Кальдур Живой Доспех II

Виденье 23. Верь

— Великая Госпожа! — испуганно прошептал Дукан.

Он впервые видел монодона так близко. Громадина проплыла над их головами, отдалилась от Храма и замедлила ход там, где они спустись — у более полого склона и ровной площадки. Анижа вцепилась в руку Кальдура и сжала её до боли.

Кальдур понимал, почему ей и старику было страшно. Вздутое и чёрное нечто, охваченное тонкими волосками щупалец, неспешно парящее в небе — казалось чем-то не от этой реальности. Их снова накрыл целый поток писка и низкого гула.

— Какая огромная тварь! — Дукан не мог сдержать эмоции, оглядывался на них, не понимая, что делать дальше.

— Этот ещё молодой, — закрываясь от солнца и пытаясь оценить размер, ответил Кальдур. — Так и знал, что они ещё дадут выводок.

— Насколько всё плохо? — Дукан стиснул зубы и пытался успокоить дыхание.

— Взрослый может нести до тысячи человек с оружием. Этот вдвое меньше. Сомневаюсь, что оно прилетело сюда погреться на солнышке.

— Справитесь?

— Посмотрим, — Кальдур посмотрел на застывшую в напряжении Розари. — Монодоны не перевозят обычных солдат. Этот как минимум элитный штурмовой отряд. На которой вряд ли пожалели оружия и средств.

— Если у каждого будет хотя бы по чёрной стреле… — Розари повернулась к нему. — Может, лучше бежать, пока эта штука не приземлилась?

— Назад в горы? Уж лучше тут, — Кальдур покачал головой. — Доспех никогда не был гарантией. У него есть свой предел. Всегда был.

— Я понимаю, — ледяным тоном ответила Розари. — Всегда понимала. Можем застать их врасплох. Они вряд ли знают, что мы тоже тут. Ударим при посадке. Ворвёмся вовнутрь. Убьём чудовище. Они хорошо горят, если повредить им мешки изнутри.

— Нет, — Кальду сам удивился жёсткости своего тона. — Мы не знаем, что там за отряд. Под стенами, в узком пространстве, мы, по крайней мере, будем укрыты от их стрел. И если тот бледный не солгал — тут их фокусы работать не будут. Оттянём их в глубину постройки и убьём.

Розари удивлённо на него посмотрела, пожала плечами, успокоившись от его холодного и решительного вида, развернулась и пошла ко входу в Храм.

— Дукан, — позвал Кальдур.

— Да, парень, — Дукан развернулся.

— Держи, Анижу подальше от окон, присмотри за ней.

— Э-э-э, нет, так не пойдёт. Я тоже буду сражаться.

— Ты будешь только мешаться, — тон Кальдура снова стал ледяным. — Мы с Розари будем драться в полную силу. Если ты не бессмертный лучше не стоять рядом в такой момент. Лучше осмотритесь и найдите что-нибудь полезное. Вряд ли у нас ещё выдастся возможность побывать здесь.

Дукан ещё несколько секунд поборолся с ним взглядом, услышал ещё один поток визгов монодона, съёжился от них, кивнул, отдал честь своим клинком, схватил Анижу под руку и поспешил за Розари.

Оно опускалось медленно.

Кальдур задержался в проходе, ему всегда было интересно, как это происходит. Когда громадина оказалась у самой земли, его щупальца пришли в движение, обвили ближайший купол и скалы, напряглись, натянулись как канаты и с трудом притянули тушу монодона к земле. Оно коснулось земли на пару мгновений, проскребло брюхом, и тут же поднялось вверх почти на полметра — земля отвергала это создание. Оно не было предназначено для суши, как и рыба, только вот вместо воды, оно плавало по воздухо, спало и жило там, и ещё чем-то питалось. Чем Кальдуру знать не хотелось. Он отступил в тень прохода, чтоб оставаться незамеченным и призвал доспех.

Едва мягкое тело левиафана спружинило и коснулось земли, продольный зев под грудиной с чавканьем раскрылся, расширился и по двое-трое оттуда начали выпрыгивать воины в чёрно-серых доспехах.

Одни сразу же заняли позиции и перекрыли высадку стеной щитов, другие помогали освобождать недра монодона: спускали нервных от перелёта гончих, принимали коробки, мешки и оружие. Тут же были сформированы первые десятки разведотрядов с собаками, не теряя времени, они устремились обыскивать ближайшие купола. Жутковатые гончие изводились лаем и рвались с привязи, но чёрные пока не поняли, что звери почуяли Избранных, списывали это на присутствие гиганта и тяжёлый перелёт.

— А это ещё что за парни? Ты видела таких? — едва слышно спросил Кальдур.

