Какао, Клаусы и контракты (ЛП)

Глава 19

Таймур нёс меня обратно к шале с такой скоростью, что казалось — мы вот-вот разорвём воздух. Я вцепилась в густую шерсть у него на шее, пока ветер хлестал по лицу и вырывал пряди волос.

Что случилось? — попыталась я спросить через нашу связь, но оба они были сосредоточены только на одном — как можно быстрее добраться домой.

Таймур приземлился на веранде, и Кэнай тут же помог мне соскользнуть с его спины и буквально втолкнул внутрь. Дверь захлопнулась — и они оказались на мне одновременно. Таймур обхватил моё лицо, его язык требовательно ворвался в рот, а Кэнай облизал шею вдоль линии челюсти.

— Наша, — выдохнул Таймур мне в губы.

— Только наша, — эхом откликнулся Кэнай, его руки скользнули мне на живот и нырнули под пояс брюк.

— Ребята, что происходит? Почему вы...

Дверь шале содрогнулась так, будто в неё врезался таран.

А затем меня накрыл запах — кожа, сосновая смола и неожиданная сладость с оттенком имбиря.

— Откройте эту дверь! — голос был глубокий, с акцентом, и пропитан яростью. — Я знаю, что она там. Я чувствую её запах.

Кэнай и Таймур застыли, мгновенно встав между мной и входом. Через связь я ощутила, как вспыхивают их защитные инстинкты, как их запахи становятся резче, когда в воздух выбрасываются альфа-феромоны. Но под этим было ещё кое-что — что-то похожее на… обречённость.

— Алекси, — тихо сказал Кэнай, его рука всё ещё собственнически лежала у меня на бедре. — Не делай этого.

Дверь разлетелась внутрь градом щепок. Алекси заполнил проём — грудь тяжело вздымалась, он был всё ещё в человеческом облике, но его зелёные глаза почти почернели. Его массивная фигура полностью перекрывала вход, за спиной в дом врывался снег. Он выглядел диким, опасным — каждым дюймом альфа, который слишком долго сражался в одиночку.

И его тёмные глаза впились в меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

— Моя, — прорычал он.

Кэнай шагнул вперёд, полностью заслоняя меня собой.

— Она связана с нами, — сказал он и опустил голову. Его рога блеснули в огне камина, когда он угрожающе мотнул ими.

Алекси усмехнулся.

— Ты правда думаешь, что сможешь удержать её от меня, pieni valkoinen?

Кэнай фыркнул.

— От тебя? Запросто.

Его яростная защита определённо что-то сделала со мной — но этот мужчина весил как минимум на сотню фунтов больше.

Алекси шагнул внутрь, изогнув свои массивные рога, чтобы пройти в дверной проём.

— Тогда попробуй остановить меня.

Кэнай рванулся вперёд.

Рога столкнулись с глухим, скрежещущим звуком. Зубцы зацепились друг за друга, царапая, скользя. Это было как ногтями по стеклу. Я видела, как напрягается более хрупкое тело Кэная, когда он пытался противостоять чистой, грубой силе противника.

— Алекси, прекрати! — крикнул Таймур, бросаясь к ним.

Но Алекси не остановился. Та же ярость, что я видела на логистическом центре, теперь была направлена на моего спутника.

Кэнай застонал и рухнул на колени, когда Алекси резко провернул рога, сбивая его на пол. Из горла Кэная вырвался рваный крик, и по щеке потекла кровь — острый зубец рассёк кожу.

— ХВАТИТ!

Я бросилась вперёд и толкнула Алекси. Я знала, что слишком мала, чтобы реально что-то изменить, но в тот миг, когда я коснулась его, его ноздри раздулись — и он отступил.

Таймур тут же оказался рядом с Кэнаем, осматривая рану. А я осталась стоять между ними и Алекси, ладони всё ещё прижаты к его груди.

— О, — низко, насмешливо протянул он. — У этой киски есть коготки.

Он смотрел на меня, зрачки распахнуты до предела, и у меня снова перехватило дыхание.

— Hitto, sä oot kaunis… чёрт, ты красивая.

Он глубоко вдохнул, и его выражение стало тёмным.

— Но ты вся пропахла ими. Их запах везде на тебе.

— Как ты нас нашёл? — прорычал Таймур, его голос был хриплым, пока он осторожно поддерживал раненую щёку Кэная.

Алекси не сводил с меня глаз.

— В защите была брешь.

Кэнай и Таймур резко переглянулись.

— Невозможно, — возразил Таймур. — Я всё проверил дважды. Там не было никакой бреши...

— Неважно, — отрезал Алекси. — Я здесь. А моя пара пойдёт со мной.

Он накрыл своей ладонью мою руку у себя на груди — и моё сердце дёрнулось, словно пойманная птица.

Моя.

