Изгой

Глава 11

— Нет, — говорит мама. — Но он сказал, что мы останемся изгоями.

У меня в голове становится пусто. Вроде понимаю, что услышал, но слова всё равно как будто не имеют смысла.

— Бред какой-то, — произношу, наконец. — Кто сказал тебе это? Сам князь?

— Нет. Мне звонила Татьяна.

— От своего лица? — уточняю я.

— От чьего же ещё?

— От лица главы рода, например. Или от лица всей семьи. Неважно! — выкрикиваю так, что по парковке разносится эхо. — Что конкретно она сказала? Перескажи слово в слово.

Мама обречённо вздыхает и говорит:

— Вчера вечером князь пришёл в себя, сознание прояснилось. Его отключили от ИВЛ, сегодня он даже вставал с кровати. Но пока ни с кем не виделся, кроме Юрия.

— Дальше.

— Он якобы просил передать, что принятое на семейном совете решение останется неизменным.

— Вот именно, якобы, — цежу я. — Это слова Юрия, а не князя. Потому что он голосовал за нас.

— Я тебе верю, но…

— Никаких но. Я должен сам встретиться с князем.

— Татьяна сказала, он не хочет пока никого принимать.

— Меня примет, — говорю я и кладу трубку, а затем сразу же звоню Аркадию.

Он не отвечает. Возможно, чем-то занят, но меня сразу же начинают посещать подозрения.

Мой старший дядя наверняка понял, что терапевт — наш с Алексеем человек. И если до этого никак не пытался его устранить, то теперь вполне мог. Князь ведь пришёл в себя, рисков стало гораздо меньше. Можно найти повод отодвинуть Аркадия.

Сажусь в автомобиль и командую:

— В больницу.

Водитель не задаёт лишних вопросов. Заводит мотор и выезжает с парковки.

Не понимаю, на что рассчитывает Юрий. Он мог прикрываться своей ложью до того, как Григорий Михайлович очнётся. Мог попытаться его убить — и, вероятно, предпринял попытку через того бывшего сотрудника. Но о чём он думает теперь?

Или у него есть план, о котором я не подозреваю?

Очень скоро я получаю ответ на этот вопрос. Мне звонит Алексей и говорит:

— Александр, у тебя большие проблемы. И не только у тебя, у всех нас.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Что вы имеете в виду?

— Я только что узнал. Оказывается, Юрий подал прошение на полную передачу титула.

— Не понял, — хмуро отвечаю я. — Что это значит?

— Это значит, что он хочет быть не регентом и временным главой рода, а полноправным князем!

— Но ведь его сиятельство пришёл в себя.

— Юрий оперирует тем, что он больше недееспособен. И ты знаешь, возможно, это правда, — с сожалением заканчивает Алексей. — Как знать, вернётся ли к нам прежний Григорий.

— То есть он решил не ждать смерти отца и скинуть его прямо сейчас, — цежу я.

— Вот именно. И если у него получится, то он в любом случае сделает вас с матерью изгоями. Любые решения прошлого князя и тем более семейного совета не будут иметь значения.

— Мы должны его остановить, ваше сиятельство.

— Конечно! — восклицает Алексей. — Я сделаю, что смогу, но процесс уже запущен. У Юрия тоже немало знакомых в правительстве. Он ухитрился провести прошение так, что я и не заметил.

— Как он собирается доказать недееспособность князя?

— Возможно, что никак. С его возможностями достаточно замолвить словечко перед нужными людьми. Отменить передачу титула будет крайне сложно.

— То есть нам надо просто доказать обратное, — говорю я.

— Как знать, получится ли. Ведь Григорий может и правда оказаться… в плохой форме.

— Я уже еду в больницу. Собираюсь увидеться с ним лично.

— Да, я тоже в пути. Но учти, что у нас мало времени. Гриша может полностью прийти в себя через неделю или через месяц. А Юрий действует уже сейчас. Счёт может идти на часы.

— Я попытаюсь дозвониться до нашего терапевта. Пусть представит заключение о вменяемости князя. Есть ли какая-то возможность оспорить передачу титула, если она вдруг состоится?

— Будет сложно, — почти рычит Алексей. — По закону Юрий и так законный наследник.

— Что насчёт вас, дядя? Вы ведь собирались оспорить его право на главенство в роду.

— Стыдно признаться, но я проиграл. Не смог ничего сделать против указа Григория. Он ведь решил, что Юрий будет его замещать в случае чего. Какая ошибка!

— А если вся семья выступит против?

