Какао, Клаусы и контракты (ЛП)

Глава 22

— Так что это за место вообще? — спросил Кэнай, когда в воздухе вокруг нас медленно кружились пылинки.

Мы растянулись на древних подушках, которые Алекси каким-то образом умудрился откуда-то вытащить, наши тела всё ещё тихо гудели после пережитого. Библиотека теперь ощущалась иначе — теплее, что ли, словно наше соединение что-то пробудило в её каменных костях. Возможно, здешняя магия была слегка… вуайеристской.

Сильви приподнялась на локте, её волосы представляли собой великолепный хаос, от которого мне тут же захотелось снова всё испортить.

— По словам Алекси, это сохранённый эльфийский архив. Здесь хранятся оригинальные трудовые контракты между Йольниром и оленьими кланами.

— Подожди. — Я сел так резко, что чуть не столкнул Кэная с его подушки. — Ты хочешь сказать, мы годами боролись за признание профсоюза, а всё это время существовали оригинальные документы, которые могли помочь нашему делу?

Челюсть Алекси напряглась, защитные стены уже начинали снова подниматься.

— Без того, кто умеет их читать, это не имело бы значения.

— Имело бы значение хотя бы знать, что они существуют! — лёгкая, обычно беззаботная маска Кэная треснула, обнажая настоящую злость. — Ты знаешь, сколько переговоров могли пойти иначе, если бы у нас был исторический прецедент?

— А, так теперь тебя интересуют мои ресурсы? — голос Алекси опустился в тот опасный регистр, который я слишком хорошо знал по годам конфликтов. — Где был этот интерес, когда вы заключали сделки, которые бросали мой народ под сани?

Температура в комнате словно упала. Ну вот — снова то же самое. Та самая ссора, которая разрушила наш союз в прошлом году, только теперь мы все голые и пропахшие друг другом. Отличный момент.

— Хватит. — Голос Сильви прорезал нарастающую бурю. Она села ровно, подтянула пыльное покрывало к груди и посмотрела на нас троих таким взглядом, от которого у оппонентов в суде, наверное, подкашивались колени. — Вы опять это делаете.

— Но он... — начал я.

— Нет. — Она подняла руку. — Алекси, ты был прав, защищая это место. Эти документы обладают силой, и Йольнир нашёл бы способ их уничтожить. Переписывание истории — лучший способ контролировать будущее.

Плечи Алекси чуть опустились, часть напряжения ушла из его массивной фигуры.

— Но, — продолжила она, полностью повернувшись к нему, — ты позволил своей гордости и изоляции помешать тебе даже допустить мысль, что Кэнай и Таймур могут быть надёжными союзниками.

— А вы двое. — Её взгляд метнулся к нам, и мне внезапно захотелось спрятаться за Кэная, как телёнку. — Вы настолько сосредоточились на том, что было достижимо, что перестали слушать, почему Алекси не мог с этим согласиться. Вы позволили своему привилегированному положению ослепить вас.

Повисшая тишина была плотной. И, как всегда, она была права. Наша омега почти всегда была права.

Кэнай тяжело выдохнул и рухнул обратно на подушки.

— Тяжело быть правой всё время? — Он ухмыльнулся Сильви.

Она фыркнула.

— Моё тяжкое бремя.

Мы все посмотрели на Алекси, который явно был готов сорваться и сбежать. Его грудь тяжело вздымалась, и я узнавал признаки альфы, разрываемого между эмоциями и инстинктами. Сильви открыла рот, чтобы заговорить, но Кэнай опередил её.

— Эй, — мягко сказал он, положив руку на плечо более крупного альфы. — Впервые с другими альфами всегда тяжело.

Алекси моргнул, но ничего не ответил.

— Даже Таймур забыл, как говорить, на целый час, — продолжил Кэнай, явно разряжая обстановку. — Хотя, возможно, я просто настолько хорош.

— Ложь и клевета, — парировал я, подыгрывая. — Как минимум два часа. И Кэнай плакал.

— Я не плака...

— Ещё как плакал. Красивые слёзы. Очень по-альфьи.

