Княжич Вовка

Глава 14

Ночь прошла спокойно. Лодки куда-то уплыли ещё до восхода солнца и так тихо, что моя охрана не услышала. Впрочем, им трудно было заметить, что творится на берегу, далековато, да и всё внимание было сосредоточено на охране собственных стен. Ещё и костры по словам часовых горели до самого рассвета видимо для отвода глаз.

То, что хозяин дома спал на жёсткой печи, вдобавок свернувшись калачом, так как ноги не помещались, семья кузнецов восприняла спокойно, будто так и должно быть. Попросили даже угостить их завтраком, дескать не успели закупить продукты в спешке.

Пожав плечами, мол пожалуйста, не жалко, я пригласил к общим котлам. Не готовить же для этих господ отдельно? Гости сильно удивились, увидев, что князь хлебает вместе со всеми простую окрошку. Никак не могли поверить, что при моём положении можно быть таким бедным и не иметь никакой прислуги. В добавок я подсел к Луше и спросил ехидным шёпотом: "Мягко ли было спать на хозяйской перине? А князю вот не очень". Девчонка смутилась и покраснела. Ничего, будет знать "лисонька", как лазить без спроса на чужое местечко.

Заниматься какой-то работой, когда рядом война, никто не желал. Сами соратники наконец попросили весь день их тренировать. Я подкорректировал план, отправив Еремку и Малька вслед лодкам вдоль реки следить и контролировать ситуацию. Настоящий командир должен всегда знать где противник.

Поговорив с освобождёнными мужиками, пришлось сделать неутешительный вывод, что сражаться их никто специально не учил. Потому-то так легко и удавалось биться против пятерых в своё время. Теперь они наравне с дружинниками стучали рогатинами по пенькам и молотили друг друга дубинками. У меня тренироваться вместе со всеми возможности почти не было. Необходимо было приглядывать за новичками.

Почти в темноте вернулись подростки-разведчики с докладом. Выяснилось, что ближние поселения удачно спрятались, а к своим соседям выше по реке послать гонцов никто не догадался. Каждый переживал за сохранность собственного хозяйства. Посыльные, ездившие вчера в ту сторону, дальше своего дома тоже не поскакали, мол возвратиться к ночи не успели бы. На самом же деле наверняка помогали родне собраться. Сегодня же было обнаружено, что несколько деревень в верх по течению разрушены.

— Ярополч разорили вестимо. — Проворчали окружающие, что внимательно слушали доклад вместе со мной.

Принимать гонцов отдельно, делать из этого тайну смысла не было. Большинство здесь присутствующих старше, опытнее своего командира и лучше знают местность. Вместе будет легче принять правильное решение.

Вскоре объяснили, что небольшой городишко вроде нашей крепости, лет двадцать пять назад построенный князем Ярополком, стоит вёрст на тридцать выше по течению. (вероятно в районе Вязников) Сам основатель и правитель там давно не показывается. Ребята посчитали, что именно в том районе разграбили ближние к Клязьме посады и деревеньки, не предупреждённые об опасности. Ещё дальше вверх по течению находится Стародуб, похожее селение. После этого ироды поплыли наверняка к нему. Вражеская флотилия от нашего берега отчалила видимо в полночь и застала мирных людей врасплох, напав очень рано утром. Мне так и представилось, как зевающая стража на рассвете открывает ворота выпускать стада на пастбища, и тут как раз врываются незаметно подкравшиеся воины.

Теперь мокшанцы в стороне от нашей крепости гонят полон и богатый табун под охраной сотни. Остальные уплыли грабить дальше. Мальчишки втихарца приглядывали, пока пленных и захваченных животных не остановили на ночлег. Сорванцы-разведчики даже выследили и рассказали, где примерно стоят они лагерем. "По объездному пути через Выезд на Великого", — догадался я. Есть, наверное, похожая дорога и в эти времена.

— Их сто воинов, нас тридцать шесть мало обученных мужчин. Будем брать! — Объявил я. — Ну в самом деле, когда ещё может подвернуться такая удача, такой богатый караван, столь слабо охраняемый?!

Товарищи переглянулись и зашептались, видимо приняв своего правителя за психа (блаженного по-ихнему), а у меня словно "вожжа попала под хвост".

