Карты, золото, меч

Глава 3

Сколько нужно троллей, чтобы приколотить доску? Двое — один держит гвоздь, а второй бьет тебя о него головой за плохие шутки.

Неизвестный гремлин о своем горьком опыте

Мысли Ивейна прервал громкий топот, чье-то сопение и стук открывшегося окошка. Вскочив с каменной плиты (и при этом опять пребольно ударившись головой о потолок), он присел на корточки и заглянул в узенькое отверстие, безуспешно пытаясь разглядеть стражника, стоявшего по ту сторону двери.

— Послушай, приятель… — начал, было, Ивейн.

— Мне нельзя с тобой разговаривать, — услышал он знакомый писклявый голос. — Приказ капитана.

— Хью, это ты? — спросил Ивейн, радуясь тому, что ему впервые за трое суток ему кто-то да ответил. Он пытался поговорить с каждым тюремщиком, разносившим пищу по камерам, но все его попросту игнорировали. А один особо неразговорчивый страж даже пообещал открыть дверь камеры и надеть Ивейну на голову его скудный ужин, если тот не заткнется.

После недолгого молчания, парень за дверью шмыгнул носом и произнес:

— А как ты догадался?

— Знаешь, если несколько дней провести в полной темноте, можно научиться видеть сквозь стены, — горько усмехнулся Ивейн.

— Да? А ну-ка… Какую руку я сейчас засунул в карман?

Поначалу Ивейн подумал, что тот шутит — но судя по напряженному молчанию, стражник искренне ждал ответа. Тяжело вздохнув — увы, выбирать собеседника ему не приходилось — Ивейн проигнорировал его вопрос и произнес:

— Хью, а ты случайно не знаешь, где держат моего брата?

— Его перевели на этаж ниже к особо буйным, — шмыгнул тот носом. — Когда вас развели по разным камерам, он дико возмущался и требовал повторной встречи с канцлером. А после умудрился вырваться и подбить капитану глаз, — Хью хихикнул. Видимо, он не питал большой любви к своему командиру.

— Ты можешь сказать, как долго мы тут пробудем?

— Точно не знаю, — протянул стражник. — Некоторых и месяц могут под замком продержать, а кто-то и год сидит. Сам понимаешь — то еще одного свидетеля найдут, то кто-нибудь нужные бумаги в пабе оставит… Но на этот счет можешь не беспокоиться. Капитан взял ваше дело под свою личную ответственность. Я слышал, что суд над тобой и твоим братом пройдет уже на следующей неделе.

— Правда? — обрадовался Ивейн. Что ж, может быть, они сумеют доказать, что все обвинения в их адрес не стоят и куска репы. Ну, действительно — не могут же их и впрямь судить за чужие долги, к которым они не имеют никакого отношения? Однако через мгновение Хью мигом вернул его с небес логики на землю закона.

— Ну да. Обычно должников обдирают до последней копейки, заставляют отработать долг и вышвыривают из города, но парни в казарме говорили, — стражник перешел на заговорщицкий шепот, — что тебя и Артура вдобавок подозревают в убийстве вашего дяди.

— Что?! — не сумел сдержать возмущенный возглас Ивейн, но быстро прикусил язык. — С чего вообще нам убивать Вильгельма?

— Ну-у-у, не знаю. Ради наследства?

— Знаешь, что нам досталось от дяди? Полуразвалившейся дом, какая-то вшивая лавка и огромный долг перед банком, — буркнул Ивейн и уселся на пол, привалившись спиной к двери.

— И сколько вы должны теперь в золоте, если не секрет? — полюбопытствовал стражник.

Ивейн назвал сумму.

— Ого! — присвистнул Хью. — Я столько не заработаю, даже если буду еще лет пять в страже пахать как проклятый. Не знаю, как твой покойный дядя мог вообще получить взаймы такую бешеную сумму, если у него и гроша лишнего за душой не было. Ну, в общем, не хочу расстраивать, но я подозреваю, что тебя и твоего брата могут отправить прямиком на Альбатрос.

— Что еще за Альбатрос? — осторожно спросил Ивейн. Название звучало вполне безобидно, но почему-то многие люди и нелюди питали небольшую слабость называть самые страшные и ужасные вещи ласковыми и нежными словами.

— Это такая птица, — доверительно сообщил стражник.

Ивейн закатил глаза и еле сдержал протяжный вздох.

— Я знаю, Хью. Но я спрашивал не об этом.

