(Через несколько минут. Что, опять«власть меняется»?)
— Вот, кажется, отпускает. Уф…
— Ну слава те! Вы уж не пугайте меня так больше, Илларион Тихонович.
— Не дождётесь! — Болезный уже улыбался.
— Вот и ладно. Илларион Тихонович, а «этого» -то сидельца куда бы определить? — Александр указал на пленника. — Не хорошо как-то при нём нам разговаривать. Неуютно себя чувствую. Закут бы какой?
— Вы серьёзно решили тут власть менять?
— Ну так а что мне ещё остаётся? Они ж так просто меня не выпустят. Да и на месте житья не дадут.
— Тоже верно… Там дальше по коридору — чуланчик малый. Как раз без режущих инструментов. И засов с внешней стороны вполне надёжный.
— Агась. Понято. — Истомин поволок пленника к выходу. — Илларион Тихонович, будьте любезны, подскажите: сколько « этих кадров» тут всего?
— Четверо. Сейчас остальные трое находятся на дальнем конце поля. За мельницу и прямо до упора. «Гараж» у нас там. Ну или тракторный амбар, если хотите… В наличии — одна единица хранения. Первый трактор в СССР, выпускавшийся массово. Трактор СТЗ-15/30, колёсный. Ну, в общем, «экскурсия» у них. И мальцы мои там же — показать, пояснить…
(тот самый трактор СТЗ-15/30)
— Что за мальцы?
— Двое пацанят. Мы трое — первичная группа на этом острове. Полтора кило поставки на человека. Эти же — «гости». На них ничего не дают.
— Простите, не понял…
— Не заморачивайтесь! Всё объясним после. Идите — меняйте власть. Кажется вы и вправду — стОящий человек…
— Благодарю на добром слове!
— С Богом!
Заперев безымянного Истомин поспешил за мельницу.
Выглянул из-за строения:
Опять во чистое поле! Прятаться тут негде. Расчёт — только на скорость. А там, по обстоятельствам! Впереди стерня на добрый километр. А если в бок, хоть в какой, то примерно в половину. Куда не метнись, всюду столбиком маячить.
С другой стороны… Если прямо к ним — солнце в спину. Тем, кто заметит меня от сарая, толком не рассмотреть. Будет виден силуэт, но и только. Так что можно и не бежать. А то ещё всполошатся, выскочат все разом навстречу, что делать тогда? Идём прямо на них и не торопимся. Бережём: им нервы, себе — дыхание…
И, приладив карабин на плечо, мелкой рысцой потрусил к уже видневшимся вдали деревцам.
По мере приближения к месту ему открывалась симпатичная картинка. Жидкая берёзовая рощица площадью в четверть сельского стадионного футбольного поля, заполняла «остриё», вернее закругление, если быть точным, овала.
Александр добрался, как ни странно, без приключений. Никого его бегущая фигура не заинтересовала. Притулившись у сросшихся вместе трёх берёзок, снова осмотрелся.
Нечасто растущие молодые тонкие деревца окружали бревенчатый сарай. Он и стоял как раз по центру рощи. От поля по траве в его направлении тянулась колея, петляя между деревьями. Одностворчатые ворота открыты градусов на пятьдесят. Нигде никого не видно.
Ну что? Одно из двух. Или они все внутри, или попрятались, или я ослеп! Или… (Что не хотелось бы думать…) — мой новый знакомый Илларион Тихонович врун.
Истомин дослал патрон, и вновь поставил на предохранитель.
Как говорит наш новый знакомый: «Едрить тя в пупырочку» Чего, спрашивается, трофейный калаш не взял⁈ С другой стороны — незнакомое оружие, насколько оно к неожиданностям готово, как пристреляно? Не, всё правильно — свой карабин не подведёт точно. На него и надежда. Ладно. Двум смертям не бывать!
И Александр по дуге, забирая влево, тем самым скрываясь за створкой ворот, рванул бегом к сараю. — «Очень быстро, Джакоп!» и следом «Рредиска! Трава по ногам громко шуршит!»
Высоко поднимая ноги он добежал до стены. Заглянул за угол — никого. Подошёл к воротной створке вплотную чтобы посмотреть в щель у косяка.
