Какао, Клаусы и контракты (ЛП)

Эпилог

Год спустя

Тёплые лучи рождественского утра пробивались сквозь полупрозрачные шторы моей манхэттенской квартиры. Было уже поздно — наверняка после десяти, — но мои партнёры вернулись с пробежек только после шести утра. Сейчас они все спали, тесно прижавшись ко мне на нашей огромной кровати размера California king.

Моя голова покоилась на груди Кэная — его пальцы всё ещё были вплетены в кончики моих волос с того момента, как он уснул. Рядом со мной голова Таймура лежала на животе Кэная, а его пальцы запутались в моих волосах у основания шеи.

Рука Алекси крепко обнимала мою талию с другой стороны. Всё вокруг пахло ими, и я глубоко вдохнула, укутанная их теплом. Не было на свете места, где я хотела бы быть больше.

Я позволила себе ещё несколько минут просто наслаждаться этим совершенством, слушая их ровное дыхание. Это был дом. Ради этого мы и трудились.

С прошлого года многое изменилось — и продолжало меняться к лучшему. Что неудивительно: при достойной оплате и нормальных условиях труда производительность на Северном полюсе выросла. Ходили даже слухи, что Санта подумывает вернуться к более индивидуальным подаркам для детей вместо безликой массовой продукции последних лет.

Все новости были хорошими, но для меня важнее всего было другое — мои партнёры и их семьи были в безопасности. И каждый вечер они возвращались ко мне не выжатыми до предела, а полными сил.

Рождественский сезон всегда был тяжёлым, но теперь переработки оплачивались, и потому облегчение рождественского утра ощущалось ещё слаще.

Я тихо выбралась из постели и на цыпочках прошла в ванную принять душ. Потом накинула халат и направилась на кухню — хотелось приготовить завтрак для моих трудяг.

Но кто-то уже был там.

Кэнай — в пижамных штанах с Хелло Китти, спущенных низко на бёдрах. Мышцы на его спине перекатывались, пока он помешивал что-то на плите.

Он услышал мои шаги и оглянулся через плечо, широко улыбнувшись.

— Сделал тебе кое-что. Горячее какао — твоё любимое.

— Это не смешно, Кэнай.

Хотя… немного всё же смешно. Я обняла его со спины и поцеловала в плечо.

— Немного смешно, — согласился он.

— Тебе просто повезло, что ты такой красивый, — пробормотала я, прижимаясь губами к его коже.

— Ещё бы, — он повернулся и мягко обхватил моё лицо, втягивая меня в поцелуй. Поцелуй был горячим, его язык уже скользнул в мой рот.

— Кэнай, тебе нужен отдых, — сумела выдохнуть я ему в губы, когда его пальцы сжались на моём теле. Запах свежего снега и кардамона стал почти оглушающим, когда он прижал меня к столешнице.

— Отдых? — его смех был низким и хриплым. Он отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть на меня — зрачки расширены до предела. — Нет. Мне нужно не это.

Он прижался лбом к моему, дыхание сбивчивое. И тут я вдруг поняла, что его запах изменился — стал глубже, насыщеннее, почти подавляющим. Его руки слегка дрожали на моей талии, и даже сквозь халат я чувствовала жар его тела.

Осознание накрыло меня волной.

— О… — выдохнула я, чувствуя, как заливаюсь румянцем. — У тебя гон.

Теперь всё встало на свои места — спад после Рождества, адреналин, переработки, которые наконец дали о себе знать, когда напряжение спало. Его тело требовало того, чего было лишено весь сезон. Я успокаивающе провела пальцами по его волосам, хотя мой собственный пульс участился.

— Гостевая спальня. Сейчас же. Пока ты не разбудил остальных.

Хотя, зная Таймура и Алекси, они всё равно скоро это почувствуют.

Его губы опустились к моей шее, втягиваясь в чувствительное место над ароматическими железами, пока у меня не задрожали ноги.

— Не-а. Здесь нормально, — его руки скользнули по моей заднице, он подхватил меня под бёдра и усадил на столешницу. — Я собираюсь сделать тебе ребёнка, омега.

Ну да. Он определённо был в гоне — и в очередной раз я мысленно поблагодарила свою внутрематочную спираль. Они все становились такими в этот период… и, честно говоря, мне это не не нравилось. Это напоминало, как сильно он сдерживал себя, когда мы только встретились, как старался, чтобы мне было комфортно.

К счастью, за этот год мы многое узнали друг о друге — и о своих предпочтениях.