— По-твоему, она выступит? К тому же это не вариант. Так мы покажем всему миру, что в роду раскол. Нас атакуют со всех сторон.

— Вы правы, — вынужден согласиться я. — Тогда остаётся единственный вариант. Князь должен выступить публично и показать, что он в состоянии править родом, как раньше.

— Да. Только вот сможет ли он выступить? Не говоря уже о том, чтобы править.

— Скоро я увижу это собственными глазами, — говорю я. — Уже подъезжаю к больнице.

— Хорошо. Я позвоню, чтобы тебя пропустили.

После того дня, когда у дедушки случился приступ, я ни разу не был в больнице. Теперь вижу, что Алексей не соврал — имперская армия действительно взяла ДинаМед под контроль. Причём как следует — военные патрули встретились ещё за квартал. А чем ближе, тем больше было вокруг солдат.

На въезде дежурит несколько бойцов с автоматами в руках, на парковке установлено пулемётное гнездо. Чуть дальше стоит БМП, в воздухе патрулирует вертолёт.

Всё серьёзно. Если бы у Юрия был план убить князя, он вряд ли бы смог его осуществить.

Но теперь похоже, что такого плана у него не было. Наследник просто решил раньше времени завладеть титулом.

Как я и думал, впрочем. Он получил власть, и теперь не хочет её отдавать.

Кстати, Юрий ещё здесь. Его машина стоит на парковке, окружённая кольцом династийцев.

И если имперские солдаты без проблем пускают меня на парковку, то бойцы Династии вдруг преграждают дорогу.

— Александр Грозин? — угрожающе спрашивает главный.

— Как будто вы не знаете, — отвечаю я.

— Вам запрещено посещать больницу.

— С чего вдруг?

— Приказ директора.

Твою мать, начинается. Но разве Юрий может запретить мне входить в больницу?

Формально может, наверное. Больница принадлежит Династии. Частная дворянская компания имеет право устанавливать на своей территории любые порядки.

Только есть один нюанс:

— Послушайте, уважаемый, — говорю я. — Юрий Григорьевич не может запретить мне посетить больницу. Потому что сейчас она находится под официальным контролем имперской армии.

— Так точно, — кивает боец. — Но армия обеспечивает безопасность старого князя…

«Старого князя»? Неужто дядя уже втемяшил сотрудникам мысль о том, что есть старый князь и новый?

— … а зданием по-прежнему владеет корпорация, — заканчивает династиец. — Так что мы имеем право вас не пустить.

— Вы меня за идиота держите? Я читал текст указа. На время его действия здание переходит под временный контроль правительства. Пока указ не будет отменён, у вас нет здесь никаких прав. С дороги!

Бойцу нечего возразить. Злобно зыркнув на меня, он отходит в сторону.

Слабая попытка, дядя. Рассчитана на дурачка или труса. А я не являюсь ни тем ни другим.

Дозвониться до Аркадия Тимуровича я так и не смог. Поэтому решаю зайти к нему в кабинет, прежде чем подняться к деду.

Терапевта нет на месте. Расспросив сотрудников больницы, узнаю, что Аркадий должен быть с князем. В регистратуре попросили передать, что ему нужно спуститься и подписать какие-то бумаги как можно быстрее.

Тогда, вероятно, он и правда в руках Юрия. И это плохо. Надо поспешить.

Поднимаюсь на нужный этаж. Только выхожу из лифта, на меня снова наседают династийцы. Даже не слушаю их, просто прохожу мимо. Один из солдат хватает меня за руку, но я так опаляю его взглядом, что он тут же разжимает пальцы.

— Молодец, — говорю я. — Ещё раз тронешь меня — пожалеешь.

— И что ты сделаешь, изгой? — дерзко интересуется тот.

— Например, подам на тебя в суд за оскорбление дворянской чести. Сделаю так, что ты будешь мне должен до конца жизни.

— Какой ещё чести? — хмыкает солдат.

— Дворянской. Ты что, глухой? Или не очень умный? Объясняю: меня исключили из рода, но я всё ещё аристократ. Понимаешь, нет?

Второй боец тычет сослуживца локтем в бок и шипит:

— Извинись, пока не поздно, дебил.

— Э-э… — со скрипом, но до солдата доходит, что к чему. — Простите, господин Грозин. Я сожалею.

— Да ни черта ты не сожалеешь. Просто испугался, что я оставлю тебя без штанов.

Намереваюсь уйти, но солдаты по-прежнему преграждают мне путь.

— Простите, господин. У нас всё равно есть приказ не пускать вас.