Последними чрево монодона покинула четвёрка бледных и ещё десятка тяжёловооруженных рослых воинов, доспехи которых отличались — чёрные, словно высеченные из камня, грубо обработанные и снабжённые выступами и шипами. Их оружие так же было тяжёлым, большим и полностью выполненным из чёрной руды.

— Нет. Смотри на их оружие. Сдаётся мне это по нашу душу. А бледные нервничают и переглядываются. Им не по себе. Что там сказал тот, которого вы допрашивали?..

— Что они не могут здесь колдовать. Сила Госпожи мешает или какое-то охранное заклятие тут.

— Ох, было бы хорошо, если так. Но на всякий случай… я о них позабочусь, как будет минутка.

— Осторожнее с ними. Они выглядят хрупкими и измождёнными, но даже одного из них хватит, чтобы причинить тебе вред. Или хотя бы задержать, пока в тебя летят чёрные стрелы.

— Поняла. Собаки уже чуют нас.

— Но их хозяева ещё не поняли ничего. План не меняем. Встретим их тут.

Монодон снова издал целый сноп оглушающих и давящих писков и гулов. Его немного качнуло, и щупальца снова напряглись и притянули его к земле.

— Вот дерьмо... Смотри, Кальдур! — прошептала Розари.

Бледные колдуны и солдаты кинулись от чудовища врассыпную, только тяжёлые воины остались на своих позициях и помогли спуститься последнему пассажиру. Бледнокожий великан, подобный тому, что встретил их в горном монастыре, сложился пополам и только так смог преодолеть зев. Его ноги тяжёло ударили о землю, он распрямился, тут же повернул голову и уставился туда, где прятался Кальдур.

— Опять эта штука… — Кальдур обомлел, с тревогой посмотрел на Розари, и снова на гиганта.

Чудовище не сводило с них неморгающего взгляда. Это привлекло внимание одного из воинов, и он так же повернул голову и стал всматриваться в тёмный проход Храма. Монодон позади него оглушительно фыркнул, панически загудел и запищал, снова покачнулся, и его потащило вверх. Щупальца соскользнули, больше не смогли удержаться у земли, снесли нескольких солдат, пытаясь использовать их в качестве опоры, разорвали их на части. Движение левиофана уже нельзя было остановить. Монодон вспарил над углублением, где располагался Храм, разорвал своды купола, и там, сверху, в него ударил ветер, развернул, и понёс на скалы. Полный боли писк пронзил небеса, монодон сошёлся в медленной судороге, расползся щупальцами по острым вершинам, ослабел и сдулся на глазах.

Крики и команды стихли. Чудовище умирало долго, визг и гул, что оно издавало, становились всё более печальными и стихали. Перепуганные и шокированные солдаты не могли оторвать взгляд от агонии небесного титана. Их разбудили крики рваные и грубые окрики командиров, пытавшихся навести порядок и вернуть подчинённых к работе.

— Похоже, не только мы тут в ловушке, — голос Розари приобрёл сладковатые и садистские нотки, и Кальдур почувствовал её хищную улыбку даже сквозь броню.

Первый отряд с собаками уже шёл к ним, солдаты нервно переговаривались и оглядывали окрестности. Они не чувствовали себя в безопасности в этом месте, и оставались считанные секунды, прежде чем они выяснят почему.

— К Вратам, — чуть слышно произнёс Кальдур, когда первый из них вошёл.

— К Вратам! — ответила Розари.

Солдат с двумя гончими на поводке замер в нерешительности и посмотрел на вековую пыль в проходе, раскиданную ногами первых гостей этого места. Он принял недвижимого Кальдура за жуткую статую, но уже в следующее мгновение его крик и визг собак отразился эхом от стен Храма. Его отряд прожил чуть дольше, а резко смолкшие крики тут же привлекли внимание всего разворачивающегося лагеря.

Тяжёловооруженные воины переглянулись с колдунами, встревожено посмотрели на застывшего великана, смотрящего на вход в Храм и выкрикнули команды. Солдаты сорвались с места, заструились к грибообразному монолиту и выстроились полукольцом около входа. Тяжеловооруженный воин-предводитель вышел вперёд, снял шлем и выкрикнул с акцентом:

— Выходите и назовите себя!

Ответом ему была гробовая тишина, которую не прервали даже замерзшие гончие. По их напряжённым позам и по взгляду гиганта, предводитель понял — они пробудили нечто, что собирается защищать Храм, и оно будет более чем опасным противником. Он переглянулся с подоспевшими сержантами. После короткой команды четыре десятки отделились от строя, и под укрытием щитов двинулись ко входу. Когда они вошли воцарилась короткая тишина. Затем, те, кто остались снаружи услышали звон металла и крики умирающих, которые стихли почти мгновенно. Только один смог выбежать на улицу, но там его настиг и пробил почти насквозь шип Розари, и он упал прямо перед строем щитов.

