Княжич Вовка

Глава 17

— У тя рассол имается? — Это был первый вопрос, который хмурые Боримир с Мстиславом задали с утра.

Кричать Еремку не пришлось. Сообразительный пацан уже катил к столу двухведерный бочонок холодной квашеной капусты только что из погреба. После нас его в мгновение ока опустошили дружинники. Это была основная еда на завтрак почти у всех, кто страдал похмельем.

— Ну что, пошли на охоту? — Напомнил я вчерашнюю договорённость.

— По что идтить, поскакали. — Поправили старшие товарищи.

На этот раз пришла моя пора усмехнуться.

— Это вы у себя в Суздале скачите, у меня вепрь на опушке пасётся, а до неё рукой подать.

— Дивие земли. — Покачал головой Мстислав.

В этот раз облаву устроили действительно грандиозную. В глубь леса пошли не меньше ста человек. Остальные несколько сотен встречали дичь на опушке. Боримир с Мстиславом взяли меня под опеку, подстраховывали, так что прятаться на деревьях в этот раз не пришлось. С ними было надёжно. Честно говоря, новые знакомые и по размерам, и по силе раза в два меня превосходят, если не больше. Сражаться против таких, учитывая ещё их воинский опыт я бы точно не смог. Казалось, богатыри и кабанов, и лосей вполне могли остановить без оружия: кулаком промеж рогов или в пятачок тресь и с копыт долой! Действовали охотники конечно рогатинами, но так энергично, что пока я бодался с одним кабанчиком, они успевали заколоть троих секачей или лосей и помочь неискушённому соседу.

— Ныне нама мясца на полма лета довольно! — Радовались мы вместе с хозяйственным Еремкой, осматривая трофеи после охоты.

Свинина, лосятина, медвежатина… даже зубрятина. Закоптим, потушим в горшках и составим в погребок. Он у нас уже холодный. Парни из дома, из своих ям принесли лёд. Теперь, правда, другая задача. Как бы приезжих спровадить побыстрее? Очень уж они много едят. Если останутся, вся дичина в три дня закончится. К счастью на следующее же утро гости поблагодарили и стали прощаться.

— Благодарствуй за потеху, князь Владимир. Зверя в твоих лесах богато.

— Ну теперь-то мало осталось, разогнали. До зимы можно туда не заглядывать, разве по грибы, по ягоды. Посевы теперь не потравят. — Усмехнулся я. — Ещё бы кто-нибудь помог отстроится, да пни выкорчевать, пашни расширить. Я всё смотрю, какие у вас дружинники сильные. Они бы враз справились.

— Э-э несть, друже, в сей заботе мы есмь ны поспешные. — Отмахнулся Мстислав.

— Мужиков-ораторов тобе потребно. Дружинник волен топором на поле брани махати, землицу и сих горемык от ворога боронить.

— Ну может пока они отдыхают, могли бы и пни раскорчевать?

— Ны срок ныне продыху. Докатились слухи, буде Муромское княжество разорили лиходеи. Надобно подмогнуть, выручить братьев муромцев, наказать злодеев окаянных. Негли и ты еси с нами?

— Я бы с охотой, да сами видите, разруха у нас куда ни глянь, отстраиваемся. Ещё и дружинники поранены. Почитай ни одного здорового.

— Ей-ей твоя ратоборцы супротив моих ни един ны выстоит! — Тотчас похвастался Боримир. — Ораторы како есть ораторы!

Мне осталось лишь пожать плечами.

— Конечно не выстоят. Мы с ними первый год тренируемся.

