Кай из рода красных драконов 5

Интерлюдия (Шпион из рода Черной лисы)

Много вольных родов живёт в Диких горах вокруг долины Эрлу, но самый лучший — род Чёрной лисы. Потому что хитрый.

Сильны барсы, свирепы медведи. Их военные вожди не отступили перед силой чёрных колдунов Эрлика, что привёл в землю вольных племён наместник императора Вайги.

Стеной встали медведи и барсы в долине реки Эрлу перед крепостью правителя Юри. Выше леса поднялись крылатые волки, громче грома звенели мечи.

Ну и где теперь медведи и барсы? Где их аилы и жёны? Где дети, которых они родят?

Может, оглох старый Окум? Или не слышно больше их воинских криков и грома мечей? Не шумит в жилах горячая кровь?

Может, ослеп? Или не топчут их сапоги траву в долине?

Пусто в аилах барсов, опустели деревни. Не варят в котлах мясо, не поют женщины, не бегают дети.

«Зачем погибли»? — смеётся жестокое равнодушное небо.

А вода всё бежит себе через долину Эрлу. И кедры всё зеленеют. Им и дела нет до тех, кто погиб за бег воды и шум кедров.

И лишь обо — кучи камней высятся у караванной тропы. Их сложили те, кто не нашёл на поле боя даже мёртвого тела сына, отца или брата. А иных и некому было искать.

И вот уже осень идёт со своею палкой, чтобы сбивать листья с берёз. И видит — кости могучих воинов побелели в траве, а души их бродят у чёрного озера Эрлика и льют горькие слёзы по тем, кого они оставили в серединном мире умирать голодной смертью тёмной зимой.

Из сильных родов — только волки остались в Диких горах. Опасные воины, лисам бы поберечься.

Они родили много ветвей. И две их ветви ещё полны и туги, как коса невесты, а самые сильные охотники вплетены в эти косы бусинами из кости да железными кольцами.

Почему уцелели волки? А потому что за волков-охотников говорят не военные вожди, а мудрые шаманы. Осторожные, злые.

Да только Окум слыхал, что и шаманы лишились разума. Что хотят идти биться с чёрными колдунами у Белой горы. Бросить вызов самому Эрлику.

А потому скоро не будет в горах сильных волков. Останутся только хитрые чёрные лисы!

Только люди из рода чёрной лисы знают: кто первый начнёт служить Эрлику, тот и будет главным среди родовичей нового мира. Тому вайгальцы дадут место над прочими, силу дадут, богатство.

Чёрные лисы будут теперь править вместе с пришельцами. Собирать с охотников для посланцев Эрлика дань — лучшие шкурки соболя, мёд, оленьи рога и ценные травы.

Хитрые лисы будут нести Диким горам чёрное слово Эрлика. И мир здесь пойдёт по-новому. Потечёт отравой для прошлых сильных родов, но не для родовичей Окума.

Только лисам Эрлик даст своё покровительство. Белые юрты будут у них, а у других родов — чёрные аилы! Мясо будет в котлах чёрных лис, а у прочих — сосновая заболонь!

Окум остановился, потёр ладонями костлявую грудь. Заболело внутри, когда увидел себя, сидящего у очага в большой белой юрте.

Вот жена его в нарядном чегедеке варит в котле жирное мясо! Вот нескончаемое стадо баранов тянется по караванной тропе, а пасут его многочисленные сыновья!

Сейчас караванная тропа была пустынна, но скоро она потечёт людскою рекой.

Охотники понесут в город мясо, ремесленники — кожу, верёвки, новенькую одежду. Жизнь продолжится, ведь и она, как река.

Вот перебьют колдуны глупых волков, и продолжится. И станет род чёрной лисы самым сильным, потому что хитрый. А Окум станет в нём знатнее и богаче всех!

Да, Окум не воин и не охотник. Только и годен — чужих баранов пасти.

Тело его слабое, а вся магия, которой учили с детства, — примечать за человеком и зверем. Да так, чтобы лист не шелохнулся, и чтобы не ощутили чужого взгляда.