Внутри оказалось довольно светло. На обеих боковых стенах строения имелись окна. Илларион Тихонович говорил правду. В гараже находились двое мальчишек и трое взрослых мужиков. Собственно, на виду-то находились только двое. Но пятый участник разговора несколько раз тоже подал голос.
Истомин обратил внимание, что у обоих мужчин было оружие. Вот именно что только что было… чуть раньше. Но калаш одного уже лежал на верстаке. А вот и второй только что повесил свой автомат на какой-то крюк. Шанс!
Как раз в это время из сарая вышел обладатель третьего голоса. Потянулся, сомкнув лопатки и, слегка обернувшись назад, сказал:
— Да, надоело! Чего я там не видел? Железки как железки. У нас и на Закатном тоже какие-то есть…
Бывший военный не стал более ждать другого подходящего случая. Военные, тем более с такой биографией — бывшими не бывают! Момент был идеален для внезапного нападения. Он им и воспользовался…
Истомин прикладом двинул детину в основание черепа. И ворвался в сарай.
— Ты кто⁈
— Что за?!.
Ну и, конечно, раздался визг пацанят…
Перекрывая всех разом, Александр гаркнул:
— ТИХО! Я — Инспектор Рыбнадзора Истомин. Лицензия на рыбалку есть? Нету! Разрешение на ношение оружие на МОЕЙ территории — тоже нету? Граждане подозреваемые — у вас проблемы. И главная Проблема — это я! Молчать! Не шевелиться — Я СКАЗАЛ!
— Новобранцы, спокойно! — обратился он к мальчишкам. — Ничего страшного не происходит. Как окрестил происходящее Илларион Тихонович: я — меняю власть. Только и всего.
— С ним всё в порядке? — задал вопрос тоненький и весьма высокий белобрысый парнишка.
— Да, конечно — он в доме. Сидит за столом у печки. Уже чего-то вкусное сварил. Я не пробовал, не до того было. Мы с профессором всё больше о древней Греции разговоры вели. Но уж больно вкусно пахнет…
На сбледнувших мордашках заиграли улыбки.
— Это он мастер. Дай только повод. Расскажет такое! Заслушаешься!.. — подал головок второй мальчонка.
Во время этого разговора Александр водил стволом от одного мужика к другому. Тем ничего не оставалось, только стоять замерев. И скрипеть зубами.
— А теперь делаем то, что вам скажу. Медленно, не торопясь. Начинаем движение. Мальцы, без команды ни шагу и держитесь подальше от этих злых дяде к. И вообще, залезьте-ка вы на трактор. Нет, стой! «Брунетик», как тебя? Обойди бочку! Слишком близко будешь к тому «очень доброму» дяденьке! Я ж сказал, всё делаем медленно…
— Теперь — «дяденьки». Не опуская рук — пять шагов назад! — Скомандовал Александр. — Сзади вас свободное пространство, так что не бойтесь споткнуться.
Истомин подошёл и забрал автоматы. Ребята сидели на корточках поверх кожуха на тракторе, ну что тебе воробьишки в пыли посередь драки. Взъерошенные, но заинтересованные. Александр подмигнув им, продо́лжил командовать.
— Не спеша выходим все на улицу. РРУКИ ЗА ГОЛОВУ!
Необходимо провести обыск всех «добрых дяденек». А для этого нужно положить их на животы. Держать пять человек в поле зрения не так просто. Тем более мальчишки находились выше его обзора. Александр мальцам доверял, хотел бы доверять. Но сейчас кто он им? Чужой! Пока не станет своим — о полном доверии речи нет. Так что приходилось действовать одному.
Пятясь спиной к выходу Истомин поманил за собой уже доведённых до белого каления взрослых.
— Ребята, как только они выйдут, спускайтесь. — Александр старался говорить спокойно. — Дел впереди невпроворот. А каша уже стынет. Непорядок! — Он снова подмигнул пацанам.
Оказавшись на улице Истомин глянул на ушибленного. Тот лежал смирно, всё ещё не шевелясь. Забирая вправо Истомин отошёл в сторону.
— Обходим «мирно отдыхающего» сотоварища — и шустренько к нему присоединяемся. Заходите ему за ноги. И в линейку — ложитесь на животы. Макушками к пяткам впереди лежащего.
