Кирпичики 2

Глава 20

— Я в суд пойду! — продолжил разоряться Роберт, — в наш народный суд.

— Скатертью дорога, его районное отделение на Ильинке значится, напротив строяка, — дал я ему справку, — посмотрим, как судьи будут ржать, разбирая это дело.

И тут Роберт со своими корешами покинул наше собрание. Серёга остался, он как-то легче перенёс попадание на первый этаж.

— Ну мы, кажется, все вопросы на сегодня решили, — сказал я отряду, — проект по моим прикидкам сдадут через неделю, дней через десять пойдёт нулевой цикл, так что прошу готовиться к выходу на стройку. Точную дату сообщим дополнительно.

— И чего мы там делать будем? — спросила любопытная Рита.

— Для начала забор ставить, любая стройка с него начинается, — просветил её я. — А потом, что мастера скажут, то и будем. В основном стройматериалы перетаскивать да на подхвате стоять, бетон там замешивать и кирпичи подавать. Если других вопросов нет, все тогда свободны. Юрия и Михаила попрошу задержаться.

Ванечкин дёрнулся было к выходу, но услышал просьбу и резво развернулся назад.

— Ну чего, Юрик, — сказал я я ему, — когда прекратишь кляузы в руководящие органы строгать?

— Когда работать нормально начнёте, — недовольно ответил он.

— Так всё же и идёт нормально, — попытался втолковать ему я. — Проект делается, подрядчик готовится, скоро котлован под фундамент начнут рыть. По сравнению с началом года это просто небо и земля.

— Я бы всё это лучше и быстрее сделал, — выдал он свою сокровенную мысль.

— Тогда у меня… у нас с Мишей то есть к тебе такое предложение — на следующем собрании мы возвращаем тебя в начальники… ну с народом поработать придётся, у нас же демократическое голосование… мы с Мишей остаёмся твоими заместителями и делаем всю работу… ну почти всю. На тебе остаются представительские функции — сходить к руководству, подписать чего-нибудь, дать интервью прессе, если вдруг кто-то захочет.

— А взамен что? — спросил Ванечкин.

— Взамен ты перестаёшь писать свои телеги и не мешаешь нам строить дом.

— Я подумаю, — взглянул на нас исподлобья Юрик, — и сообщу своё решение. Завтра например.

— Договорились, — ответил я, и на этом Ванечкин удалился.

— Как жизнь-то? — спросил я у Миши, — с домашними наладил отношения?

— Там наладишь, как же, — отозвался он, — у меня не тёща, а пилящий комбайн какой-то. А ты что-то предложить хочешь?

— Ага, угадал. В нашем банке требуется специалист по связи… телефонной, компьютерной, любой. Предлагаю тебе попробовать, заодно и от тёщи отдохнёшь.

— А что, — задумался Миша, — связь это не компьютеры, можно попробовать.

— Тогда завтра с утра, часам к девяти, подходи на Октября, я тебя управляющей представлю.

— Спасибо, подойду. А сегодня что делать будем?

— Мне лично жеребьёвки за глаза хватит, — отвечал я, — пойду отдыхать и набираться сил.

— Как думаешь, Роберт до суда дойдёт? — спросил на дорожку Миша.

— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил я, — а даже если и дойдёт, то ничего, кроме смеха, его заявление не встретит. Пусть он найдёт такой пункт в кодексе административных правонарушений, который мы нарушили…

Решил прокатиться до дому на метро, поднялся в горку к площади Горького, купил по дороге пломбир с розочкой, а когда уже собирался нырять в подземный переход к станции, неожиданно увидел Любу. Она сидела на лавочке и читала газету, Комсомольскую правду.

— Привет, Любаша, — плюхнулся я рядом с ней, — ждёшь кого?

— Привет, Санечка, — этом отозвалась она, — ты угадал, жду, но похоже не придёт он.

— Как жизнь-то в целом? — продолжил допытываться я, — ты ведь теперь богатая вдова получаешься? И красота, и деньги, и свобода, три штуки в одном флаконе.

— Получаюсь, что да, — вздохнула она.

— Чего ж у меня мерседес-то тогда отобрала? Жаба задушила?

— Ты знаешь, Саня, — грустно ответила она, — это не я отобрала, это Гена настоял.

Опа, подумал я, вот уж чего я не ожидал от тебя, Геннадий, того не ожидал.

— Ладно, проехали, у меня и без мерса вроде всё наладилось.

— Слышала-слышала — ты в банк, кажется, устроился.

— Точно, замом управляющей. А ещё дом наш с мёртвой точки сдвинулся. И женюсь я вот на днях.

— Это на той чёрненькой девочке?

— Ну да, на однокласснице. Ты ж меня кинула, что мне ещё оставалось делать. А насчёт Куриленкова-то никаких новостей нет?

— Дело в архив списали, там глухарь у ментов случился, — сказала она, — о, а это тот, кого я жду, ну наконец-то.

Я оглянулся по сторонам и аж обомлел — к нашей скамейке приближался Валентин Егорыч Бугров, замдиректора института, где я числился последние семь лет.

