборот — мы в лице меня решили основать город именно здесь, потому что именно здесь Ав-Ав почувствовала близость серебра.

Руды обнаружили, наладили работу и у меня есть мой личный серебряный рудник. Правда, никто не знает о том, что он серебряный. Ну, чтобы не вводить людей во искушение. Так, какие-то камни добывают, грузят на телеги, везут в город, а уж что там с ними делают — знают только Медва, да еще несколько особо доверенных людей.

У меня даже была мысль, используя моего чародейного холопа, всю эту технологическую цепочку упрятать под землю. А то — придут враги, все поломают, все разрушат, да еще и стены нехорошими словами испишут… враги же, ни стыда ни совести. А мне потом все это восстанавливай за свои деньги, а я их сам не печатаю! В смысле… печатаю, конечно, но мою мысль вы уловили, надеюсь. В общем, подумал я, почему бы не отстроить такую себе Морию? Не, ну а что? Мои работники, как и все на Руси, бородаты, широкоплечи, добывают серебро, топорами владеют еще как — чем не гномы? Кстати, я тоже не понял вначале, зачем шахтеру навык работы с топором? Он же под землей работает, что ему там рубить? Крыс-мутантов? Оказывается, лес шахтеры рубят чуть ли не чаще, чем руду — шахты-то крепить надо, если не хочешь, чтобы однажды гора сделала «Кра» и рухнула тебе на голову. Видимо, поэтому у фэнтезийных гномов излюбленное оружие — это топор, а не меч или там копье.

Короче, мысль была да сплыла. Во-первых — работники все же не гномы и постоянно обитать под землей — да они с ума сойдут. Во-вторых — и это главная причина — такая постройка, даже с использованием чародейного холопа, пожрет хренову тучу сил и Сил и не факт, что будет нормально работать. На одном освещении и вентиляции многокилометрового туннеля до города рехнешься. В общем — нет, Мории у меня не получится. Оно и лучше, а то еще Балрога какого выкопают…

2

— Как работа, Медва?

— Работа кипит, Викентий Георгиевич! — бодро отрапортовал Ефим.

Удивительно, но пройдошливый бывший фальшивомонетчик действительно сумел наладить работу монетной мастерской так, что самому ему особо и делать ничего не надо было. Так, сиди, прихлебывай чай, вырезай чекан под монету…

Еще один к тем семнадцати, что уже есть…

— Медва, а зачем столько чеканов-то?

Я взял один из уже готовых, перевернул, посмотрел… Одинаковые же!

Как я изначально и собирался — чеканим мы монету джунгарского царства. За русскую монету нам царь государь кол подарит, позолоченный, а я не люблю лишний пафос, а джунгары о моем вкладе в эмиссию их валюты, надеюсь, и не узнают. А даже если вдруг и узнают — что они мне сделают, я в другом городе. А если вдруг даже и решат на меня напасть — то повод искать не станут.

Образцы монет мы получили от союзных нам телеутов. Понятное дело, не озвучивая — зачем они нам. Просто — мы хотим подать вам то и се, но только за денежку. Среди заплаченного, помимо русских, китайских и бухарских монет, нашлись и джунгарские серебряные данги. Были и медные пулы, но на них я решил не размениваться. Пока.

Выглядели они… ну, на монеты не очень походили. Кривоватые плоские кусочки серебра, с непонятными извилинами: то ли иероглифы, то ли арабский алфавит, то ли извилины мозга. Тем не менее, Ефим вполне искусно вырезал эти кривулины на чеканах. Только зачем так много-то?

— Часть я под медные пулы сделал, разменная монета тоже нужна будет, Викентий Георгиевич, а другие — чтобы все монеты у нас одного чекана не были.

Тьфу ты. Мог бы и сам догадаться. Еще когда мой покойный учитель-дьяк, царствие ему небесное, натаскивал меня на сыскные премудрости, он говорил, мол, ежели у челвека найдутся новые монеты одного чекана — такого счастливчика хватать за шиворот и тащить в подвалы Приказа. А там уже узнавать, с использованием всего спектра пыточного мастерства — где он эти монеты взял. Потому что много монет одного чекана может оказаться у человека только в двух случаях — если он их с Монетного двора спер или если он их сам и делал. И то и другое — преступление без вариантов.

— А вон тот парнишка чем у тебя занят?

Рекомый парнишка клал на наковальню кусок металла, олова или свинца, не знаю. Точно не серебро и не железо, а на медь или золото не походило по цвету. Приставлял к нему чекан, шарахал молотком, после чего, не глядя, переворачивал получившийся оттиск — и повторял процедуру.

— Этот? Этот чекан старит. Не каждый, конечно, по монете поймет, старым ее чеканом делали или новым, но не хотелось бы попасться на такого «некаждого».

Резонно… Надо же, сколько тонкостей в, казалось бы, простом и бесхитростном ремесле фальшивомонетчика…

— А это что за… устройство?

Я хотел было спросить «…за стиральная машинка?», но сообразил, что Медва аналогию не поймет. В углу мастерской, под низким сводом, висела горизонтально на мощной деревянной раме бочка. Сбоку к бочке была приделала ручка, вроде ворота у колодца, за которую мальчишка эту самую бочку и крутил. Внутри бочки что-то с шуршанием перекатывалось, действительно, похоже на работающую стиралку.