— Витёк, МЛЯ!
— Ну ты ещё у меня…
— БЕЗ разговоров! И резких движений заодно. Сами понимаете — МНЕ терять нечего. И, кстати — я тоже в курсе. Малейшая ошибка, и вы меня на лоскуты порвёте. Так что действовать буду максимально жёстко! Уж не обессудьте… Расклад прост как булочка от Илларион Тихоновича. Делаете что велю, встретите полдень в добром здравии. Нет — могилы рыть не буду! Брошу в море и адью. Неча пейзаж портить. ЛЕЧЬ МОРДАМИ В ЗЕМЛЮ! ЖИВО! — Александр сознательно повышал голос. Лагерники и зеки привыкли к таким командам и чисто на рефлексах безропотно подчинялись.
Когда бандосы улеглись как велено — РУКИ ВВЕРХ! Александр позвал:
— Братцы новобранцы! Где вы там? — мальцы тут же появились на пороге сарая. — Давайте, обходите наших «добрых» слева и встаньте в сторонке.
Когда все заняли свои места, Истомин подошёл справа к лежащему без чувств, не выпуская из поля зрения остальных. Мальчишки столбиками замерли в метрах двадцати чуть правее и дальше от него.
Сел на корточки, начал обыск.
Сапоги-то на нём сидели плотно, новенькие кирзовые, но, вполне ожидаемого засапожника в них, отчего-то, не обнаружилось. Зато на поясе вскоре нашёлся нож, ну и калаш на плече. Вот и весь улов с этого «баловня судьбы». Лежит себе отдыхает. И в ус не дует, пока его сотоварищи зубы по злобе крошат.
Александр перешёл ко второму. Тот не выдержал, начал, скажем так — шевелиться!
— Дядя, ОН! — раздалось со стороны ребят.
— Вижу! Спасибо, хлопцы! — А сам подумал: Добрый знак"!
— КТО ЕЩЁ ГРАБКАМИ ПОШЕВЕЛИТ, ПОЛУЧИТ ПУЛЮ!
И выстрелил над головами лежащих. Отчего лежащие мужики прекратили всякие попытки к шевелению и возмущению.
Вытащив очередной, уже второй ПМ из кармана, взвёл затвор и продолжил досмотр.
«Урожай» составил три хороших ножа и ещё один ПМ, третий.
Истомин связал руки пленных их же ремнями. И затащил всех троих обратно в сарай. Вернее, затащил-то одного, малоподвижного, а остальных двоих просто отвёл по одному. Вроде в помещении на виду ничего острого не видно? Ну и хорошо! Подольше посидят связанными — меньше мешаться будут.
Пока волок ушибленного, тот подал голос, постепенно приходя в сознание. У Александра отлегло от сердца. Убивать ему не хотелось. Вины за мужиками он не знал, скорее он сам в данной ситуации действовал как налётчик!
— Ну вот, братва, — обратился он к пленникам. — Ваш Витёк начинает приходить в себя.
— Ты за всё ответишь…
— Но-но, без грубости! Я вам благую весть, можно сказать, несу, а вы ругайтесь… Короче, я вас сейчас запру. Но здесь окна большие, тем более стеклённые, выбраться не составит труда, когда развяжитесь. А мне фора нужна! Так что без обид, лады?
И Александр по очереди врезал им в челюсть. Отправив обоих в нокаут. Запер гараж на засов.
— Дядя, здесь ещё замок. Вот на скобе висит. — Сказал «блондинчик». Оба парнишки подошли ближе.
— Замок — это прекрасно! — Сказал Истомин. — Но он нас не спасёт. Вылезти в окна, минутное дело. И, кстати — вам меня можно называть дядя Саша. А вас как величают?
— Меня — Володя, а его — Казтуган.
— Вот и познакомились! Только почему наш юный друг молчит? Или рождённый судьёй так думает? Что ж, хорошее качество для несущего справедливость!
— Ой и правда, Илларион Тихонович говорил что имя Казтуган переводится как «рождённый судьёй», — опять затараторил Володя. — Просто я чаще говорю. Он же — всё больше помалкивает. Мы привыкли уже…
Оба мальчика заулыбались.
