Глава 26

Бабы выли всю ночь. Около двадцати семей моих дружинников опять осиротели. Хорошо ещё что остальные почти половина погибших оказались неженатыми. На погребение приехали родственники. У кого семьи не оказалось, тех собирала в последний путь моя хозяйка Млада. На следующий день прямо к тризне почти одновременно примчались князь Мстислав с дружиной и муромская рать с воеводой. Так быстро они успели потому, что плыли не в пузатых ладьях, а в быстроходных ушкуях.

— Ох, князь, жаден ты еси, ны оставив позабавиться. — В шутку пожурили меня.

Я же, воспользовавшись случаем, пригласил гостей на облаву в окрестные леса и дал десяток проводников. Больше не смог. Остальная моя дружина залечивала раны. Мне самому Младка перемотала все конечности и голову, превратив практически в мумию. К вечеру вместо привычной дичи, привели сто семьдесят заблудившихся, раненых болгар и эрзя. В благодарность я подарил их тем, кто поймал. Всё же не зря мужики прогулялись. Глядишь и в другой раз охотнее придут на помощь.

Давно было известно, что за пленников будут требовать выкуп от родственников, а кто не сможет расплатиться, продадут в рабство куда-нибудь в южные страны на плантации. Вообще-то приличные деньги обычно выручают за крепкого, сильного мужчину, иногда больше, чем за коня. А пока не выкупят, можно определить пойманных на лесоповал, расчищать землю под луга и пашни. Однако стать рабовладельцем самому, воспитание, привитое с детства, не позволяло. С разбойниками вон сколько мучились, пока не освободили.

Гости отдыхали как положено с баней и прочим. Борщ, увидев проплывающие в нашу сторону лодки, догадался приехать без приглашения с напитками, со своими особенными травами и даже с дровами. Сам же по-хозяйски без спроса старик и протопил парную. Удивившись такой наглости, я потребовал половину того, что отсыплют ему в благодарность, иначе совсем уважать перестанет, будет заходить, как к себе домой, пинком открывать дверь.

Между тостами предложили и нам сделать ответный визит, навестить назойливых соседей, отодвинуть границу подальше на восток. О том мол и великий князь Андрей сказывал. Крепостица Обран Ош ему давно как говориться глаза мозолит. Я только развёл руками.

— Да кто же против? Мои дозоры на Оке в устье Клязьмы считай поселились. Каждый день оттуда ждём нападения. Нас эти соседи, честно говоря уже достали. Все лето туда-сюда шляются, поля перетоптали. Придётся осенью куда-то ехать покупать продукты. Благо металлолома теперь море. Вторуша ремонтировать не успевает, не справляется. Для восстановления мечей и брони приходится кузнецу отца и младших братьев звать на помощь. Продадим трофеи, взамен купим репу, капусту и зерна.

— Князь, ты еси сказываешь дружинники твоя на Оке поселились? — Остановили мою болтовню.

Когда Мстислав так щурится, значит он что-то придумал.

— Какое там поселились, шалаш лишь построили, даже не огородив плетнём. По два человека туда посылаю. Сами видите нет у меня людей. Все поранены. — Опять развёл я руками.

— Крепостица бо тама на добром месте встала. — Сразу понял идею муромский воевода.

— Сам знаю, что неплохо бы обеспечить себе хоть какой-то тыл. — Закивал я. — Соберусь с силами, может и поставлю частокол, чтоб оберегал нашу твердыню от внезапного нападения.

— Обережец сие буде твоя. — Похлопал по плечу Боримир.

— Ны токмо твоя! Всея Владимирскаго княжества наю Бережец! — Пристукнул Мстислав по столу и обещал при первой же возможности прислать в помощь для этого дела мужичков-плотников.

Пленные болгары да эрзя туда в строители не годились. Слишком близко их родные места. Сбегут, ещё и своим донесут, где наши подземный ход устроят. На утро похмелившись огурцами свежей засолки, гости отбыли восвояси, а прямо на пристани подошёл Еремка. Пока правитель в окружении знати, пацан стесняется, ведь принимают его за служку-посыльного на побегушках. По сути дружок и выполняет такие обязанности, но отношение совершенно разное.