— Неприятели ведь не догадаются кто на них нападёт. Зная, что нас мало, они вообще не ждут атаки! Как учил Суворов? Главное быстрота и внезапность. Наскочим неожиданно ночью как ураган и распугаем всех нафиг! — Ораторствовал я. — А ну кто из вас умеет подкрадываться к зверю?

Оказалось, что этому обучены практически все, за исключением меня. Я вполне отдаю себе отчёт, что ходить по лесу и охотиться совсем не умею, нас не учили. В моём веке это пригодится разве что в Сибири. Там ещё добывают шкурки.

— Представьте себе, — продолжил я с азартом, — большое стадо охраняют теперь со всех сторон разделившись на группы человека по два, по три. Надо подкрасться и прикокнуть их по очереди! Это же просто! Пастухи около костров сидят на виду, а мы из темноты стрелами раз и всё! Оставшаяся половина спит по кучкам. Тихонько подъедем, чтоб не разбудить раньше времени, внезапно снимаем охрану, а потом в галоп! Давим, топчем всё, что шевелится. Вам на каждого придётся всего по два сонных, беззащитных тела, да и то лошадки скорее всего сами справятся, копытами упокоят. Наиболее хитрых и удачливых, которые выживут, обязуюсь лично перебить, если вы так боитесь!

Намекнув на трусость, я неосознанно оскорбил, "задел за живое" своих приятелей, но обвинение послужило только на пользу дела. Такой обиды никто не стерпел, зашумели, заругались между собой ребята, убеждая друг друга. Молодые, горячие быстро уговорили более старших и рассудительных. Смущало только, что у половины отряда нет никакой защиты.

— Эту беду можно попробовать исправить. Седлайте коней, а мне надо прогуляться к муромскому кузнецу.

Увидев входящего князя, беззаботно болтающая ногами Луша словно испуганная пташка вспорхнула с лежанки, спряталась за спины своих защитников, вытаращив испуганные глазёнки. Вспомнила егоза на чьём месте расположилась без спроса, а мне оставалось только усмехнуться. Мужики недоумённо посмотрели на девчонку, потом на меня. До них, толстолобых ещё не дошло, что сидят не у себя дома и даже не в гостинице.

— Вот что, коваль, — начал я, — нам нужно двадцать броней. Денег у меня нет, потому в залог оставляю свой дом и крепость. Завтра или верну кольчуги, или выкуплю их у тебя.

Мужик зачесал затылок. Собственно, выбора у него нет. Это мои владения. За спиной тридцать пять верных парней. Трое вооружённых богатырей стоят в дверях для внушительности и моральной поддержки. Что захочу, то с ним и сделаю. Остальным скажу, что так и было! Тяжко вздохнув, бородач пошёл открывать сундуки.

— Ложись, милая, на эту ночь здесь твоя законная кроватка! — Подмигнул я красотке уходя и постучал по мягкой перине.

Бывшие пленные получив доспехи упали на колени.

— Ды мы есмь, княже, ды за тя…!

Стуча в грудь, душегубы фантазировали, кто на что горазд, побуждая задуматься. Много ли человеку надо? Будет уважение окружающих, поднимется и самоуважение. Остальное всё приложится, если конечно не собьют с пути соблазны и пороки.

— Ну вот, тридцать шесть бронированных ратников это сила. — Рассуждал я, покачиваясь в седле по дороге. — Сейчас только бы пацаны не оплошали, вывели в темноте куда нужно. Лишь бы подкрасться бесшумно. В остальном дерзкий план действительно хорош.

Малёк не подвёл, затормозил вовремя. Коней перевели на шаг, а затем всадники и вовсе слезли, пошли пешком. Издалека виднелись огоньки костров, расположенных на лугу по огромной окружности, огораживающей стоянку. Серыми тенями бродили животные. Стадо было громадное, наверное, с нескольких деревень. Охранять его ночью очень сложно. Не зря чабаны используют овчарок, которые не позволяют бестолковым овцам с коровами отдаляться от хозяина. Мокшанцы собак в поход не взяли и животные постепенно разбредались. Можно было бы аккуратно, потихоньку увести полсотни голов, а караульные завтра скорее всего и не заметят. Но брать так всё. Зоркие охотники опытным глазом вскоре вычислили где у огнищ сидят люди и исчезли в темноте.

— Смотрите, так и получилось, что пастухи у костров. Видно будет куда пускать стрелы. — Бормотал я, напутствуя отряд, разбившийся на группы.