Абсурдность происходящего — три соперничающих альфы, отпускающие шутки о нашем первом разе, пока наша омега наблюдала за этим с тёплым, слегка утомлённым умилением, — словно что-то сломала в воздухе. Алекси рассмеялся — смех вышел хриплым, будто он не пользовался им уже очень давно.

— Ты плакал? — спросил он Кэная, лишь наполовину поддразнивая.

Светлая кожа Кэная красиво залилась румянцем.

— Я мог быть… эмоционально перегружен.

— Он рыдал, — услужливо уточнил я.

— Ты впервые меня закнотил! — возмутился Кэнай, а потом его взгляд смягчился, и в нём мелькнула уязвимость. — Я боялся, что меня будет недостаточно для тебя.

Я притянул его к себе.

— Ты говорил, что боишься: когда рут* закончится, я решу, что ты слишком безрассудный, слишком…

— Слабый, — тихо закончил Кэнай.

Алекси издал низкий звук узнавания.

— Ты думал, что ты недостаточно альфа.

— Самый маленький, весь в шрамах от проигранных боёв, лучше управляюсь с языком, чем с рогами? — Кэнай горько усмехнулся. — Не самая классическая модель альфы.

— И всё же Таймур выбрал тебя, — медленно сказал Алекси, словно решая сложное уравнение.

— Потому что он гений, — просто ответил я. — И добрый. И думает на десять шагов вперёд, пока я ещё только ломлюсь на текущую проблему. Он делает меня лучше.

— Сопляк, — пробормотал Кэнай, но его рука нашла мою.

Алекси смотрел на наши переплетённые пальцы с чем-то похожим на изумление.

— Меня учили, что нуждаться в других — это слабость.

— Тебя учили неправильно, — мягко сказала Сильви, проводя пальцами по его груди. — Самое сильное, что мы можем сделать, — это признать, что нуждаемся друг в друге.

— И это… вот это всё? — спросил Алекси, неопределённо махнув рукой в нашу сторону.

— Среди прочего, — подмигнул Кэнай. — Но да. Мне нужна страсть и уравновешенность Таймура. Ему нужен я, чтобы вытаскивать его из зоны комфорта. Нам обоим нужен блестящий ум и яростное сердце Сильви. И…

— И? — подтолкнул Алекси.

— И, возможно, нам нужна твоя непреклонная защита тех, кто не может защитить себя сам, — признал Кэнай. — Твоя неспособность принять что-то меньшее, чем настоящую справедливость. Кто-то, кто удержит нас на месте перед надвигающейся бурей.

— Даже когда это неудобно? — бросил вызов Алекси.

— Особенно когда неудобно, — твёрдо сказал я. — Мы привыкли к маленьким уступкам. Ты — никогда. Это не упрямство. Это то, чего нам не хватало.

Массивный финский лесной олень посмотрел на нас так, будто ждал подвоха. Когда его не последовало, что-то изменилось в его лице — словно стена, простоявшая годами, дала трещину.

Мои глаза расширились, когда он протянул руку и осторожно взял Кэная за щёку, большим пальцем проводя под корочкой на ране, которую сам же и оставил.

— Прости, pieni valkoinen. Я… я должен был лучше себя контролировать.

Я заметил, как у Кэная слегка порозовели уши, и мысленно пообещал себе обязательно поддеть его за это позже.

— Всё в порядке, не первый шрам, — сказал он, стараясь выглядеть безразлично — и безуспешно.

— И явно не последний, зная тебя, — поддел я его, и Сильви тихо рассмеялась. Алекси опустил руку и медленно выдохнул.

— Я хочу помочь, — наконец сказал он. — Я хочу бороться — но правильно. Вместе.

— Вместе, — эхом повторила Сильви, и в этом слове была такая обещающая сила, что воздух задрожал от магии.

На этот раз Алекси не стал сопротивляться. Он лишь вздохнул.

— До Рождества осталось всего несколько дней, а здесь слишком много работы даже для нашей гениальной омеги в одиночку.

— Знаешь каких-нибудь человеческих юристов, готовых поработать в канун Рождества? — пошутил Кэнай.

Но Сильви уже не улыбалась.

— Да, — сказала она тихо и решительно. — Знаю. Одного — точно.

Рут — это период инстинктивного брачного гона у альфы.