Изгой

Глава 5

Я думал, Белозерская отправит мне письмо о собрании в последний момент, чтобы я не успел приехать. Но письмо не приходит вообще.

Подленько. И легко объяснить в случае, если я начну возмущаться. Ну мало ли, техническая неполадка. Что вы, Александр, в самом деле.

Поэтому вдвойне отрадно видеть удивление на лице графини, когда она входит в конференц-зал. Я уже сижу за овальным столом и невозмутимо пью кофе.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — говорю я.

— Доброе утро, Александр, — не скрывая недовольства, здоровается она. — Полагаю, ты получил письмо?

— Нет. Но информация о собрании всё равно дошла, — ставлю чашку на блюдце и напрямую спрашиваю: — Значит, вы хотите выгнать меня из совета?

Зинаида вдруг обворожительно улыбается и отвечает:

— Сегодня речь пойдёт о других акционерах.

Конечно же, я это понимаю. И даже догадываюсь, какой предлог будет использован, чтобы исключить Игната и Ольгу.

Но графиня не зря сказала «сегодня». Да, на этом собрании никто не собирается меня выгонять. Но в будущем — конечно, постараются.

Сегодня только первый этап вражеского наступления. Ничего, у меня готова оборона. И ведётся подготовка к другим хитрым манёврам.

— Лучше расскажи, как дела у князя, — лицо Белозерской принимает серьёзное выражение. — Журналисты пишут, операция прошла успешно.

— Так и есть. Пока что князь в реанимации, но он выживет. Я уверен.

— Рада слышать. Хоть наши семьи не в лучших отношениях, я всё равно переживаю за Григория. Мы много лет знакомы, — задумчиво заканчивает она.

Молча пройдя по комнате, графиня садится во главе стола и что-то смотрит на своём телефоне. Странно, что она до сих пор не упомянула о том, что меня вот-вот выгонят из рода.

Это не повод исключать меня из совета акционеров, но неужели Белозерская даже не будет злорадствовать? Удивительно.

Похоже, она ещё просто ничего не знает.

Как вовремя, однако, я подсуетился насчёт бабушкиного завещания. Насколько я понимаю, в нём чётко указано, что наследство должно достаться внукам по фамилии Грозин. А я очень скоро перестану считаться княжичем.

Временно. Не надо забывать об этом.

Я обязательно верну свой титул и положение в семье.

Скоро прибывают остальные акционеры. Ольга сдержанно здоровается со мной, никак не показывая, что между нами что-то было. Правильно. Графиня и так понимает, что мы спелись. Если узнает о более близкой связи — то сможет это как-то использовать.

Ни мне, ни Оле это не нужно.

— Начнём? — спрашивает барон Булатов, поудобнее устраиваясь за столом.

— Конечно, — Белозерская откладывает телефон и встаёт. — Итак, дамы и господа, сразу к делу. Я выдвигаю предложение о сокращении совета акционеров.

— Причина? — сразу спрашивает Ольга, постукивая ручкой по столу.

— Оптимизация работы совета.

— И всё? — продолжает Ольга. — Прошу объяснить детальнее, ваше сиятельство. Это серьёзный вопрос, не надо кормить нас общими фразами.

Они с графиней обмениваются недружелюбными взглядами, но затем Белозерская всё же кивает.

— Хорошо, слушайте. Учитывая, что мы переходим к новой производственной и торговой стратегии, считаю нужным также изменить принципы управления. Все решения необходимо принимать быстро и слаженно. Чтобы исключить затягивание любых голосований, надо уменьшить количество голосующих.

— И кто останется? — подаёт голос Игнат. — Вы с бароном?

— Нет. Я предлагаю вывести из совета тех, чья доля меньше пятнадцати процентов.

Так я и думал. Останутся трое — я, графиня и барон.

Может показаться, что в этом решении нет большого смысла. Ведь если Богдан и Зинаида договорятся, они и так могут пропихивать любые инициативы. У них на двоих — контрольный пакет акций, пятьдесят пять процентов.