Вот Окум и приметил, что молодой Куш, охотник из рода волка, день за днём собирает родовичей из дальних селений.

Не тех, с Синих гор, где волки-охотники магией зверя через кольцо бьют. И не с Чёрной тайги, где много тех, кто должен Майману за жизнь и защиту. А мелочь рваную голопузую, что сами едва сводят в зиму концы с концами.

Глупый Куш заманивает таких же глупцов сказками о великом воине Гэсаре, Белом зайце, посланце самого Тенгри.

О воине, которого признали духи гор — и чёрный медведь, и призрачный барс с вершины Теке, и горбатый волк.

О воине, перед которым склоняются дикие волки, а демоны, завидев его, рассыпаются в пыль.

Гэсар ничего не хочет себе — он хочет мира всем людям.

Он собирает под свою руку и знатных людей, и отребье, что живёт шалашах из коры. И родовичей, и караванщиков, и колдунов, что устали от власти Эрлика.

И даже дикие звери идут за ним к Белой горе. Они знают — огненный перевал превратится в дорогу, ведущую в волшебный город, где всю зиму тепло и всем хватает воды и мяса.

Врёт Куш! Нет таких воинов, не бывает! Не видал их Окум, хоть и живёт уже очень долго.

И нет никакого мира за перевалом — только огненный снег и ледяной огонь!

Но даже если и есть такой город — вайгальские колдуны не пустят глупцов к перевалу. Они убьют даже самого великого воина, потому что сам Эрлик даёт им силу. Разве может быть воин, сильнее владыки нижнего мира Эрлика?

Только Тенгри мог бы, наверное, победить Эрлика, ведь это он сбросил его с неба. Но Эрлик принимает от людей жертвы, а Тенгри — словно и нет совсем.

Говорят, что сидит Тенгри на небе и внимательно смотрит за людьми. Но кому он помог? Кому зимой сохранил стада, а летом дал дичь?

«Сами всё делайте», — говорит детям Тенгри. — Всё сами'.

Добрый, но какой злой бог!

А Эрлик страшен, конечно, но и даёт много добра — дорогого оружия, зерна, женщин. Значит — его зло и есть самое настоящее добро! И скоро это добро будет у старого Окума!

Он слышал, что замышляет охотник Куш. Чёрный лис дорого продаст то, что узнал, самому Шудуру!

Тропа кончилась перед городом, чтобы начаться уже за его юртами и аилами.

«Какой большой стал город! — подумал Окум. — Гораздо больше того, что был здесь при правителе Юри!»

На входе в город, прямо на тропе, дежурили стражники. Но одинокий путник без большого мешка за спиной мог и обойти их тихонько. Кто погонится за тем, у кого ничего нет?

Окум так и сделал: прошёл мимо поста стражи и вошёл в город со стороны, где по ночам всходит луна.

Уверенно двинулся между стареньких бедных юрт, направляясь в сторону каменного круга.

Вот там он и подойдёт к стражникам. Скажет тайное слово и попросит проводить к Шудуру.

Ох и обрадуется колдун! Только бы не продешевить!

Окум чужого барана искал и сам видел, как не меньше восьми дюжин молодых охотников из рода волка встали лагерем в лесу и совещались перед походом. Слышал, как они говорили о Белой горе!

О том, что их великий воин, Гэсар, отправился туда, чтобы сбросить с огненного перевала всадников вайгальского вождя Наяда!

Святотатство решил совершить! Разве можно кровь проливать у священной Белой горы? Уже за это его нужно убить так, чтобы другим неповадно было!

А ещё слышал Окум, что охотники решили идти к Белой горе напрямик, через Куш-Теке. Мол, отец Куша при его рождении жертвовал там горным духам оленя, чтобы расступилась Куш-Теке! Есть там, мол, тайная тропа до самой Белой горы!

Вот обрадуются колдуны, если полетят туда на драконах! Если увидят, где есть тайный проход к Белой горе через Дикие горы!

Они убьют охотников молниями и выйдут к перевалу со стороны леса, где горы кажутся непроходимыми. И убьют Гэсара, как убили многих других!

