Кай из рода красных драконов 5

Глава 23 Слишком много наследников

Солнце стояло уже высоко, и я видел, как караванная тропа изгибалась змеёй, поднимаясь в горы. И как волчьи воины и колдуны на драконах вились над паланкином правителя, охраняя его.

Эта хитрая страшномордая тварь первой бросилась удирать. Ещё сражение толком не началось, а император уже слинял! Зараза!

Я кинулся было в погоню, но… Два-три прыжка — и пришлось тормозить. Туша агонизирующего дракона перегородила дорогу.

— Не торопись, однако, — сказал Сурлан, вынимая короткий меч. — Сядь, переведи дыхание, заяц. Не дело оставлять за спиной живых врагов.

Он стал обходить бьющегося дракона, выбирая момент для удара.

Я отошёл и сел на камень. Понятно, что Сурлан прав, но я не нанимался добивать раненых. Да и не догнать уже императора пешим, зря дёрнулся.

Вайгальская знать удирала так резво, что паланкины были уже примерно на середине подъёма на перевал. Я видел, как на самом верху, за камнями, мелькали охранники в чёрном. Но отряд навстречу императору высылать не стали, а жаль.

Интересно, почему император бросился бежать именно на перевал, а не назад к городу? Так испугался вольных охотников и диких волков?

Обозы, слуги, маркитантки или жёны (кто их разберёт?) были брошены на растерзание дикарям. А начальство погрузили в паланкины и потащили на перевал.

Колдуны и волчьи воины прикрывали отход. Следом тянулись пешие дюжины терия Вердена. Неужели все они побоялись дать нам бой внизу?

Носильщикам приходилось несладко. Караванная тропа убегала вверх по каменистому склону довольно круто. Обливаясь потом, они рысили с тяжёлым грузом, торопясь укрыться за камнями.

Их страх был понятен. Наши крылатые волки догоняли. И первыми летели те, что без всадников. Где-то среди них затесался и Мавик. Вот же шустрый волчара.

Пешие отряды вольных охотников тоже поднимались по тропе гораздо быстрее найманов. Они привыкли передвигаться по горам, да и злости накопили с избытком. И постепенно сокращали дистанцию, крепко повиснув у воинов терия Вердена на хвосте.

Я смотрел снизу вверх, но солнце не мешало, и видно было достаточно хорошо. Понятно было, что ещё немного, и наши волки схватятся с вайгальскими волками и драконами.

Они остановят кортеж императора. А там и охотники подтянутся. Но им придётся хуже всего — пешие крайне уязвимы для защитников перевала.

И ведь даже непонятно, что они там для нас припасли? Камни будут сталкивать вниз? Катить брёвна?

Нам в пору благодарить Тенгри, что лучники у вайгальцев скверные, иначе они бы нас просто выкосили: сверху вниз да на такой дистанции.

Интересно, а почему императора тащат в гору в паланкине?

Драконы вполне успели бы подняться до каменных насыпей, защищающих перевал, если бы им не приходилось кружить, защищая Страшноголового. Почему он не полетел на драконе, вот вопрос?

— Сурлан? — крикнул я. — Скоро ты там?

Людей у меня осталось хрен да маленько. Ойгон улетел в погоню за отступающей армией, забрав своих «конных». И у Белой горы в дыму, среди мёртвых и раненых, нас осталось шестеро: Сурлан, два охотника — Ахтар и Очигин — один молодой, другой матёрый зверюга, мы с Нишаем, Чиен.

Двое воинов, что прошли со мной весь путь к Белой горе, погибли. Ещё один был тяжело ранен. Один из охотников куда-то сгинул, может, увязался за пешими?

Исчез и отбитый на всю башку Симар. Может, заблудился в дыму дикошарый? Вот его я искать точно не собирался.

Охотники Сурлана не торопились. Они неспеша зачистили поле боя от чужих недобитых, отрубили башку ревущему от боли дракону, отыскали среди раненых двоих покрепче, чтобы смогли позаботиться и о себе, и о товарищах. А теперь возились, переворачивая тела сородичей.

Проверяют, не просмотрели ли живых?

