Князь Алтайский

Глава 21

1

— Это не то, что ты подумала, — произнес я классическую фразу мужей, пойманных на горячем. Или, вернее — на горячей…

— Ты что, — скрестила Аглашка руки на груди, — хочешь сказать, что вы вовсе не в тавлеи играли?

Морозова спряталась за моей спиной и чем-то шуршала. Может, одевалась… хотя вся ее одежда лежит передо мной на полу.

— А в тавлеи всегда голышом играют? — невинно поинтересовалась Дита.

— Только когда проигрываются, — не оборачиваясь, ответила Аглаша, продолжая сурово сверлить меня взглядом, — поэтому, девочки, берите эту проигравшуюся догола и ведите в покои. Объясните ей там, что не стоит с чужими мужьями в свайку играть. А я пока мужу правила игры растолкую…

Марфа всё же была боярыней и не стала визжать и сопротивляться. Она, в конце концов, на казнь спокойно шла — хотя то была и не она, морок, вызванный Царским Повелением — что ей какие-то девчачьи угрозы. Она вышла из-за моей спины, наклонилась, подбирая одежду… В одной рубашке. Очень тоненькой рубашке… Практически прозрачной рубашке! Я поднял взгляд и получил еще один высверк из аглашкиных глаз, которой определенно не понравилось, куда я только что смотрел.

Клава и Дита увели Марфу, стихли шаги, Аглаша повернулась ко мне…

И подмигнула.

2

Как вы, наверное, уже догадались — всё это было разыграно. Для того, чтобы убрать Морозову из подземелья. И не просто убрать, а так, чтобы она ничего не заподозрила. Уж больно хитра боярыня, если ей просто сказать свалить отсюда, обязательно сообразит, что я прячу здесь Источник, начнет копать и, кто знает, может и отроет. А так — сцена ревности, какой еще Источник? Тем более, сейчас она стопроцентно видела, что на мне, кхм, Источника в свернутом виде нет.

Я торопливо привел одежду в порядок и мы с моей скоморошкой рванули вверх по лестнице.

— Ты зачем ее по кругу таскал? Мог бы сразу в тот подвальчик завести, мы там и сундук намеренно поставили, чтобы ей место поудобнее показалось, для соблазнения. Мы с девочками уже устали в засаде ждать.

— Чтобы желание в ней посильнее разгорелось, — ответил я, — чтобы оно разум ей затуманило и она про ловушку не догадалась.

Вот я какой продуман. Не говорить же Аглаше, что я просто-напросто перепутал, с какой стороны комната-ловушка…

А вот и то помещение, где Марфа меня встретила. То самое, что заставлено бочками и бочонками, пустыми и с чем попало: с медом и с грибами, с рыбой и с солониной, с капустой…

Я подошел к одному из бочат. Качнул его и положил на пузатый бок. Щелкнула крышка тайника

…и с Источниками.

Стремно, конечно, было оставлять бочонок с моим Источником вот так, без присмотра, в помещении, через которое шляется кто попало. Нет, разумом, конечно, понимаешь, что никто не знает, что в нем спрятан Источник, но… блин! Все равно страшно!

Я выпрямился, держа в руках обе статуэтки: золотую — Источника, и черную — Голос. Чмокнул Аглашу в носик:

— Я побежал.

И сбежал вниз по лестнице в подземелье. Моя Аглашенька осталась снаружи. Потому что даже она не должна знать, где спрятан Источник. Нет, дело не в недоверии — дело в том, что в здешней Руси есть Повеления, которыми можно заставить рассказать любую тайну.

А еще здесь есть пытки.

Итак, дано: есть подземелье, в три яруса, на каждом ярусе есть кольцевой коридор и десяток радиальных. От каждого коридора отходят помещения. Спрашивается в задаче — в каком из них я буду прятать Источник?

Правильный ответ — ни в каком.

Я сбежал вниз по лестнице, бодро топоча сапогами, а потом тихо и бесшумно поднялся обратно на один пролет. Лестница в подземелье шла не прямо: пролет — площадка — поворот — пролет — площадка — поворот — пролет. И вот этот, средний, пролет, он не виден не снизу, ни сверху. Да и — кому придет в голову, что вход в тайник с Источником — не в самом глубоком подземелье, а буквально в двух шагах от входа? Да еще и не на площадке, что выглядит хоть сколько-то логично, а просто посреди прохода. О таком может догадаться только любитель искать пасхалки и секретки в компьютерных играх, но таких на Руси пока что немного. Целых ни одного.

Я игрушки не люблю.

3

Я поставил золотую статуэтку на ступеньку, рраз — и вот уже Источник полностью развернулся, а на меня нахлынула знакомая волна боярской силы. Чувствуешь себя таким… могущественным, повелевающим десятками и сотнями людей, властителем судеб… Неудивительно, что бояре крайне не любят держать свои Источники свернутыми, на такие ощущения немудрено и подсесть, как на наркотик и без Источника начнется натуральная ломка.

