Кирпичики 2

Глава 17

А я решил ковать железо, пока оно не остыло, и с низкого старта устремился в этот самый Райпродторг к неведомой Коришиной Алле Юрьевне, заместителю начальника этой организации. Идти туда было всего ничего, два квартала прямо и два налево.

— Добрый день, — вежливо поздоровался я с вахтёром в дверях Райпродторга, — можно увидеть Аллу Юрьевну?

— А ты кто такой будешь? — сурово спросил усатый и очкастый вахтёр.

— Знакомый Алевтины Игнатьевны я буду, — не менее вежливо продолжил я, — она шлёт ей привет.

— Ну если от Игнатьевны, тогда проходи, третья дверь слева, — и вахтёр махнул рукой в тёмный коридор.

Третья, значит, третья, отсчитал две двери, в третью постучал и после крика изнутри «Заходи» открыл эту дверь. Внутри сидела дама уже сильно постбальзаковского возраста и соответствующей комплекции. Чтобы не терять времени, тут же представился, передал привет от банкирши и выложил на стол очередной лист с билетиками — мы с Саней их штук десять напечатали.

— Вот такая игрушка, видели наверно, как их продают в киосках Союзпечати? — сказал я.

— Да, что-то такое было… даже и покупала пару раз, но ничего не выиграла. Но ты не останавливайся, заканчивай своё предложение, — подстегнула она меня.

— Наша фирма, — так гордо я обозвал себя с Саней и его подвалом, — готова производить по тысяче таких билетиков в день. Вашу долю в прибылях готов обсудить.

— Ну тут же наверно разрешения какие-то нужны будут, — взволновалась Алла, — нельзя же просто так взять товар со стороны и поставить на прилавки.

— Я вас умоляю, Алла Юрьевна, — прижал я руки к груди, — какие ещё разрешения — посмотрите, в какой стране мы живём.

— И в какой же? — поинтересовалась она.

— В вулканической, — быстро подобрал слово я, — не сегодня-завтра всё взорвётся, тогда уже точно никому не будет дела ни до каких разрешений. Но пока не взорвалось, можно получить небольшой гешефт, как говорят товарищи определённой национальности.

Алла поёрзала на своём стуле, но за слово гешефт таки зацепилась.

— Давай поподробнее о прибылях.

— Листочек можно? — попросил её я и тут же начала расписывать на нём красивую жизнь, — цену на билетики устанавливаем в два рубля за штуку. Автомат у нас настроен таким образом, что выдаёт в общем выигрышей на сумму, примерно равную двадцати процентам от стоимости проданных билетов. Итого с каждой тысячи билетов мы имеем 1600 полновесных советских рубликов. Однако отсюда ещё надо вычесть амортизацию лотерейного агрегата и стоимость расходных материалов, тут же специальная бумага и покрытие применяются, пусть это будет ещё тридцать процентов. Остается чистой прибыли рубль с каждого билетика. Как организации, занимающей центральное место во всём этом деле, могу предложить вам сорок процентов с прибыли.

— И сколько же это будет в целом? К примеру за календарный месяц? — прищурившись, спросила меня Алла.

— Как продажи пойдут, — скромно ответил я, — если десять тысяч в месяц, это довольно скромный прогноз, то четыре тысячи ваши.

— Пятьдесят процентов, и мы договорились.

Я мысленно прогнал в голове такую раскладку и кивнул головой — всё равно нам с Саней останется порядка 20–25 %, нормально.

— Такой расклад нас вполне устраивает, — ответил я Алле с хитрой улыбкой. — Первую партию билетов в десять тысяч штук мы сможем обеспечить послезавтра.

— Договора, как я понимаю, мы никакого подписывать не будем? — спросила она.

— Правильно понимаете, — подтвердил я, — всё на чистом доверии.

— Ну если за тебя Алевтина ручается, тогда по рукам, — и она протянула мне ладонь. — Только вот что ещё… если вдруг на нас контролирующие органы какие выйдут, то я все стрелки на тебя переведу.

— Переводите, — согласился я, — мне это не впервой.

С лотереей я, кажется, разобрался, подумал я, когда шёл уже домой. И как будто вполне успешно — что у нас ещё такого висит неотложного? Ах да, бракосочетание с Галюшей… вот этим сейчас и надо бы заняться. Но реальность, как водится, внесла в мои планы свои коррективы.

— У меня проблемы с бабушкой, — Галя меня встретила этой фразой даже не в квартире, а на улице, она как раз выходила из подъезда с расстроенной физиономией.

— А что такое? — спросил я.

— Удар её хватил, вот что, теперь с ней круглосуточно сидеть надо.

— А как же твоя работа?

— Придётся временно рассчитаться… ну или взять отпуск за свой счёт.

— Подожди-подожди, это же не выход — а если она в таком состоянии два года пролежит, ты эти два года будешь в отпуске за свой счёт?

— А ты что предлагаешь?

— Ну есть же сиделки… можно и в дом престарелых в конце концов её определить, там совсем недорого.

— Пошли вместе зайдём к нам, там на месте и решим, — предложила она, а я согласился.

— Кстати, я договорился насчёт твоей банковской работы, — сказал по дороге я.

— Да ты что? — всплеснула руками Галя. — И на какое же место?

— Кредитный инспектор в кредитном же, сама понимаешь, отделе.

— Здорово, — улыбнулась она, — а ты кем там будешь?