— Здорово, Лётчик, — буркнул он, плюхаясь на скамейку с другой стороны от Любы. — Ну что, дорогая, ты готова? — это уже был вопрос к ней.

Готова к чему, готов был сорваться у меня вопрос, но я его задавил на корню.

— Конечно, дорогой, — расцвела в улыбке Люба. — Мы тут с Саней парой слов перекинулись, пока я тебя ждала.

— Ну и славно, а теперь нам пора, — он кивнул мне на прощание, взял Любу под локоть и повёл её по направлению к строительному институту… ну или в какое-то место неподалёку оттуда.

Дааа, подумал я, вот не ожидал, что тем самым денежным мешком, к которому прибилась в конце концов Любаша, как бревно к берегу моря, окажется Валентин Егорыч, никак не ожидал. И где только он эту кучу бабла успел нарубить?

Метро меня домчало до родного района за двадцать минут. О, магазин номер 3 Энскпищеторга, надо бы зайти, заодно посмотрю, как тут наши билетики расходятся. И зашёл на свою голову… в магазине имел место скандал, и связан он был, как я быстро определил, именно с этими нашими билетами. Красный и потный гражданин в синей рубашке навыпуск орал так, что барабанные перепонки могли лопнуть. Смысл его ора сводился к тому, что он вот штук двадцать этих билетиков прикупил, половину зарплаты спустил, а выиграл всего три рубля.

Я было хотел тихо смыться, но не вышло — меня опознала директорша магазина, она как раз заходила в Райпищеторг, когда мы там с замдиректором последние вопросы согласовывали. И видимо запомнила она меня очень хорошо, потому что вцепилась в рукав моей рубашки и заголосила:

— Вот он нам эти билеты поставляет, у него и спрашивай! А с нас какой спрос? Мы продаём то, что дают.

Красный гражданин недобро ухмыльнулся и взял меня за отвороты рубашки, я легонько стукнул по его локтям снизу, так что он сразу отцепился.

— Руки убрал! — не менее громко сказал я, решив по ходу дела, что надо всё отрицать, — я вообще тут случайно проходил, и к билетам никакого отношения не имею. Я вообще на стройке работаю, дом себе строю — какие нахрен у меня билеты?

— А документы у тебя есть, что ты на стройке работаешь? — вычленил эту мою последнюю мысль гражданин.

— Пожалуйста, — и я достал из кармана удостоверение члена комплексной бригады МЖК.

Короче говоря, удалось мне смыться из этого скандального места с минимальными потерями, но эту директоршу я запомнил очень хорошо, с ней мы ещё разберёмся. А так хоть чёрные очки надевай и этот… парик, чтоб не узнавали.

А возле дома меня ещё один сюрприз ожидал — на скамеечке возле того гаража, куда я некоторое время Мерс ставил, сидела моя бывшая ненаглядная супруга Ира.

— Привет, Саня, — сказала она, поднимаясь мне навстречу. — А я тут тебя жду.

— Привет, Ирунь, — отозвался я, — хорошо выглядишь, даже похудела, — сделал я попытку перевести разговор в нейтральную область, но не совсем удачно, потому что от неё последовало такое:

— Ты мне всю жизнь испортил, сволочь! — с выражением высказалась она.

— Ну допустим испортил, — не стал отпираться я, — сейчас-то это какое значение имеет?

— Что значит какое? — продолжила она с истеричными интонациями, — как мне теперь жить с испорченной жизнью?

— Очень просто, — отвечал я, — так же, как и с неиспорченной. Я-то живу и не жалуюсь, хотя мне ты жизнь тоже слегка подмочила.

— Да я… — аж задохнулась она, после чего последовал десятиминутный диалог о том, как она, вся такая в белом, из рук выбивалась и с ног сбивалась, делая мою жизнь прекрасной и удивительной, а я этого не оценил и только всё испортил.

— Всё сказала? — спросил по итогу этого спича я. — Извини, мне идти надо, дела…

И только-только она собралась перейти на ультразвук, заклеймив меня позором и другими нехорошими словами, как я быстренько проскользнул в раскрытую подъездную дверь мимо ряда грызущих семечки старушек. Пусть в пространство теперь свои претензии высказывает, а с меня хватит.

— Видела-видела, в окно наблюдала, — так встретила меня Галя в квартире, — ты вот скажи, чего ей надо? После развода и штампа в паспорте?

— Затрудняюсь с ответом, дорогая, — чмокнул я её в щёчку, — это что-то на уровне подсознания наверно, к невропатологу бы сходить, да разве ж ей это скажешь — визгу будет вдвое больше.

— Ну тогда садись ужинать, Саня, — указала она на уже сервированный стол. — И это… съехать бы нам отсюда куда-то подальше, а то ведь твоя бывшая нам покоя всё равно не даст.

— Намёк понял, — приложил я руку к виску, — буду работать в этом направлении… но быстрых результатов не жди, дело это не простое. Как в банке-то, приживаешься?