Но я отступила, сопротивляясь притяжению, даже несмотря на то, что часть меня отчаянно хотела вдохнуть его запах.

— Она наша! — зарычал Кэнай, снова делая шаг вперёд, но я подняла обе руки.

— А у меня будет право голоса?

Все трое замерли.

— Сесть, — приказала я, указывая на стулья вокруг комнаты. — Все.

К моему удивлению, они подчинились. Кэнай и Таймур сели на диван — достаточно близко, чтобы выглядеть единым фронтом. Алекси развалился в кресле напротив, но в его позе не было ни капли расслабленности. Он был как сжатая пружина, и его зелёные глаза отслеживали каждое моё движение.

Я осталась стоять. Поза силы — уровень первый.

— Теперь. Объясняйся, — сказала я Алекси.

— Он ворвался в наш дом— начал Кэнай.

— После того как вы украли мою пару, — огрызнулся Алекси.

— Твою пару? — голос Таймура стал опасно тихим. — Только через мой труп.

Взгляд Алекси снова впился в меня — такой интенсивный, что у меня перехватило дыхание.

— Скажи им, омега. Скажи про связь. Я знаю, ты тоже её чувствуешь.

Я чувствовала.

Но как такое возможно? Я была связана с Таймуром и Кэнаем. Они были всем, чего я когда-либо хотела. Так почему я чувствовала это к нему?

Режим юриста активирован — уклоняемся от вопроса.

— Я не оборотень. Я человек.

Он покачал головой.

— Неважно. Ты была предназначена мне. Я знаю это сердцем. — Он прижал руку к груди. — Потому что я почувствовал тебя. Твою ярость. Твою боль. Твою абсолютную, всепоглощающую ненависть к несправедливости, которую ты видела. Это ударило меня, как сорвавшиеся с рельсов сани.

— Это невозможно, — выдохнул Таймур. — Эмоции нельзя чувствовать так… если только связи уже нет.

— Она есть, — настаивал Алекси. — Или должна быть. Была бы, если бы вы двое не добрались до неё первыми.

Его пальцы впились в подлокотники так, что дерево заскрипело.

— Я тонул в этом, — его челюсть напряглась. — Волна чувств, которые не были моими. Ярость — да. Но ещё и решимость. Абсолютная уверенность, что эту систему нужно уничтожить.

Он снова посмотрел на меня.

— И под всем этим было кое-что ещё. До боли знакомое чувство. Как будто возвращаешься домой после долгих лет скитаний. Как будто находишь то, что искал всю жизнь — даже не зная, что ищешь.

Моя грудь сжалась.

Потому что я тоже что-то почувствовала, когда увидела, как он защищает своего товарища.

То же самое, что почувствовала, когда впервые доверилась Таймуру и Кэнаю.

Дом.

Безопасность.

Нужно ли Алекси это так же сильно, как когда-то нужно было мне?

— Я поднял взгляд, — продолжил он, — и увидел тебя. Всё, чего я когда-либо хотел. Мою пару.

— Так пары не формируются, — возразил Таймур, но в его голосе появилась неуверенность.

— У финских лесных оленей — да, — ответил Алекси. — Мы не связываемся через запах или секс. Мы связываемся через магическую совместимость и общую цель. — Он указал на меня. — Её магия пела ту же песню, что и моя. Песню справедливости. Песню разрушения систем, которые калечат тех, кто не может за себя постоять.

— У меня нет магии, Алекси, — тихо сказала я.

Он отмахнулся от моих слов.

— Не вся магия должна быть эффектной, как у этих двоих, — пробормотал он, бросив особенно жёсткий взгляд на Кэная. — Основа магии — это эмоции. Любовь. Радость. Чудо. Почему, думаешь, Йольнир так глубоко врос в человеческий миф? Ему нужны эти чувства. Эта надежда, за которую люди цепляются в самые тёмные времена.

Он внезапно встал — и прежде чем я успела осознать происходящее, мягко обхватил мой подбородок. Его лицо оказалось так близко, что его запах накрыл меня с головой. Его глаза были тёмно-зелёными, как хвоя вечнозелёных деревьев, а нос — с едва заметным изгибом.

Я не могла отстраниться.

И не хотела.

— Ты переполнена этим, kisu, — столько надежды. Я понимаю, ты пыталась это скрыть. Но твоё сердце переполнено состраданием — самой чистой формой магии в этом мире.

У меня перехватило дыхание. Его взгляд скользнул к моим губам — и тут же вверх.

Но в следующую секунду Таймур уже оттаскивал его от меня.

Алекси резко провернул плечи, заставляя Таймура отпустить его, но ближе не подошёл.

— Даже если это правда, — сказала я твёрдо, — это не даёт тебе права нападать на моих спутников.

— Твоих? — с презрением повторил он. — Они были рядом, когда ты вошла в течку, и воспользовались этим.