Охранять стреноженных коней оставили меня одного. Против, никто не был. Князь должен отдавать приказы. Если бы правитель сам ползал по-пластунски товарищи бы удивились.

Вот раздалось карканье у самого дальнего огня. Ночью вороны спят и шумят редко, значит началось. Самопроизвольно сжались кулаки. По телу побежали мурашки.

— Только бы им повезло! Только бы им повезло! — Зашептал я, будто заведённый.

Как тяжело оказывается ждать, а не лезть самому "к чёрту на рога". Казалось время замерло. Неужели ничего не получилось? Не может быть! Хоть кто-то должен справиться. Но вот на фоне ближнего пламени замелькали неясные тени, а вскоре принялись по очереди ярко вспыхивать кострища. Это знак, что в тех местах всё удачно. Да если бы не вышло, охранники наверняка бы заорали, подняли тревогу. Только сейчас стало понятно, как мы рисковали. Один крик мог разбудить всю сотню. Что было бы дальше трудно представить. Пожалуй, в следующий раз надо будет бить вперёд основную группу. Пастухи испугаются и сами разбегутся. Ну чтож, на ошибках учатся.

Вскоре неслышно как привидения начали появляться весёлые, возбуждённые дружинники. Ребятам изо всех сил хотелось похвастать, поделиться удачей со мной и друг с другом. Уставшие в длительном походе недруги бессовестно дрыхли на постах и потому получилось всё действительно легко и просто. С трудом удавалось сдерживать их эмоции, предупреждая, что шуметь пока нельзя, враг рядом, главное ещё впереди.

— Слава богу все живы! — Объявил я шёпотом главную для себя радостную новость.

— Теперь слушай сюда.

Помахав руками, я собрал всех вокруг. К этому моменту удалось понять и продумать, что делать дальше.

— Садимся в сёдла, но не в полный рост, а ложимся лошадям на шею, чтоб на фоне неба всадников не было видно. Едем тихим шагом, никуда не спешим, не шумим. Заезжаем со стороны стада. Пусть супостаты полагают, что это просто кони бродят. Добираемся так до самого лагеря, пока не начнём давить неприятелей. Тогда уже быстро и решительно бьём всех супротивников. На землю не слазить до самого рассвета, а то попадёте под свою же рогатину. Кто понял, кивните.

— Мы есмь уразумели, княже. — Зазвучали тихие ответы.

— Тогда за мной!

Как приятно отдавать такую команду! Не надо переживать за других. Знаешь, что за тобой сила твоих товарищей. Всё получилось, как по нотам. Нападения не ждали, не услышали, пока кони не принялись топтать лагерь. Караульные закричали, когда было уже поздно. Рассыпавшись широкой цепью, отряд проскакал, коля и рубя вскакивающих очумевших врагов, потом развернулся и поехал добивать. Некоторые из мокшанцев успели подняться на ноги, приготовить оружие, кто-то даже забрался в седло, но их в ту же минуту настигали рогатины, топоры и стрелы. Бердышом, как косой я махал то справа от коня, то слева. Создалось ощущение, что его достаточно не выпускать из рук, остальное мощное оружие по инерции сделает само.

Развернувшись во второй раз, мы двигались уже совсем медленно, шагом, окликая друг друга, выискивая спрятавшихся, затаившихся хитрецов. На востоке посветлело небо. Начинался рассвет. Можно было позволить наконец уставшим воинам покинуть сёдла, развязать всё ещё испуганных пленных, не верящих в спасение, присесть к кострам, поджарить пару овец. Самому мне пока было не до отдыха. Я подходил к каждой группе своих и заставлял осматривать друг друга, выяснять, кто поранен. Таких конечно оказалось множество, почти все. Наручи, поножи, кольчуга, хоть и защищают, но полностью избавить от ран не могут. Пришлось обратиться к освобождённым бабам и объяснить ситуацию.

Останавливать кровь, перевязывать, вправлять кости умели почти все. Закипела работа. Стали искать среди сваленных на телегах вещей подходящие материалы, а не найдя, рвали нижние нательные юбки и рубахи. Тотчас пришло понимание, что именно для этих целей перед боем и переодеваются в чистую одежду. Мне повело одному из немногих. Доспех сберёг слабое тело. Всё же чешуя более скользкая, чем кольчуга. Колющие удары стрел и копий в основном идут вскользь, отскакивают рикошетом.

Не дождавшись жаренного мяса, незаметно для себя я уснул. Казалось почти сразу над ухом прозвучал нежный голосок: "Княжиче, обед ужо, снедать буде?"