Наконец, Сурлан и оба охотника вернулись ко мне.

— Чего искали-то? — спросил я.

Очигин молча показал увесистый бурдючок с аракой.

— А зачем? — нахмурился я. — Давайте-ка руки в ноги. Есть у меня одна идея, как наших догнать. Обмывать пока нечего. Тактический успех — не победа.

Очигин удивлённо уставился на меня и развёл руками. От грязи и копоти его лицо было полосатым, как у Рэмбо.

— А если мне больше не придётся пить на средней земле? — спросил он на полном серьёзе. — Когда отмечать победу? Когда благодарить духов?

Второй охотник осклабился и взялся вытаскивать из-за пазухи длинные полосы вяленой баранины на закуску. Чиен охотно присоединился к нему и достал из поясной сумки лепёшку.

— Мы мигом, — сказал он. — По глоточку. Чтобы рубилось хорошо.

— Духов поблагодарить надо, — кивнул Сурлан. — Чтобы и дальше нам помогали.

Я вздохнул — мне хотелось нестись к перевалу бегом — и пошёл к колдуну, тихо сидевшему в стороне.

Думал, что Нишай устал, а он дурил — возился с карманным зеркальцем. Не привык наш колдун быть замарашкой.

— Умыть бы тебя, красивого! — гаркнул я у него над ухом.

Нишай вздрогнул, накрыл зеркальце ладонью и попытался спрятать в поясную сумку.

— Отставить панику! Балуйся! — разрешил я, усаживаясь рядом.

Мало ли кому что требуется перед последним боем — одному выпить, второму — красоту навести. Я не ханжа, в конце концов.

«Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», — нас так ещё в школе учили.

Нишай повернулся ко мне спиной и склонился над зеркальцем, что-то разглядывая в нём.

— Слушай, а почему императора тащат в гору в паланкине? — спросил я. — Ему не положено летать на драконах? Табу какое-то?

Нишай фыркнул:

— Так он же из-за дракона такой страшноликий.

— То есть? — я даже растерялся немного. Здешние драконы огнём вроде бы не дышали. — Упал с дракона в костёр?

— А хорошо бы, — усмехнулся Нишай и пояснил. — Когда юные драконы готовы размножаться, у них на короткое время просыпается способность выдыхать магический огонь. Я много думал, с чем это связано, а теперь понял. Белая гора напоминает им о былом величии. Если раньше драконы правили нашим миром, то так им намного больнее осознавать своё новое место. Император был ещё юн, глуп, не знал признаков, когда крылатые входят в охоту, и сунулся к дракону, переживающему самый пик огненной метаморфозы. Дракон плюнул огнём и обжог ему всю рожу. Еле спасли. Так что Страшноликий и рад бы сесть на спину дракону, но жутко трусит. Потому и Нордаю не позволил попробовать приручить своего.

— А у Камая дракон был, — констатировал я. — Красный.

— Так ведь и чёрный дракон Кориуса почти подчинился тебе, заяц.

Он спрятал зеркальце, перестав водить по нему пальцем, с сомнением уставился на меня, а потом опустил глаза.

Я спалился. Сказал, что дракон был «у Камая», не у меня. И Нишай заметил, но промолчал.

Что, интересно, он про меня думает? Что-то же варится у него в котелке?

— Ну, вы допили уже? — я обернулся к Сурлану. — Тогда задача. Тропа извивается. Нельзя ли нам где-то срезать, чтобы догнать остальных?

Охотники переглянулись, стали советоваться.

Нишай поднялся на ноги, указал мне в сторону перевала. Дикие волки как раз догнали паланкин, и в воздухе замелькали молнии.

— Может, останемся здесь? — спросил Нишай. — Мы всё равно не успеем. Наших или разобьют, или они убьют императора, прорвутся наверх и вырежут стражу перевала. Там, наверху, должен сидеть сам Наяд, он хороший мечник.

— Мы успеем. Пойдём напрямик, — пояснил я. — Вернее, полезем.

— Чтобы нас закидали камнями? — пожал плечами Нишай. — Ну, это двойное самоубийство.

— Не полезешь, что ли? — улыбнулся я.

