Какао, Клаусы и контракты (ЛП)

Глава 25

Северный полюс оказался совсем не таким, каким его изображали в детских сказках. Стеклянные башни пронзали арктическое небо, их поверхности отражали северное сияние — зрелище было бы прекрасным, если бы я не знала, что скрывается под этим фасадом. Внутри исполнительного конференц-зала окна от пола до потолка открывали панорамный вид на происходящее внизу: бесконечные сборочные линии, где эльфы, олени и самые разные магические существа двигались с маниакальной энергией.

Йольнир — Санта-Клаус — сидел во главе стола из красного дерева, который вполне подошёл бы для любой нью-йоркской переговорной. Его культовый красный костюм сменил идеально сшитый бордовый ансамбль. От добродушного старика из легенд не осталось и следа. Стально-серые глаза внимательно сканировали помещение из-под аккуратно подстриженной бороды, а волосы с белыми прядями были зачёсаны назад от чёткой линии лба. Вся его фигура излучала власть. В буквальном смысле. Я была человеком, но даже я чувствовала магию, накатывающую от него волнами.

— Господа, — произнёс он голосом опытного СЕО, обращающегося к беспокойным акционерам. — И леди. — Его взгляд скользнул по мне с вежливой, почти пренебрежительной учтивостью. — Я так понимаю, у вас есть… некоторые опасения по поводу нашей текущей операционной структуры?

Кэнай, Таймур и Алекси стояли по обе стороны от меня, безупречные в деловой одежде, которую мы достали специально для этой встречи. Но под цивилизованной оболочкой я ощущала дикость — то, как пальцы Кэная нервно постукивали по бедру, как плечи Таймура оставались напряжёнными, несмотря на его внешнее спокойствие, и как опасная неподвижность Алекси скрывала кипящую ярость.

Мы подготовились настолько, насколько это было возможно. Даже с моим многолетним опытом я всё равно чувствовала знакомый укол сомнения, который возникал перед каждыми серьёзными переговорами. Но в этот раз я была не одна. Это было ради них — ради всего, за что они боролись. Провал был недопустим.

Я не собиралась проигрывать.

Я потянулась к ним через нашу связь, и они ответили — единым, несокрушимым импульсом. Вместе мы выстроили железобетонное дело о правах работников в мире, где магия всегда стояла выше юриспруденции. Но больше — нет.

— «Опасения» — это мягко сказано, — ответила я, с намеренным стуком положив кожаный портфель на стол. Звук эхом разнёсся по залу, словно брошенная перчатка. — То, что мы имеем здесь, — это систематическое нарушение базовых трудовых прав, от которого у любого юриста по трудовому праву потекут слюнки.

Брови Санты приподнялись — первая трещина в его отрепетированном самообладании.

— Прошу прощения, мисс…?

— Хартвелл. Сильви Мари Хартвелл Эсквайр. Специалист по трудовому праву в Blackstone & Associates. — Я раскрыла портфель и разложила документы по полированной поверхности стола, словно карты в игре с высокими ставками. — Я представляю Объединённые арктические кланы северных оленей в их ходатайстве о признании официального профсоюза.

Температура в комнате словно упала. Советники Санты — эльфы в строгих костюмах, больше похожие на корпоративных юристов, чем на мастеров игрушек, — заметно занервничали.

— Как очаровательно, — протянул он с улыбкой хищника. — Человеческий юрист. Скажите, мисс Хартвелл, что именно, по-вашему, вы понимаете в нашей работе?

— Я узнаю эксплуатацию, когда вижу её, — я придвинула первый документ. — Восемнадцатичасовые смены в пиковый сезон без оплаты сверхурочных. Опасные условия труда при отсутствии надлежащих протоколов безопасности. Жильё, не соответствующее установленным нормам заселения. И это лишь начало.

Кэнай наклонился вперёд, его голос оставался ровным, несмотря на напряжение, исходящее от него волнами.

— Только за прошлый год мы потеряли двенадцать оленей из-за предотвратимых несчастных случаев. Двенадцать членов наших кланов, которые больше не вернутся к своим семьям.