— Княже, коли ты еси торговать собралси, нынче самый срок. (вот шустрый парень, подслушал вчерашний разговор взрослых!) Вмале сенокосы завершим и до страды надоть сплавать, развести железвие по градам и весям.

Приятель прав как чаще всего и бывает, продавать надо летом, пока тепло, чтобы поездка прогулкой, приятным путешествием показалась, да и в лодку не в пример больше нагрузить можно, чем на телеги или в сани. Эх надо было к владимирцам с суздальцами в компанию напроситься! Хотя нет, тогда бы пришлось всё время жить с оглядкой на бояр, с их привычками и причудами. До сих пор от пьяных объятий рёбра болят. Спокойнее плыть отдельно. Решено, покосим траву и айда куда-нибудь в тот же областной центр, например, в смысле в этом мире он вроде бы стольный град. Посмотрю, как сейчас выглядят Золотые ворота. В Гороховце так все кирпичные строения прахом рассыпались. Кроме отдельных груд булыжников, местами торчащих на поверхности, ничего нет каменного во всей округе.

На косьбу пришлось отправиться вместе со всеми. Многим моим тяжелораненым товарищам нелёгкий труд в поле и на лугу пока противопоказан, а мне за лето уже немного удалось научиться этому нехитрому крестьянскому искусству. Косу сломать тоже уже не страшно. Металла хватает, а свой кузнец по знакомству небось бесплатно починит. Младка хотела, было не допустить, дескать такоже пораненный, но я прямо при ней размотал и в злости побросал все повязки, показывая, что полученные царапины уже почти заросли, зарубцевались, по крайней мере не кровоточат, а носил, терпел эти тряпки, под которыми всё зудит и чешется только ради неё. Не хватало ещё, чтоб и эта рыжая соплюха стала командовать, как наглая Боженка! Некоторые дружинники-новички правда удивлялись их неугомонному правителю. Где это видано, когда мол начальник сам ручки марает простым трудом?! Еремка тоже оказался против, попытался удержать в крепости, дескать не по рангу обязанность. Он в числе немногих счастливчиков практически избежал ранений и очень переживал по этому поводу. Может быть потому заместитель особенно пристально следил за моим здоровьем, участвуя в каждой перевязке. Пришлось рыкнуть и на дружка.

— Князь я или не князь! Что хочу, то и ворочу! Ишь раскомандовались все вокруг!

Ещё мне захотелось испытать новые ощущения. Ни капли не забылось, как тяжело было пахать, но почему-то всё-равно вспоминался тот период с радостью. Может быть как-раз удовольствие получилось из-за чрезмерной нагрузки? Следующей весной хотя бы денёк, но обязательно попашу снова вон с Младкой на пару. Сегодня же надо испытать что такое настоящий сенокос. Не попробовать, как до этого получалось, не на одну корову или козу, как в двадцатом веке, а на всё огромное стадо.

День выдался нежаркий, облачный и работать на заливных лугах за рекой было приятно, особенно когда к обеду вместе с остальными бабами приплыла в лодке моя хозяюшка в такой же белой косыночке и платье с вышивками, издалека неотличимая от остальных стройных молодушек. Впрочем, из пожилых женщин в нашей крепости почти и нет никого. Как и остальным, стряпуха привезла мне в крынке парного молока с лягушкой. Я уже не удивлялся и не ругался, знал зачем жаб сажают: чтоб молоко дольше не прокисало и вроде бы было вкуснее. Ещё на расстеленном платочке оказались ржаные лепёшки, варёные яйца и кусок холодных копчёностей из погреба. Эти простые крестьянские продукты необычно вкусны здесь на природе после тяжёлого труда и особенно, когда прихлебывать разрешается прямо из глиняной крынки, а нежные девичьи ручки пихают в рот лучшие кусочки и над ухом слышится смущённый шёпот:

— Жувай, родненький, да сызнова отворяй.