— Полезу, — он вернул мне улыбку.

— А зачем, если считаешь самоубийством?

— А зачем мне жить, скажи, заяц? Если мы проиграем, император прикажет приносить меня в жертву Эрлику. По частям.

— Даже не думай об этом! — нахмурился я. — Вперёд, колдун. Покажем ему кузькину мать!

Подошёл довольный Сурлан и сунул мне под нос бурдючок.

— По глотку и полезли, зайцы! Чтобы не разлучаться и у озера Эрлика!

Я сделал глоток араки и передал бурдючок Нишаю.

Он взял и сунул мне своё зеркальце.

— Смотри, — сказал он. — Видишь, что черноты на серебре нет? Значит, твоя Шасти жива. Возьми.

«Моя Шасти? — подумал я. — А твоя Нангай?»

Я пристально посмотрел колдуну в глаза. Девушка была моя, и каждый булыжник тут это знал.

Он покорно кивнул.

— За мной! — приказал я. — Лезем напрямик!

К несчастью, сразу начать игру в альпинистов мы не могли. Сначала нужно было преодолеть довольно открытый участок местности, чтобы добраться до горного склона.

Молодой охотник, Ахтар, как самый опытный в хождении по горам, двинул вперёд быстрым охотничим шангом, выбирая место, где начнём подниматься. Мы порысили следом.

Я не учёл, что у Белой горы наш маленький отряд маскировали всё ещё чадящий дым и драконьи туши. Как только мы вышли на открытое место, Нишай вскинул руку.

— Дракон! — прошипел он сквозь зубы. — Похоже, нас караулили.

Я тихо и нецензурно выругался.

Один из драконов действительно плюнул на оборону Страшноликого императора, покинул кортеж и лихо нёсся вниз, в нашу сторону.

Разглядел Нишая? Это он у нас самый приметный в своём чёрном шёлке.

— Это терий Верден! — крикнул Нишай. — Это его дракон! Чего встали? Бегом! Чем ближе мы к скалам, тем труднее ему маневрировать!

— Вот и с вертолётом так же, — выдохнул я на бегу.

В голову лезли полузабытые горы, так же, как и эти, таящие смерть. Что ж у меня всё горы и горы?

— Туда! — коротко крикнул Ахтар, указывая на огромные камни, образующие этакий гриб со половинкой шляпки.

Под ней можно было укрыться от атаки сверху.

Мы едва успели добежать до «гриба» и забились под нависающий камень.

Дракон закружил над нами, взрёвывая и, наверное, призывая на помощь своих сородичей.

— Неймётся гаду! — Нишай порылся в поясной сумке и вытащил хоргон.

Серый! У нас таких отродясь не было. Похоже, и наш мастер чёрного слова сегодня удачно помародёрствовал.

Нишай высунулся из-под укрытия и примерился, прикидывая, как ловчее швырнуть хоргон в терия Вердена. Шарик был крупный — хватило бы и наместнику, и крылатой рептилии.

Но терий Верден был опытным бойцом. Он углядел серый комок в руках у колдуна и послал дракона вверх.

— Выходи биться по-честному, Нишай! — заорал он с высоты. — Мы сразимся с тобой на драконьих мечах! Есть же у тебя честь, колдун?

Я понимал его неожиданную «честность». Серый хоргон — это не игрушки. Тут главное, попасть, и никакой амулет не спасёт.

Не существует амулета от дыры в преисподнюю.

— Император бежал! — орал терий Верден. — Теперь решать нам — мне и тебе! Мы оба — наследники!

Судя по крику, оружия против нас у наместника не было. Он мечник, драконий воин, а не метатель молний. И явно тянул время, ожидая подмогу.

— Сам император признал, что твой княжич сильнее Нордая! — надрывался наместник. — Если ты победишь — мои найманы перейдут под твою руку, если я — ты покоришься мне! Мы свергнем страшноликого императора, если его не задерут волки! Выходи и бейся! Нордай — не воин! Пусть долиной Эрлу правит твой выкормыш Камай! Пусть: ни тебе — ни мне! Клянусь, если ты победишь, я приму любое твоё решение!