"Ничего-то вы не поняли в моих планах", — думаю про себя, Иван Грозный был не дурак, когда одаривал стрельцов наделами. Те же хлеборобы, только считают себя воинами. Когда ваши земледельцы за вас поля пашут, то отрабатывают трудовую повинность и выполняют это без охоты. Мои же называют работу службой и отношение сразу другое и к труду, и к правителю. Тем более сами говорили, что дружинников князь кормить должен, а они не бабушки-одуванчики без аппетита, не грудные младенцы, от сиси кормящиеся. Им мяса, рыбы, хлеба подавай и побольше. А я своим "сисю" подкинул — землицей наделил. Соберут урожай и смогут сами себя прокормить.

— Тады прощай. Нынче же отплываем.

Захватили опять в медвежий захват, потрещали несчастными костями, дух выдавили и уплыли. Собрались прям мгновенно.

— Лишь бы не работать! А ведь небось тысяча человек. Если бы каждый по одному дереву, да одному пню… получилось бы, как в анекдоте: "Тысяча человек по одному рублю, а мне как раз на Запорожец." — Вздыхал я, глядя в след флотилии.

— Ты еси давеча ны ведал, како спровадить, ано ныне об обратном крушишься. — Усмехнулся рядом Еремка.

— Чудак ты, парень. Проводить хотелось, чтоб не разоряли, а если бы помогли, как с мясом, так пусть бы лучше были.

Сразу после суздальцев, ушли и освобождённые нами из плена мужики. Еремка контролировал, чтоб они с собой не захапали больше скотины, чем до того было. Некоторые пытались, но соседи вокруг всё знают. Их не обманешь. Наконец можно было окончательно подсчитать, оценить и доставшихся лично правителю коров, лошадей, овец, птицу, хозяева которых скорее всего погибли.

— Ны прокормишь, княже. — Качали головой мои товарищи.

Им проще. Свою долю ребята отогнали мамкам и папкам, пусть мол пасут младшие братья. Мне и самому казалось, что многовато, особенно овец и коз. И что с ними делать?

— Еремка, какой с баранов прок кроме мяса?

— Стрищи сих пора, из руна валять валенки такоже…

— А-а знаю, знаю!

В голове словно щёлкнул тумблер, включая соображалку.

— Ещё из шерсти, то есть руна бабушки вяжут носки, свитера и прочую тёплую одежду. Значит так: отправляй гонцов по деревням, пусть забирают овец, стригут, вяжут себе что-нибудь, а к зиме возвратят назад.

— Почто ты еси воздаешь чужакам руно, княже?! — Удивился пацан.

— Ну сам посуди, нам скотину не прокормить, пастбищ здесь не хватит, пастухи пока не готовы. Если за рекой на лугах выпасать, то охранять придётся, а у меня пока людей мало. Или сами овцы передохнут, или нам их придётся зарезать, от собственной жадности. Пусть лучше люди присмотрят за животиной, а за это я расплачусь с ними руном. Ну нафига мне столько носок и валенок? А к весне надо будет луга приготовить, пастухов найти и на тот год будем пасти большое баранье стадо.

К вечеру от огромной отары осталось пять десятков, на защиту которых встала грудью Млада. В прямом смысле встала, прибежала и заслонила последних овечек, этой своей выдающейся красотой! И как я только раньше не замечал? Наверное, под просторной одеждой скрывала, не выделяла. Теперь же пояском подпоясала сарафан намного выше пупка по новой моде, а я и рот открыл от удивления и восхищения. Даже не знаешь, как описать эту её часть тела. Точно: "И ни в сказке сказать, ни пером описать"! Когда мадмуазель страстно объясняла, как хорошо вяжет и горит желанием обеспечить княжича, а заодно себя тёплыми вещами, глаза словно зачарованные косились только на выдающиеся женские достоинства. От остального мозг отключился. Как они бурно вздымаются и опускаются, словно гипноз! В такт страстным колыханиям я видимо поднимал и наклонял голову вверх-вниз, потому что мои телодвижения восприняли, как кивки в знак согласия. Я же опомнился, только когда желающие разошлись, а рыжая бестия побежала назад к стряпне, к переработке молока в сыр, на что уходило всё её свободное время. Теперь покачивались уже другие части её тела, находящиеся сзади и не сверху вниз, а из стороны в сторону. В этих колыханиях мне почудилась насмешка: "Вот тебе вместо груди, обманула и ещё обману!"