Стена щитов тут же стала плотнее, темники замерли в напряжении, пытаясь разглядеть, что же разит их и откуда отражать атаку. После команды произнесённой дрогнувшим голосом в сторону окон твердыни и входа полетели склянки с маслом, и туда же было пущено несколько горящих стрел. Из окон Храма повалил чёрный густой дым. Кальдур закашлялся и с тревогой обернулся назад — ни у Дукана, ни у Анижи не было никакой защиты от огня и дыма.

— Выходим? — прокашлялась позади Розари. — Становиться жарковато.

— Нет! — отрезал Кальдур. — Тут у нас преимущество. Внутри гореть нечему, я не думаю, что они смогли притащить много масла. Перетерпим.

— Уверен?

— Да. У меня есть идея.

Он потянулся за той силой доспеха, которая помогла им победить первого великана. Хищная пасть его доспеха открылась и породила пар, сначала горячий, а потом холодный, как склоны, что окружали их вокруг. Иней заструился по стенам и потолку, покрыл коркой льда пол, и очаги пожара стихли. Дым ещё какое-то время оседал вокруг, но вскоре рассеялся.

— Молодец! Наконец-то что-то полезное!

Мрачный Колосс не ответил на радостную мысль Кальдура. Задышалось легче. Вместо привычной тряски рук и мандража перед боем, Кальдур вдруг ощутил прилив пьянящий смелости и уверенность в том, что он выберется отсюда живым.

Переговоры и команды снаружи стали ещё тревожнее. Только сейчас темники поняли, что находиться в ловушке, запертыми на этой высоте с тем, что скрывали недра Храма, и у них нет иного выбора, кроме как встретиться с опасностью лицом к лицу. Всё построение тёмных пришло в движение, части из них ломанулась на штурм главного входа, часть разделилась в поисках другого прохода, часть стала бросать крючья, и подсаживая друг друга, полезла в окна.

Ступни Розари приподнялись на небольших продольных лезвиях, она толкнулась ногами и с угрожающей скоростью скрылась за поворотом. Она была более подвижной и решила взять на себя тех, кто штурмовал окна.

Кальдур отступил за изгиб коридора, сформировал щит и цеп, освободил цепочку и бросил её перед собой, взяв поправку и угол. Шипастый шар отскочил от стены, вынырнул из-за поворота, и ударил в тех, кто проник через главных вход. Раздался глухой удар, крики, и несколько стрел ударили в угол, за которым скрылся Кальдур.

Вернул цеп. Подождал шагов новой партии. Повторил.

Третий раз ударить не успел. Штурмовая команда, смелости которой было не занимать, по большей части выкатилась по льду в его укрытие. Он обрушился на неуспевших встать, и закрылся щитом от тех, кто смог сохранить равновесие. Ощутимый удар разошёлся по щиту — в него врубился клинок из чёрной руды, весом и длиной скорее походящий на двуручный, но воин-предводитель держал его одной рукой. И даже смог блокировать ответный выпад Кальдура своим щитом, хоть его и отбросило назад.

Мелкие шипы сформировались под ступнями Кальдура, пробили лёд, он смог оттолкнуться и превратился в чудовищных размеров таран, которые полностью расчистил коридор от наглецов, отбросил часть из них до улицы, а кого превратил в кровавую кашу.

Предводитель ушёл от него кувырком в последний момент, и Кальдур даже успел удивиться, как бедняга не сломал себе позвоночник так приземлившись и изогнувшись в тяжёлых доспехах. Ещё более удивительной была скорость, с которой предводитель поднялся на ноги, покрыл расстояние до Кальдура и снова вступил с ним в бой.

Второй удар чёрного клинка, вслед за коротким боевым выкриком, настиг его голень — Кальдур просто не успел перекрыть это пространство громадиной щита. С ужасом понял, что доспех лопнул от удара, и сколотое лезвие меча вырвало кусок плоти из его ноги. Коротко вскрикнул, ударил цепом, но предводитель снова ушёл от удара, согнувшись почти до пола. Позвонки его под весом тяжёлого доспеха хрустнули, воин застонал и потерял дыхание и уже не смог увернуться от второго удара. Кальдур оторвал от земли щит, чуть выставил в бок и опустил на ногу предводителя. То заорал от боли, рванулся как дикий зверь в капкане, и получил последний удар — навершием цепа прямо в голову.

Его обмякшее тело с грохотом упало на пол, а Кальдур на мгновение остановился — он только что отсёк голову всему отряду... Зачем этот темник вообще полез в бой одним из первых? Кто теперь будет командовать его отрядом?