— Знаю. Вы не имеете права и вот почему.

Разъясняю этим двоим то же, что и солдатам внизу. Ответить им нечего, так что они просто молча кланяются и отходят в сторону.

Направляясь к палате князя, заглядываю в комнату отдыха и там вижу сидящих за столом Аркадия и Юрия. Дядя что-то негромко объясняет терапевту, а тот слушает, опустив взгляд в пол.

— Здравствуйте, — говорю я.

— Твою мать! — восклицает Юрий, завидев меня. — Изгой! Ты что, совсем страх потерял? Что ты здесь делаешь?

Не обращая на него внимания, перевожу взгляд на врача:

— Аркадий Тимурович, вас искали в регистратуре. Кажется, что-то срочное.

— Правда⁈ — терапевт с готовностью подскакивает и бежит к двери.

— Полагаю, что неправда, — хмыкает ему вслед Юрий. — Ничего, потом договорим!

— Телефон, — шиплю Аркадию, когда он пробегает мимо.

Терапевт ничего не отвечает и уносится по коридору. Но я уверен, что он меня услышал.

Я тем временем сразу пишу ему сообщение: «Вы в опасности. Покиньте больницу. Не появляйтесь дома».

— Интересно, что вы хотели от него, дядя? — спрашиваю, убирая смартфон в карман. — Наверное, чтобы он официально заявил о недееспособности князя?

— Я тебе больше не дядя, бастард, — поднимаясь, говорит Юрий. — Ты изгнан из рода.

— Ну и что? Родственные связи всё равно сохранились, не так ли?

— Между нами нет никаких связей, понял?

— Есть, конечно. Можете отрицать это сколько угодно, в нас всё равно течёт одна кровь.

— Лучше так не говори. А то твоя кровь очень быстро вся окажется на полу, — дядя кивает на белоснежный кафель под ногами. — Что ты здесь делаешь, бастард?

— Пришёл навестить любимого деда. Ваши ребята не смогли меня остановить.

— Жаль слышать. Зато я смогу, — Юрий направляется ко мне.

— Снова хотите подраться? — усмехаюсь, расстёгивая пиджак. — Я не против.

— Ты мне ещё за прошлый раз не ответил, — цедит дядя.

За спиной вдруг раздаются быстрые шаги, а через секунду мне на плечо ложится чья-то твёрдая ладонь. Рядом вырастает могучая фигура Алексея, и он с улыбкой произносит:

— Всем привет! Как приятно, что сегодня нас здесь собрали хорошие вести!

Юрий тормозит на полпути и коротко смеётся.

— Ну да, ну да. Вы же теперь заодно. Чем тебе так понравился этот щенок, дядя? Любишь подбирать животных с улицы?

— Вы так и хотите, чтобы я вызвал вас на дуэль, — говорю я. — Вы же знаете, что статус изгоя не помешает мне это сделать.

— Давай, рискни. Буду счастлив угостить тебя сталью.

— Довольно! — возвышает голос Алексей. — Вы два сапога пара, честное слово. Какая жалость, что не можете работать сообща. Наш род и Династия стали бы от этого гораздо сильнее.

— Ничего глупее в жизни от тебя не слышал, дядя, — морщится Юрий.

— Отвечая на твой вопрос, дорогой племянник: я готов подобрать кого-то даже с улицы. Мне нравятся перспективные и честные люди. Приятно смотреть, как они добиваются высот, несмотря на противодействие, — Алексей хлопает меня по плечу. — Я уже слышал про Цитату, Александр. Отличная работа.

— Благодарю, ваше сиятельство.

— Ладно, хватит! — вскрикивает Юрий. — Тошнит на вас смотреть. Короче: если вы хотите увидеть князя, то это невозможно. Он не собирается кого-либо принимать.

— Это ты решил? — холодно спрашивает Алексей. — Лучше мы спросим у самого князя. А, вот и медсестра! Добрый день, любезная.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — откликается проходящая мимо медсестра.

— Немедленно зайдите к князю и скажите, что внук хочет его видеть. Передайте, что на кону стоит будущее нашего рода.

— Так точно. То есть, хорошо, ваше сиятельство, — улыбается девушка. — Привыкла рядом с этими солдатами.

Смотрю ей вслед и думаю, что дело в не близости солдат. Просто она, видимо, сама обычно носит погоны. Ведь двоюродный дед обещал внедрить спецагентов в ряды медперсонала.

— Юрий, нам надо обсудить кое-что наедине, — строго говорит Алексей. — Саша, будь добр, подожди в коридоре.

