Интерлюдия Капитан. Часть 2. Гесперия…??? Это — ГДЕ?

Истомин

(новые берега…)

Выбрался из надувнушки — глубина по колено. Под ногами скрипели мелкие камешки. В обе стороны, насколько глаз дотягивался — тянулся нескончаемый каменистый пляж, шириной метра три.

Берег, где он сейчас высадился, круто поднимался вверх. Скальные породы устроили резкий подъём, метров на двадцать.

Чуть в стороне между камней нашлась ложбина. «Ущельем» её сложно назвать — слишком она мелковата, зато подъём облегчает. Распадок? Да, наверное. Ну или дожди промыли…

Истомин забрался наверх. Утро выдалось ясным, всю округу хорошо видно. Остров лежал как на ладони.

Площадь его составляла примерно километра два на полтора. Но это грубо. Так сказать — на первый взгляд. А там, кто ж его знает? Если все мысы дотошно считать, может и чуть больше… или меньше… Хотя и они не особо выделяются… Скорее овал в очертаниях, да, так будет вернее.

Центр этого сплюснутого овала занимало поле. То, что это не дикая трава, а именно поле с каким-то культурным растением — выдавало наличие борозд. Видать пахали здесь когда-то? Возможно. Но явно не теперь. Светло-жёлтая стерня стояла ровным ковром. Собирали урожай? Более чем вероятно и, явно, не вручную, так как следы от покрышек трактора кое-где на земле ещё оставались видны.

Изредка по периметру поля росли высокие деревья, с длинными, почти плакучими ветками. Именно в этот момент, как по заказу, настойчивый порыв ветра тронул густую листву ближайшего дерева. Шелест листьев с ветвей густой кроны разнёсся вокруг.

Примерно в километре от Александра, ближе к центру острова обнаружились несколько построек. Ух ты! Неужто живёт кто-то? Над всеми строениями возвышалась некая башенка. Впрочем, узнать, что эт о — не представляло труда. Над ней располагались четыре лопасти. И сейчас, когда ветер добежал до них, слегка тронул ворчунов, те охотно ответили нетерпеливым поскрипыванием. Может жаловались своему другу-ветру, мол: «надоело стоять без дела! До нового урожая, ещё нескоро…»



Вот, значит что это такое — деревянная ветряная мельница.

Безлюдная картинка, вот хоть садись за мольберт и пиши пейзаж.Интересно, собачки есть здесь на дворе, или без них обойдётся? Ивана Шишкина не хватает… Хотя он, вроде как, только лес писал? Или и поля — тоже? Не, не вспомню… Всё равно, какого-то хорошего художника «деревенщика», так вернее будет.

Но это с точки зрения мирных граждан. Истомин смотрел на округу другими глазами. Вся ситуация, складывающаяся вокруг, заставляла его прислушаться к чуйке военного. Что-то тут было не так и резало глаз. Может строения не «наши», или форма конструкции этой мельницы? Вообще-то в наше время чего только чудного люди не строят. Если финансы им это позволяют. Хотя именно эта мельница смотрелась в окружающем ландшафте вполне гармонично и казалась с виду вполне рабочей, а не построенной наобум игрушкой по чьей-то дурной прихоти.

И ещё вопросы. Куда делась дельта Волги со всеми прилегающими берегами и островами⁈ Как мог в одночасье настолько изменится остров Нижний?!! И — точно он ли это? Что же тут такое происходит?!!! (То, что изменилась и соленость воды и её состав, да и весь животный мир моря — он еще пока не знал… Узнает еще…)

Возможно что ответы — найдутся там где есть люди? Уж они-то знают точно! И вообще — до мельницы и поселения добраться нужно. И отчего-то кажется что это будет непросто. Как только он отойдет от береговых камней, то окажется на том поле словно голый. И все местные, кому ни лень, смогут тыкать пальцами, палками, и всем чем захотят.