— Трагично, безусловно, — ответил Санта, даже не подняв взгляда от бумаг. — Но рождественская операция требует определённых… жертв. Дети всего мира зависят от нас.

— Дети всего мира зависят от работников, которых уважают и обращаются с ними с базовым достоинством, — парировала я. — Или, в данном случае, с базовым оленьим достоинством.

— Ну-ну, — его голос стал приторным, тем самым тоном, который я слышала у каждого плохого начальника, с которым мне доводилось иметь дело. — Думаю, здесь произошло недоразумение. Вы не сотрудники — вы партнёры в магической традиции, насчитывающей века.

Я почувствовала, как Таймур напрягся рядом со мной — его обычно непоколебимое спокойствие дало трещину. Классический приём: апелляция к традиции и долгу. Тот самый аргумент, к которому прибегает любой эксплуататор, когда сталкивается с неудобной правдой.

— Партнёры, — повторила я ледяным тоном. — Интересный выбор слова. У партнёров, как правило, есть доля в прибыли, не так ли? Право голоса при принятии решений?

Улыбка Йольнира едва заметно дрогнула.

— Потому что то, что я вижу здесь, — продолжила я, выкладывая следующий документ, — это рабочая сила, ежегодно создающая миллиарды единиц нематериальной ценности, получая при этом вознаграждение, которое не дотягивает даже до минимальной заработной платы в любой цивилизованной юрисдикции.

— Магия не подпадает под человеческое трудовое право, — вмешался один из советников-эльфов, его голос звучал чопорно и высокомерно.

— Ах, вот тут и начинается самое интересное. — Я вытащила свой козырь: толстую папку, перевязанную лентой, от которой у Марты Стюарт наверняка бы потекли слюнки. — Закон о сверхъестественных трудовых отношениях 1723 года. Ратифицирован Советом мистических существ и подписан в силу всеми основными магическими сущностями, включая… — я перелистнула на нужную страницу, — …неким Одином Альфёдром, текущий псевдоним — Санта-Клаус.

Тишина, повисшая в зале, была оглушительной. Я почти слышала, как в голове Санты бешено вращаются шестерёнки, пока он пытается понять, как человеческий юрист умудрился заполучить магическое законодательство, якобы недоступное смертным.

Он встал.

— Любопытное доказательство. Однако… — он щёлкнул пальцами, и страницы портфеля сами собой распахнулись, остановившись на одном пункте, подсвеченном золотым светом. — Пункт 2.3.469: «Ни одно человеческое лицо не вправе вмешиваться, препятствовать, изменять или иным образом влиять на разбирательство, исполнение или администрирование вопросов, регулируемых Магическим правовым кодексом, поскольку такие вопросы относятся исключительно к юрисдикции Совета мистических существ и выходят за пределы смертной юриспруденции».

Он сложил пальцы домиком и широко улыбнулся.

— Так что, боюсь, мисс Хартвелл, мне придётся распорядиться, чтобы вас вывели с территории, поскольку ваше присутствие здесь нарушает...

— Вообще-то, — перебила я.

Мужчины. Вечно пытаются меня перекричать.

Но не сегодня.

И если он думал, что я не подготовилась, он жестоко ошибался. Я была Сильви Мари Хартвелл Эсквайр, и проигрывать не собиралась.

Я протянула руку, и Алекси вынул из сумки ещё один свиток. Я развернула его на столе.

— Закон о правах человека и участии 1878 года, — сказала я. — Ратифицирован тем же Советом. Пункт 1.123: «Люди, установившие постоянную магическую связь с представителями признанных магических видов, считаются Связанными аффилиатами и наделяются правами и защитой магических существ в рамках настоящего Акта при условии, что указанная связь сохраняется и была физически закреплена».

Один из приближённых Санты уже поднялся — очевидно, чтобы вывести меня, — но я одарила его взглядом темнее угля, и он тут же сел обратно.

— Таким образом, как вы видите, — продолжила я, — у меня есть полное право находиться здесь и обращаться в Совет от имени моих связанных партнёров.