— Дядя Саша, а почему вы про рыбалку и лицензию спросили, мы же все на берегу, а не в море были?
— А потому, Володя, что моя задача была — удивить, и, даже, ошарашить, и показать им, что право ходить ЗДЕСЬ с оружием теперь только у тех, кто Закон соблюдает. Они из таких? Нет! А я — при исполнении. Чувствуете разницу? Вот! И, давайте, ребята, прибавим-ка ходу! У нас и вправду — впереди куча дел…
Поднявшись в дом и найдя своего учителя, где и ожидали, мальчишки наперебой затараторили.
— Ой, Илларион Тихонович, да вы не знаете!
— Чего сейчас было!!…
А вот Александру профессор не понравился. Всё ещё слишком бледный. Ребятам улыбается, а сам кривится. Значит и его боль ещё никуда не ушла. Начал отвечать — а у самого холодный пот на лице. И говорит через силу…
— Ээ, братцы-новобранцы, нашему Аксакалу совсем не весело! Давайте-ка займитесь кухней, а я тут…
— Да, ребят, вы же ещё не завтракали? Соберите на стол, и гостя попотчуем. Он вряд ли где такую кашу ел. У нас Полба, знаете ли!
— Что, настоящая полба⁈ Та самая? Из сказки про Балду?
— Да-а!
— Правда, здорово⁈ Илларион Тихонович её вкусно варит! Попробуйте.
— На поле росла другая пшеница. А вот в амбаре мы нашли несколько мешков «Двузорянки». Латинское название — «Triticum dicoccum»…
— Профессор, это всё очень интересно, но…
— Да-да, конечно же — я снова отвлёкся. Рассказывайте, как вы намерены действовать дальше? Вы уже составили план?
— А что тут мудрить? Уходить надо! «Хозяева» подобного обращения не спустят! Кабы у нас была рота от «Дяди Васи», можно б было потягаться. А так, не потяну.
Поэтому мой план прост. Как прибыл сюда — так и уйдём. У меня на берегу яхта, знаете ли… — Александр постарался передразнить профессора, с его любимо фразочкой, и, по-видимому, неплохо получилось, потому что все заулыбались.
— Оо-у, если есть такая великолепная возможность, нужно воспользоваться. Конечно, уходите! И ребяток моих увозите!
— Илларион Тихонович! Да что вы такое говорите! — закричал Володя.
— Мугалим-Учитель, даже не думайте…
— Тише, ребята! Никого из своих мы не оставим! Речи о том нет! Пойдём в море, все вместе! Всё, Профессор, решено! Лучше скажите, где у вас аптечка? Чем помочь?
— НЕТ ЗДЕСЬ АПТЕЧКИ! Нет! — Учёный сорвался на крик. — А помочь… Хрен его знает! Ой, простите. Мальчики, не берите в голову, всё в порядке. Скоро всё будет хорошо…
Ребята нехотя стали возится у печи. А Шафранов, покосившись на них, тихо сказал Александру:
— Никогда так не болело…
Истомин сжал его предплечье. Повернулся к пацанятам, и скомандовал:
— Мальчиши-Кибальчиши! С завтраком возится некогда. Пожуйте чего-нибудь и за дело. Задача — собрать всё самое ценное, и к берегу. Предупреждаю — тяжести самим не таскать, звать меня! Не забыли? Окна в сарае. Рано или поздно «плохиши» выберутся. Профессор, командуйте!
Примерно за час всё и вся перетащили на берег. Александр предлагал отнести профессора на руках. Но тот резко воспротивился.
— Что я — дама? Нет-нет — на руках носить будете женщин! А я уж как-нибудь…
Но у него никак не получилось — он оказался откровенно слаб даже для такого малого марш-броска. Илларион Тихоновича перевезли на тачке — как отдельный ценный груз. На коленях он вёз плиту.
— Это чего такое? — Заинтересовался Истомин.
— Потом-потом — сейчас не до того! — отговорился учёный.
Профессор, конечно, хотел бы и мельницу утащить, но не получилось — домкрата не нашлось.
Александр же всё делил на десять! То есть, брал десятую часть из намеченной поклажи. Например:
— Там ещё восемь мешков полбы!