Или, при желании, «скосить» непрошенного гостя, если есть чем, это не составит труда. Поле-то это со всех сторон простреливается. А дистанция-то ого-го. Александр терпеть ненавидел выставлять себя загонным зайцем. Да ещё на открытой местности. Подставляться? Не такому его учили…

Остатки колосков, или попросту стерня, на поле жёсткие, острые, сидели тесно друг к другу и были готовы к любому неуважительному или панибратскому отношению к ним сверху. Но обувка человека военного оказалась, всё же, выносливее…

Истомин рванул «бильярдным шаром по столу». Раз уж других вариантов сходу не придумать. Зигзагами, часто меняя направление, на максимальной скорости. Только что без кувырков. Они хороши при наличии укрытий. Придать ускорение телу, перед входом за бугорок. А здесь — только скорость терять. Рвал когти до последнего. До первого забора, которым ему на удивление оказался банальный плетень, перемахнул через него. Нырнул к стенке. Потом в сарайку. Осмотрелся.

Обычный деревенский двор. Вроде бы… Жилой дом, колодец с воротом, пара сараев, немного дальше длинный сарай или, может, амбар, и, чуть в стороне — мельница, стоящая на малом срубе. Никаких сомнений — постройка имела поворотный механизм. С обыкновенной двускатной крышей. На противоположной от лопастей стороне располагался балкончик шириной во всю стену, по центру лестница от земли, и не будем забывать что она не крепилась к земле. Дверь во внутрь здания. А над дверью, видимо на втором этаже, ещё балкончик.

Ветряк-то ладно, но вот дом! Дом сейчас куда интересней! С его трубы тихонько потянулся дымок. Люди значит тут всё-таки есть? И кто же они?

Вы никогда не плавали по Северной Двине? Бывали в Архангельской области? Короче — видели северные избы? Нет? Просто подумайте сколько там снега наметает! Тут снега, судя по всему, не бывает, очень уж тепло, впрочем, кто его знает⁈ Но окна…

Окна находились на уровне трёх метров и Александр, уже более не опасаясь быть замеченным, прошёл вдоль стены к высокому и весьма широкому крыльцу. Поднялся вдоль торца, дабы избежать скрипа, и вошёл в сени.

Пришлось остановится. Контраст света оказался слишком резкий. Из ярко солнечного дня в тьму сеней. Александр попросту ослеп на несколько секунд.

Напротив двустворчатых дверей, у противоположной стены стоял сундук. Истомин даже на секунду замер, разглядывая его. Ёлки, сундук подобных размеров он ещё никогда не встречал! Не сундук, а целый Сундучище, или уважительно — Сундук Суду́кович. Добрых три метра по фасаду, и не меньше двух по ширине! Старинный, заслуженный и добротный.

Поглядеть было на что, но он не стал отвлекаться. Едва разглядев дверь напротив, Александр пошёл в жилую часть избы.

Дверь открылась с резким скрипом-чваканьем, так что скрывать своё присутствие — бессмысленно. Александр и вошёл не таясь. По привычке вытер ноги у входа. Даже запершившее вдруг горло не сдерживал. Кашлянул как следует, от души, типа: вот он я — встречайте… Только карабин не поставил у косяка. Проделывая всё это он не забывал осматриваться.

Большая комната. У двери, как и положено, вешалка с кучей тужурок. С другой стороны, низенькая лавчонка, на ней вёдра с водой. Дальше вдоль стены стол, о четырёх лавках. Всё на месте, всё ухожено… вдоль противоположной стены — госпожа русская Печь.

В комнате находилось двое мужиков. Один возился у печи, а второй сидел на табурете, стоявшем посередь помещения. Оба спинами к входу. Оба босые. Оба в белых, по всей видимости, полотняных портах и рубахах свободного покроя. На этом их сходство и заканчивалось. Кашевар — крепкий седоватый мужчина, с в меру атлетической фигурой. Возрастом явно за, но всё ещё вполне. Седина, как говорится, в полголовы — а ему шло.

Второй, о нём можно сказать так — боровик за сорок. Большелобая, не так давно стриженая под ноль голова с изрядной залысиной и едва начавшими седеть висками. Высокая поджарая развитая фигура с явно сильными руками. Истомин подумал: не Аполлон, но близко. Худой больно. Тогда уж скорее — кощей.

— Это ты, Грач? — поворачиваясь спросил тот что на табурете — «кощей». — Вы уже ве… — Тут он понял, что зашёл чужак, глаза сузились, лицо стало жёстким и он резко стартанул к столу.

— Э-э! Даже не думай! — Истомин преградил ему дорогу, сам прошёл вглубь комнаты. У стола вдоль лавки лежал калаш.