— Наконец-то попалась, иди сюда Боженка!

Стремительно схватив подружку, я привлёк к себе.

— Ны Божена, вовсе Млада! — Запищала она отбиваясь.

— И правда не Божена. — Разглядел я, разлепляя глаза.

Вырвавшись, чуть в стороне стояла испуганная, растрёпанная, худенькая девчушка с каштановыми волосами. Пришлось её поспешно успокаивать, а то бедолага уже лицо ладонями закрыла, собираясь зареветь.

— Ой прости, да не пугайся, я не нарочно и больше не буду. Слово князя!

— И совсем ны спужалася. — Неожиданно опустив руки, та задрала курносый носик. — Пойде снедать, ино кулеш простынет. Дващи сказывать ны буду!

И пошла не оглядываясь, плавно покачивая бёдрами. Вот вроде разлохмаченная, чумазая, грязное платье висит, как монашеский балахон, а осанка и походка королевские, и сквозь многочисленные юбки всё-равно проступают волнующие мужской взгляд соблазнительные женственные черты. Ещё конечно ярким пятном на фоне старой, поблекшей одежды выделялась коса. По сравнению с остальными волосами, как у всех спрятанными под платком, длиннющая, толстая косища была ярко рыжая, выгоревшая под солнышком и сверкала словно золотая.

Это Еремка, наверное, постарался, подослал, паршивец будить меня самую привлекательную здесь молодку. Вон как подмигивает лихо пацан. Мол не растеряйся, ты же князь! А я бы рад ухлестнуть хоть сейчас. В двадцатом веке не отпустил бы от себя сразу, это точно, но здешние правила уже знаю. Девицу трогать нельзя, будь ты даже император. И родители её примутся защищать, и общественное мнение. Можно конечно против традиций и законов выступить, всё что захочешь взять, остальное потоптать, сопротивляющихся по темницам упрятать или по берёзам развесить, но тогда ты сатрап, тиран. Народ тебя будет не любить, а бояться. На меня же пока смотрят как на героя-освободителя. Кинжал в спину или яд в еду от окружающих не опасаюсь. Уснул — позаботились, под голову что-то мягкое подложили, покрывалом накрыли, не будили до самого предела, пока можно было. Нам же ещё в крепость возвращаться, да не просто верхом, а гнать впереди себя огромное стадо. Это всё-равно что, пешком не спеша.

Дружина оказалась уже в сёдлах. Большинство весёлые, довольные, прикидывают какой куш каждому достанется. Окровавленные повязки под штаны, под рубахи спрятали, дырки заштопали и выглядят так, что готовы хоть снова в бой. Но это конечно сильное преувеличение. Подлечиться ребятам придётся. Видел я, у некоторых раны очень серьёзные. Чудо, что вообще никто не погиб.

Освобождённые пленники — мужики, бабы, подростки тоже все на ногах. Малых детишек рассадили по телегам, остальные пойдут пешком. Кстати почему пешком? У нас сотня с лишним коней.

— Еремка!!

Уже привычно обращаться к мальчишке как к первому помощнику, заместителю, денщику, ко всем сразу. Приятель тоже привык и воспринимает не как обузу, а как честь. Он же командует потом от моего имени и чувствует себя большим начальником. Хлопчик мгновенно появился, словно из-под земли.

— Чесо прикажешь, княжиче?

Я поморщился. Обращение князь звучит солидней, но поправлять не буду. Пусть называют, как заслуживаю.

— Почему люди пешие, а кони с сёдлами пустуют? Нехай залазят и верхами едут. Чего им зазря ноги трудить? Небось вчера до мозолей стёрли.

— Добре, князь. — Поклонился парнишка и побежал, на бегу раздавая указания.

— Как? Он теперь сказал князь и поклонился в пояс? А первый раз лишь слегка кивнул! Это он меня что-ли воспитывает, поганец? А что ему в первый раз-то не понравилось? А-а! Все на ногах, а правитель один развалился как… Интересно, а с кем он старшего товарища сравнивал? С ленивым, толстым, наглым поросёнком? И нечего обзываться, разбудил бы пораньше или бы эту кралю подослал и всех делов. Неужели кто-то думает, что мы князья идеальные? Нам же невозможно раньше петухов вставать, позже всех ложиться и об каждом лично заботится. Ни у кого просто сил никаких не хватит на такой каждодневный подвиг! Надо предложить ему самому денёк-другой побыть самым главным, пусть помучается! Кстати, когда соберусь исчезать, на это намекну. Пусть думает, что "испарюсь" специально для него.