А через несколько дней прибыла делегация молодых мужиков с отдалённых селений: половина холостяков, половина с семьями. "Ну прямо, как ходоки к Ленину", — вспомнилась известная картина.

— Княже, сказывають ты еси дае землицу, скотину и баб? — Дружно поклонилась вся компания.

Всё понятно, узнали от возвратившихся из полона.

— Поздненько спохватились! — Рассмеялись бывшие уголовники.

Пришлось прикрикнуть: "А ну ША!!!" Совсем распустились. Ох дождутся, устрою занятия на плацу! Будут ходить с рогатинами на плечо, как солдаты в двадцатом веке.

— Так, бабы действительно закончились, кроме одной, но земля и скотина ещё имеется. Кто захочет служить в моей дружине, одарю и тем и другим. Девок же в округе много, сватайте. Смелые могут взглянуть на стряпуху.

Пришлые оказались въедливыми, спрашивали сколько скотины, да много ль землицы, да что за служба? В результате ещё двумя десятками дружинников пополнились ряды моей гвардии. Больше застучало топоров, увеличивая пашню. Как грибочки начали расти избушки. На пугливую хозяюшку правда взглянули лишь издалека. Видимо слухи про оригинальную красоту барышни тоже дошли.

Вспомнив привередливость новеньких, через неделю вечерком я решил зайти, проверить, как распоряжаются они полученным от княжества имуществом. Бывают же такие алкаши, которые выпрашивают помощь, пропивают, а дети друг за дружкой так и донашивают рванину. В каждой семье оказалось по-своему. Кто-то привёз много имущества и расположился, словно сто лет здесь живут. У других было скромнее. Последняя же землянка с первого взгляда поразила бедностью. Несколько ребятишек, как говориться мал-мала-ещё меньше, бегали и ползали босые, без порток, в одних нательных то ли платьицах, то ли рубашонках до колен. Между мальчиками и девочками разница была практически не заметна. Здоровенный, лохматый, мордатый мужичище что-то мастерил посреди двора. Его хозяйка чуть ли не разрывалась на части, пытаясь успеть сто дел сразу: приглядеть за стряпнёй, поправить двух девочек постарше, прядущих свою кудель, смотреть за малышами, чтоб чего не натворили, подкинуть еду поросёнку и т. п. При всём при этом она кормила грудью младенца, не отрываясь от прочих забот.

— Что же ты, милейший, семью запустил? Детишки у тебя голозадые, жена надрывается, продуктов вон почти не осталось. — Пожурил я мужика вместо приветствия.

Наконец-то обратив внимание, а скорее всего узнав по непривычному разговору, (одежда у меня такая же как у всех), хозяин поднялся во весь свой гигантский рост. Захотелось присвистнуть и отступить подальше, чтобы лучше его рассмотреть. Есть в нашей крепости приятели-богатыри, но они ещё молодые, по бородам видно. Парни наверняка ещё заматереют, раздадутся в плечах, прибавят в весе. Этот уже вырос и был здоровее каждого из них. Не толще, жира накопить не позволяла бедность, а именно больше. Всклоченная борода лопатой придавала страшный, чуть ли не свирепый вид.

— Ано ты еси кто таков буде, бо попрекнуть мене горазд? (значит не узнал) Ны втолковали тобе, отрок, родичи, бо наперёд поклониться доброму человецу надобе, да вопросить житие?