— Ого! Как всё серьёзно-то! — Отодвигая автомат дальше по лавке и сам садясь рядом проговорил Александр. — Так-то вы гостей привечаете — сразу за оружие хватаясь? Ну-ну… И кто это вас тут так напугал-то? Я вот, человек прохожий — к вам на чаёк зашёл, п-нимашь, а вы «бодаться»! Сидеть, я сказал! Ммм — не хорошо… Мужики, честно! Я — человек мирный. Теперь. Но когда в меня стволами тычут… «Кто к нам с чем зачем — тот от того и того!» Понятно объясняю? Ну не нравится мне это всё! Давайте-ка спокойненько, без нервов — поговорим. — Он положил свой карабин себе на колени. — Ну рассказывайте, «Голуби».

— Я местный, а это из хозяев, — затараторил «стряпух».

— Слышь, «Прохфессор»? Не тарахти, а⁈ А с голубями ты угадал! Мы все здесь «свободные»… Только неувязочка. Это ты вошёл в дом, тебе первому и представится положено, рассказать о себе. Что, как, по какой статье, в смысле — откуда будешь, с чем пришёл. Вместо этого ты хозяевам этого дома оружием угрожаешь… Нехорошо, паря! Это как, вежливо по-твоему? — Сухой негромкий голос с хрустом чеканил слова, словно сушёные горошины бросал на дощатый пол.

Он снова сел на табурет и внешне расслабился. Но Истомин прекрасно понимал. Спокойствие обманчиво. Дай такому хоть мизерный шанс, — взорвется мгновенно. Умные цепкие глаза буравчики перестали стрелять по сторонам. Смотрел в упор на пришельца.

— Твоя правда, «дядя». Нарушение устоев налицо! Но давай разберём по порядку. Это ж ты первый дёрнулся к оружию, я ж — остановил тебя. Только остановил! Ты, «дядя», за стволом дёрнулся. Я тебя своим остановил. Всё на равных.

И заметь ещё: ствол на тебя не наводил. И второе. Конечно гостю называться первому. Что ж, тут ты прав. Представляюсь по прибытию: Истомин Александр Сергеевич. Астрахань. Служу в рыбнадзоре. И это всё, за что я сейчас уверен. Остальное — непонятки… Непонятки и с тем — куда попал! Моргнул при выходе из дома, и вот оно — я здесь. Где здесь? Что здесь? Как оно здесь? Сплошь вопросы. И ответы только у вас.

— Любопытство не порок. Узнать где оказался — вполне законное желание. Ладно! Напой ему, Проф, только лишнего не болтай, — ухмыльнулся дядя из «хозяев».

— В таком случае разрешите представится: Илларион Тихонович Шафранов. Профессор ташкентского института микробиологии. Доктор наук. Автор множества статей в специализированных журналах. Впрочем, Ташкентского, это я оговорился - это уже все в далёком-далёком прошлом. Это единственное что я могу сказать твердо и ничего не скрывая о месте прежней работы. Далее — настолько важные подписки о неразглашении, что и о своем месте службы я не могу полностью рассказать даже здесь. — При этом «дядя» удивлённо посмотрел на профессора, видимо для него такие «новости» оказались неожиданными.

Нда, не всё так гладко у них, раз мне он готов о себе рассказать, а им — нет.

— Да-да, вы, я вижу, Александр Сергеевич, человек серьёзный, тем более, судя по вашей выправке — служивый и к понятию гостайны относитесь с уважением. Итак, продолжим. Попал я сюда из Полинезии, с острова Бора-Бора, что входит в государство Таити. Мы с женой отдыхали там, будучи законными заслуженными пенсионерами. Тепла, знаете ли, захотелось после долгих многомесячных командировок в полярные области нашей страны. А уже там, в нашем отеле, где мы жили — объявили штормовое предупреждение. Нас всех, постояльцев и персонал, зачем-то продержали несколько часов в фойе, не разрешая никуда выходить, а потом, когда опасность отменили, объявив что всё обошлось и шторм благополучно прошёл мимо острова, жена устала от всего этого и пошла отдохнуть в наше бунгало, а я отчего-то задержался на ресепшене, хотел узнать когда связь восстановится, когда рейсы ожидаются, потом решил ещё в бар заглянуть…