Я откинула светлые волосы в сторону, обнажая три метки на задней стороне шеи. Морозные узоры переплетались между собой — потому что, как и мы, они больше не стояли поодиночке.

Лицо Санты побагровело, когда его взгляд метнулся от меня к моим спутникам.

— Вы связались с ними?

— Да. И, возвращаясь к тому, на чём я остановилась… — я снова раскрыла документ на нужной странице, — в тот момент, когда вы установили формальные трудовые отношения с разумными магическими существами, вы автоматически подпали под действие сверхъестественного трудового законодательства. А согласно разделу 15.3 Акта, любое существо, оказывающее услуги, критически важные для магической операции, имеет право на коллективное представительство и полный социальный пакет, соответствующий статусу работника, включая...

Санта резко перебил меня. Его фасад треснул — добродушная маска сползла, обнажая нечто куда более жестокое.

— Ты даже не представляешь, во что вмешиваешься, маленький человек. Рождественская операция гораздо больше твоих смертных понятий о справедливости. Магия, питающая само Рождество, течёт через эти соглашения.

Он поднялся, выпрямляясь во весь рост.

— Разрушишь их — и поставишь под угрозу чудо и радость, от которых зависят дети по всему миру.

Ход был мастерский: апелляция к высшему благу, попытка выставить нас эгоистами за требования элементарных прав. Я почувствовала, как мои спутники на мгновение дрогнули — тяжесть веков условного подчинения давила на них.

Но я не провела годы в переговорных Манхэттена, чтобы испугаться магического корпоративного тирана.

— Забавная штука с этим аргументом, — сказала я спокойно и чётко. — Я слышала его раньше. От фабрикантов, утверждавших, что требования безопасности уничтожат американскую промышленность. От IT-компаний, уверявших, что честное лицензирование убьёт инновации. От каждого начальника, который пытался убедить своих работников, что требовать достоинства — это эгоизм.

Я обошла стол, каблуки отчётливо отстукивали шаги по полу.

— Но знаете, что я поняла за десять лет практики трудового права? Компании с довольными и справедливо оплачиваемыми работниками стабильно показывают лучшие результаты, чем те, кто строит прибыль на эксплуатации. Забавно, правда?

Взрыв магической энергии, последовавший за этим, должен был напугать.

Конференц-зал залило золотым светом — истинная сила Санты проявилась во всей своей древней, масштабной и абсолютно нечеловеческой сути. Окна задрожали, воздух стал плотным, и я ощутила, как на моё смертное сознание наваливается тяжесть столетий.

Но вместо того чтобы отступить, я улыбнулась.

— Тактика запугивания, — отметила я хладнокровно, не сдвинувшись ни на шаг, несмотря на бушующую вокруг мощь. — Раздел 8.7 Закона о сверхъестественных трудовых отношениях прямо запрещает использование магического принуждения в ходе переговоров о коллективном договоре. Поздравляю — вы только что совершили уголовное преступление по сверхъестественному праву.

Золотое сияние дрогнуло. В глазах Санты мелькнула неуверенность.

Я жестом указала на своих спутников, которые стояли теперь с новой уверенностью.

— Клан Кэная подвергался дискриминационному распределению задач по признаку подвида — прямое нарушение положений о равенстве. Стадо Таймура было лишено надлежащего представительства, несмотря на численное большинство. А народ Алекси систематически исключался из процессов принятия решений, напрямую влияющих на их условия труда.

Я сделала паузу и вытащила последний документ.

— А вот моя любимая находка — Закон о защите пенсионных прав мистических существ от 1901 года. — Я положила лист на стол и продолжила: — Гарантия полной пенсии после десяти лет службы и пожизненный доступ к источнику магии — вне зависимости от текущего статуса занятости. Угадайте, сколько северных оленей когда-либо получили доступ к своей пенсии?

Лицо Санты за секунды сменило цвет с красного на мертвенно-бледный.