Вот только очень дорого попросит Окум у Шудура за этот рассказ! Белую юрту! Дюжину баранов! Две дюжины!

Чёрный лис Окум, хоть и устал в дороге, ускорил шаг и быстро достиг саха — каменного круга колдунов, не встретив по пути ни болтливых знакомцев, ни придирчивых стражников.

Но у ворот — двух огромных камней — дело застопорилось.

В вышине вдруг закричал дракон, и в узких каменных воротах началась давка — кто-то бежал прочь из саха, а кто-то наоборот спешил в каменный круг, чтобы укрыться там от беды.

Окум был не из пугливых. Он решил подождать, пока дракон наорётся и сядет, но вышло иначе. Глупая тварь переполошила и тех драконов, что держали в обгоревшей крепости. Такой поднялся крик — хоть беги!

Многие из чёрных летунов поднялись на крыло. Колдуны заволновались, закричали, что знак такой — не к добру.

А потом Окум увидел, как не меньше двух дюжин крепких боевых колдунов в длинных чёрных одеждах выдвинулись из саха и пошли в сторону крепости. Их сопровождали четыре дюжины лучников.

И тут уж Окум понял: беда случилась. Верно, великий воин Гэсар уже напал на Белую гору!

Как иначе понять то, что видел?

Зачем колдуны идут к крепости? Зачем взяли с собой лучших воинов?

Лучников в войске наместника было немного. Они сражались только на спинах драконов, прикрывая колдунов, что крутили там свои молнии.

Это куда они все собрались? Только к Белой горе! Биться с Гэсаром!

Окум понял, что ещё немного — и никому не будут нужны его ценные новости. Улетят лучшие боевые колдуны. Кого тогда Шудур пошлёт вдогонку за Кушем?

Проход между камней, однако, расчистился, и Окум сумел подойти к городскому стражнику, шепнув ему на ухо: «Алтын-тазыл!»

Так назывался особый корень для силы и бодрости. Он ценился у колдунов.

Торговцев золотым корнем с радостью пропускали в саха. И Окум тут же вошёл, конечно. И подошёл уже к стражнику-колдуну с другим словом, тайным, что называл ему шпион самого Шудура, много пообещавший чёрным лисам за тайные сведения.

Вот тут-то Окум и узнал, что Шудура в каменном круге нет! Совсем нет, улетел на своём чёрном драконе!

Опоздал Окум! И что теперь делать?

Довериться другому колдуну? Так тот и не обещал ничего. Обманет! Тайну возьмёт, а глупого лиса прогонит, а то и драконам скормит!

Взволнованный Окум начал нарезать круги по саха, заблудился в тумане между камнями и увидел вдруг белую юрту с чёрным узором, всю расшитую бисером. Такие, рассказывали, были только в самой столице колдунов, Вайге.

А не начальник ли над колдунами прибыл в город? Тот, что ещё важнее Шудра и даже самого терия Вердена? Ведь Гэсар — очень опасный враг!

Риск был велик, но при виде роскошной юрты баранов в голове у Окума сразу стало гораздо больше, а страх стал таять от горячей жадности.

Какая нарядная юрта! Да у такого великого колдуна надо просить сразу две белых юрты! Нет, три!

Крейч, начальник охраны Нишая, с самого утра не находил себе места. Казалось бы — радуйся. Горные шаманы вернули ему всех уцелевших бойцов. Но и слухи драконьи воины принесли от шаманов опасные.

— Неужели сиятельный господин решил отправиться с дикарями к Белой горе? — хмурился Крейч, переспрашивая воинов и не веря своим ушам.

Подчинённые только кивали — ведь всё уже было рассказано на три круга.

И то, что среди дикарей объявился неведомый воин Гэсар. И что Нишай решился идти вместе с ним к Белой горе, а потом и на огненный перевал.

Крейч всё думал и думал над этим известием, пока обруч боли не сжал голову. А потом услыхал истошные вопли дракона и вышел из юрты.

Над саха носился здоровенный чёрный дракон. Осёдланный, с кроваво-красным плащом, наброшенным на седло.