Когда молоко проливается, течёт по щекам и груди, мадмуазель хихикает, вытирает мягкой ладошкой, ещё больше размазывая, но это тоже приятно.

Пропотев за работой, вечером мои холостяки затопили баню. Мне пришла идея прокатиться до реки. Ну их. Приятели конечно не такие звери, как Борщ с Мстиславом, да с боярами, но пару напускают и хлещутся вениками тоже как говориться будь здоров! Главное, что каждый по доброте душевной желает угодить, попарить лично своего командира и посильнее. А одному мыться неудобно, скажут зазнался, товарищей сторонюсь. Ребята скорее бы поняли, когда бы мы парились вдвоём с Младкой. Они, кажется воспринимают стряпуху больше, чем просто мою подругу и хозяйку в доме, но я с ней в баню заходить даже одетый постерегусь. Мне Божену-то с ножом у живота вспоминать страшно, сразу мурашки по коже и холодеют внутренности, будто клинок уже внутри. Кто знает, что у этой в черепной коробке творится? В общем речка для любителя искупаться, понырять, поплавать самое оптимальное, чтоб заодно и вымыться.

Намекнув стражнику на воротах, что по делам к Вторуше в кузню, удалось вырваться из крепости даже без сопровождения. Свернув на будущую Гребенскую, я вскоре притормозил коня, заставив скакать помедленнее. И не потому, что крутой спуск. Захотелось насладиться тёплым вечером и одиночеством посреди почти дикой природы. Каждому человеку иногда надо побыть наедине с собой как говориться, отдохнуть от общества, но Еремка мне всё время запрещает, переживает, что с его князем что-то опять может случится. В этот раз получилось обмануть зануду, прямым текстом послав в баню и попросив товарищей хорошенько пацана отхлестать. Теперь так просто не вырвется, познает каково, когда окружающие тебя слишком сильно любят и заботятся.

Для порядка пришлось заглянуть к ковалю и поболтать о пустяках. Увлечённый очередной своей выдумкой, товарищ зачастую, как и сегодня задерживается до темноты, а может быть даже здесь заночует. Зато никто уже не упрекнёт, что правитель обманул охрану, сбежал от своих граждан, посчитают что занимался важным делом.

Река встретила приятной прохладой натруженное тело. Квакали лягушки, плескалась играя мелкая рыбёшка. Поплавав и нырнув несколько раз, я чуть не разбил нос. Перед глазами неожиданно оказался железный понтон моста двадцатого века.

— И почему никому уже даже не удивительно? Ваша подлость опять желает полюбоваться, как правитель обнажённым побежит через весь город? Хотя нет, в этом мире всего-навсего простой подросток.

Поворчав, погрозив кулаком кому-то неопределённому, я выбрался на берег. Настроение сразу упало. В самом деле придётся теперь дожидаться полной темноты где-то здесь около пляжа. Бредущего в одних плавках по улицам, человека неправильно поймут, решат, что или чокнулся, или обокрали.

— Решай, Вова, что тебе больше нравится из этих вариантов? — Хмыкнул я. — Впрочем радуйся, что, хотя бы в плавках. Из бани могли бы запросто выдернуть совершенно голеньким посреди монастыря. Вот был бы позор!

Неподалёку замаячил знакомый силуэт. Сегодня у него, видимо выходной, раз идёт в гражданской одежде.

— Что-то давненько мы с тобой не встречались. — Заулыбался сержант милиции, признав знакомого и свернув поздороваться. — Как успехи? Всё ещё бьют?

— Как вам сказать? В самбо по-всякому бывает. — Опять проворчал я и нахмурился.

Дядька разглядел на теле следы от недавних сражений и видимо подумал всё про тоже, про своё. Мне это само-собой показалось неприятно. Какому парню понравится, когда прямо в лицо чуть ли не унижают, намекая на мальчика для битья. Пришла идея всё свалить на борьбу. Ответ мужчине понравился. Видимо он считает себя в каком-то роде моим наставником.