Только это лишь первый ход, призванный отвлечь и успокоить. Вроде бы для меня нет угрозы.

Сначала они исключат из совета тех, у кого меньше пятнадцати процентов. Затем наверняка запустят эмиссию. Акций станет больше, а доля действующих акционеров меньше. Это называется размытие — самый простой, но надёжный способ подвинуть неугодных акционеров.

Правда, у меня в управлении двадцать пять процентов. Десять из них принадлежит Максиму, и нет сомнений, что графиня предложит Максу выкупить его долю. Скорее всего, на весьма щедрых условиях.

Таким образом, у меня в управлении останется пятнадцать процентов, которые Максим продать не имеет права. Как раз после этого они выпустят дополнительные акции, моя доля станет меньше и меня отстранят.

Булатов же либо постарается выкупить долю Игната, либо приобретёт часть новых акций. А то сейчас у него тоже лишь пятнадцать процентов, а выходить из совета он явно не планирует.

Одним словом, план Белозерской передо мной как на ладони. Неужели она думает, что я такой глупец и не понимаю, что они хотят сделать?

— Есть вопросы? — спрашивает Зинаида, обводя всех взглядом. — Или начнём голосование?

— Давайте начнём, — говорю я, заставляя графиню в удивлении приподнять брови.

— Хорошо, — она кивает. — Объявляю голосование за сокращение совета акционеров. Тот, чья доля меньше пятнадцати процентов, больше не будет считаться членом совета. Он или она не сможет участвовать в собраниях.

— Но при этом сохраняет все остальные права акционера, не так ли? — уточняю я.

— Да, конечно. Речь идёт лишь о сокращении совета.

— Прекрасно, — говорю я. — Голосую за.

Булатов поворачивается ко мне и смотрит так, будто я достал кролика из шляпы. Даже с учётом того, что никакой шляпы на мне нет.

Ольга тоже переводит взгляд на меня и сводит брови. Спокойно смотрю в ответ и еле заметно веду подбородком — мол, действуй. Она качает головой, показывая разочарование.

Она явно не понимает, почему я так поступил. Ничего, позже объясню.

— Отказываюсь голосовать, — говорит Ольга. — Это какой-то фарс. Вы же просто нас выгоняете!

— Будем считать, что вы воздержались, — угрюмо говорит Белозерская.

— Против сокращения, — выступает Игнат. Хотя его пять процентов, конечно, мало что решают.

Булатов смотрит на графиню. Которая, в свою очередь, сверлит взглядом меня. Пытается, должно быть, разгадать, в чём подвох.

«Что задумал этот мальчишка? — наверняка думает она. — Или он и правда настолько глуп?»

— Голосую за, — говорит Белозерская.

Ну, вот и всё. Вопрос решён. Шестьдесят пять процентов за.

Но несмотря на это, у нас остался ещё один участник совета. И он тоже обязан сказать своё слово.

— Голосую… против, — помедлив, говорит барон. — Не думаю, что это разумное решение. Ольга и особенно Игнат — важные члены совета.

Так я и думал. Поэтому специально выступил первым и проголосовал за.

Если бы я этого не сделал, то графиня и барон просто объединили бы свои голоса. Я избавил их от такой необходимости. И предоставил Булатову шанс сделать щедрый жест в сторону исключённых акционеров.

Ведь я уверен, что его интересуют их доли. Хотя бы к Игнату он точно подойдёт с предложением выкупа.

— Я согласна, ваше благородие, — холодно отвечает Зинаида. — Но так необходимо для развития компании. Может, в будущем мы пересмотрим это решение. А пока что результат ясен.

— Не думайте, что всё закончится так просто! — подскакивая, восклицает Ольга. — Хоть это и законно, однако сговор налицо! Я буду подавать в суд.

— Ваше право, — графиня пожимает плечами. — А теперь прошу покинуть помещение. Совет продолжится без вас.