Тут же почувствовал резкую боль в животе. Ещё один воин в тяжёлых доспехах, обошёл его с фланга и выполнил длинный выпад копьём. Напрасно думал, что дистанция убережёт его от возмездия. Кальдур проклял неповоротливый доспех, потянулся за спину, вырвал у воина копьё, натянул его на себя, и просто прыгнул на несчастного, похоронив под своим весом. Стрела царапнула его шлем, он снова закрылся щитом, освободил цепь и бросил снаряд в сторону выхода. Он хотел достать как можно больше врагов, цеп послушался его, щипы выдвинулись на полную длину, сделав снаряд ещё более ужасающим.

Снаружи раздался грохот и почти сразу за ним крики боли и ужаса.

Вернувшиеся навершие при сближении с хозяином снова стало прежним, за исключением, обломков проткнутых щитов, ошмётков человеческих тел и ручья крови, что стекал с него. Несколько мгновений Кальдур думал, что больше никто не рискнёт штурмовать проход и что их противостояние затянется. Но с боевым кличем из пятна света в атаку бросилась восьмёрка оставшихся воинов с чёрным оружием.

Они рассчитывали взять его числом, и у них даже был шанс. Если они будут такими же ловкими и шустрыми, как их капитан, то щит Кальдура будет только мешать. Он спрятал следом и цеп, широко расставил ноги и стиснул кулаки, которые ещё больше набухли и обросли шипами.

Тяжёлый клинок с толстым лезвие почти без острия, больше похожий на кусок заточенной доски, разрубил воздух перед его лицом. Кальдур успел отпрыгнуть назад, тут же толкнулся ногами и достал противника длинным прямым ударом. Каким-то чудом противник успел подставить щит, успел спасти себе жизнь, но ни руку, которую смяло вместе с толстым, обитым железом, деревом. Он тяжёло завалился на спину, закрывая голову уродливым клинком, но наступить сверху и закончить дело Кальдур просто не успел.

На него насели сразу трое. Пространство коридора было достаточно широким, чтобы между тремя воинами оставалось пространство, чтобы обойти его полукругом и не мешать друг другу. На него посыпался град ударов и выпадов, которые он едва успевал отбивать ладонями и избегать, уходя всё дальше назад. Он почти успел впасть в панику, пропустил несколько рубящих атак, получил несколько трещин и ссадин, и один из воинов вдруг поскользнулся на пятнышке льда, потерял равновесие и тут же поплатился за это если не жизнью, то рёбрами точно.

Копыто Кальдура взвилось в воздух и прошибло ему грудь резким ударом. В неповоротливом доспехе он и забыл, что когда-то легко мог бить ногами куда выше своей головы, и мог делать это очень резко и чётко.

Темп атаки неприятеля сбился, двое оставшихся замешкались. В свободное место уже бежал новый боец, чтобы занять место того, кого Кальдур выпнул из боя, но не успел. Кальдур принял на ладонь летевший в него меч, выпад был слабым и медленным, сомкнул пальцы, рванул на себя меч и ударил покачнувшегося вперёд владельца апперкотом. Поднял его на кулак снизу вверх. Тут же прокрутился вокруг своей оси и выкинул руку из-за плеча в мощном, но слепом круговом ударе. Последний противник успел пригнуться, но он не знал, что это лишь часть комбинации. Продолжая движение Кальдур вырвал колено вперёд и оттолкнулся второй ногой вверх. Череп пригнувшегося воина хрустнул от чудовищного удара.

Оставшаяся тройка сближалась с ним медленно.

Их взгляд и позы были напряжёнными, им было страшно, но они шли вперёд всё равно, следя за каждым движением снова отступающего в глубину коридора Кальдура. Бой с ними был странным, они не были солдатами, обученными строевому бою и штурму с поножовщиной и грязными приёмами. Они скорее напоминали мастеров, которых долго учили боевым искусствам в месте... в месте вроде Драконьего Чертога... Будь у них доспех или нечто вроде него, и они бы победили его не силой, а своими умениями.

Никто не решался начать схватку. Они всё наступали, тихо переговариваясь о том, как будут атаковать его сообща. Но Кальдуру пришлось начать первым. Его усиленный слух уже кричал о том что тяжёлые шаги снаружи говорят о приближении врага куда более страшного и опасного, чем троица чемпионов. Кальдур на мгновение повернулся к ним с спиной, снова сформировал цепь, дождался, что они тут же атакуют, подпустил их поближе, вытянул руку со своим оружием подальше от себя. И вдруг раскрутился в узком пространстве, словно чудовищный винт, для которого помехами не были ни тела людей в доспехах, ни стены.

— Оно идёт сюда, Кальдур! Отвлеки его! Я достану колдунов!