— А, я думал, ты знаешь. Это небольшой остров в заливе к северу отсюда, — пустился в объяснения Хью. — На нем раньше находился военный форт, но потом его приспособили под тюрьму для особо опасных преступников. Туда ссылают самых отъявленных и прожженных головорезов — наемных убийц, грабителей, контрабандистов, главарей банд и прочих негодяев. Оттуда еще никто не убегал. Вода там холоднющая и течение крутое. А охрана еще круче, — в голосе Хью слышалось неподдельное уважение к своим коллегам.

— Мы не можем быть виновны в убийстве нашего дяди. Мы в город-то впервые приехали несколько дней назад! — возмущенно произнес Ивейн. — Ты же сам видел!

— Но у вас могли быть сообщники, — возразил стражник. — Хотя, может вам и удастся убедить судью в том, что вы не виноваты. Правда, я бы не стал особо на это рассчитывать — женщина она суровая, даром что почти семь лет в шахте бригадиром оттрубила. Ее даже канцлер побаивается, а капитан вообще за три улицы обходит.

— Ладно, спасибо Хью, — протянул Ивейн.

— Да не за что. Приятно было поболтать, но мне надо идти, не то начальник караула с меня шкуру сдерет.

Оставив Ивейну его нехитрый ужин, Хью захлопнул окошко и ушел. Слушая удаляющиеся глухие шаги стражника, Ивейн отполз от двери и вскарабкался обратно на каменную плиту. Хотя до прихода Хью живот Ивейна сводило от голода, после разговора аппетит у него пропал. Даже не притронувшись к миске, он кое-как свернулся клубочком, попытавшись не думать о дальнейшей судьбе его и Артура. Представитель главного банка Робберн три раза пересчитал все их имущество, включая дом и лавку, которые они получили от дяди — как и ожидал Ивейн, результаты оказались неутешительными. Даже продав все, что только можно, у них не наберется денег покрыть хотя бы треть долга. А уж если их еще подозревают в убийстве… Несмотря на горькие мысли, Ивейн почти задремал, как вдруг раздался жуткий грохот — открыв глаза, он увидел коренастую фигуру, застывшую в дверном проеме.

— На выход, — буркнул стражник. — За тебя внесли залог.

— Залог? — Ивейн протер глаза. — Кто?

— Сказано — пошли. Или тебе тут понравилось?

Ивейн моментально вскочил на ноги, пока тот не передумал. Идя по узким коридорам, с непривычки жмурясь от света тусклых ламп, Ивейн не переставал ломать себе голову, размышляя о личности его негаданного спасителя. Единственными людьми (впрочем, никого из нелюдей он не знал и подавно), которых он знал в Распутье, были Вильгельм и Гилберт. Но первый благополучно скончался, да и будучи живым, думается, и не сподобился хотя бы навестить племянников. А старик, даже если бы вдруг захотел им помочь, вряд ли бы нашел столько золота, чтобы вытащить Ивейна из-за решетки. Наконец, он решился спросить об этом у стражника.

— Слушайте, а моего брата тоже…

— Заткнись, — буркнул тот, отпирая очередной замок.

Ивейн захлопнул рот и решил на всякий случай не испытывать терпение своего неприветливого провожатого. Наконец, как следует проплутав по внутренностям казарм и взойдя по винтовой лестнице, они очутились в тесной комнате. Точнее сказать, она была бы весьма просторна, если бы ее почти целиком не занимали два тролля, подпирающих стену и неслышно переговаривающихся меж собой. Одетые в длинные плащи, круглые шляпы и холщовые штаны в полоску, каждый из них ростом превышал Ивейна минимум на пару голов, но казались они чуть ниже из-за того, что постоянно горбились. Шкура у троллей имела коричнево-бурый цвет, лица с длинными крючковатыми носами были вытянуты, а здоровенные нижние клыки, торчащие из пасти, придавали им сходство с дикими кабанами. Широкие лбы и здоровые надбровные дуги, под которыми прятались глубоко посаженные глаза, также не добавляли их облику дружелюбности.

При виде Ивейна и стражника тролли замолчали и один из них ткнул в Ивейна длинной лапой, которая едва не доставала до пола.

— Это он? — голос его походил на звук стали, которой скребли по камню.

— Да, — ответил стражник, вертя на заскорузлом пальце связку с ключами. — Забирайте его и проваливайте.

— Пошли. Мы опаздываем, — буркнул второй тролль, обращаясь к Ивейну.