Ольга хватает свою сумочку и быстро шагает к выходу, по дороге опалив меня взглядом.

Никак не реагирую. Надеюсь, она не пойдёт против нашей утренней договорённости. Вроде бы неглупая женщина, должна понять, что я отдал свой голос не просто так.

— Поддерживаю Ольгу, — бурчит Игнат. — Мы подадим совместное заявление.

— Не торопись, любезный! — сразу же объявляет Богдан Борисович. — Зачем тебе судиться с дворянами? Сам знаешь, это в каком-то смысле опасно.

Рассчитывает припугнуть мягкого Игната? Видимо, так. Сначала погрозить кнутом, а потом сунуть под нос сладкий пряник. В виде предложения выкупить его долю и добавить что-нибудь от себя.

Так очевидно, что даже смешно. И немного обидно, что Булатов с Белозерской не воспринимают меня всерьёз.

Впрочем, это только на руку. Слишком просто, да. Но мне сейчас важнее победа, чем соревнование.

— Опасно? — Игнат сдвигает очки на кончик носа и смотрит на барона поверх стёкол. — Что это значит, ваше благородие? Вы мне угрожаете?

— Нет-нет. Я про то, что будет много издержек, головная боль на несколько месяцев… Оно тебе надо? — барон разводит руками. — Давай поговорим после собрания, ладно? Хочу угостить тебя обедом.

— Посмотрим, — бурчит Игнат и направляется к выходу.

Когда дверь за ним тихо закрывается, я спрашиваю:

— Превосходно, решение принято. Теперь в совете остались только дворяне, не так ли? Мне это по душе.

— Мне тоже, Александр, — хищно улыбается Белозерская.

«Глупый сопляк! С радостью запрыгнул в ловушку, которую мы подготовили!» — так и читается в её глазах.

— Мы должны ещё что-то обсудить? — с невинным видом интересуюсь я.

— Конечно, — кивает барон. — Есть много вещей по новой стратегии. Давайте постараемся закончить до обеда. Я сегодня не завтракал.

— Тогда приступим, — киваю я, доставая документы. — У вас имеются какие-то вопросы, ваше благородие?

Как ни удивительно, последующее собрание проходит весьма плодотворно. Похоже, что мои враги действительно решили принять новую стратегию. Кто бы сомневался. Барон изначально был за, а у графини теперь нет выбора.

Надеюсь, она всё же понимает, что такие перемены необходимы Цитате.

Хотя какая мне разница, в общем-то. Достаточно скоро я вышвырну графиню из совета акционеров. А если получится — вообще из компании. Пока не решил, но кое-какие идеи для этого у меня имеются.

Когда мы заканчиваем, я спускаюсь на подземную парковку и оглядываюсь. Красный Эльбрус Ольги ещё здесь. Прекрасно. Значит, она всё-таки решила меня дождаться.

Оля сидит за рулём и нервно курит. Судя по количеству окурков возле машины, она приговорила уже целую пачку.

— Наконец-то, — бурчит она, увидев меня, и выбрасывает очередной окурок. — Садись.

— Это приказ, сударыня? — уточняю я, не сдвигаясь с места.

Она смотрит на меня так, будто пытаясь задавить взглядом. Но потом качает головой и опускает глаза.

— Нет, конечно. Садись, пожалуйста. Давай поговорим.

— Так-то лучше, — обхожу автомобиль и падаю на пассажирское. — Не знал, что ты куришь.

— Я бросила. Но два часа назад опять начала! — отвечает Ольга, крутя в пальцах зажигалку. — Что это было, Александр? Почему ты проголосовал за это решение?

— Потому что вас бы всё равно исключили. Это был тактический ход, чтобы усыпить бдительность врагов. И чтобы барон смог подлизнуть Игнату.

Объясняю, что к чему, и Оля сразу же оттаивает. В её глазах появляется азартный блеск.