Пока ворчал, все расселись и оглянулись.

— Езжайте без меня! Попозже догоню!! — Замахал я руками.

В самом деле когда человек просыпается от долгого сна, у него обычно появляются маленькие и большие (в зависимости от возможностей и съеденного накануне) физиологические потребности. Надо же будет куда-то их деть. А кругом во все стороны на пол километра люди. Каждый куст небось давно обработали. Расти теперь будут, как на дрожжах. Сейчас отъедут и мне чего-нибудь где-нибудь удастся придумать. Неудобно же правителю как прочим, за телегой прятаться, всё же важное должностное лицо! МЫ ЕСМЬ ГОСУДАРЬ как-никак.

— Княжиче, егда снедать буде? — Раздалось опять над ухом.

— А-А!!

Я подпрыгнул, чуть не растеряв все потребности раньше времени и даже вскрикнул от неожиданности.

— Ты чего здесь делаешь?!!

Напугала ведь, зараза, почти до неприличности. Мне казалось, что эта рыжая зануда ушла с остальными, организм расслабился, собирался уже оголяться под кустиком, а она за спиной притаилась, да так тихо! Глядь, засопела молодка, глазки опустила, опять ладошкой лицо заслонила, того и гляди закапает.

— Велено накормить тя, княжиче. — Шмыгая носиком, забормотала стряпуха.

Пришлось в очередной раз извиняться и осторожно гладить девчушку по голове.

— Прости, милая. Не стой ноги я встал, наверное. Коль велено, корми, только мне по нужде бы сперва?

После вежливых слов, красотка сразу воспрянула словно цветочек, политый после засухи и невозмутимо повела плечиком.

— Ну дык энто, за кобылу схоронись.

Оставалось только хмыкнуть. Они может у себя в деревнях и так привыкли, но нас родители приучают, что непременно надо спрятаться с посторонних глаз долой. Поняв мои моральные страдания, барышня демонстративно зажмурилась, отвернулась, ещё и ушки заткнула. М — м — да — а! Теперь действительно, когда другие отъехали, а эта не видит и не слышит, и за кобылу можно, лишь бы глупая скотина не лягнула невзначай. А то будет их правитель ходить со счастливым отпечатком на неприличном месте.

Помыть руки оказалось негде. Ну, это не страшно. Если старшие не заставляли, я и раньше спокойно без гигиены обходился. Говорят, правда глисты от того? Ну да ладно, не буду сейчас повторять глупые сказки. Как червячки проберутся в рот? По ложке что-ли проползут? Кстати на счёт посуды. Растерянно посмотрев на остатки какой-то каши, покрывающие дно большого котелка, я оглянулся на девицу.

— А у тебя ложка есть?

Собственная с прошлого раза после помывки, осталась сохнуть на столе. Ну не привыкну никак, что здесь каждый свои столовые приборы должен всё время таскать с собой.

Такого изумления на лицах встречать ещё не приходилось. Рыжая промолчала, но весь её вид так и говорил, словно упрекал: "Какой же ты мол князь, если даже ложки не имеешь?!"

— Да вот такой перед тобой безложковый самозванец, в смысле самодержец.

Поворчав, я уже более пристально взглянул на свои ладони, испачканные в земле и в чём-то непонятном, возможно в засохшей крови. Поплевав, вытерев их об штаны, внимательно посмотрел ещё раз. Кажется, кожа стала только чернее. Ну да, порты без Божены давно никто не стирал, а только пачкал. Вместо полотенца они уже не подходят. Примерился всё же черпать еду руками, но отвернулся и плюнул в сердцах. Если бы ложку брать такими пальцами, ещё бы ладно, но совать в рот эту грязь! Ну невозможно же кушать, в столь антисанитарных условиях! И дело не только в потенциальных болезнях или глистах, просто неприятно, брезгую. Вдруг кожа действительно в засохшей человеческой крови? Не каннибал же я в конце концов. Лучше потерплю, хотя есть хотелось сильно. Мне же с прошлого ужина до нынешнего обеда и чёрствого сухарика во рту держать не довелось. А следующая кормёжка будет, когда до дома доберёмся, то есть поздно ночью.