— Возьмём один!
— Урожайную пшеницу надо! Хлеб печь…
— Илларион Тихонович, печка здесь остаётся. На чём печь-то⁈ — Удивился Володя.
— Ммм… Транжиры! ПОСЕВНУЮ ВЗЯТЬ — ОБЯЗАТЕЛЬНО!! На новом месте посеем!
— Да-да — возьмём.
— У нас её двадцать мешков! — С гордостью произнёс учёный.
— Берем два.
— ПЯТЬ!!! — Не сдавался учёный.
И так далее…
— Гвардия, а на чём приплыли Плохиши? Если лодка какая есть, то погрузка шустрее пойдёт!
— Нету! Ни их, ни нашей. У нас лодка была… — ответил Володя.
— Когда мы собрались втроём, нам за создание первичной группы дали, — дополнил Илларион Тихонович.
— Трехместную, тоже надувную. Там и помпа была, и всё такое! — не унимался Володя, с обидой в голосе.
— Мы с ней два дня возились, дел много было помимо лодки. — Подал голос Казтуган. Видимо тема разговора, задела за живое мальчишку.
— А «эти» пришли, и всё забрали. «Незачем вам», говорят… Жалко, рыбачить могли бы… — затухающим голосом закончил пояснения Володя. — С берега хуже ловится — пробовали.
— А ЧТО с отобранной лодочкой бандиты сделали? — Удивился Истомин. — Тупо к себе утащили?
— Да.
— На буксире, — уточнил Володя.
— И зачем? Вы и так бы на ней не удрали… от мельницы-то…
— От соблазнов, так сказать… — развёл руками профессор.
— Утырки они, одним словом.
— Ннн-не без этого, — слегка поморщившись, с удовольствием протянул Шафранов.
Мальчики скромно улыбались.
— Мальчики, — профессор состроил серьёзную мину. — Так нельзя о взрослых думать. — Тут же хитро зыркнул и приватно сообщил. — Хотя «ЭТИ» заслужили!
— Плохиши, как вы их «окрестили» — профессор, подвёл итог разговора — приходили на катере. Вахтанг Константинович привёз их и уплыл с двумя, так сказать, «матросами». У него скоростной, современный, вытянутый такой…
Ещё час ушёл на погрузку. На двухместной лодке в три метра длиной много не погрузишь. Ускорились тем, что протянули трос в две длины от судна до берега, забили лом в береговую гальку, к нему прикрепили блок, и тягали лодку туда-сюда. Мальчишки грузили, что полегче, Истомин выгружал.
Захламили всю палубу. Что можно кидали в рубку, лишь бы побыстрее управиться. Кое-как справились.
Даже Илларион Тихонович забравшись на борт, заметно повеселел. Отдавал дельные распоряжения, ловко жонглируя названиями тех или иных деталей яхты. Оказалось и в данной теме он имел некий багаж знаний. Правда, был не всегда точен. В «сланях», «кокпитах» и «нактоузах» — явно путался.
А когда мальчики стали вытягивать надувную лодку на борт, Александр остановил их и, закрепив её тросом, сказал:
— «Тузик» оставим на буксире.
Затихли все! Его никто не понял. Истомину пришлось пояснить:
— Говорю, лодку на привязи потянем.
— А почему? — оказалось Володя не только говорлив, но и любопытен.
— «Тузик» или «туз» — так называется малое спасательное судёнышко или вспомогательная лодка. Длиной около трёх метров и вместительностью не более двух человек. То есть — наша надувнушка. Один из способов транспортировки снаряжённого «тузика» — буксировка.
— А «снаряжённый тузик» — это какой?
— Готовый к использованию. Садись и греби.
— А-а. Значит надутый! Да?
— Не только. Укомплектованный вёслами, уключинами для них. Стоит «банка». Видите? Лавочка посередине. «Транец» — задняя стенка лодки — при необходимости на неё крепится мотор.
— Здорово! А?