— Надо же, — говорит она. — А ты ещё умнее, чем я думала.

— Спасибо за комплимент. Надеюсь, ты не решила, что я тебя кинул?

— Нет. Просто немного растерялась, скажем так. Юристу уже позвонила, — будто оправдываясь, говорит Ольга. — Сегодня же подам на графиню в суд.

— А что насчёт Игната?

— Я поговорила с ним. Он тоже не дурак и понял, что барон намерен выкупить его долю. Но на моё предложение тоже согласился.

— Как это?

— Он хочет продать половину мне, а половину Булатову.

— Вот как, — задумчиво произношу я. — Понятно. Он и правда очень осторожный человек. Решил ни с кем не ссориться.

— На самом деле он давно хотел продать долю. Ему надоело, что Цитата не приносит прибыли. А теперь ещё и вся эта возня в совете.

— Что ж, пусть так. Всё же лучше, чем если бы барон выкупил все его акции.

— Конечно. Как твой дедушка? — участливо спрашивает Ольга. — Всё в порядке?

— Более-менее. Операция прошла хорошо, он выберется.

У меня в кармане начинает вибрировать телефон. Мама.

— Одну секунду, — говорю я и отвечаю: — Алло?

— Саша, — замогильным голосом говорит мама. — Нас изгнали. Мне только что звонили из дворянской палаты. С этой минуты я не княжна, а ты не княжич. Юрий выгнал нас из рода!

Хоть я и ждал этого, новость всё равно как пощёчина. Кровь приливает к голове, в ушах лёгкий звон. Чувство несправедливости сдавливает глотку.

— Тише, — успокаивающе говорю я матери. — Это временно, слышишь? Может быть, всего на несколько дней.

— Я понимаю. Надеюсь на это. Вдруг папа… — споткнувшись, Анна со слезами в голосе заканчивает: — Вдруг он умрёт.

— Я этого не допущу. Я ведь вчера рассказал, что мы сделали с дедом Алексеем.

— Это не гарантия того, что он выживет.

— Не думай о плохом, прошу тебя. Пройдёт несколько дней, князь придёт в себя и восстановит справедливость.

Оля вряд ли понимает, о чём я говорю. Но с чисто женской интуицией ощущает, что мне не помешает поддержка. Ласково берёт мою ладонь и поглаживает пальцы.

Ещё немного говорю с мамой, а потом кладу трубку и тяжело вздыхаю.

— Случилось что-то плохое? — спрашивает Ольга.

— Нет, всё в порядке, — я улыбаюсь. — Меня просто изгнали из рода.

— Что⁈ — она округляет глаза.

— Внутренние разборки. Не бери в голову. Как ты слышала, это всего лишь на несколько дней. Давай вернёмся к Цитате, — забираю свою ладонь из тёплых рук Ольги и перехожу на деловой тон. — Ты согласна действовать так, как я предложил?

— Если это поставит на место Белозерскую — конечно, согласна!

— Скорее, это лишит её места, — говорю я. — Хорошо. Тогда давай обсудим кое-какие детали…

Обговорив с Ольгой всё необходимое, я звоню своему охраннику. Хочу успеть на последние занятия в школе. Там как раз будет сдвоенный урок дворянского права. Единственный предмет, в котором я не чувствую себя сильным.

Конечно, Ольга предлагает забыть про уроки и вместо этого поехать в гостиницу. Отказываюсь. В тот раз было здорово, и я не прочь повторить, но как-нибудь в другой раз.

В Бриллиант я еду на своей Ауди. Той, что отобрал у бывшего управляющего Астетики за его грешки. Хорошо, что у меня теперь появились свои люди — есть кому водить автомобиль.

Не было бы счастья, да несчастье помогло, как говорится.

К школе подъезжаю во время перемены. Вот и славно, не придётся просить прощения за опоздание. Пропущенные занятия не в счёт.

Надеюсь, мне простят неподобающий внешний вид — я в обычном костюме, заезжать переодеваться не было времени. А ехать в школьной форме на собрание акционеров как-то не комильфо.