— Это мы монеты старим, — в качестве иллюстрации своих слов Ефим подошел к «стиралке», взмахом руки остановил мальчишку, откинул дверцу на боку бочки и закинул внутрь несколько горстей новеньких серебряных монет из стоявшего рядом ушата. Я заглянул внутрь бочки — монеты вперемешку с тряпками и кусками выделанной кожи.

Медва явно ожидал, что боярин поинтересуется, на кой старить монеты, но тут я уже и сам сообразил. Видел в каком-то фильме что-то похожее, там гангстеры, тоже, кстати, с использованием, хе-хе, стиралки, старили деньги. Разе что не монеты, а купюры. Ну да — куча новых монет разных чеканов, это еще подозрительнее, чем куча новых монет одного чекана.

— А сразу, — пояснил, не дождавшись вопроса, Ефим, — мы монеты не закидываем, чтобы старились по разному, одни постарее, другие поновее.

Все продумано, блин…

— Да и сплав я подобрал такой же, как и у этих монет. А то был как-то случай, один парнишка раздобыл где-то слиток чистого серебра, да и, от большого ума, решил из него монет наделать. Тут-то его и поймали — в настоящий-то монетах, серебро не чистое, с добавкой меди, чтоб слишком быстро не стиралось. А этот дурачок, так и не понял, все возмущался, когда ему объяснили, что, мол, как так, это получается, у меня в монетах больше серебра, чем в настоящих? Так это, значит, у меня монеты лучше, чем настоящие, за что ж вы меня тираните? Так и кричал, когда ему его же расплавленные монеты в глотку заливали.

3

Можно было, конечно, не заморачиваясь с постройкой метрополитена «Рудник-Осетровск» плавить серебро прямо на руднике, и дыма в городе меньше и возить проще. Но мне, знаете ли, Дикий Восток с налетами на караваны без всякой надобности. Пусть даже и не джунгары — так свои же могут оскоромиться.

Вон, в Осетровске недавно татя поймали. Да не просто там какого-то крестьянина, которому край как соседский кафтан понравился, вот он и решил его «позаимствовать». А самого настоящего профессионального мошенника, того, что на рынке среди продавцов-покупателей крутиться и мошонки им срезает… тьфу ты, кошельки, в смысле. Вот, казалось бы, караваны с моими людьми и переселенцами шли сюда чуть ли не месяц, за три тысячи верст, откуда бы тут татю взяться? Так он, как мой палач Христофор на допросе выяснил, вместе с переселенцами напросился и честно все эти версты с ними прошел, под видом портного. Вот зачем, спрашивается? Так, говорит он, здесь из наших, в смысле, из профессиональных преступников, только я буду, значит, и вся добыча моя. И это пока что только тот, кого поймали. А сколько таких хитро… умных еще таится? Это вам не оборотни, магией не распознаешь. Так что чересчур сообразительный воришка сидит у меня в моей личной тюрьме, пока я не придумаю, что с ним делать.

4

Кстати, про подземелья! Случилась тут одна интересная история, с моим холопом-землероем. Я, как вы помните, дал ему задание прокопать сеть туннелей вокруг Осетровска, чтобы, если осада, можно было снизу под шатер с вражеским командованием подкрасться и запустить мину в лице Голос.

Холоп потихоньку роет, боярыня Морозова, что за ним следит, докладывает о ходе работ, все вроде нормально, человек при деле. И тут, однажды, моя любимая Аглашенька, выслушала доклад Морозовой, подождала, пока она уйдет, посмотрела на схему, где отмечалось, что надо сделать, и что уже сделано, и задумчиво произнесла:

— Что-то неладное тут, Викешенька…

— Что? — я посмотрел на схему. Кроме того, что она походила на алхимический круг из «Стального алхимика», я на ней ничего подозрительного не рассмотрел.

— Вот смотри…

В общем, Аглаша, в отличие от невнимательного меня, углядела одну подозрительную вещь. До определенного момента холоп за день выполнял примерно один и тот же объем работ, на схеме точками отмечалось, где он начал и где закончил, и даты проставлены были. А где-то с неделю назад — объем сократился. Причем не постепенно, как если бы он, предположительно, начал выдыхаться и терять Силу, а как-то резко. Это при том, что он из-под земли практически не вылезает…

Стоп.

Мы с Аглашей посмотрели друг на друга. А чего это он не вылезает? Он, хоть и холоп, хоть и странный, но раньше спокойно себе среди людей жил и к одиночеству не стремился. А тут он днюет и ночует в подземелье, но при этом объемы выработки снижает. Либо он там что-то постороннее копает, чего на схеме нет… стоп. Постороннее? А не случайно ли мне эта схема алхимический круг напомнила? Что, если мой холоп под моим городом мне магическую мину строит? А⁈ Нет, конечно, с чего бы ему это…

Если это — ОН!

Изменение привычек, изменение поведения — что, если в моего чародейного холопа вселился бес? А? Вроде того, что пытался меня развести на исчерпание всех Сил?

Блин. Блин-блин-блин!!!

— Аглашенька, срочно зови Диту, Настю и Клаву!