Даже и не дошёл туда, что-то случилось — я поначалу не разобрал и… оказался здесь. С острова, «так сказать», на остров. Почему-то я твёрдо уверен что супруга тоже где-то на здешних Островах — есть у меня такое предчувствие и мы непременно должны найти друг друга, просто обязаны! Вы, кстати, её не встречали? Её зовут Людмила Борисовна Тимофеева, она примерно моих лет, невысокая, тоже, как и я, ученый и микробиолог. Нет? Ах да, вы же здесь совсем недавно и, пока, мало что видели… Но вдруг — я обязан был спросить. Извините… Очень жаль. Но я всё равно надеюсь на нашу с ней встречу…

Впрочем, откуда мы, как собственно и кто мы — не столь уж и важно! Вы, молодой человек, абсолютно правы! Гораздо интереснее — где мы. И вот это — одна из первых загадок. Вы, Александр Сергеевич, представляясь, изволили сказать, что «попали», моргнув. И в этом вы не одиноки! Мы все осознаём себя в этом мире примерно одинаково. Например, я очутился возле этой самой печки, идя в ресторан при гостинице. Захотел чайку, знаете ли. Пошёл и вот, такая оказия…

«В этом мире» — это не оговорка, смею вас уверить! Мы в ином мире — нежели прежде! Смеётесь? Зря! Я совершенно серьёзно. Постепенно сами поймёте! Те же звёзды и координаты во Вселенной, но иные широты, иные земли. Я провёл исследования, систематизировал наблюдения, и, смею вас уверить, данного островка нет на нашей родной планете. Да-да, мы не на Земле! Вам это покажется поначалу абсурдным, как, впрочем, и всем, кто здесь оказывается, но это — факт. А здешняя планета называется «Платформа номер Пять». Почему именно так — я могу рассказать свою теорию, но это пока не столь важно. Поймёте…

Более того, оказывается есть некие «локации». Так вот, наша отчего-то называется «Забытые острова». Кто их забыл и где — это ещё предстоит выяснить, и я небезосновательно полагаю, что вы, да-да, именно вы, коллега, в этом примете непосредственное участие.

Наш остров называется Хлебный. Потому что хлеб всему голова. А здесь выращивают хлеб. Впрочем, есть и второе название — Мельница, но мне больше нравится — Хлебный. Оно теплее.

— Ага, и потому что это ты его так назвал, — засмеялся «хозяин».

— Да. Я — первый житель этого клочка суши. Я сжал пшеницу. Я первый заставил крутится жернова нашей мельницы, смолол муку. Я первый испёк хлеб в печи. А они все, «чистые и нечистые» появились позже.

— Ты, паря, поосторожней словами-то бросайся, — недовольно влез в рассказ «дядя», — схлопочешь! И в баню мы ходим… Или ты не об этом и «чертями» нас приложил?

— Это фигура речи, из Библии! Надеюсь против Библии -то ничего не имеете?

— А, ну тогда ладно, «пой» дальше, складно у тебя получается, я аж заслушался!

— Вот видите, Александр Сергеевич, с кем приходится иметь дело. И это «сильные мира сего», — Илларион Тихонович при этом слегка поморщился. — Впрочем, о том и речь. Здесь правят люди «западники». Люди, воспитанные западной культурой. Юристы, демагоги, и, как в данном случае, силовики — от несогласных с любой властью. Я бы назвал их современными анархистами, но, впрочем, лирику в сторону.

Сюда прибывали и продолжают прибывать разные люди. И, уверяю вас, все западники. На основании разговоров с ними у меня сложилась теория и, смею уверить, небезосновательная. Подкрепленная фактами и наблюдениями.

Чтобы вам стало более понятно, немного поясню, что именно я имею в виду. Как известно историческое название западных областей Европы — Гесперия.

Ещё в древнегреческих мифах говорится о богине утренней зари Эос — дочери… Впрочем, есть несколько версий происхождения героев той истории. Точность в данном случае не важна — важнее суть. Каждый из источников имеет свои плюсы. Все сходятся в одном: Эос — красивейшая крылатая Дева.

На своей колеснице, запряжённой волшебными крылатыми лошадьми она каждое утро выплывает из глубин моря. Какой великолепный образ, неправда ли⁈

Её сына Геспера считали вечерней зарёй.


(продолжение? Следует!)

Загрузка...