Тотчас потянуло попятится, словно под строгим взглядом учителя, выйти за дверь и войти заново, предварительно вежливо постучавшись и спросив разрешения. Преодолев страх и гордость одновременно (странное сочетание), я сделал глубокий вежливый поклон. Прав он на все сто процентов. Очень мало нас учат родители культуре поведения. Вот и я ворвался, как к себе домой не поздоровавшись, не представившись, не спросив в самом деле, а не надобно ли им в чём-нибудь помочь? Привык уже княжить, отвечать лёгким кивком на поклоны, указывать, считая себя самым умным. Спасибо, уважаемый, за науку. Почаще бы правителей так ставили на место!

Звали его Афон. После выполнения всех традиционных приветствий, мы разговорились за крынкой с квасом, и ситуация стала понятна. Большинство других пришлых семей молодые: один-два, максимум три ребёнка. У этих семеро детишек, а скотины все получили поровну: по корове, лошади и пяти овец. Правда шерсть уже сострижена, следующий прок с баранов через полгода. Зерна и муки тоже выдали одинаково, не считая сколько имеется голодных ртов. Семья Афони в отличие от большинства других сбежала от войны почти без ничего. Имущество разграблено или сгорело. Не успели они с женой ещё здесь обжиться. Здоровяк мастерит мебель, но на всё сразу рук не хватает, да и десятник по моему приказу отрывает от забот на ристалище. И ведь надо тренироваться! Пришлось послать за Еремкой и попросить пересчитать княжескую помощь, а кто нуждается, как эти, выделить дополнительно. В конце концов пусть соберутся всем скопом и помогут новосёлам устроится по доброй русской традиции!

— Еже у тобе животины излишек, продати надобно, ды казну пополнити, ано ты еси задарма мужикам раздаёшь! — Возмутился мой негласный заместитель.

— Тут ты не прав. Мы не чужакам всем подряд раздаём, а своим ратникам. Если дружинников нанимать, всё-равно платить надо. А так как говориться: "Двух зайцев убиваем сразу" и богатыря приобрели, и скотина в хозяйстве осталась. Кобылы, коровы, овцы, они же всякий сезон приплод приносят, значит мой подчинённый с каждым годом богаче станет. А серебро или медь он пропьёт в кабаке и никакой прибыли.

— О дружине рачишься сё добре, обаче сам гол, аки сокол. — Сокрушённо покачал головой парнишка.

— Не — е, Еремка, ты в стратегии нифига не смыслишь! За крепостью, за скотиной приглядываешь хорошо, но вперёд далеко не заглядываешь. Если будет в округе много богатых людей, то купцы-торговые гости на нашу ярмарку охотнее поплывут. С них я пошлину брать начну, на этом и набивать мошну с сундуками. Сам же знаешь сколько белок собирать получается. А представь, что в два, три раза больше негоциантов приедет!

Парень поднял глаза к небу, беззвучно пошевелил губами вычисляя и восхищённо закачал головой.

— Ну ты еси государь видать сущий! Прости, ужо мнили про тя мол разбойник разудалый, приблудный байстрюком знатных родичей сказавшийся. Людишкам лиходейства, обиды не чинишь и ладно. Ведь кой-нито голова в округе бысть должон. Кречет дюже лютовал, вот мы есмь за тобе и ухватились, подсобили ирода с бела света сжить. Ныне чаю ны прогадали.

— А если ваш самодержец и в самом деле приблудный?

— Молчи! — Заткнул он мне рот ладонью и оглянулся на Афоню с семьёй. — Ны ведал, ны ведаю и ведать ны жажду большаго. Ты еси ноне князь! Ды и суждальские бояре за един стол с кем попадя ны сядуть.

Примерно через пол месяца, когда про суздальцев уже стали забывать, они проплыли назад в свои земли. У нас на причале караван из судов остановился на ночёвку.

— Тобе мужики-ораторе такоже потребны? Ныне у ны и дувана дюже, и обоза изрядно. — Спросил Боримир после объятий и троекратных традиционных лобзаний.

Я сделал удивлённое лицо.