— Что?! — успел вскрикнуть Кальдур, и чудовищной силы удар обрушился на него.

Его доспех разбил колонну, он пролетёл коридор и оказался на земле в куче обломков. Щит, сформированный инстинктивно за миг до атаки, разошёлся в стороны, словно был сделан из бумаги. Омертвевший металл отстегнулся от его руки, и с гулом упал на каменный пол. Кальдур рывком вскочил на ноги, мотая головой и готовясь сражаться дальше, но вокруг никого живого не было.

В толстенной каменной стене напротив него зияла дыра, и тот, кто её проделал, даже ещё не вошёл внутрь.

Гигант чуть пригнул голову, чтобы преодолеть препятствие. Кальдур заметил едва уловимое движение плечом. В доли секунды рука гиганта потеряла форму, удлинилась, расслоилась по пальцам в пучок плетей и уже размытым пятном устремилась к Кальдуру. Если бы он не стоял в стойке и уже не закрывал бы голову, то вряд ли бы пережил этот удар.

Его снова отбросило, но перед этим он почувствовал, как плеть разрывает его доспех и тело под ним. Плечо, рука и нога. Они сразу потяжелели и утратили подвижность. Кальдур успел только подняться и застыть, совершенно не понимая, как ему пережить удар следующий.

Розари зашла чудовищу в спину. На этот раз её лезвие прорубило гиганта почти до половины, и этот удар он почувствовал. В быстром пируете Розари ушла от ответного удара хлыстом, вывернулась в воздухе, приземлилась на одно колено, рванула вперёд и закончила выпад точным уколом выше колена. Лезвие её клинка, торчащее из запястья выглядело почти прозрачным и от него исходил тонкий гул. Второй ответный удар слегка зацепил её, но она и планировала уйти в сторону и оценить результаты своей атаки.

Живой организм от таких ран хотя бы почувствовал боль или потерял подвижность, но гиганту было наплевать. Он снова разматывал плеть и собирался достать Розари. Она на секунду замешкалась, пригнулась к полу, почти легла, выпустив в сторону плети целый град острых шипов, но те не причинили конечности гиганта никакого видимого ущерба.

Этого времени хватило, чтобы Кальдур оказался рядом, выдержал едва уловимую паузу и поймал гиганта на подготовке нового удара бичом, схватив его медвежьих объятьях и заблокировав руку.

— Башку ему руби!

Она не подвела.

Тут же рванула вверх, едва он закончил мысль, выдвинула два метровых лезвия, тонких и почти невидимых, скрестила их, как ножницы, приземлилась ему на грудь, придвинула их к горлу и развела в стороны. Кальдур едва успел согнуться, чтобы не зацепило и его, тут же выпустил гиганта из объятий и оттолкнул от себя — так, на всякий случай, если у него ещё есть сюрпризы.

Розари отскочила в сторону, в полёте упёрлась ногами в стену и тут же выстрелила назад. Вся её рука сформировала не лезвие, а трехгранный массивный шип с длинным лезвием, со всей своей скоростью и силой она загнала этот шип в грудь гиганту, туда, где у людей располагается сердце. Обламала его, оставив в ране, и снова отпрыгнула назад.

Чудовище покачнулось и с трудом восстановило равновесие. Его голова была почти отделена от тела, болталась за спиной на кусочке того, что служило ему кожей. Но оно всё ещё жило.

— Великая Госпожа... почему ты не умираешь?!

Ответа на мысленный вскрик Розари не было.

Оно потянулось руками за головой, вытянуло её вверх и поставило на место. Глаза уставились на них, не было в них ни боли, ни усталости, ни страха, вообще ничего, кроме внимания. Кожа вокруг пореза пришла в движение, сцепилась словно маленькими корнями с оторванной шеей и гигант снова стал единым целым.

— Я же... я же... отрубила ему голову... чуть-чуть не хватило.

— Похоже, это его бы не убило всё равно.

— Что нам делать, Кальдур?

Он не успел даже подумать над ответом. Плеть снова пришла в движение и словно молния устремилась к Розари. Она замешкалась, и он лишь успел оттолкнуть её в сторону и принять на себя удар. Земля вылетела у него из под ног, его снова бросило в стену, но на этот раз монолит устоял. В отличии от его доспеха. Удар плети в клочья разорвал толстенные пластины на его груди, снёс забрало и оставил глубокие борозды на ногах. Он боялся смотреть туда, не хотел видеть торчащее мясо и кости.

Вместо этого он посмотрел на Розари и пытался сказать ей, чтобы она бежала отсюда. Она была уже на ногах, резко взглянула вверх, потом в стороны, прошлась взглядом по несущим колонам, обернулась на Кальдура и снова встретилась взглядом с гигантом.