— Время! Ребят: отвалим от острова — сыпьте вопросами! Обещаю — отвечу на все. А сейчас мы драпаем, и чем скорее, тем дешевле обойдётся недавний мордобой…
— Ох! Точно…
— Якорь поднят. Парусом сейчас займёмся. И… Ходу, ходу отсе́дова! Вот не поверите — мне с этими вашими «хозяевами», «добрыми дядями» чего-то совсем не хочется больше встречаться. Ну не капельки…
— Странно, коллега. В доме вы очень «мило» с тем дядей беседовали. Даже замолчать его смогли как оппонента в дебатах. Мою утирашку на это истратили…
— Да, вы правы, Илларион Тихонович, миленький получился кляп, — усмехнулся Александр.
— Ой! Вы бы видели как дядя Саша Витька приложил!! — Просиял Володя. — А нас так научите?
— Драться нехорошо! — назидательно произнёс учёный.
— Кх-э… — Александр смутился. — Похоже, профессор, мы своей весёлостью, ввели в заблуждение мальчишек…
— Мда, ошибочка вышла, коллега…
Казтуган притих. Видимо его мимика была всегда скупа. А Володя выглядел весьма озадаченно.
— Сейчас, объясним, — Александр улыбнулся. — Запомните: драться нужно только в том случае, если нет другого выхода. Если бы у меня был шанс договориться с братками на берегу, я бы поступил иначе. И, в том, что я сделал, нет ничего весёлого! Если бы они до меня сумели дотянуться, всё бы закончилось иначе.
— Вы об этом говорили, там у гаража, — спокойно напомнил Казтуган.
— Совершенно верно. Десять раз подумайте, ребята, прежде чем применить силу. Но если решились — бейте наотмашь! Чтобы с отдачей не прилетело. И да — научу. Считайте что уже начал, пока теорию, а будет берег какой спокойный — и практику начнём отрабатывать. И учитесь выполнять все мои команды, раз учителем меня просите быть.
Как в подтверждение сказанному что-то свистнуло и через долю секунды долетел хлопок выстрела. Сухой, хлёсткий как щелчок нагайки. Истомину и думать не нужно было.
— Выстрел мосинки! Всем лечь на палубу, и быстро спускайтесь в рубку! — скомандовал он.
Ребята дисциплинированно нырнули в рубку, а пожилому учёному до её входа было несколько метров. Опустившись с лавки на те самые слани кокпита он на четвереньках добирался до места. При этом не уставая ругаться себе под нос. Впрочем, Александру всё было слышно…
— Тьфу ты, ёлочки! Как же я забыл-то… — ворчал профессор. — В чулане нашли. Но, так как у них у всех автоматы, посмеялись и забыли! Я забыл, а они, видать, нет — вот ведь незадача… Всего-то и было нужно — дверь открыть и забрать…
Следующая пуля звонко дзынькнула по металлу.
— Шли-ма́зл! Гевек! — С возмущением, обернувшись, гаркнул Илларион Тихонович. — Чтоб ему не дна не покрышки! — Шмак облезлый. Никому не потребный. Шарпей вонючий…
Меж тем Истомину деваться было некуда — управлять судном можно только от штурвала. То есть — с открытой кормы яхты. И паруса поднимались вручную. Он, конечно, пригнулся — полностью соглашаясь с эпитетами милейшего учёного. Но остался на месте. Всё, что он мог себе позволить — это перебраться за «нактоуз» и держать штурвал из-за него. Какое-никакое, а прикрытие…
В который раз, с завистью поминая начинку яхты персонажа Армена Джигарханяна из фильма «Тайны мадам Вонг». Там была система тросов, которая позволяла управлять парусами с «нактоуза», приборной панели и пультом управления современного судна, находящимся непосредственно перед штурвалом.
Кто смотрел кино «Пятнадцатилетний капитан» тот помнит тумбочку с компа̀сом, под которую злодей Негоро засунул топор. Ну вот та тумбочка и есть «нактоуз».
А сейчас Истомин пожалел и о второй изюминке той яхты — ею можно было управлять из маленькой каюты, притом потайной.
Потайная каюта, конечно, не к чему — подумал Александр — хотя, судя по нынешней жизни, тут она точно не помешает… Но вот «нактоуз» в рубке именно сейчас весьма пригодился бы!