Нишай, словно заворожённый голосом наместника, качнулся вперёд, и я поймал его за плечо.

— А ну, стоять! Он врёт как дышит!

— Кай! — заорал Чиен так, что я кинулся на Нишая и повалил его, накрывая собственным телом.

Над головой рвануло. Молнию фехтовальщик отбить успел. Но камень треснул, и острый осколок впился ему в лоб.

Я обернулся и увидел, что второй дракон, пользуясь воплями терия Вердена, опустился на землю возле «грибных» камней и потихоньку подкрался к нам.

На его загривке сидел Шудур и катал ещё один огненный шар.

Морда у дракона была любопытная и совсем юная, как у Нисы. Но главный колдун, конфисковавший у кого-то этого малолетку, был настроен воинственно.

Мда, не подумал я, что мы с Нишаем воткнули шило в седалищный нерв не только наместнику, но и Шудуру. А он был гораздо более хитрым и опасным противником.

— Давай поговорим, сын сестры императора? — вызверился главный колдун на Нишая, быстро накатывая в ладонях молнию.

Он нарочно напомнил Нишаю о матери, стараясь вывести парня из равновесия.

Терий Верден сообразив, что драконом нас не напугаешь, опустил своего зверя чуть в стороне и спрыгнул, вытаскивая меч. Такой же драконий, как и мой.

Они даже воинов с собой не взяли, эти двое. Решили, что пришить меня и Нишая — дело тайное, государственное? Или я просто не вижу затаившихся рядом найманов?

— Сурлан, — прошептал я. — Будьте настороже! Волчьи всадники где-то рядом!

Я бросил взгляд в сторону перевала — над ним носились драконы и волки, летели молнии и стрелы. И сражающимся было совсем не до нас.

— Хоргон в твоих руках — это прекрасно, «сиятельный» Нишай! — радостно заорал Шудур, разглядев, что прячет в ладонях мастер чёрного слова. — Это просто удача! Вместе с моей молнией хоргон унесёт вас всех в преисподнюю!

Нишай тяжело дышал, плотно зажав шарик в ладонях. Нам уже здорово повезло, что хоргон не рванул от первой молнии.

— Ну ты и торопыга, Шудур! Что, даже поединка не будет? — фальшиво удивился терий Верден. — Одним ударом — обоих к Эрлику?

— А зачем тебе поединок, господин? — захихикал главный колдун. — Какой тут может быть выбор? Ты и сам — прекрасный наследник. И будешь править этой землёй, когда императора сожрут волки.

— Но Нишай — одной со мною драконьей крови… — терий Верден изобразил сомнение.

А сам делал шаг за шагом к нашему укрытию, пока Шудур лепил молнию побольше.

— Вот пусть он сначала докажет, что драконьей? — поддакнул Шудур. Молния в его руках разрослась уже до размеров небольшой дыньки. — Пусть наложит печать на княжича? Мы не станем убивать послушного княжича. Пусть правит! Дикари подчинятся ему. Ха-ха!

— Хочешь жить, Нишай? — спросил терий Верден. Он подошёл уже достаточно близко для драки. — Наложи печати на княжича и его дикарей? И тогда поторгуемся? По-родственному?

Нишай нехорошо прищурился.

Ахтар чуть двинул локтем. Яда ютпы у нас не осталось, но у парня был заговорённый нож или амулет, иначе он не стал бы дёргаться.

— Ну? — требовательно рявкнул терий Верден. — Выбирай, колдун, на чьей ты стороне⁈ С хоргоном в руках ты… труп!..

Последнее слово было сигналом Шудуру. Щадить нас никто не собирался, как и договариваться.

Молния полетела в Нишая, но мгновением раньше он запустил серый комок хоргона прямо в рожу Шудуру.

Молния отрикошетила от клинка Чиена и огненной птицей метнулась в небо. Шудур успел скатиться с дракона, и хоргон взорвался под брюхом у несчастной рептилии.

Мелькнули когтистые лапы, и дракон исчез вместе со вспышкой!

— Ах ты, скотина! — заорал я, выскакивая из-под камня и бросаясь на Шудура с мечом.

Мне было дико жалко дракона.