— Сидай! — Вдруг скомандовал тонкий, звонкий голосок и неожиданно сильные ручки надавив на плечи, усадили меня на задницу.

В открытый от удивления рот, маленькая ладошка впихнула кашу.

— Жувай!

И я проглотил почти не жуя. А что, каша мягкая, вкусная, есть действительно хочется, да и деваться некуда. Не выплёвывать же в самом деле. Это ещё неприличнее, да и обидит хозяйку ту, что по-хозяйски за меня взялась.

— Отворяй! — Это опять мне и рот сам собой открылся.

Было в её интонации что-то магическое, непреклонное, будто командует мать, и ты хочешь, не хочешь, а всё-равно делаешь. Ладошка поскребла по сусекам, плюхнула за щёку следующую порцию, а другая, подтолкнув нижнюю челюсть помогла её закрыть, чтоб не вывалилось.

— Жувай шустрей!

И тут рядом заржали. Нет, не лошади. Три наглые хари незаметно выбрались из соседних колючих кустов и бессовестно потешались над моей беспомощностью. Видимо выжили гады, спрятавшись, а теперь развлекались, дождавшись подходящего момента.

Я зарычал и вскочил. Нет, ну набросились и убили бы, как честные люди поступают. Смеяться-то зачем?! Тем более в такой интимный момент.

Они залопотали что-то на непонятном языке, показывая на лошадь, на девчонку, спрятавшуюся мне за спину и схватившую от страха меня за плечи. Есть у них, женщин такая дурная привычка во время опасности. Нет бы помочь или хотя бы не мешать, а она прилипнет, как пиявка и дрожит, будто осина на ветру. Однажды подобным образом чуть не угораздило утонуть, когда по доброте душевной пытался спасти ребёнка, чуть младшего, чем тогда был сам. Еле-еле в тот раз из ямы выплыл с ним, вцепившимся за шею. И вот сейчас эта дурёха! Пришлось грубо отпихнуть её, схватив котелок вместо щита и погрозить наглецам саблей, словно пальцем. Незваные гости, однако не вняли голосу разума и стали заходить с трёх сторон.

— Ну вы сами напросились! Нечего было будить голодного зверя. Дали бы сперва поесть, вам потом было бы проще!!!

Метнув в правого сосуд с пищей, я отмахнулся от остальных длинной саблей и опять повернулся к правому. Тот не ожидал такого приёма и застыл, поймав котелок двумя руками, как баскетбольный мяч. Лучше бы он сразу отпасовал его обратно мне или отдал хозяюшке. Никогда не отбирайте у женщины любимую сковородку! Милая, нежная лапочка может мгновенно превратится в фурию. Визжа, она бросилась к неразумному сзади и воткнула в шею над кольчугой что-то колющее. На кухне у них всегда под рукой ножницы, нож и прочие острые предметы, вот и эта где-то в одежде прятала самодельную заточку.

Двое других растерялись, от слишком бурного поворота событий и на мгновенье отвлеклись на разъярённую кухарку. Я сделал шаг и свой любимый длинный выпад, растянув ноги, чуть не на шпагат. Орудующим мечами трудно привыкнуть, что моя сабля почти на четверть длиннее, да ещё изогнута и попадает под кольчугой там, где стандартный клинок никогда не достанет. Левый жалобно хрюкнул и загнулся, держась за живот.

Последний не стал геройствовать, развернулся и "дал стрекача", с треском вломившись в кусты, из которых до этого с друзьями вылез. С первого взгляда было понятно, что мне никогда не догнать такого атлета. Слишком вдохновенно мелькают его пятки.

Мадмуазель грозно выкрикнула вдогонку что-то маловразумительное про собак, скорее всего ругательство, выхватила свой котелок и не отвлекаясь на протесты, впихнула в мой рот ещё две горсти. Чтоб клиент не отошёл, не увернулся, стряпуха цепко ухватила за ремень. С сожалением осмотрев пустую ёмкость, Млада, так, кажется она представилась, вздохнула и наконец успокоилась, опять превратившись в испуганную и беззащитную глупышку, побоявшуюся даже подойти к трупу за своим кухонным инструментом.

Ещё пол часа пришлось затратить, чтоб стащить с убитых кольчуги. Не пропадать же добру? В одиночестве раздевать тяжёлых мужиков было неудобно, а эта трусиха даже под угрозами не желала прикасаться к покойникам, помогала только советами.