Он ударил по ней. Она резко выпрыгнула вверх, плеть пронеслась мимо, снесла по инерции стену сбоку и застряла в ней. Розари приземлилась, схватила её, словно канат, что было силы в доспехе рванула на себя. Гигант покачнулся, заскользил на корке подтаявшего льда, потерял равновесие, прошагал несколько шагов в глубину Храма и упал на колено. Тут же вырвал плеть назад. Розари и не думала отпускать её, взмыла в воздух вместе с ней, пролетела весь путь за доли секунды и остановила свой полёт, уперевшись ногами в грудь чудовища и пронзив полупрозрачным лезвием его голову.

Чудовище даже не дрогнуло. Розари обломила клинок, оставшийся в голове, снова посмотрела вверх, на строение колон, и Кальдур вдруг понял, что какое-то время нарастающий гул идёт от её доспеха. Едва видимым светом он светился, принимая Форму Разрушения, тонкие борозды молний расходились по его поверхности, в воздухе то появлялись, то исчезали снежинки из чистой энергии. Одна из них коснулась плеча монстра и с оглушительным треском исчезла, испарив кусочек его тела.

— Нет, Розари! Не смей!

***

— Все живы?

Голос Дукана звучал спёрто и глухо, он чертыхался, пытаясь в слепую продираться через обломки, оставшиеся от Храма. Ругань сменилась шуршанием сумки, кряхтением и ударами огнива. Темноту осветили снопы искр, промасленная тряпочка загорелась, и Дукан поднял её на кинжале. Центральная часть коридора ещё стояла, после того, как Розари высвободила силу своего доспеха. Обломки несущих стен и колон приняли на себя вес купола и ещё стояли, оставив им немного жизненного пространства.

Первым, что он высветил, был замерший силуэт Мрачного Колосса, стискивающего кусок упавшей колонны.

— Можешь отпустить это, парень, — дрогнувшим голосом попросил Дукан. — Всё что хотело обрушиться, уже обрушилось.

Кальдур вздрогнул внутри доспеха, расцепил хватку, опустил колонну так, чтобы она упёрлась в ближайшие обломки, присел и аккуратно выбрался из-под неё. Ледяная корка ещё холодила доспех сверху, и тело Кальдура непослушно задрожало — оно помнило восхождение и больше не хотело чувствовать мороз. Он немного сжался внутри брони, и понял что ему не по себе ещё и от десятков тонн камней, нависающих сверху, темноты и стен, готовых вот-вот поглотить его.

Чуть дальше, в куске свободного и обожженного пространства Дукан нашёл тяжело дышащую Розари. Металл доспеха не выдержал напряжения, потерял форму и растекался вокруг неё небольшой вязкой лужицей. Ему требовалось время, чтобы снова набраться сил и восстановить целостность. Розари старалась сидеть неподвижно и ждала, пока весь металл стечёт с её кожи. Он не жёг её плоть, но сами ощущения были неприятными.

— Все живы? — повторил свой вопрос Дукан, не в силах отвезли глаз от того, что происходило с Розари.

Словно короткое касание ветра он услышал тоненький полустон-полувыдох.

— Анижа!

Кальдур узнал голос, но не понял, откуда он раздавался. Яркий огонёк в руках Дукана не помогал ему разглядеть ничего в тёмных оттенках серого вокруг. Несколько раз его взгляд цеплялся за то, что казалось ему тело на полу, но когда он присматривался, то различал формы обломков и камней. Стон повторился, Кальдур смог чётко определить направление звук, впёрся туда глазами, но там была лишь стена. С минуту он соображал, и вдруг понял, что не ошибся.

Он едва не снёс Дукана в узком проходе. Вонзил свои ладони в камни, которые погребли Анижу и начал аккуратно разгребать их. Дукан пытался помочь ему, но пространства было слишком мало, что работали двое, и он замер с догорающей тряпочкой, словно городской фонарь ночью. Под очередным валуном показалась маленькая белая ручка, покрытая брызгами крови.

Сердце Кальдура едва не остановилось, ком встал в горле, но тут же отпустил, когда рука чуть сжала свои пальчики. Он стал копать двое быстрее и осторожнее. Достал её, перепачканную землёй и кровью, едва хватающую воздух, с остекленевшими глазами и положил на пол.

С каменным лицом Дукан обмотал вокруг кинжала свой расшитый платок, брызнул на него маслом из склянки и снова заработал кресалом. Всё это время Анижа дышала коротко и надрывно, всё хуже и хуже. Её глаза не среагировали на зажёгшийся свет.

— Да ей голову пробило, парень, — безжизненным тоном констатировал старик.