— Конечно, — отвечаю я.

Дядя, цокнув языком, садится обратно на диван. Дед, мотнув головой в сторону палаты, закрывает дверь.

Мне на смартфон приходит сообщение от терапевта: «Спасибо, Александр! Я с вами свяжусь».

Хорошо. Значит, официального заключения о недееспособности князя Юрию не видать. Но, как и сказал Алексей, это вряд ли помешает ему захватить титул.

Направляюсь к палате, возле которой дежурят сразу четыре имперских бойца. Мне навстречу выходит медсестра и манит к себе.

— Мальчики, пропустите его, — говорит солдатам. — Князь хочет видеть внука.

Солдаты молча кивают. Я захожу в палату, и сестра закрывает за мной дверь, а сама остаётся снаружи.

Внутри пахнет лекарствами и старостью. Затхлый аромат уходящей жизни, так хорошо мне знакомый. Между дверью и койкой расположена ширма, чтобы никто случайно не мог увидеть князя. Захожу за неё.

Князь лежит, опутанный трубками. За несколько дней он сильно осунулся и стал выглядеть на свой возраст. А ведь когда мы встречались до этого, он всегда оставался бодрым и подтянутым, как будто ему было максимум пятьдесят.

— Ваше сиятельство, — я кланяюсь и только затем подхожу.

— Это ты, — слабым голосом произносит Григорий Михайлович. — Я почему-то решил, что пришёл Максим.

— Он обязательно вас навестит, — говорю я, садясь на стул рядом с койкой. — Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, — князь приподнимает руку. — Надо только немного восстановить силы.

— Отличный настрой, ваше сиятельство.

— Мне сказали, ты пришёл по важному вопросу.

— Да. Но прежде всего меня волнует ваше состояние.

— Неужели? — Григорий тонко улыбается. — Слабо верится. В нашей семье нет места тёплым чувствам.

— Мне жаль, что это так, — искренне говорю. — Но ведь я вырос отдельно. Я не такой, как остальные Грозины.

— Хм. Да, действительно. Но давай всё же к делу.

— Хорошо, — я киваю. — Это будет неприятно, ваше сиятельство. Прошу вас, не подумайте, что я плету интриги. Речь о том, что Юрий хочет объявить вас недееспособным и завладеть титулом.

— Нет, — качает головой князь. — Не совсем так. Он предложил мне это, и я согласился.

Сказать, что я удивлён — ничего не сказать. По спине пробегает холодок, и я задаю единственный возможный вопрос:

— Почему?

— Взгляни на меня, — князь обводит рукой своё исхудавшее тело. — Я буду приходить в себя несколько месяцев. Родом и всем кланом должен кто-то управлять. Так что пусть это будет мой наследник. Я готов отдать ему титул, меня это устраивает.

— А то, что мы с матерью останемся изгоями, вас устраивает?

Григорий Михайлович как будто не сразу понимает мои слова. Задумчиво смотрит, а затем хмурится и спрашивает:

— Что ты имеешь в виду?

— Когда вам стало плохо на семейном совете, вы успели проголосовать. Вы помните, что сказали?

— Я не стал слабоумным, Александр, — продолжает хмуриться дедушка. — Я проголосовал за вас. Значит, вас должны были принять в семью.

— Всё так. Но ваши слова слышали только мы с Юрием. И он утверждает, что вы голосовали против.

— Хм.

Григорий переводит взгляд на ширму и долго смотрит на неё.

— Вас объявили изгоями? — наконец, спрашивает он.

— Да. Юрий объявил, как временный глава рода.

Помолчав, дедушка медленно поднимает руку и проводит рукой по бороде.

— Что ещё он сделал, пока я был без сознания?

— Если вы насчёт Династии, то я не знаю. Но сегодня он сказал, что принятое на семейном совете решение останется неизменным.

— Когда он был у меня сегодня, то спросил именно это. Оставим ли мы решение совета неизменным, — цедит дедушка и переводит взгляд на меня. — Когда он объявил, что хочет принять титул?

— Точно не знаю. Вскоре после вашего инфаркта, когда вы ещё были без сознания.

— Вот как, — глаза князя наполняются жизнью и недобро блестят. — Рядом есть кто-нибудь ещё из семьи? Виталий?

Думаю о том, что Виталию следует доверять ещё меньше, чем Юрию. Но вслух, конечно, этого не говорю.

— Ваш брат Алексей здесь, в соседней комнате.

— Позови его. Кажется, мне придётся вернуться к делам раньше, чем я рассчитывал.