Измена. Побег от истинного

Глава 19

Рейнольд

От последней фразы Фели я почувствовал лёгкий укол разочарования. Но любимой даже удалось меня слегка заинтриговать.

— Место, говоришь, — усмехнулся я, — какое же?

Фели с лёгкой хитринкой взглянула на меня и, взяв за руку, заговорщически прошептала:

— Алая гостиная.

Я недоумённо посмотрел на неё. Странный выбор. В моём замке было пять гостиных: Алая, Золотая, Белая, Серебряная и Чёрная. Четыре из них были размещены так, чтобы окна каждой выходили на одну из четырёх сторон света. Алая же находилась строго посередине, и от неё, как лучи от солнца, тянулись коридоры в остальные гостиные. Можно сказать, это было сердце моего замка.

Больше про эту комнату ничего сказать было нельзя. Зачем…

— Зачем тебе туда надо? — удивлённо спросил я, — в твоём распоряжении теперь любая комната.

Фели надула губки и капризно топнула ножкой.

— Не будь такой злюкой, милый, — проворковала она, — это мой маленький каприз! Беременным женщинам порой свойственны странные причуды.

Не дав мне возразить, она потянула меня за руку и положила мою ладонь себе на живот. Моё сердце замерло от волнения: он уже вполне заметно округлился.

— Малыш очень быстро растёт, — проворковала Фелиция, поглаживая меня по руке, — совсем скоро начнёт пинаться. Гонож, сейчас папочка покажет нам всё, что мы просим.

— Гонож? — переспросил я.

— Так я хочу назвать нашего сына. В честь моего деда, великий был человек. Ты же не против?

— Я… — почему-то слова возражения не шли на язык. Фелиция гладила меня пальчиками по руке и ласково улыбалась, а я не мог заставить себя вымолвить и слова. Что за демонщина?!

При звуках предложенного Фелицией имени внутри всколыхнулась смутная волна протеста. Оно не не понравилось. Я хотел назвать сына по-другому. Я… я…

Мы хотели.

В памяти шевельнулось воспоминание. Рядом со мной стояла женщина — другая женщина — я бережно обнимал её за плечи, она держала руки на животе и доверчиво смотрела на меня.

Серые омуты огромных глаз.

Ариадна. Это была она. Мы хотели назвать сына… какое же имя мы выбрали?

От сумятицы в голове хотелось зарычать и разнести всё вокруг в демонам. Что со мной происходит?

Образ Ариадны подёрнулся дымкой и испарился. Передо мной вновь возникла Фелиция, и впервые, глядя на неё, я почувствовал не прилив любви и нежности, а раздражение и недовольство.

— Гонож — отличное имя, — сам собой сказал мой язык прежде, чем я успел спохватиться и промолчать, — пойдём, покажу Алую гостиную, если тебе так этого хочется.

Фели просияла. Она схватила меня за локоть, и я повёл её на второй этаж — туда, где начинался коридор, ведущий к нужной комнате.

Она продолжала щебетать что-то над ухом, но я был слишком погружён в собственные мысли, чтобы слушать. Откуда взялись эти мысли по отношению к Фелиции? Она же моя истинная и мать моего будущего сына, разве я имею право испытывать подобное?

Это имя, мелькнувшее в мыслях, отозвалось скрежетом железа по стеклу. Меня передёрнуло. Нет. Мой сын не будет его носить. Демоны знают, почему я согласился, но никогда не поздно переменить своё решение.

И всё же, какое имя мы выбрали с Ариадной?

И почему мне так важно это вспомнить?

— Милый, всё хорошо? — пропела Фелиция, и я очнулся, обнаружив, что до боли стиснул челюсти.

— Да, — сухо ответил я и распахнул перед ней дверь, — мы пришли. Это Алая гостиная.

Фелиция прошлась по просторному помещению, внимательно разглядывая гобелены на стенах, роскошную люстру в виде цветка лотоса, свисающую с высокого потолка. Подошла к окну и попыталась раздвинуть тяжёлые бархатные портьеры, но я опередил её и легко отодвинул их сам со словами:

— В твоём положении нельзя много напрягаться.

— Ты прав, любимый, — покорно выдохнула Фелиция. Она упала на мягкие подушки дивана и принялась устало обмахиваться ладонью, — ты прав, я что-то притомилась! Прикажи дворецкому — как там его — принести холодной воды с лимоном!

Я хлопнул в ладоши. Рядом со мной тут же возник Тибор; выслушав мой приказ, он немедленно поспешил выполнять. Фелиция лениво проследила за ним, полуприкрыв глаза.