Ну, или это меня одного так кроет.

Сейчас, как боярин в полной силе, я мог почувствовать любого своего человека и даже отдать ему Повеление. Я развернулся и посмотрел вниз, под ноги. Ясно ощущая, что там, под ногами, трудолюбиво прокладывает очередной коридор мой чародейный холоп.

— Иди к входу! — негромко произношу я и понимаю, что Повеление докатилось до него, когда чувствую, что холоп двинулся в мою сторону.

Ну разве не круто, а⁈

— Ты должен прокладывать проходы по чертежу, — говорю я, зная, что мои глаза залиты чернотой Повеления.

Холоп молчит, внимательно слушая.

— На чертеже вот здесь и вот здесь, — показываю я в две противоположные стены лестничного проема, — есть помещения. Проход к ним — сажень в длину, сажень в высоту, полсажени в ширину. Сами помещения — сажень с аршином в высоту, круглые, две сажени в поперечнике. Делай.

Холоп послушно развернулся, негромко произнес Слово, поднял руку — и стены колыхнулись и принялись расступаться. Примерно как если направить струю горячего воздуха из фена на сугроб — что? Мне было скучно! — только земля не таяла, а уплотнялась. Вот уже начали вырисовываться очертания прохода…

Я отступил назад. Пусть работает. Можно, конечно, Повелеть ему забыть о том, что я его вызывал и что приказал делать, но такие приказы имеют обыкновение слетать в самый неудобный момент. Спасибо прадедушке Северьяну, он в своем дневнике подсказал, что в таких случаях делать.

Не надо приказывать забыть, что ты его вызывал — просто запрети смотреть в твою сторону и тогда холоп на вопрос, не видел ли он тебя, совершенно честно скажет, что не видел.

Не надо приказывать забывать, какие помещения он делал — просто скажи, что они есть на чертеже и тогда холоп скажет, что делал все строго по чертежу.

4

Итак, что мы имеем? Два готовых помещения — холоп уже отправлен обратно, доделывать третий ярус — проходы в которые чернеют посреди лестницы, как бельмо на глазу. Бельмо… чернеют… да, я мастер сравнений…

Что с ними нужно сделать? Глупый вопрос — закрыть, конечно. И не просто занавесить шторкой, а закрыть так, чтоб и следа не было и так, чтобы только я и моя родня могли открыть. В общем — закрыть так, как были закрыты тайники в подземельях Осетровских под Мангазеей.

Я достал нож, закатал рукав и осторожно разрезал кожу на руке у локтя. Можно было и просто ладонь полоснуть, но тогда свежий порез может попасться кому-нибудь на глаза и подсказать, чем я занимался.

Теперь собственной кровью обвести проем и произнести нужные Слова. Закрывающее, Запирающее, Убирающее… Всего двенадцать Слов. И потом, чтобы открыть скрытый проход — нужно будет только приложить ладонь. Причем мою. Причем идущую в комплекте с остальным мной. Причем — живым мной.

— О, необычно, — произнесла Голос, после того, как я развернул ее из статуэтки в полноценную статую, — твой новый дом?

— И твой тоже.

— Мне нравится. И столько людей… Можно, я убью вон того плотника?

— Нет!

Маньячка!

— Почему?

— Потому что! И…

— Ай!!! Я голая! Где мой сарафан?!!

Я закатил глаза и принялся разворачивать одежду стеснительной статуи.

С одной стороны лестницы — помещение с Источником. С другой — с Голос. И, если кто-то сможет вычислить, где спрятан Источник, то у него будет, как в логической задачке — выбор из двух дверей, за одной — приз, за другой — смерть.

А подсказок не будет совсем.

5

— Ты всё сделал? — подпрыгнула на месте Аглаша, когда я, наконец, появился. Моя скоморошка явственно заскучала, еще немного — и она сделает сальто назад.

— Всё. И…

— Тогда пошли!

Меня схватили за руку и потащили вниз по лестнице обратно под землю. На ходу я успел посмотреть на те стены, за которыми прячутся Источник и Голос.

Никаких примет. Стена и стена.

— А куда это мы идем?

— Хочу тебе кое-что показать, — она затащила меня в ту же комнату с сундуком, в которой мы подловили Морозову.

— Что? — не понял я. Затупил, признаю.

На пол упала шубка. Сарафан. Рубашка. Сверху лег кокошник.

— Здесь холодно, — пробормотал я, глядя на неоспоримые доказательства холода. Два острых доказательства.

— Тогда быстрее согрей меня!

Аглашенька прильнула ко мне и прошептала:

— Понравилось смотреть, как Марфа нагибается? Хочешь посмотреть, как нагибаюсь Я?

— Только посмотреть?

— Не-а.

6

Я стоял на вершине башни своего родового особняка. Конечно, на самом деле родовой особняк Осетровских — в Мангазее, но его отжали подлым образом, так что… да, блин, я глава рода и я решаю, где тут мой родовой особняк! Здесь!