О системе управления парусами он задумался ещё при постройке яхты. Но это ж сколько нужно дополнительных тросов, блоков, моторчиков и т.д. и т.п. А сколько отлаживать?!! Прикинув КПД усилий на «сомнительную эсте́тскую затею» — как окрестил её отец Александра. Истомин-младший отказался от данного проекта. Тогда — при строительстве. Но сейчас…
— Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Как говорят «эти» и подобные им. Э-хх… — Истомин повернул рычаг ДУ двигателя на «нактоузе».
Тут же под кормой послушно заурчало. И яхта начала̀ набирать скорость.
— Ха! Живём, братцы! — Крикнул он своим. — «Дырку от бублика они получат, а не Шарапова!»
Пули вроде бы больше не свистели.
Александр прикинул… В мануале, инструкции по применению винтовки Мосина — русским по белому чётко и ясно написано: «Дальность прицельной стрельбы — 2200.» Из других справочников следует: 1880 метров — 2800 шагов. Максимальная дистанция, что сейчас он смог вспомнить — это 3200 шагов, и пуля, де, сохраняет убойность до 4000 м.
Он точно знал, сам держал её в руках, планка целика позволяет стрелять на дистанцию 2000 метров. Это, опять же — в теории. А как сказал забытый ныне классик: «Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зе нел е ет»…©
Теория от практики далека всегда и это ещё очень «мягко» сказано. Для точной стрельбы нужна практика и ох как немалая. А «наши» братки — посмеялись и бросили в чулане.
С другой стороны — без фарта скучно жить. Раз в жизни и слепой попадёт куда захочет. Вспомни, как ты сам первый раз стрелял в тире. Целился в белочку, а кувыркнулась уточка…
Тебя тогда все хвалили за удачный выстрел, но ты, Саша — честный малый, и ты признался, что промазал больше чем на полметра…
Не будем рисковать! Четыре км, это…
Успокоились когда рулевой сказал:
— Всё! Ушли. Расстояние примерно две с половиной морских мили. А это четыре с лихом километра. При любых раскладах — винтовка Мосина дальше не бьёт…
Отошли ещё на небольшое расстояние — для верности. И заглушили мотор.
— Осмотреть мат-часть на предмет повреждений. — С улыбкой командовал капитан яхты. — Экипаж, как вам первое приключения на море?
— Здо̀рово!..
— А то… Кабы паруса успели б поднять — скорость ещё круче была бы! Ладно, ребята. Всё осмотрите здесь. Но аккуратно! За борт не свалитесь — безопасность прежде всего! Обо всех дырках от пуль докладывать в рабочем порядке. То есть, без криков и беготни. Авралов нам сейчас не нужно. Ясно? Приступайте.
Мальчишки с горящим глазами пошли выполнять задание.
— Илларион Тихонович, как вы там?
— Да вроде ничего… — голова профессора появилась из входа в рубку.
— А самочувствие?
— Вы знаете, коллега, а ведь отпустило! Даже настроение улучшилось. Задор какой-то появился. Опять дулю нашим «плохишам» захотелось показать…
— Ну и Слава… — Александр запнулся, — Ээ…???
У него отяжелел рукав куртки на левой руке. И то, что там мешалось — начало издавать звуки.
Сняв штурмовку он увидел большой плоский телефон, закреплённый ремешком как часы на руке… Он-то и верещал как подорванный.
— Э-это что ещё значит⁈
— А то и значит, Коллега! — Просиял Шафранов всеми тридцатью двумя металлокерамическими зубами — Что, и Вы Теперь в Привилегированном Классе? Поздравляю! — И профессор потряс перед собой левой рукой, на которой висел точно такой же смартфон!…
— Что это⁈
— Это, дорогой мой Сашенька, непосредственное доказательство того что мы и правда находимся на другой планете. А этот предмет — связь с затеявшими столь грандиозный, с позволения сказать — шахер-махер!
— А я всё надеялся проснуться… — упавшим голосом произнёс Истомин.
— Иии, Батенька… Не мечтайте даже! Вернуться у нас нет никаких шансов…
— Будете смеяться, профессор, но последние часы я ловил себя на мысли, что мечтаю чтобы из-под какого-нибудь куста выполз уже Валдис Пельш со своей дурацкой программой и гаркнул мне в ухо: «Вас снимают скрытой камерой!!»