— Ноль, — ответила я сама. — Потому что вы классифицировали их как подрядчиков, а не работников, несмотря на то, что они выполняют специализированный квалифицированный труд под прямым руководством за вознаграждение. Что, по чистому совпадению, является точным юридическим определением работника в сверхъестественном праве.

В зале повисла тишина, нарушаемая лишь тихим гулом магии, медленно сходившим на нет. Советники Санты выглядели так, словно мечтали провалиться сквозь пол.

— Итак, вот что сейчас произойдёт, — заявила я, и в моём голосе звучала вся власть человека, только что разнёсшего правовую позицию оппонента в клочья… и чуточку злорадного удовольствия. — Вы признаёте Объединённые Арктические Оленьи Кланы официальным профсоюзом. Вы ведёте добросовестные переговоры по их требованиям — условия труда, справедливая оплата, протоколы безопасности. И вы создаёте пенсионный фонд для каждого оленя, который когда-либо работал на эту операцию.

— А если я откажусь? — спросил Санта, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Тогда, похоже, Рождество отменяется.

Он моргнул.

— Вы бы не стали… дети...

— Дети мира переживут Рождество без вас. Потому что, вопреки той пропаганде, которую вы распространяли, Рождество — это не подарки и не весёлый старик, разносящий их. Это семья. И радость быть рядом с теми, кого ты любишь, когда мир выходит из зимней тьмы. — Я сделала паузу. Иногда драматизм необходим. — Праздничная магия может существовать без вас. А вот сможете ли вы существовать без неё?

Всегда нужно бить таких руководителей по самому больному месту — по прибыли.

— Разумеется, — продолжила я, — мы разумные существа. Мы не хотим уничтожить Рождество. Мы хотим сделать его лучше. Для всех. И для работников, и для детей.

— Вы не можете этого сделать. Каждый олень, который объявит забастовку, будет уволен. Мы продолжим без них...

— Не в этот раз.

Это сказал Алекси.

— Мы стоим единым фронтом. Один клан. Один народ. Никто не выйдет на работу, пока наши требования не будут выполнены.

Советники Йольнира обливались потом. Сам же «весёлый старик» кипел от ярости, сжав челюсти.

— Вы все за это заплатите.

Кэнай и Таймур шагнули вперёд и положили руки на плечи Алекси.

— Тогда падём вместе. Но не думаю, что вам будет легко заменить всю рабочую силу в канун Рождества. — Кэнай едва сдерживал ухмылку, когда взмахнул рукой, и в воздухе закружились снежинки, формируя экран.

Точки по всему восточному побережью Азии вспыхивали красным — доставки уже срывались. Я не понимала магии, но это выглядело пугающе похоже на падающий биржевой график.

Я придвинула к Йольниру наш проект соглашения.

— Готовы играть по правилам, Йольский Отец?

Переговоры, последовавшие за этим, были быстрыми и беспощадными. За несколько часов мы утвердили соглашение, которое должно было полностью изменить условия труда на Северном Полюсе. Йольнир согласился почти на всё — потому что в глубине души знал правду. Без тех, на чьих спинах он построил свою империю, он был ничем.

Когда мы выходили из корпоративного зала заседаний, Кэнай взял меня за руку.

— Ты великолепна. И чертовски пугающа, — сказал Таймур и втянул меня в поцелуй со вкусом победы. — Ты это сделала!

— Мы это сделали, — поправила я, когда Кэнай и Алекси присоединились к нам, их радость заполнила нашу связь, словно солнечный свет. — Все вместе.

— Голосование профсоюза было единогласным, — пробормотал Алекси мне в волосы, его голос дрожал от эмоций. — Кланы, враждовавшие столетиями, проголосовали вместе. Ты объединила нас, Сильви.

— Нет, — я отстранилась, глядя на всех троих. — Вы объединили себя сами. Вам просто нужен был кто-то, кто покажет, что это возможно. А теперь подождите, пока я доберусь до переговоров по медицинским пакетам.

Мои спутники рассмеялись — чисто, искренне, и этот смех эхом прокатился по стеклянному коридору.

Мы спустились на скоростном лифте на сто восьмой этаж вниз, где в холле нас ждали мама и бабушка.