Рука сжимала посох, а я смотрел вниз, на расстилающиеся передо мной просторы, которые очень скоро станут моей вотчиной.

Да! Готовься, Алтай, князь Алтайский грядет!

М-да, переборщил с пафосом…

Ладно, хватит кривляться, приступай.

Моя кровь бурлила от подключения к Источник и от… ну, короче, от Источника. Да. Только от этого. Точно.

Эм… В общем, кровь моя бурлила и пора уже было прекращать оттягивать момент и начинать.

Я стиснул посох, аж костяшки побелели и тихо произнес:

— Объявляю эти земли своей… ВОТЧИНОЙ! АХ-ХА-ХА-ХА-ХА!!!

Простите, не удержался. Хотя вскидывать руки к небу, я думаю, было перебором. Я ударил посохом оземь…

И тут через меня хлынула сила Источника.

Она катилась во все стороны, как волны от брошенного в воду камня, как взрывная волна от авиабомбы, и там, где она проходила — земля превращалась в вотчину. Внешне это никак не сказывалось, но я, владелец вотчины, начинал ее ЧУВСТВОВАТЬ. Не знаю, как это описать, но я как будто узнавал каждый бугорок, каждый овражек, каждое деревце на СВОЕЙ земле.

Неописуемое ощущение.

Так, Викентий, мать твою, Георгиевич, тормози. Помнишь историю с бесом? Переборщищь от жадности — сдохнешь. Ведь это не просто сила Источника, в нее и твоя собственная жизненная сила вкладывается и она — не бесконечна.

Так… Еще немного… Гору, гору обязательно захватить… Ага… Всё!

Я ударил посохом оземь, закрепляя объявление вотчины — и внезапно понял, зачем в ритуале требовался посох. Без него я бы просто рухнул наземь. Вот тут и понимаешь во всей красе выражение «потратил силы». Ох-хо-хо, ритуал на вершине башни, это, конечно, красиво, но как мне теперь спуститься-то с нее?

Я буквально висел на посохе, но мои губы расплывались в улыбке.

Да! Я это сделал!

Я теперь — боярин Осетровский!

7

Я сидел в кресле, внося в дневник дедушки Северьяна информацию о прохождении ритуала и мысли о том, что проводить его лучше не вставая с кресла. Подлый прадедушка ни словом об ощущениях от ритуала не упомянул, может, кому из моих потомков — когда-нибудь они ж у меня появятся — пригодится это знание.

В дверь постучали и робко заглянул Нафаня:

— Викентий Георгиевич…

— Да?

— Мы нашли джунгар. Ну, тех, что мы встретили тогда…

— И? — я поднял бровь. Боярин я или кто вообще?

— Они мертвы.

Я вздохнул. Нет, не с сожалением. С облегчением.

Давно придумано выражение «У руководителя — чистые руки, у исполнителя — чистая совесть». Мол, тот, кто отдал приказ, вроде и не виноват, он же лично никого не убил. А тот, кто убил — он просто приказ выполнил, чего ему нервничать. К сожалению — или к счастью — я еще не настолько боярин, чтобы приказывать убивать людей, взяв совесть в долю. Но к счастью — или к сожалению — уже настолько боярин, чтобы понимать, что джунгар НАДО было убить. Не нужно их командирам знать, что мы здесь поселились. По крайней мере — до того, пока мы не окрепнем. Да и после, пожалуй, тоже.

В итоге я пошел путем одного английского короля.

Как короля звали, я не помню — у меня по истории четверка, четверка! — но помню, что был у него друг, звали его Уот Тайлер. У короля были терки с церковью и он решил пропихнуть своего друга на пост архиепископа, в надежде, что уж друг-то палки ему никуда вставлять не будет. Но, став архиепископом, друг, как говорил Добрыня из мультика про Змея Горыныча «оказался вдруг». И принял сторону церкви. Что с его стороны, конечно, было неправильно, но суть не в этом. Король заколебался бодаться с бывшим другом, но остатки дружбы не позволяли вызвать какого-нибудь мистера «Я решаю проблемы». Но у господина Тайлера таких затруднений не возникало и вот однажды, когда он вставил королю палку королю особенно цинично, с проворотом, бедный король вскричал «И не грохнет никто ж эту падлу!». Ну, цитата не дословная, но смысл был такой. И вскричал он не просто так, а в присутствии своих верных — а не как бывший друг — рыцарей, которые всё поняли правильно. И тут же собрались на внезапную прогулку, вернувшись с которой сообщили, что встретили архиепископа, который, вот беда, внезапно подскользнулся и упал на меч. Двадцать семь раз.

Вроде король ничего и не приказывал, но проблема решена.

Так и я: не приказывал ни убить джунгар, ни следить за ними, но мои верные стрельцы правильно поняли мой печально-задумчивый взгляд и отправились посмотреть, не упали ли джунгары на мечи. Случайно.

— Только одно затруднение… — продолжил командир моих стрельцов.

— Какое?

— Их убили не мы.