Я ухватилась за его рога, притягивая ближе, мой язык встретился с его. Я слегка прикусила его нижнюю губу — и его бёдра дёрнулись вперёд. Милые розовые пижамные штаны уже ничего не скрывали.

— Малыш совсем взвинчен, — задумчиво протянул Алекси. Его низкий голос донёсся от входа на кухню, в нём звучало откровенное веселье, но и грубая хрипотца. Я чувствовала, как от него тоже катится густой мускусный запах.

Кэнай тут же отпрянул от меня и рванул к другому альфе.

— Даже не начинай, альфа.

Он попытался сцепиться рогами с Алекси, но тот легко перехватил его за плечи, развернул и прижал к своей груди широким предплечьем.

— Киска… — позвал он меня своим глубоким голосом, пока Кэнай извивался у него в руках, сплошные мышцы и раздражённое рычание. — Кажется, нашему партнёру нужна помощь.

Кэнай фыркнул, но звук сорвался в отчаянный стон, когда вторая рука Алекси сжала его белые волосы, удерживая крепко.

— А теперь перестань со мной драться, — сказал Алекси, прижавшись губами к уху Кэная. — Ты — стая. Ты — наш. И мы заботимся о своих.

Борьба ушла из Кэная мгновенно, сменившись дрожащей нуждой. Я подошла ближе, проведя ладонями по его тяжело вздымающейся груди.

— В спальню, — прошептала я. — Дай нам позаботиться о тебе как следует.

Алекси встретился со мной взглядом поверх плеча Кэная — тёмным, обещающим.

— Воистину счастливого Рождества.

Вдвоём мы повели нашего перегруженного альфу по коридору. Его протесты таяли с каждым шагом, превращаясь в нуждающиеся звуки.

Алекси бросил его на кровать, а я ухватила штанины его брюк и дёрнула, пока его текущий член не вырвался наружу. Я оседлала Кэная, поглаживая его, пока он не начал извиваться, а Алекси скинул с меня халат.

— Сильви, пожалуйста… — Его узел уже пульсировал, раздуваясь, когда я обвела языком головку его члена, поддевая кожу, пока не выступила ещё одна капля предэякулята, которую я слизнула.

За моей спиной Алекси не терял времени: раздеваясь, он прижимался ко мне, его длина скользила по моей влажности.

— Хочешь, я её подготовлю, Кэнай? — спросил он, дразня пальцами мой клитор.

Кэнай покачал головой.

— Не могу ждать. Нужно завязать её… сейчас.

Он был горячий под моими ладонями, раскрасневшийся, влажный от пота. Гон накрыл его с силой, и ему было необходимо облегчение. Понимание проскользнуло между мной и Алекси по нашей связи: одной рукой он направил меня над Кэнаем, другой раздвинул мою киску и опустил меня на отчаянного альфу.

Кэнай застонал, когда я приняла его, растягиваясь вокруг. Алекси откинул мои волосы в сторону и поцеловал шею, пока я покачивала бёдрами, стараясь втянуть узел Кэная в себя.

А потом Кэнай схватил меня за бёдра и перекатил под себя, вбиваясь грубо. Челюсть Алекси сжалась, и я почувствовала, как в нём вспыхнул защитный инстинкт от такой резкости, но я успокоила его через связь, жестом подзывая ближе. Он расслабился, и по его лицу скользнула ухмылка, когда он забрался на кровать у моей головы.

Теперь была его очередь. Он убрал пряди волос с моего лица, когда я взяла его член в рот, позволяя толчкам Кэная загонять меня глубже. Пальцы Алекси сжались в моих волосах, когда он стал твёрже у меня во рту, а язык обводил вену вдоль его ствола.

Я утонула в этом ощущении, зажатая между ними, когда запах дождя и гвоздики прорезал густой аромат секса.

— Чёрт, сам виноват, что проспал.

Таймур появился над плечом Кэная, обхватывая беловолосого мужчину за талию. Он осыпал его шею мягкими поцелуями, прижимаясь ближе.

— Тай… нужен… — выдохнул Кэнай.

Алекси выскользнул из моего рта, потянулся к тумбочке и бросил Таймуру прозрачный флакон смазки. Тот легко поймал его, выдавил немного на два пальца и исчез ими за Кэнаем. Тот глухо застонал, его толчки замедлились — ровно настолько, чтобы Алекси снова вошёл в мой рот, губы уже гудели и опухли.

— Будешь хорошим мальчиком и завяжешь нашу омегу, пока я завязываю тебя? — прорычал Таймур Кэнаю на ухо.

Мы оба застонали.