Зайдя во двор школы, сразу же слышу оклик:

— Эй! Александр! Ты что здесь делаешь?

Сразу узнаю этот мерзкий голос. Андрей Жаров.

Поворачиваюсь и сразу вижу его тёмно-рыжие волосы. Андрей направляется ко мне, неся на лице победоносную улыбку.

Хотя бы он соблюдает условия нашего пари и больше не называет меня Сашок. Но уверен, у него припасены для меня другие оскорбления. Повод совсем недавно появился.

— Чего молчишь? — Жаров останавливается за два шага от меня. — Я спросил, что ты здесь делаешь?

— Глупый вопрос. Я здесь учусь, как и ты.

— Да ладно? — скалится Андрей. — Сдаётся мне, тебе здесь не место. Я вот княжич, например. А ты кто?

— Тот, кто проткнул тебя шпагой.

Жаров мрачнеет. Скрипнув зубами, подходит ко мне ближе:

— Ты никто. Чёртов изгой. Разве я, наследник князя, могу учиться рядом с таким отребьем?

— Осторожнее, наследник, — отвечаю, твёрдо глядя ему в глаза. — Я всё ещё дворянин. Так что прикуси язык, иначе теперь Я могу вызвать тебя на дуэль.

— А смелости хватит⁈

— Конечно. Один раз я тебя уже победил. С радостью повторю. Может, и ты тоже повторишь свой трюк, когда проиграешь? Уверен, твой отец будет счастлив выплатить мне ещё пять миллионов.

Взгляд Андрея вспыхивает. Он вскидывает руку, будто собираясь ударить меня, но лишь тычет пальцем в грудь:

— За это ты ещё ответишь, понял? Я не забуду.

— Очень надеюсь. Для умного человека это был бы ценный урок.

— И я устрою так, что тебя выпнут из этой школы! — продолжает Жаров. — Так же, как выпнули из рода. Может, ты не в курсе, изгой, — злорадно цедит он, — но в уставе Бриллианта есть такой пункт, как дискредитация чести школы. Ты позоришь всех нас тем, что находишься здесь!

Сказав это, он резко разворачивается и торопится, почти бежит в школу. Пожав плечами, спокойно следую за ним. Урок уже скоро начнётся.

Откровенно говоря, Андрей прав. У школы есть повод меня исключить. Слегка надуманный, но при желании его можно использовать. А сейчас я не хотел мучиться ещё и с тем, чтобы искать другое учебное заведение. До выпуска осталось чуть больше полугода.

В классе на меня смотрят с удивлением. Ещё бы. Александр Грозин до меня был тихим и незаметным. А теперь со мной постоянно происходит что-то громкое.

Удивительно, но ко мне подходит Анастасия. От неё приятно пахнет цветочными духами. Хоть она и одета в школьную форму, юбка у неё короче, чем у других. А белая блузка полупрозрачная. Позволяет насладиться видом кружевного бюстгальтера и скрытых в нём прелестей.

— Я слышала про твою беду, — сдержанно говорит она. — Мне жаль.

— Не надо меня жалеть. Это не проблема, — говорю я и сажусь за свой стол.

Ещё немного помявшись рядом, Настя уходит. А вскоре появляется госпожа учитель и начинается урок.

Но не проходит и пары минут, как в дверь стучат и внутрь заглядывает охранник школы.

— Простите, что мешаю, — говорит он учителю и обводит взглядом учеников. — Александра Грозина вызывают к директору, срочно.

Воцаряется молчание, в котором я невозмутимо поднимаюсь и говорю:

— Идёмте.

— Прошу за мной, господин.

— Лучше сразу забери свои вещи, — Жаров усмехается. — Считай, что ты больше с нами не учишься. Прощай, изгой!

Друзья, напоминаю, что прода теперь выходит по графику 5/2! Следующая глава в понедельник, увидимся!