— Ничего подобного, — Кэнай кипел от ярости. — Каждый выбор, который делала Сильви, был её собственным.

Он повернулся так, чтобы Алекси увидел метку на его шее. Она слабо мерцала в свете камина — узоры инея, расползающиеся, как мороз по стеклу.

Алекси фыркнул, его массивное тело источало беспокойную энергию.

— Метка ничего не значит, если она поставлена под принуждением.

— Под принуждением? — голос Кэная сорвался от неверия. — Мы защищали её. Мы дали ей выбор на каждом шаге...

— Хватит, — перебила я. — Алекси, я — пара Кэная и Таймура. Это не обсуждается. Они — мои.

Кэнай и Таймур оба явно расправили плечи от этих слов, но в глазах Алекси что-то дрогнуло — и от этого у меня болезненно сжалось сердце. Я смягчила голос.

— Ты не видишь? Это именно то, чего хочет Йольнир. Чтобы вы трое рвали друг друга на части вместо того, чтобы работать вместе.

Все три альфы повернулись ко мне, и я почувствовала, как удивление прокатилось по связям — по двум настоящим… и по той странной, электрической нити, что связывала меня с Алекси.

— Кэнай, ты годами пытался организовать сопротивление, верно? — я перевела взгляд на Алекси. — А ты воюешь в одиночку, потому что не веришь, что кто-то ещё действительно поставит страдания твоего народа на первое место.

Челюсть Алекси напряглась, но он не стал отрицать.

— Вот мы и здесь, — продолжила я, делая шаг вперёд и вставая ровно между всеми тремя, обозначая центр комнаты как своё пространство. — Три альфы, которые хотят одного и того же — справедливости для своих людей — и готовы разорвать друг друга из-за омеги. Именно так, как это выгодно Йольниру.

Я посмотрела на каждого из них по очереди.

— И теперь, вместо того чтобы увидеть, что каждый из вас по-своему пытается защитить своих, вы дерётесь из-за меня, будто я какой-то трофей.

— Ты не трофей, — тихо сказал Кэнай. — Ты...

— Я — человек, которому не всё равно, — перебила я. — Как и вам всем. И, возможно, именно поэтому между нами есть эта… связь. — Я жестом указала между нами. — Потому что мы все злимся на одну и ту же несправедливость. Мы не просто хотим на неё жаловаться — мы хотим что-то изменить.

Я глубоко вдохнула, собираясь так же, как перед решающим допросом в суде.

— Но если мы действительно собираемся что-то изменить, мы не можем грызть друг другу глотки. Система выживает именно потому, что держит вас разобщёнными и подозрительными друг к другу.

Выражение лица Алекси изменилось. Его лесные зелёные глаза изучали меня с такой пристальностью, что у меня покалывало кожу.

— Ты понимаешь, — сказал он.

Я кивнула.

— Я юрист по трудовому праву. Я видела этот сценарий сотни раз. Рабочих делят, стравливают друг с другом, убеждают, что их настоящий враг — сосед по цеху, а не система, которая эксплуатирует их, пока те, кто наверху, богатеют.

— Ты хочешь, чтобы я снова пожертвовал своим народом ради «общего блага», — его голос дрогнул. — Так же, как это уже делали раньше?

— Мы никогда не просили бы этого, — резко возразил Кэнай, но я снова подняла руку.

— Алекси, тебя годами просили быть терпеливым, пока твои люди почти не видят изменений, а народ Кэная получает магическую защиту. Это кажется несправедливым — и ты злишься. И ты прав злиться. Но и они имеют право злиться, когда любое единство рушится. Здесь все чувства оправданны. Вопрос только в одном — позволим ли мы этой злости уничтожить любой шанс на реальные изменения?

В комнате стало тихо. Только огонь потрескивал в камине. Я почувствовала, как меняется энергия — агрессия отступает, позёрство ослабевает. Немного. Но это было начало.

Я потянулась к связи между мной и Алекси — потому что она была. Я больше не могла это отрицать, так же как не могла отрицать то, что чувствовала к Кэнаю и Таймуру. Я не понимала магию, но понимала, как эти двое изменили мою жизнь — сделали меня защищённой, любимой. Люди не могут принимать правильные решения, когда они одиноки и борются за выживание. Как я могла ожидать иного от Алекси?

Пожалуйста. Поверь мне. Поверь нам.

Ноздри Алекси дрогнули. Он окинул меня взглядом с ног до головы, пробормотал что-то себе под нос — и повернулся к проломанной двери.

— Мне нужно подумать, — сказал он и вышел в падающий снег.

Алекси ушёл недалеко. Я видела, как он меряет шагами снег у кромки леса, окружающего шале. Когда солнце начало клониться к закату, Кэнай попытался предложить ему гостевую спальню — но Алекси отказался.