— Может, тебе стоит пойти отдохнуть? — спросил я, не в силах отделаться от ощущения какой-то неестественности в её поведении. Да что за морок такой! Неужели опять происки Ариадны?

— Пока нет. Скажи, пожалуйста, милый, — протянула Фелиция, отхлебывая из бокала, который ей с поклоном подал Тибор, — а твой замок старый?

— Ему шесть веков. Мои предки построили его на этой скале. У рода Альваресов есть семейная легенда о его строительстве, если хочешь, могу рассказать.

— Конечно, хочу! — оживилась Фелиция. Она приподнялась и подвинулась, похлопав ладонью рядом с собой, — только садись рядышком. Если легенда будет страшной, я хочу, чтобы ты меня защитил!

Сдержанно улыбнувшись её наивным словам, я выполнил её просьбу. Фелиция повозилась, уютно устраиваясь у меня под рукой; я положил ладонь ей на живот и начал рассказывать:

— Мой предок, Миран Альварес, отвоевал это место у лесного короля, который насылал своих духов, чтобы помешать строительству. Предок вызвал его на честный бой, но тот попытался одолеть его хитростью и призвал на помощь многих лесных чудищ. Альварес победил его и всех его приспешников, а их кости замуровал в стенах этого замка, чтобы отвадить от него прочую нечисть.

— Какой ужас! — ахнула Фелиция и только сильнее прижалась ко мне. Я усмехнулся и потрепал её рыжие локоны, — это правда?

— Легенда утверждает, что да, но я не проверял.

— А что стало с этим лесным королём?

Я пожал плечами:

— Наверное, его постигла та же участь. Об этом легенда умалчивает.

— Страшно, — вздохнула Фелиция, — вот так вот проснёшься ночью, а по замку всякие призраки чудищ шастают!

Я только рассмеялся её мнительности и обнял за плечи.

Ночь выдалась беспокойной. Впервые за долгое время я ночевал в своей спальне, а не у Фелиции, но сон долго не хотел приходить. Не помог даже травяной настой, который любимая сделала специально для меня, выгнав из кухни всю прислугу. Раньше я отлично спал после него, но в этот раз что-то пошло не так.

Стоило закрыть глаза, и в голову начинала лезть всякая чушь. Тело обжигала ярость Алого, но сам дракон не отвечал на мой зов. В ушах раздавался чей-то глумливый хохот. Один раз мне удалось всё же провалиться в тяжёлый сон, но я тут же проснулся в холодном поту: привиделось, что Ариадну уволакивают куда-то кривляющиеся и извивающиеся тени, а она плачет и тянет ко мне руки, умоляя спасти её.

— Что за демонщина… — прохрипел я, прижав ладонь ко лбу. Почему я не могу перестать думать об этой ведьме? Почему она постоянно является ко мне в мыслях?

Матей, вдруг ни с того, ни с сего вспомнил я. Такое имя мы с Ариадной выбрали для сына.

— Матей, — прошептал я и невольно улыбнулся теплу, которым это имя отозвалось в сердце. Решено. Завтра же обсужу это с Фелицией.

Кстати, где она?

Половина кровати, на которой спала Фели, пустовала. Лунный свет выхватывал из ночной тьмы лишь небрежно скомканное покрывало, но ни самой Фелиции, ни её одежды на кресле рядом с кроватью не было.

Я тут же вскочил. Куда она, демоны её побери, подевалась посреди ночи?!

Прислушался к ночной тишине: из коридора не доносилось ни звука. Но оставаться на месте я не мог и, не накинув на себя даже халата, выскочил за дверь, прихватив только ножны с мечом. Огляделся: в коридоре не было ни души, но в воздухе витал слабый цветочный запах духов Фелиции. Я зашагал вперёд, ориентируясь на него, и дошёл до коридора, который вёл прямо к Алой гостиной.

Неужели…

Аромат будто бы усилился и, поддавшись наитию, я в два размашистых шага достиг высоких дверей, занёс руку, чтобы распахнуть их и замер.

Из гостиной послышался заливистый смех и голос Фелиции:

— Да, конечно… разумеется, я обо всём помню! Не стоит так волноваться… всё почти готово!

Не выдержав, я пинком распахнул дверь и ворвался внутрь с яростным рыком:

— С кем ты разговариваешь?!

Фелиция взвизгнула и вскочила с дивана, сделав стремительное движение, будто пряча что-то под подушку:

— Ни с кем, милый!