Он хотел уже спросить, куда именно они могут опоздать, но решил, что расспросы могут подождать — вряд ли его новые знакомые настроены на задушевные беседы. А злить того, кто может легко переломать тебя пополам — сомнительное развлечение. Когда они очутились на улице, Ивейн с наслаждением вдохнул свежий воздух. После затхлой сырой камеры даже резкий аромат из ближайшей сточной канавы показался ему волшебным благоуханием. Вокруг стояла теплая ночь, чью тишину нарушало лишь пение цикад и громкий смех, доносящийся из таверны в конце улицы. Вдруг один из троллей накинул на голову Ивейна пыльный мешок. Он попытался, было, снять его, но получил легкий тычок в бок, который чуть не сломал ему ребра.

— Не дергайся, — услышал он скрипучий голос.

Ивейн решил подчиниться, отдавшись на воле случая — а что ему еще оставалось? Тролли повели его куда-то в город, вцепившись в него с обеих сторон. Ивейн не мог точно сказать, делают ли они это из-за заботы, чтобы он случайно не споткнулся и не расшиб себе нос, либо же просто пресекают малейшую попытку побега. Хотя о последнем варианте Ивейн даже не задумывался — попытаться сбежать от двух троллей в незнакомом огромном городе поздно ночью? Проще уж сразу попросить их вернуть его обратно в камеру.

Ивейн не мог ничего увидеть сквозь грубую плотную ткань но, судя по всему, даже ночью Распутье кипело полноценной жизнью. Он слышал то громкие разговоры и нестройные песни, то крики пьяного в стельку мужчины, который просил прощения у своей жены под звон разбивающейся о землю посуды, ругань, склоки, споры и дружный хохот, а после и вовсе до него донесся настолько душераздирающий вопль, что на спине у него невольно выступил холодный пот.

Спустя некоторое время, когда Ивейн уже почти набрался храбрости спросить у своих спутников, как долго им еще идти, его завели внутрь какого-то здания. Судя по всему, это была пекарня, так как до Ивейна донеслись такие аппетитные запахи, что после тюремной кормежки у него непроизвольно потекла слюна. Тролли подхватили его под руки и подняли в воздух — сначала они спустились вниз, потом послышался скрежет открывающейся двери, а следом его довольно бесцеремонно бросили на какой-то стул. Сдернув с его головы мешок, один из троллей произнес:

— Он тут, босс.

— Можете идти, — послышался хриплый мужской голос.

Проморгавшись, Ивейн смог оглядеться — вокруг него была просторная и достаточно светлая комната, освещаемая несколькими светильниками, висевшими на стенах. Под ногами стелился пушистый ковер, по левую руку стоял книжный шкаф, а прямо перед ним находился крепкий стол и большущее кожаное кресло; к слову, это было единственным местом, где клубился мрак. Сначала Ивейн подумал, что оно пустует — но тут из темноты показалась человеческая рука с дымящей трубкой, выбившая пепел в небольшую глиняную вазочку.

— Я думал, ты чуть-чуть постарше, — наконец, нарушил тишину незнакомец.

— А вы вообще кто? — осторожно поинтересовался Ивейн.

— Mi dispiace, кажется, я забыл о хороших манерах, — Ивейн уловил какое-то движение, точно мужчина слегка наклонил голову. — Мое имя Джузеппе Сальваторе. В Распутье я… скажем так, занимаюсь кое-каким делами. И у меня есть одна проблема, которая меня очень беспокоит. Совсем недавно один из моих людей бесследно пропал.

Он сделал паузу, достал из ящика стола деревянную расписную коробочку и, судя по звукам, принялся забивать трубку. Ивейн терпеливо ждал, пока его собеседник закончит и наконец объяснит, что тут вообще происходит. Но Джузеппе, вновь закурив и выпустив новый клуб дыма, хранил молчание. Ивейн слегка поерзал на стуле — этот господин что, вытащил его из камеры просто для того, чтобы поделиться с ним этой новостью? Ладно, мало ли чудаков на свете — придется ему подыграть.

— Мне очень жаль вашего друга, — начал Ивейн. — Наверное, он был хорошим человеком.

— Во-первых, он мне не друг, а, скажем так, один из моих работников, — ответил Джузеппе. — Во-вторых, он гном. А в третьих, незадолго до исчезновения, его видели неподалеку от дома некого Вильгельма Хайблиндера. Думаю, ты знаешь, о ком я.

Ивейн с тоской подумал о том, что даже после смерти его двоюродный дядя умудрялся доставлять неприятности. Сначала он оставил им в наследство кучу долгов, после их вдобавок ко всему начали подозревать в его убийстве, а теперь еще вот это. Ивейн мог лишь понадеяться, что Сальваторе не намекает на то, что Ивейн каким-то образом причастен к пропаже этого несчастного гнома. Иначе не трудно было догадаться, что следующая его встреча с троллями может закончиться намного, намного печальнее. Ивейн попытался объясниться:

— Слушайте, мой дядя покончил с жизнью, а я и понятия не…

— Che assurdita, самоубийство? — фыркнул Сальваторе. — С чего ты это взял?