Кальдур уже видел. Видел как кровь вытекает из открытой раны у виска, видел в ней осколки кости, видел, что тело девушки переломано, и что дышит она плохо из-за того, что лёгкие её пробиты её же костями. И что делает она последние свои вздохи, потому что скоро захлебнётся своей кровью.

Никогда ещё Кальдур не плакал так и не молился. Никогда ещё не просил так отчаянно и от всего сердца у Госпожи милости. Никогда ещё не боролся так со своим дыханием и концентрацией.

Утёр гроздья солёной воды, сыпавшиеся с его щёк и челюсти. Положил ей руку на голову. Почувствовал, как металлический крест в его спине молчит и не реагирует на его молитвы. И только под его беззвучными криками и приказами, ломящимися от боли и отчаянья, как под ударами плети, проклятый крест проснулся. Стал раскаляться внутри, всё сильнее и сильнее расцветать небольшим солнцем.

— Великая Госпожа…— прошептал Дукан, прежде чем свет ослепил его.

Девушка на полу хватанула воздух судорожно и закричала, криком безумным и животным. Её крик заглушил треск её же костей, выламывающихся назад, встающих на свои места, и дробящихся, чтобы заполнить пустоты и трещины. Боль лишила её сознания, и даже судороги её прекратились. Свет исчез, а девушка смотрела на потолок остекленевшими глазами. И больше не дышала.

— Нет, — прошептал Кальдур, не в силах поверить в то, что перед ним. — Нет-нет-нет...

— Ну-ка отошёл, парень, — рявкнул на него Дукан, толкнул его в грудь и попытался сдвинуть с места.

Кальдур отпрянул сам, отшатнулся от того, что сделал, от того в чём был виноват. Грохнулся на пол, хотел ползти назад, забиться где-нибудь в угол, но не мог перестать смотреть. Дукан упал на колени рядом, сцепил руки, упёр ей в грудь и несколько раз с силой надавил. Бросил. Рванулся к её лицу, вытянул подбородок наверх, зашёл нос и вдохнул. Снова упёр руки ей в грудь.

— Не нужно… — прошептал Кальдур. Он слышал новый треск её костей под весом Дукана. — Хватит…

— Дупло своё завалил! — коротко рявкнул Дукан. — Не мешай!

И вдруг остановился. Сердце Кальдура болезненно сжалось и снова пошло, как часы, которым отпустили стрелки. Грудь девушки вздымалась сама. Она снова дышала, и он услышал болезненные и редкие удары её сердца. Она была жива.

Кальдура затошнило, его ноги стали ватными, в ушах зашумело. Он откинулся назад, облизнул сухим языком онемевшие губы и тоже принялся просто дышать.

— Чёрт, да я так во время боя не вспотел, — с усмешкой сообщил Дукан и тоже присел отдышаться. — Как ты, Розари?

— Я живая. Сойдёт, — она прокашлялась из темноты. — Главное сработало. Не думала, что второй раз выйдет. Как мелкая?

— Дышит. Камнями её накрыло. Но Кальдур, похоже, поправил дело.

Розари промолчала.

— И что теперь? — спросил Кальдур, немного отдышавшись и всматриваясь в темноту.

— Что-что… устраивайся поудобнее, парень. Чтобы когда нас нашли, ещё лет через тысячу, у тебя был более-менее товарный вид.

Слух доспеха различил гулкие удары откуда-то сверху, которые вскоре прекратились.

— Не очень удачная шутка, старик. Они не скоро до нас доберутся. Если вообще захотят.

— Ты их слышишь?

— Уже нет.

— А нашего уродливого гигантского друга?

— Тоже нет. Быть может ему нравиться теснота и темнота… Чувствует себя как дома и отдыхает. Ублюдок каменный, Мрак его раздери.

— То, что он не пытается прорваться к нам, меня уже устраивает.

— Так всё-таки. Что теперь?

— Что-что… — Розари нашла в себе силы выбраться из лужи, подошла к нему и расстелилась рядом. — Мы не в западне и это не наша могила. Отсюда есть выход. Нужно вытащить отсюда девку и старика.Потом вернусь за тобой. Буду отдыхать между вами по часу. Доставлю всех на болота. И мы начнём всё заново. Будем ходить туда-сюда, вынюхивать и ни черта не делать. Этого ты хочешь, мальчишка? Хочешь сбежать с поля боя и спрятаться? Как ты уже делал?

— Можем вырваться и убить их всех, — огрызнулся на неё Кальдур. — У меня хватит сил пробиться сквозь эти камни, пусть это займёт какое-то время. А потом перейдём к резне. Это будет в твоём стиле, да? Этого ты хочешь? Идти вперёд и оставлять за собой горы трупов? Но вот что, девочка — их слишком много. Мы живы по одной просто причине — нам везло, но это везение кончиться в любой момент. Ты получишь не одну стрелу, а две или три. И всё. Этого хватит, чтобы убить тебя, Избранная.