— Тренируйся, чемпионом станешь! По крайней мере настоящим человеком! — Похлопал он меня по плечу.

— Уже потренировался, доплыл сюда чуть не от Лысой горы. Теперь думаю, а как обратно? Одежда-то там на берегу осталась. — Буркнул я, вспомнив про настоящий свой заплыв.

— Это ты, брат, не рассчитал. Против течения назад не сможешь, но всё-равно молодец. — Улыбнулся страж порядка.

— Да знаю. Тут в другом загвоздка. Как лучше вернуться: по берегу или по верху, по асфальту?

— По тротуару конечно, по земле ноги поранишь. Сам же знаешь, у нас кругом битое стекло или ржавое железо. На днях один шкет ногу рассадил до кости, наступив на консервную банку. Теперь все каникулы насмарку. Ещё и заражение схлопотать может.

— Ага, только к речке всё-равно спускаться по земле придётся! — Хмыкнул я.

— Ла-адно, давай подвезу. Сейчас мотор принесу и домчу тебя с ветерком. Жди у этого катера. — Вздохнул милиционер.

По всей вероятности, он планировал что-то другое, своё, а тут бедолага подопечный подвернулся, которого вот так оставить жалко. Я тоже вздохнул. Мне себя тоже стало жаль, наверное, за компанию.

Моторная лодка из-за металлического корпуса названная катером, на место доставила мигом. "Эх нам бы в княжество несколько таких Вихрей!" — размечтался я. К счастью кеды и спортивные штаны оказались на месте, а в памяти не стёрлось в каких кустах они замаскированы. Иначе было бы совсем неудобно перед хорошим человеком.

На следующее утро пришла мысль пройтись по друзьям, уговаривая записаться с нами в хореографический кружок. Девчонок ведь там в два раза больше, чем нас, ребят, почти как в песне. Они конечно не стоят в сторонке, платочки в руках теребя, танцуют друг с другом, но с парнями было бы лучше. Однако одноклассники зевали и отмахивались от такого заманчивого предложения. Ну да, крестьянский быт в том мире уже приучил князя вставать рано, а школьники здесь спят на ходу. Каникулы же! Повторно, когда сони окончательно проснуться, всё-равно к ним возвращаться не стоит. Навязываться неудобно. Кто хотел, согласился бы сразу. Придётся нам работать, в смысле кружить барышень каждому за двоих кавалеров.

На занятиях в Рябинушке встретили с упрёками: "Почему не пришёл прошлый раз? Так ты ничему не научишься!" И вот как им объяснить, что совершенно невиноват?

— У меня так получилось нечаянно. — Пролепетал я и стало стыдно не за то, что отсутствовал, пропустил несколько дней, а потому что заставляют краснеть и извинятся.

Про себя же решил, что всё, танцую последний раз и то потому, что уже притопал, настроился. Сбегать обидевшись будет выглядеть совсем по-детски. Вот в мужском коллективе, например, в самбо, никто не укоряет. Явился, молодец, занимайся. Ни обвинений, ни упреков. Жаль, что девчонки туда не приходят бороться.

А одноклассницы как специально сегодня на высоте: двигаются красиво, пластично, соблазнительно вращая бёдрами, в глаза смотрят смело и прижимаются, как научили. В моём княжестве таких красоток нет. Там симпатяшки могут только изредка глазками стрельнуть, но в основном глядят себе под ноги. Платочки молодушки повязывают так, чтоб торчали только носики. Волосы и даже брови прячут. Девок то у меня в крепости практически не осталось, которым разрешено красоваться, строить глазки и косу выставлять на показ, разве совсем молоденькие или Млада. Но с ней особый случай. Ладно, придётся подумать ещё на счёт этого кружка, хотя судя по всему буду регулярно пропускать.