— Наперёд ослобони рукава, несть задери подол, несть сызнова рукава! Ды ны тяни этак, пупок порвёшь! Ды ны сим, мине супостатов ны сокрушаться.

В общем мешала больше, чем помогала, пока не отправил её поймать кобылу.

Ехать пришлось вдвоём на моём скакуне. Вторую лошадь нам оставить не догадались. Вот когда я действительно чуть не надорвался — это когда затаскивал, казалось бы, хрупкую барышню к себе на конягу. И как в кино красиво и легко проделывают подобные трюки? Не понимаю! Длинный подол не позволял высоко задирать ноги, чтоб как Божене дотянуться до стремян, а подтянуть его хотя бы до колен скромница не желала, мол лучше смерть (вот такая дура). Вдобавок в охапку девица ухватила свой котелок, пока не отобрал и не подвесил к седлу, с другой стороны. Ещё ей видите ли щекотно, когда хватаю подмышки. Вот и попробуйте поднять эдакое вырывающееся, брыкающееся, хихикающее чудо, которое весит небось килограмм пятьдесят. Хоть и костлявая на ощупь, но костяк широкий. Одних юбок из-под платья неизвестно сколько выглядывает. Будто специально нацепила, чтоб потяжелее было!

— Ой, хи-хи, ой хи-хи, ты еси тако вусмерть защекочешь! Вороги небось менее мучились. — Причитала недотрога прямо мне в ухо.

Наконец как-то получилось водрузить новую знакомую впереди себя. Сзади даже не пытался, ещё рухнет. Она же ноги по одну сторону от коня свесила. С узким подолом по-другому никак, если только не задрать его до пупка. Поёрзав, устраиваясь, красотка стрельнула глазками из-под ресниц, а когда тронулись, ухватилась за пояс и прильнула. Не то, чтоб там чего-то, а лишь бы не свалиться (дабы не сверзнуться, как она прошептала оправдываясь). Других ручек и прочих держателей ни на коне, ни на этом седле милашка не нашла.

Я правил не спеша. Лошадь и шагом овцу догонит, тем более, когда их впереди огромное стадо. Дай бог до темна к реке добраться. Как бы не пришлось ночью идти или заночевать в двух шагах от дома. Спутница со скуки принялась перебирать, теребить, звенеть железными чешуйками моей брони. Ну да, неподвижно непоседы могут сидеть одну минуту не более. Дольше для них пытка.

Кстати, почему это рыжая одна меня кормить осталась? В тот же миг вспомнились недавние рассуждения на счёт здешних девиц. Как её без присмотра со мной-мужиком оставили? А вдруг я маньяк! Не дай бог сейчас строгий папаша с претензиями заявится.

— Луша, Божена, тьфу, как тебя там, Млада, где твои родители: мама, тятя?

— А-а, нетути. Аз есм с тёткой живяха приживалкой бесприданной. — Легко ответила несчастная.

— Где же тётка?

— А-а, нетути ноне ни тёток, ни дядек.

— Убиты что-ли? И ты так легко об этом говоришь? Не плачешь?

— А-а, нетути и слёз, намедни усе выплакала.

— Как же ты одна со мной? Что люди подумают?

— А-а, неча тута думати. Полонённая аз есм. Всяк ведаеть, ны дева более.

— Ну да, досталось вам. — Пробормотал я смущённо.

Тема показалась очень щекотливой и неприятной со всех сторон. И Еремка — тот ещё ухарь, подсунул беззащитную бедолагу! За неё на сегодняшний день и слова сказать некому. Наверное, думают, от бабы теперь не убудет, мол какая разница от кого рожать, а князю удовольствие. Б-Р-Р, как это всё противно! Интересно сколько у меня в обозе таких молодушек незамужних, но опозоренных? Чтож с ними теперь делать? Не бросишь же. У них через срок животы вырастут, а после и малыши появятся! Что ли мне благотворительный дом матери и ребёнка для таких основать? "А попробуй-ка ты, князь, их всех замуж выдать за своих бывших уголовничков!" — забрела вдруг в голову шальная мысль. Надели несчастных дамочек скотиной, у тебя её теперь вдосталь и превратятся барышни из бесприданниц в завидных невест.

— А-а, мине ны досталося! — Сказала вдруг милашка хитро прищурившись.

— Чего тебе не досталось?

— А-а, ни чесо. Егда полезли вороги на баб, разохотившись, аз есм разухарилася, похотливы мужи и отворотилися, на оных перекинулися.