Она повернулась к нему, и он разглядел на её лице лёгкую улыбку и нетипичное полное отсутствие злобы во взгляде.

— Ты не хочешь со мной спорить. Ты хочешь сделать то, что нужно. Просто тебе страшно. Мне тоже страшно, — в угасающем свете промасленной тряпки она решилась на миг посмотреть на Анижу, вздрогнула и тут же отвернулась.

— О чём ты говоришь, чёрт тебя дери?

— Мы должны пойти в белую пустыню, Кальдур. Она там. Ты знаешь это. Ты это чувствуешь, так же как и направление энергии, что бьёт от лучей этого Храма прямо на север. Далеко-далеко. Так далеко, что мне кажется, что там кончается мир…

— Ты с ума сошла, — ответил Кальдур, пытаясь удержать внутри рвущиеся раздражение. — Это бред. От нас даже пыли не останется, как ты не понимаешь? Это не сработает.

— Сработает. Тебе просто нужно верить, Кальдур.

— Во что верить?! Во что?! — рявкнул он.

— В то, что ты упал с неба и выжил не просто так. Что воды объяли тебя и несли до доброго человека не просто так. Что ты прятался и ждал своего часа не просто так. Ты Её Избранный, Кальдур. И Она призывает тебя. Шестая Битва ещё не закончилась…

— Ты спятила!

— В равной мере доспех был создан, чтобы разрушать и чтобы спасать. И сейчас он должен спасти Её. Пока не поздно. У нас нет времени. Мы сейчас чуть не умерли. Можем умереть в следующую секунду. Нужно действовать. Пока есть силы и возможность.

— Я верю ей, парень, — вставил Дукан. Голова Анижи лежала у него на коленях и он поглаживал её волосы. — Я буду с девушкой.

— А если мы не вернёмся? — прошипел на него Кальдур.

— Значит, всё, — Дукан многозначительно замолчал.

— То есть вы оба голосуете за самоубийство? — брови Кальдура поползи наверх. — Да в жизни никто не прыгал так далеко, мы даже не знаем, возможно ли это вообще.

— Верь, — лаконично ответила Розари.

— Да кто вбил тебе это в голову, дурочка? «Верь»…

— Мастер Лотрак отставил меня, потому что он был уверен в том, что я справлюсь. Я сказала ему тогда: «но я же столького ещё не знаю». А он ответил: «ты знаешь всё, что нужно. Просто верь и всё получится».

— Получится стать фаршем к примеру, — усмехнулся Кальдур.

— Доспех сделан из чар и чудес. Чары требуют контроля, а чудеса веры. Ты бы не взобрался на эту гору, если бы ты не мог подчинить свои страх и слабости. И ты бы не нашёл сил без веры. Ты Избранный, Кальдур, и поэтому ты можешь творить чары и совершать чудеса. А значит, для тебя нет преград.

— Да откуда ты взяла это?..

— Посмотри на неё, — Розари указала на Анижу. — Посмотри. У неё нет доспеха Кальдур. Каждая из тысяч ран, что ты получил на службе у Госпожи, для неё бы была смертельной. Она не дура и знает это. И всё равно здесь. Потому что она верит. И каждая щепотка её веры до этого момента совершала чудо. Позволила ей дойти сюда. Посмотри на неё, Кальдур и посмотри на себя.

Кальдур стиснул зубы и смотрел.

— Ты не сможешь утащить нас двоих так далеко. Даже если я позволю тебе взять. Даже если это вообще возможно.

— Не смогу, — спокойно ответила она. — Ты сделаешь это сам.

— Мой. Доспех. Сломан, — выплюнул Кальдур каждое слово, всё ещё смотря на Анижу.

— Ты тоже был сломан, когда мы нашли тебя, Кальдур. Я буду держать тебя за руки. И всё получиться.

В её словах и глазах было столько веры, что он больше не нашёл ничего внутри у себя, чтобы возразить.

— А тебе есть, что сказать, Колосс?

— Я погибну.

— И я тоже. Разве тебе страшно умереть за Госпожу?

— Нет.

— А если я умру за Неё… Она простит меня?

Колосс не ответил. Кальдур вздохнул, поднялся и кивнул. Розари поднялась следом.

— Ещё увидимся.

Она подарила свою последнюю улыбку Аниже, на секунду стала простой и открытой девчонкой из такой же деревни, которая никогда не видела забот.

Сформировала доспех, подошла к нему, стиснула его ладони, так что металл запротестовал, впилась ему в глаза.

И во вспышке чёрно-фиолетового пламени они исчезли.