Через несколько дней возвращаясь с очередного занятия, до дома дойти не удалось. В этот раз переместило прямо по пути. Шёл по асфальту и вдруг оказался в лесу. Чуть дерево лбом не протаранил, как совсем недавно понтон.

— Эй, там наверху, осторожнее! Вдруг кто-то заметит, как вы человека таскаете туда-сюда, будто котёнка за шкирку? — Погрозил я неизвестным шутникам.

Последнее время всё больше склоняло к мысли, что мной кто-то играет, словно ребёнок своей куклой. То две недели существую спокойно в одном из миров, а то и суток не проходит. Развернувшись, уже через несколько минут неспешной, важной походкой удалось войти в распахнутые ворота крепости. Исчезновение правителя никто здесь даже не заметил. Теперь в этот мир получилось возвратиться почти в тоже время, когда пропал. Скакун только остался на берегу.

— Точно, Вороная!

Вспомнив про оставленную около кузницы одежду, ремень с оружием и лошадку, я вскочил на другую кобылу и поскакал исправлять оплошность, пока гридни опять не принялись чрезмерно опекать, сопровождать даже до туалета, как было однажды. Кузнец до сих пор увлечённо выстукивал что-то и на мою вторую лошадь не обратил никакого внимания, как и караульный на башне. Даже стало немного обидно.

Перед сном проходя мимо, Младка неожиданно остановилась и стала восторженно обнюхивать рубашку двадцатого века. На первых порах показалось, что рыжая осмелилась обниматься, но вскоре пришлось понять и разочароваться. Стряпуха всего-навсего учуяла женскую парфюмерию, попавшую на одежду от моих одноклассниц, во время страстных танцевальных объятий. Ладно, если получиться, принесу ей какой-нибудь пузырёк. У матери разных незаконченных больше десятка. Она небось и не заметит пропажу одного-двух.

На следующее утро выяснилось, что наше княжество стало пользоваться неожиданно большой популярностью. Вернее, слухи распространялись всё дальше и дальше про правителя, наделяющего всех прибывающих скотиной, землёй и даже бабами, делающих простых пахарей важными дружинниками. Регулярно стали прибывать переселенцы семьями, а молодые парни и по одному. Слухи, как обычно с расстоянием и со временем обрастали необыкновенными подробностями с преувеличениями. Приезжающие обнаруживали, что землицу надо подымать, отвоёвывать у леса, лишнюю скотину князь всем подряд не раздаёт, а только совсем нуждающимся, семейным. На счёт женщин получился вообще анекдот. Некоторые особо любвеобильные полагали, что сразу попадут в гарем и будут там блаженствовать, как падишахи, ничего не делая, только размножаясь.

Многие разочаровавшись, разворачивались восвояси, но половина оставались. Людей подкупали вольные, неосвоенные просторы приграничья с большим количеством дичи, рыбы и уважительное отношение. После обучения, они станут ратниками-воителями, то есть гражданами более высокого сословия, чем простые землепашцы-крестьяне.

Удалось снова подыскать кормильцев в осиротевшие семьи с детишками. Бабёнки, как на подбор молодые, симпатичные нравились прибывшим, особенно, когда те узнавали, какой дуван каждая получит, после реализации всего скопившегося железа. На собрании командиров было решено поддержать таких пострадавших, всё что положено погибшим товарищам, выплатить жёнам и отпрыскам.

Через несколько дней сенокос завершили. Под жарким солнцем, да продуваемая ветерком, травка очень быстро превращалась в ароматное сено. Даже переворачивать лишь раз пришлось. Вскоре перевозили на тридцати больших трофейных лодках целые горы-стога. Укос оказался на удивление богатым. Все чердаки и сеновалы во всех дворах заполнились, что не поместилось, скирдовали за околицей. Должно с запасом хватить и овечкам, и коровкам, хотя ещё раз будем косить через месяц. В этот же вечер Еремка напомнил, что срок отправляться, сбывать добытые брони и мечи.

Загрузка...