— Ну, нам об этом рассказал капитан стражи. На берегу местной реки нашли одежду Вильгельма и предсмертную записку.

— Если бы твой дядя захотел утопиться, то вряд ли бы стал перед этим раздеваться, не думаешь? Но, признаюсь — эта версия весьма и весьма удобна. Тело найти практически невозможно, даже если кто-то вдруг захочет, а Ричард может спокойно закрыть дело и продолжить просиживать штаны в ближайшем кабаке, — судя по звукам, пальцы Джузеппе забарабанили по столешнице. — Скажу тебе честно — Ричард недалекий buffone, который и яблоко на яблоне не увидит, даже если сильно захочет. Единственное, что он может найти — ближайшую пивнушку. Однако, вернемся ближе к делу. В Распутье недавно появились некие силы… которые, скажем так, хотят вывести меня из игры. Пропажа Франца — так звали моего человека — далеко не первый их удар, но сейчас ситуация действительно зашла слишком далеко. Франц перед тем, как исчезнуть, проводил довольно много времени с твоим дядей. Уж не знаю, что их связывало — дружба или какие-то делишки, но сначала исчез Франц, а спустя некоторое время Вильгельм вдруг «покончил» с жизнью. Интересное совпадение, не правда ли?

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что твой дядя либо помог гному исчезнуть, либо стал невольным свидетелем, обеспечив себе плавание в той самой реке с привязанным к ногам булыжником. А ты должен найти того, кто за всем этим стоит, и вернуть мне Франца.

Ивейн ожидал чего угодно, но только не подобной просьбы. Найти пропавшего чело… то есть гнома в таком огромном, тем более незнакомом ему городе? Этот Джузеппе что, думает, он колдун? Или розыскной пес? Однако, думается, прямой отказ, вряд ли придется Сальваторе по душе. Ивейн не знал, какими именно делами занимается Джузеппе в Распутье, но догадывался, что большинство из них могут быть не совсем законными. А такие люди (и нелюди) очень не любят, когда что-то идет не так, как они хотят.

— Судя по всему, у вас осталось еще много… работников, — деликатно начал Ивейн, вспомнив цепкие лапы троллей. — Почему бы вам не поручить это дело им? Или обратиться к городской страже? Думаю, с поиском пропавшего нелюдя они справятся куда лучше, чем я.

Наступила тишина, от которой у Ивейна по телу галопом пробежал табун мурашек. Он уже было подумал, что ляпнул что-то не то, как незнакомец произнес:

— Ты задаешь слишком много вопросов, amico mio. Но полагаю, раз уж ты собираешься на меня работать, то я могу посвятить тебя в кое-какие детали, — Ивейн заметил, что Сальваторе даже не предполагает возможного отказа и невольно сглотнул. — Начну с описания того, кого ты должен найти. Как я уже сказал ранее, Франц это гном — низкий даже для своего народа, через левый глаз тянется длинный шрам, светлая борода примерно до пояса. Те, кто похитил его, полагаю, знают в лицо всех моих ребят, кому бы я могу поручить это деликатное дело и следят за каждым их шагом. А ждать подмоги извне у меня банально нет времени. Но зато у меня появился ты — человек в городе новый и потому никому не знакомый.

— С чего вы вообще решили, что я смогу с этим справиться? — справедливо заметил Ивейн.

— Если тебя ждет провал, я ничего не теряю, — ответил Джуз. — Но кто знает? Даже пара крестьян могут сорвать банк при доле удачи. Тем более, все-таки Вильгельм был твоим дядей. А в наших делах, amico mio, вопрос семьи важен как никогда.

Ивейн не стал объяснять, что у него на щеках еще не появился первый пух, когда он в последний раз видел своего двоюродного дядю, решив, что этим сделает только хуже. Крестьяне крестьянами, но скорее Вильгельм восстанет из мертвых и сам расскажет ему, что случилось с этим злополучным Францем, чем Ивейн его отыщет. Вдруг ему в голову пришла одна кое-какая мысль.

— Знаете, мне было бы намного проще вести поиски, если бы мне помогал мой брат Артур, — Ивейн набросил на себя заинтересованный вид, подумав, что если Сальваторе клюнет и вытащит его брата из-за решетки, они могут просто сбежать из города. Скажем, куда-нибудь подальше на север — вряд ли кто-то будет их искать. Да и насколько знал Ивейн, Вольный Край не выдает скордам беглых преступников после пары неприятных инцидентов. — Сейчас он сидит в той же тюрьме. Думаю, вдвоем мы справимся куда лучше.