Млада вдруг состроила такую противную морду, что мгновенно превратилась в кикимору, каких поискать — не найдёшь, ещё и захихикала, страшнее Бабы Яги. Я не удержался и вздрогнул.

— Тебе только в театре выступать и гримироваться не надо.

— Чесо?

— Кого хош до смерти испугаешь, как минимум заикой сделаешь, говорю.

— Ага, един напужалси, мужескую силу потерял. — Кивнула мадмуазель довольной мордашкой.

Ещё и это. Да она ходячее оружие! Натуральная ведьма! И такую подсунули любимому князю будто специально. Я с испугом прислушался к своему организму. Нет, подобный диагноз так навскидку не определишь, только в первую брачную ночь. Захотелось сразу как-нибудь отстраниться, отдалиться от попутчицы, словно от прокаженной, будто от ходячего вируса. Может мне рядом с конём пешком побежать? А что, когда устану за кобылий хвост подержусь, как в прошлый раз. Он хоть и в навозе, всё же безопаснее.

Почувствовав моё настроение, барышня снова превратилась в красотку и глянув глазками пушистого, беззащитного котёнка, опять уютно устроилась на моей груди. "А может пронесёт?" — обречённо промелькнуло в голове. Я же ей ничего плохого не сделал. Слезать и бежать от такого ангелочка сразу расхотелось.

Через некоторое время лошадка догнала стада, на несколько километров растянувшиеся по грунтовой дороге. Безмятежный летний день, когда слышно каждого кузнечика, когда самые громкие звуки — это тихий топот копыт по густой траве, превратился какофонию блеяния, мычания, ржания и воплей людей-погонщиков, пытающихся перекричать своих подопечных животных. Впрочем, присматривали за скотиной все, кроме детей на телегах. Ещё и марево стояло как, наверное, в пыльную бурю.

Пробиться сквозь толкучку было невозможно и нам пришлось пристроиться в самом "хвосте", а потом посетила разумная мысль снова отстать, чтоб не задыхаться и не кашлять. Начав опять дышать чистым воздухом, девчоночка благополучно уснула, периодически ворочаясь на моей груди, на руках, как в кресле междугороднего автобуса. Понятно, что жёстко, неудобно, но ничего не поделаешь. Надо ждать конца маршрута.

Уже затемно, наверное, после полуночи, показались чёрные на фоне ночного неба стены нашей цитадели. Уставших коров и лошадей не менее утомившиеся погонщики погнали к Клязьме на водопой, а овец оставили пастись на опушке. Здесь и к воротам ближе, и в лес если что можно их спрятать. Очень уж отары медленно передвигаются. Боюсь не успеем их от реки угнать, когда мокшанцы будут возвращаться. Среди скотины приказал расположиться на ночлег и семьям освобождённых граждан. Пусть приглядывают, хоть одним глазком. Там небось и их животные имеется. Моим же дружинникам надо как следует выспаться и набраться сил. Неприятель теперь сразу поймёт, что мы обогатились, и кто знает, может и нам с ребятами придётся отбиваться.

Отдохнувшая за день Млада, словно кошка обошла и кажется даже обнюхала всю крепость и особенно княжескую избу, не постеснявшись разбудить спящую семью кузнецов. На ночь она нашла себе местечко в сенях на лавке. "Молодец, пусть пока здесь перекантуется, пока замуж не спихну. Не поселять же беззащитную сиротку одну среди дружинников и уголовничков? Ещё покалечит кого-нибудь", — подумал я и с барского плеча выдал медвежью шкуру, в которую прелестница и завернулась целиком. Её медный котелок упокоился под лавкой, под бдительным присмотром хозяйского глаза.

Братьям Хоробру и Могуте было велено до рассвета скакать вверх по течению, караулить врага на пол дня пути вверх. Ждан и Желан с похожим заданием отправятся вниз. Хоть и утомились товарищи, но пускай по очереди в дозоре в шалашах поспят. В такое беспокойное время необходимо всё знать, "держать руку на пульсе" как говориться. "А вообще-то, придётся ежедневно организовывать подобные патрули", — промелькнуло в голове, наверное, уже во сне на печи. В этот раз повезло, что предупредили, но не каждый же день заботливые товарищи мимо плавают. "По реке плывёт кузнец в сторону Чугуева…" — Как там дальше в частушках было?…