Очень знакомый дракон. И плащ — очень знакомый.

Между юртами бегали всполошённые колдуны, похожие на жирных чёрных птиц. Они махали руками, орали. Тоже, видно, признали дракона.

— Что случилось? — нахмурился Крейч, поворачиваясь к воину, что с утра стоял в дозоре у входа в юрту и наблюдал за всем, что творилось снаружи. — Чего они все орут?

— Кричат, что военачальника Наяда убили, — пояснил дозорный. — Наяда терий Верден посылал в Вайгу, разведать, какие там новости. Если император гневается на наместника, то если опального Наяда убьют — так не жалко. Всё однако прошло мирно, и Наяд ранним утром вернулся в саха. Наместника он уже не застал и полетел за ним к Белой горе. А теперь его дракон вернулся один. Бесится вон, орёт, как над мертвецом. А кто его мог убить — непонятно. Да он бы и не долетел ещё до горы. — дозорный пожал плечами. — Денёк вообще сегодня выдался странный. То дракон этот, то караванщики приходили, хозяина спрашивали…

— Караванщики? — насторожился Крейч. — Когда?

Он слышал от господина про то, что даже народ караванов признал Белого зайца Гэсара. А что если караванщики приходили по делу? Не было ещё такого, чтобы народ каравана без дела шлялся по саха.

Колдунов они не любят, наместника ненавидят. Говорят, терий Верден велел Шудуру пытать и убить одного из глав караванов. Может, и врут, но дыма без огня не бывает.

— Когда они приходили? — спорил Крейч.

— Да вот только что, — пояснил дозорный. — А потом дракон этот — ну орать.

— Куда пошли? — Крейч быстро огляделся по сторонам.

— Так я не пустил, — растерялся дозорный.

— Это я понял. Куда пошли — видел?

— Вроде бы к столбовому камню рядом с дворцом терия Вердена. Верно, погадать хотят на удачу.

— Беги за ними! — рявкнул Крейч. — Бегом! И горе тебе, если не догонишь!

Дозорный убежал, а начальник охраны поставил на его место другого воина и стал ждать, нервно расхаживая вокруг юрты.

Думы его мучали тяжёлые, и кровь звенела в висках, словно дрались там на мечах чёрные демоны Эрлика.

«Что творится в мире людей? — думал он. — Сиятельный господин собрался идти против наместника? Если они оба сейчас у Белой горы, то ведь не чай там пьют! И почему караванщики пришли к дверям господина? Они — единственные из детей средней земли, кого огненный перевал пропускает в неведомый город Туле…»

Дозорному повезло — он вернулся быстро и привёл с собой шестерых в длинных пёстрых халатах. Одного старого, другого хитрого и четырёх молодых, крепких, с простыми глазами воинов.

— Входите! — велел Крейч. — Господина сейчас нет в саха, но я — обе его руки. Я отвечу на все ваши вопросы.

Старый кивнул и вошёл внутрь. И остальные вошли за ним.

Крейч пропустил их, шагнул вслед. Замер на пороге. Обернулся, почуяв беду, и увидел досужего. Старого дикаря с измождённым и жадным лицом.

Он тоже спешил к юрте.

— А тебе чего надо? — грубо спросил Крейч.

— У меня есть рассказ, достойный самого Шудура, — сказал старик, разглядывая юрту и украшенный серебром меч дозорного. — Но Шудур улетел на драконе. Может, мой рассказ купит твой хозяин? Ведь он же очень богат, да?

Глаза начальника стражи сузились, губы растянулись в улыбке: только истории для Шудура ему сейчас и не хватало.

— Заходи и ты, — милостиво кивнул он.

Но стоило дикарю перешагнуть условный порог юрты, как начальник охраны с силой втолкнул его внутрь и приставил к горлу меч, мало чем уступающий по разящей силе драконьему.

— А теперь говори, что ты знаешь, дикарь! — прошипел он. — Иначе жить тебе столько, сколько кровь течёт от твоей грязной шеи до земли у тебя под ногами!