Кэнай вернулся в шале.

— «Он сказал», — Кэнай нарочито перешёл на грубый финский акцент, — «Мы, лесные олени, не нуждаемся в таких роскошных условиях. Мы привыкли к холоду и снегу». Как будто я не привык! — Он провёл руками по лицу и плюхнулся на диван между мной и Таймуром.

Свет камина отбрасывал тени на их лица, пока мы сидели молча. Присутствие Алекси давило на окна, как сгущающиеся сумерки. Через связь я чувствовала, как в Кэнае бурлит раздражение, а энергия Таймура звенит от злости.

— Он невозможен, — наконец пробормотал Таймур, следя взглядом за силуэтом Алекси между деревьями. — Точно так же было в прошлом году. Мы почти пришли к единству, и он просто… ушёл. Позволил идеалу стать врагом хорошего.

— Ты видел, через что проходит его народ, — тихо сказала я, наблюдая, как массивная фигура за окном на мгновение замирает, глядя на появляющиеся звёзды. — Ты знаешь, почему он так поступил.

— Мы знаем, — процедил Кэнай, и в его голосе прорезалась защита. — Но постепенные изменения лучше, чем никакие. Если бы мы тогда смогли протолкнуть первое соглашение...

— Он не может смотреть на это так.

Слова вырвались резче, чем я собиралась. Оба моих альфы повернулись ко мне, и через наши связи прокатилась волна удивления.

— Я не говорю, что вы были неправы, пытаясь. Но вы правда не понимаете, почему он не смог поставить подпись под договором, который улучшал жизнь всем… кроме его людей, которые оставались внизу?

Челюсть Таймура напряглась.

— Так что ты предлагаешь?

Я встала и подошла к окну, откуда Алекси был виден отчётливее. Теперь он стоял совершенно неподвижно, его дыхание клубилось маленькими облачками в темнеющем небе. Одиночество, исходившее от него, болезненно сжало мне грудь.

— Мы используем это. Используем то, что только что произошло.

— Используем то, что он выбил нашу дверь и напал на нас? — в голосе Кэная звучал скепсис.

Я повернулась к ним.

— Подумай стратегически. В любых переговорах нужно иметь что-то, чего хочет другая сторона — иначе они не сдвинутся с места. А теперь у нас есть то, чего он хочет.

Кэнай выпрямился, его тактический ум мгновенно уловил направление мысли.

— Ты предлагаешь использовать его связь с тобой как рычаг давления?

— Я предлагаю, — сказала я осторожно, нащупывая мысль вслух, — что впервые у Алекси появился личный интерес в сотрудничестве. Ему нужно доказать, что он способен работать с другими. Ему нужно… — я запнулась. — Доказать это для меня.

Лес за окном дрогнул от ветра, снег закручивался вокруг фигуры Алекси. Даже отсюда я видела напряжение в его плечах, то, как его руки сжимались и разжимались. Он сражался с чем-то внутри себя. Хотел ли он заявить на меня право — или защитить свой народ? Скорее всего, и то и другое.

— Он воспримет это как манипуляцию, — предупредил Таймур, но его тон уже изменился — от отмахивания к вдумчивости. — Лесные олени ценят прямоту. Честность. Если он решит, что мы играем в игры...

— Я не играю, — я вернулась к дивану и села так, чтобы видеть их обоих. — Мы будем абсолютно откровенны. Скажем ему прямо, что нам от него нужно — не только в контексте возможных отношений, но и для успеха объединения. Дадим понять, что эти вещи связаны. Потому что они связаны. Как я могу быть с ним, если он не способен сотрудничать с вами?

Через связь я почувствовала, как их эмоции сдвигаются — сопротивление сменяется неохотным размышлением. За окном Алекси снова начал ходить взад-вперёд, протаптывая дорожку в свежем снегу.

Таймур тяжело выдохнул.

— Значит, он не врал насчёт связи?

Я покачала головой.

— Ты хочешь, чтобы я её отвергла?

Сердце дёрнулось от самой мысли, но как я могла не задать этот вопрос, если эти двое были для меня всем? Как я могла быть настолько жадной, чтобы хотеть большего?

Их руки мгновенно обвили меня, носы уткнулись в изгиб моей шеи.

— Мы уже говорили тебе, — прошептал Кэнай. — Так для оленей не работает. Связь — священна. Её нельзя просто игнорировать.

Таймур фыркнул.

— Да, но если бы я знал, что это закончится стаей с Алекси, я бы, может, задумался получше.

Кэнай тихо рассмеялся.

— Судьба иногда шутит странно, да? Мне не нравится эта идея… но почему-то кажется, что именно это нам и нужно.

Они прижались ко мне ещё теснее, их тепло окружило со всех сторон.

У судьбы, определённо, было весьма своеобразное чувство юмора.