Вибрация заставила Алекси сильнее сжать мою голову. Я потянулась к нему через связь, и он хмыкнул, но сопротивляться не стал. В следующий миг он усилил хватку и начал трахать мой рот, упираясь в горло, пока моя спина не выгнулась.

Рука Кэная сжала мою грудь почти до боли, когда Таймур раздвинул его, и мы все почувствовали по связи момент, когда Таймур полностью вошёл в него.

На миг всё замерло, будто мы все задержали дыхание.

Потом Таймур нашёл мою руку и переплёл наши пальцы. Другой рукой он ухватился за плечо Алекси — за наш якорь. Большая ладонь Алекси легла на бешено бьющееся сердце Кэная, и Кэнай — дикий, прекрасный Кэнай — посмотрел на каждого из нас с чем-то похожим на изумление, пробивающимся сквозь туман гона.

Вот чего не хватало все эти годы их борьбы. Не только меня — а той целостности, которую мы создавали вместе. Четыре стороны света. Четыре угла дома.

Мы с тобой.

Глухое согласие Алекси прокатилось по нам всем. Хватка Таймура на моих бёдрах усилилась, и Кэнай наконец отпустил — не только нужду гона, но и доверие, зная, что его стая его удержит.

Мы двигались вместе так, словно делали это всю жизнь, а не несколько месяцев — инстинкт и любовь сплелись во что-то более сильное, чем любой из нас по отдельности.

Вот что значит быть стаей.

Быть цельными.

Таймур направлял бёдра Кэная, помогая ему втолкнуть узел в меня, его руки тянули мои бёдра в ритме толчков, так что мы сжимали Кэная между собой. Всё тело Кэная содрогнулось, когда я сомкнулась вокруг него, и снежинки закружились в воздухе, когда он разлетелся на осколки, позволяя нам собрать их все.

Эффект пошёл волной — мы последовали за ним один за другим, наши оргазмы слились в нечто куда большее, чем простая сумма ощущений. Горячая сперма Алекси наполнила моё горло, узел Кэная пульсировал во мне, а узел Таймура — в нём.

Реальность расплылась в тепле и покое. Я оказалась прижатой к Кэнаю, а более крупные руки Таймура обвивали нас обоих сзади.

Кэнай ткнулся носом мне в волосы, довольно хмыкнув, его дыхание стало глубоким и ровным. Я открыла глаза, когда пальцы Таймура прошлись по моим волосам, и поймала его улыбку.

Не привычную насмешливую, а мягкую.

— Утро, — прошептала я, не желая разрушать эту тишину.

— Доброе утро. — Его большой палец скользнул по моей скуле. — Ты такая красивая вот так. Счастливая.

У меня сжалось в груди. Мой Таймур — тот, кто так часто прятал чувства за шуткой, кто боялся хотеть слишком многого, — смотрел на меня так, будто это я сама раскрасила северное сияние.

— Я счастлива, — сказала я. — Иногда настолько, что мне даже страшно.

— Мне тоже, — тихо признался он, прижимаясь лбом к моему. — Но нам это можно, Сильви. Нам можно быть счастливыми.

Я мягко поцеловала его. Спасибо. Я люблю тебя. Я никуда не уйду.

Когда мы отстранились, его глаза сияли.

— Моя яростная пара, — прошептал он. — Нам так повезло найти тебя.

— Взаимно, — ответила я, сжимая его руку.

Его тёмные глаза вспыхнули, и он снова поцеловал меня — пока Кэнай не ворчливо простонал, оказавшись зажатым между нами.

Я тихо рассмеялась.

— А где наш третий?

Словно в ответ на мой вопрос, в комнату вошёл Алекси с подносом — стаканы воды и дымящиеся кружки. Он поставил его у кровати и протянул мне кружку с гордой улыбкой. Тёплый, насыщенный вкус какао наполнил рот — с корицей, кардамоном, гвоздикой и имбирём. Точно такой же, как первая чашка, изменившая всё.

Я сделала ещё глоток и тут же рассмеялась.

— Что? — спросил он.

— Ничего, — ответила я, всё ещё улыбаясь. — Спасибо, — прошептала я.

Руки Алекси крепче обняли меня.

— За какао?

— За всё. За то, что увидел меня. За то, что боролся вместе со мной. Вы все.

— Лучший юрист, который у меня когда-либо был, — пробормотал Кэнай мне в шею.

Таймур прижался щекой к его плечу.

— Лучшее, что с нами случалось.

Я сделала ещё глоток, улыбаясь краю кружки.

— За ещё много рождественских утр — и за ещё много подозрительно вкусных чашек горячего какао.

— За дом и стаю, — сказал Алекси.

— За нас, — откликнулись мы вместе.