— Полон мы есмь высекли. Мнозие ны чают семьи сыскати. Коли имаешь на кормление, три десятка ссадим по старой дружбе. — Еле заметно кивнул Мстислав, высаживающийся с соседней ладьи.

Приветствовать как-нибудь более дружелюбно гордый сынок знатного папаши не соизволил, видимо считает пацана не ровней себе. Ну да ладно, моим рёбрам легче. Второе богатырское объятие они могут не выдержать.

— А бабы есть?

Это заинтересовало больше. В связи с наплывом дружинников в округе стал намечаться дефицит прекрасного пола. Ну не выдавать же в самом деле замуж четырнадцатилетних девчонок? Все более старшие уже были сосватаны и осенью после свадьбы готовились переехать в мою крепость.

— Бабы есть, вот девок нема! — Захихикала окружившая свита.

— А нам бабы более потребны. Отроковицы пока ещё повзрослеют, ума наберутся. Бабы в этот срок и мальчиков, и девок успеют нарожать. Я бы лучше взял парами.

— Прости, насильно женить мы есмь ны горазды. — Пробасил, усмехаясь Боримир.

— А вы позвольте, мне самому с ними поговорить?

Сработало в этот раз, как и в прошлые. И мужчины, и женщины желали жить семьями. И те, и другие понимали, как это сложно начинать заново на пустом месте. Я имел возможность дать каждой семье по корове, лошади и по одной овце пока (отобрал тридцать голов у Млады. Девчонка нахапала слишком много и явно не справлялась), а осенью обещал ещё овец и гороха. Взамен служите в дружине, трудитесь на этих землях, валите лес, корчуйте пни. Не согласились только те, кто надеялся застать свою прежнюю семью на старом месте. Таких было мало. Пленных редко кто дожидается. Из неволи как правило не возвращаются. К тому же после разбойного нападения те, кого бросили на пепелище, не увели в плен или сами ухитрились спрятаться, очень часто погибают от ран или последующего голода в разорённом селении.

За добрую услугу пришлось стойко перетерпеть очередной вечер в пьяной компании. Даже в бане покричал вместе со всеми. Молодого по-дружески решили парить все втроём, помочь Борщу, мол уже слаб старче, удар не тот. Удалось не умереть там на верхней полке, только, наверное, за счёт живучести молодого организма. Зато потом мне не хотелось уходить из принципа, из жажды мести. Отдышавшись в предбаннике, я отхлестал, исполосовал этих добрых дядечек изо всех сил. Весь гонорар за развлечение, правда опять достался деду. "Пора, наверное, с него процент брать, а то так не честно, сегодня князь больше его работал!", — промелькнуло в голове. Пока что опять заказал напитков, которые понравились не только нашим и смастерить что-нибудь в помощь моей стряпухе. Спихнуть замуж Младку почему-то не удавалось. Правда я уже не сильно и старался. Как хозяйка по дому она устраивала, готовила вкусно, под руку в отличие от Божены не лезла, вообще старалась быть незаметной, кроме конечно периодов кормёжки. Тут красотка становилась непреклонна, но и это в принципе правильно. Иначе я себя знаю, могу просто забыть пообедать. Хотя конечно замуж ей надо. Кому-нибудь из неженатых обязательно втюхаю подругу, а то перерастёт и будет у правителя всю жизнь под боком чудо-юдо гостей распугивать. Дурёха почему-то на людях чаще скалится, чем улыбается.

Вот уже без малого сотня мужиков носили кольчуги, восстановленные Вторушей и гордое звание моего дружинника. Пришлось разделить их на отряды, назначить десятников, иначе за каждым просто не уследишь в процессе тренировки. Конечно воины из хлебопашцев были явно слабоватые по сравнению с теми же суздальцами, но я их старался гонять каждый вечер хоть по часу отрывая от работы. Ведь пахать в этом сезоне уже поздно, а к следующей посевной успеют, раскорчуют постепенно. Всем миром это получается намного быстрее.