В комнате наступила звенящая тишина, которая длилась куда дольше, чем предыдущая. Сумрак вокруг кресла будто бы стал еще темнее, а Ивейн подумал о том, что тролли, по сравнению с этим господином — вполне себе приятная компания. Сальваторе выпустил клуб дыма прямо в лицо Ивейну, который невольно закашлялся, и мягко произнес:

— Мне кажется, amico mio, или ты решил меня обмануть? Почему-то у меня такое чувство, что не успеет твой брат выйти из тюрьмы, как вы оба тут же возьмете коней и сбежите из города.

Ивейн принялся горячо уверять Джуза, что у него и мысли не было так поступать, но тот лишь взмахнул рукой:

— Хватит, — голос Сальваторе стал столь холодным, что Ивейн моментально захлопнул рот и поежился. — Терпеть не могу вранья, тем более, такого непрофессионального. Но на первый раз я тебя прощаю. Итак, у тебя есть два варианта, amico mio. Первый — ты найдешь Франца. В случае твоего успеха я оплачу все ваши долги перед банком и, конечно же, добавлю немного сверху. Второй вариант, — темнота вновь будто бы стала плотнее, — ты можешь отказаться и отправиться назад за решетку, ждать суда. По моим сведениям, он состоится уже через неделю. А после него, как я думаю, ты уже сам догадался — mi dispiace, amico mio.

Ивейн окончательно пал духом. Он не понял значение последних слов Сальваторе, но смысл их был ясен ему и без перевода. Конечно, он не думал, что сумеет так легко обвести вокруг пальца Джузеппе, но все же втайне на это надеялся. Как оказалось, его не освободили, а просто поменяли цепь, к которой он был прикован, на чуть более длинную. Найти за семь дней кого-то в огромном городе, которого он не знал, было непосильной задачей. Однако, он прекрасно понимал, что выбора у него не было. С одной стороны судьба кинула ему своеобразную веревку помощи, дав шанс выпутаться из этой истории с наследством и долгами. А с другой, Ивейн опасался, как бы эта веревка не затянулась петлей вокруг его шеи.

— Хорошо, — вздохнул Ивейн. — Я попробую найти этого вашего Франца, если это вообще возможно. Почему вы так уверены, что он все еще жив?

— Очень просто, amico mio. Франц слишком много знает о моих делах и для моих врагов он намного полезнее, имеющим возможность говорить, — почти дружелюбно ответил Джузеппе и, достав из ящика стола позвякивающий мешочек, легким движением пододвинул его к Ивейну. — Это на попутные расходы. Ночлег, еда, взятки и прочие мелочи. От себя могу посоветовать для начала попробовать найти знакомых твоего дяди.

Ивейн не стал уточнять, какие именно мелочи имеет в виду Джузеппе, беря кошель в руки. Сначала он хотел повесить его на пояс, но потом, вспомнив, как его обокрали на Большом Базаре, передумал и спрятал мошну поглубже за пазуху. Конечно, задача у него и так стояла непосильная, но найти кого-то с пустыми карманами и вовсе было за гранью возможного. Да и провести свои последние дни на свободе, засыпая на земле, было такой себе перспективой.

— Если вдруг мне понадобится помощь, как мне вас найти?

— Иди в трактир «Пьяный гремлин» и спроси там Буги. Однако делай это лишь в случае крайней необходимости. У людей, перешедших мне дорогу, везде могут быть глаза и уши и мне бы не хотелось, чтобы они узнали о том, что ты работаешь на меня раньше времени. Это может поставить под угрозу твои поиски — а то и стоить тебе жизни.

Произнеся это, Джузеппе достал из кармана колокольчик — комнату наполнил мелодичный звон, а через несколько мгновений в комнату вошли те же самые тролли.

— И еще…

Ивейн, уже стоя у порога, оглянулся на мрак, окутавший кресло.

— Надеюсь, amico mio, ты понимаешь, что если ты попытаешься снова меня обмануть… или сбежать… или пойдешь к страже… — он услышал резкий свист, а после взглянул на небольшой нож, вонзившийся в дверной косяк над его головой. — Capisce?

Ивейн невольно потрогал шею и нервно кивнул. Он и так уже понял, что из сложившейся ситуации выход у него один — найти этого злосчастного Франца, либо… другой вариант развития событий он боялся и представить. В любом случае, ничего хорошее его точно не ждет — вот в этом он был уверен абсолютно. На голову Ивейна вновь опустился мешок, и он почувствовал, как крепкие лапы троллей поднимают его в воздух.