— Заместителем управляющего… управляющей то есть. Завтра утром можно оформляться…

— Ну вот мы и пришли, — сказала Галя, указывая рукой на самую что ни на есть стандартную входную дверь в самой стандартной хрущобе о четырёх подъездах и восьмидесяти квартирах. — Тут вот на втором этаже я и живу с бабушкой.

— Ну тогда заходим, чего стоять-то? — предложил я.

Старушки на подъездной лавочке как по команде повернули головы к нам, не переставая, впрочем, грызть свои семечки, но мы с Галей сделали вид, что не замечаем их вообще. Когда Галя открыла дверь, мне в нос ударил достаточно характерный запашок… ну если вы имели дело с очень пожилыми людьми, то поймёте…

— Убираешься-то ты тут с какой частотой? — на ходу спросил я у Гали.

— Ты не поверишь, но три раз в неделю точно. Вот моя бабуля, — и она отдёрнула занавеску, отгораживающую что-то вроде ниши — там лежала сморщенная маленькая бабушка.

— Всё ясно, — вздохнул я, — двигаться-то она хоть немного может?

— Обеими руками владеет, — ответно вздохнула Галя, — а остальное у неё нет, не двигается.

И в этот момент моя голова тихонько сказала мне в ухо:

— А знаешь, что, Лётчик…

— Что я должен знать, голова? — так же тихо справился я у неё.

— А попробуй её исцелить… вдруг получится.

— Ты что, умом тронулась, голова? — ошарашенно спросил я, — где я и где исцеления? Зачем народ смешить?

— Ну не получится, скажешь, что случай сложный, а так-то… что тебе терять? Парализованная старушка ведь никак в твои планы не вписывается, да?

Я мысленно прокрутил варианты своих дальнейших действий и мысленно же махнул рукой, где наша не пропадала.

— Вот что, Галюша, — обернулся я к ней, — полотенце у вас тут есть какое-нибудь?

— Есть, конечно, — недоумённо ответила она, — и не одно. А зачем тебе?

— Принеси пожалуйста… и ещё одеколон. Или духи, парфюмерию, словом, какую-нибудь.

Галя без дальнейших вопросов скрылась в санузле и вернулась с полотенцем в одной руке и духами «Красная Москва» в другой.

— Годится? — спросила она, протягивая мне всё это.

— Вполне, — ответил я, — а теперь знаешь что… посиди пять минут на кухне. Пожалуйста. Да, и скажи, как бабулю-то зовут.

— Верой Ивановной, — ответила Галя.

И духи, и полотенце я чисто для отвода глаз попросил, не нужны они мне были никак. Проконтролировал уход Гали на кухню и притворил дверь туда, на всякий пожарный. Потом повесил полотенце на спинку кровати, а духи поставил на приставной столик с таблетками и стаканом воды.

— Ну что, дорогая Вера Ивановна, сделаем попытку исцелиться, согласна?

Бабушка прохрипела что-то непонятное.

— По глазам вижу, что согласна… лет-то тебе сколь? Никак не больше семидесяти, рановато в могилу собираться, верно? Смотри сюда, — и я показал ей ладонь левой руки, — внимательно смотри.

А далее я начал плавно водить этой ладонью вверх-вниз и вправо-влево, выгибая её в разные стороны.

— Тут болит? — спросил я, когда перестал крутить руками. — Вижу, что нет. А тут? Ну здесь есть небольшая проблема. А с этим как? — подобрался я к её левому виску.

Бабуля захрипела, а потом на чистом русском языке сказала:

— Всё прошло.

— Сесть сможешь?

Она взяла и села, свесив ноги вниз.

— А встать?

И встать она смогла, не сказать, чтоб запросто, но держась за кровать, смогла.

— Галя, подойди пожалуйста, — крикнул я по направлению в кухню.

— Ничего себе, — открыла рот Галя, смотря во все глаза на воскресшую бабулю. — Как ты это сделал?

— Отец в детстве научил, — быстро соврал я, — он же на Дальнем Востоке служил, там местные ребята, нивхи что ли, ему такие знания передали. А он мне рассказал.

— Так ты теперь такие бешеные бабки зашибать сможешь, — мигом перевела она разговор в рыночную колею, — что никаких банков и лотерей тебе не понадобится.

— Ладно, об этом после поговорим, а пока с Верой Ивановной разберись.

— Бабуль, ты как? — тут же перескочила она на более близкий предмет. — Надо чего-нибудь?

— Ничего мне не надо, — ответила она, усевшись обратно на кровать. — Ты лучше расскажи, кто это такой?

— Так Саня же, мы с ним в одном классе учились, а теперь вот пожениться решили.

— Хорошего ты мужа нашла, — бабуля уже лежала и смотрела в потолок, — благословляю вас.

А голова ехидно заметила мне:

— Ну вот, а ты упирался. Лорда-хранителя печати ломал.

— Признаю, что был неправ, — согласился я с головой, — а теперь заткнись и не мешай мне работать.

— Я тогда уберусь тут и ужин приготовлю, — сказала Галя, — а у тебе, если дела есть, то ты иди, делай их.

— Дело на сегодня у меня одно осталось, получить твоё согласие на брак, — буркнул я.

— Можешь считать, что ты его получил, — улыбнулась Галя.

— Вот спасибо, я просто не верю своему счастью, — ответил я, — жду тогда тебя дома.