Мама подпрыгивала на месте. Бабушка, как всегда, выглядела безупречно, но я заметила лёгкую усмешку в уголке её губ, когда она увидела наши сияющие лица. А потом улыбка исчезла, и за моей спиной раздался резкий цок дорогих каблуков.

— Браво, Сильви.

Я обернулась, и мои трое спутников инстинктивно встали вокруг меня.

Перед нами стояла миссис Паттерсон — но не та миссис Паттерсон, которую я знала. Она была ростом с Кэная, и вместо уютного рождественского свитера на ней был безупречный красный брючный костюм. Белые волосы были уложены короной из кос. Лицо выглядело гладким, почти вне времени, но в глазах всё ещё читался возраст — глубина и мудрость за ледяной голубизной. Это было самое пугающее существо, которое я когда-либо видела.

Моя бабушка шагнула между мной и эфемерной женщиной.

— Держись подальше от моей внучки, старая карга.

Миссис Клаус рассмеялась.

— Смелые слова от той, кто знает цену нарушения фейской сделки. — Её улыбка была чистым злорадством — хуже всего, что я чувствовала в зале переговоров. Но затем она вздохнула и скрестила руки на груди. — Убери когти, Роз. Сильви никогда не была в опасности.

— Вы накачали её наркотиками и намеренно поставили в крайне уязвимое положение...

Миссис Клаус закатила глаза.

— Ты правда думаешь, что это было совпадением — сделать это именно тогда, когда рядом находился один из её истинных партнёров, готовый защищать её ценой собственной жизни?

Я выпрямилась.

— Откуда вы знали, что Кэнай — мой истинный партнёр?

Она стряхнула несуществующую пылинку со своего безупречного костюма.

— Дорогая, когда тебе столько лет, сколько мне, от тебя почти ничего не ускользает.

В голове у меня начали складываться детали.

— Вы знали, кто я. Что я могу сделать. Что я смогу помочь ему… помочь им. — Это и правда не было ошибкой или просчётом. — Зачем?

Она осмотрела свои идеально ухоженные ногти.

— Брак становится довольно… застойным спустя несколько столетий. Мы с Йольниром любим такие маленькие игры. Они освежают отношения.

Я шагнула ближе, и мой голос стал жёстким.

— Это не игры. Это жизни людей, которых я люблю.

Она отступила на шаг и посмотрела на меня так, словно я была чем-то неприятным, выползшим из-под её идеально заострённого каблука.

— Ты получила то, что хотела. Будь благодарна.

— А я хочу, — процедила я сквозь зубы, — чтобы такие, как вы, перестали играть чужими жизнями, будто вы выше нас.

— Я и есть выше тебя. — Она сказала это как факт. И она в это верила.

Я никогда раньше не била вечную богиню или магическое существо… но что за жизнь без радости первых разов? Я подняла руку — и тут же почувствовала, как ладонь Алекси сомкнулась на моём запястье.

— Сильви, — мягко сказал он. — Давай бороться правильно. Так, как ты научила меня.

Я посмотрела в его тёмно-зелёные глаза, когда он коснулся губами кончиков моих пальцев.

Кэнай наклонился ко мне сзади, его голос был низким и уверенным.

— Это только начало. Нас ждёт ещё очень много сражений. — Он усмехнулся. — И ещё больше побед.

Губы миссис Клаус сжались в тонкую линию, но затем она улыбнулась.

— С нетерпением жду этого вызова. Этот век обещает быть весьма… интересным.

Она развернулась и ушла, не оглянувшись.

Мои спутники повели меня через трёхэтажные стеклянные двери вестибюля — наружу, в арктическую ночь. Мама и бабушка пошли рядом с нами, над головами переливалось северное сияние. Позади стеклянные башни империи Санты сияли в меняющемся свете — но больше не казались такими уж неприступными.

В конце концов, даже самая могущественная магическая корпорация в мире не имела ни единого шанса против меня — не тогда, когда за моей спиной стояли мои мужчины.

И Рождество, подумала я, теперь будет куда веселее для всех нас.