Изгой

Глава 22

«Чёрт возьми, что понадобилось этому Грозину? Он ведь не просто так явился в Томск», — думает Леонид по дороге в Богатую дачу.

Он с самого начала понимал, что дело будет рискованным. Конечно, он не в первый раз проворачивал махинации на сделках и обманывал своих партнёров. Богатые дворяне, чьи интересы охватывали всю Сибирь, просто не обращали внимания на мелкие недоимки. По их меркам мелкие, конечно. Что такое пара миллионов для того, чьи активы приносят в месяц миллионов двести?

Вероятно, эта махинация тоже бы осталась незамеченной. Но увы, пришлось серьёзно рискнуть и лично рассказать о ней. Само собой, Леонид не рассказал о том, что тоже наварился. Он выставил всё так, будто компания Цитата обманула их. Доказательств его вины не было.

Но похоже, что как только запахло жареным, Булатов тут же выложил Грозину всю схему. И теперь этот княжич-изгой лично прилетел в Сибирь, чтобы побеседовать с Леонидом.

Ну-ну. Посмотрим, на что он способен! Леонид, хоть сам и не носит никакого титула, тоже дворянин. У него есть деньги, есть сила и власть. Пусть Александр и происходит из могущественного рода, он всего лишь изгой. Ну что он сделает?

Но на всякий случай Леонид взял с собой пару вооружённых ребят. Просто чтобы показать — у него есть гвардия, и к применению силы он готов.

Уже на подъезде к гостинице раздаётся звонок телефона. Леонид смотрит на экран и видит там номер Грозина. Поморщившись, отвечает:

— Да, Александр.

— Два часа прошли, Леонид Петрович.

— Я уже почти на месте. На выезде из города была пробка.

— Правда? Судя по карте, дороги чисты. Хорошо, жду вас, — говорит Александр и кладёт трубку.

Что за настырный юнец! Откуда в нём столько дерзости? Хотя понятно, откуда — Грозин всё-таки. Пускай бастард, пускай изгой, в нём всё равно есть кровь сильного княжеского рода.

Загородная гостиница поражает тишиной и спокойствием. В голове Леонида возникает привлекательная идея — остаться здесь на ночь. Сходить в баньку перед сном, выпить ледяной водки. Может, вызвать красивую девушку, чтобы скрасила вечер.

В общем, наградить себя немного за неприятный разговор с Грозиным. Ведь разговор наверняка будет неприятным. А избежать его, увы, нельзя.

В холле гостиницы пустынно, нет никого, кроме пары работников. Оно и понятно, час уже поздний. Постояльцы спят или просто сидят в своих номерах.

Едва Леонид в сопровождении охранников входит, к нему тут же приближается портье:

— Господин Игнатенко? Вас ожидают в ресторане.

— Хорошо. А ресторан ещё работает?

— К сожалению, кухня уже закрыта. Но вы можете заказать напитки в баре и холодные закуски. Идёмте, — портье буквально срывается с места.

Они проходят через холл и слабо освещённый коридор. Портье открывает резные двери и жестом приглашает войти, а сам почти бегом удаляется. В зале ресторана Леонид видит светловолосого юношу, который сидит за столом и потягивает сок, рассматривая что-то в телефоне.

Вот он, Александр Грозин. Выглядит ни капельки не угрожающе. Можно было и не брать с собой охрану.

Так Леонид думает до того, как переступает порог зала. В следующую секунду он летит на пол, не понимая, что происходит. Он чувствует, как в лицо ему упирается дуло пистолета, и слышит приказ:

— Не двигаться! Оружие есть?

— Есть, — доносится голос охранника Леонида.

— Сюда давайте. Молодцы. Теперь встали в угол. На колени, лицом к стене. Быстрее.

— Что происходит⁈ — вопит Леонид. — Грозин! Что вы себе позволяете⁈

— Это я у вас хочу спросить, уважаемый, — доносится спокойный голос Александра. — Поднимите его.

Леонида дёргают вверх. Он в панике оглядывается и видит, что его разоружённые охранники стоят в углу на коленях. Над ними возвышаются два мордоворота с пистолетами в руках. Ещё один удерживает Леонида.

— Присаживайтесь, — Грозин радушно указывает на свободный стул рядом с собой. — И давайте поговорим.

— Топай, — Матвей подталкивает Леонида в мою сторону.

— Это незаконно! — на ходу возмущается тот.

— В целом, вы правы, — соглашаюсь я. — Но я решил позволить себе такое в ответ на ваши действия. Или вы считаете, что обкрадывать своих партнёров законно?

Упав на стул, Леонид смотрит на меня разгневанным взглядом и фыркает:

— Вы ничего не докажете.

— А я и не собираюсь. Мне достаточно слов барона Булатова. Я готов объявить вам родовую войну здесь и сейчас.

После этой фразы мой собеседник бледнеет и открывает рот, чтобы что-то сказать. Но я говорю первым:

— Только не думайте, будто я шучу или блефую. Вы очень подставили меня на пару с бароном. Булатов мой партнёр, поэтому ответит иначе. Но вы для меня никто. Смотрите.

Я поворачиваю к Леониду свой телефон. Там на экране — фотография, где вооружённые до зубов мои гвардейцы и сотрудники Вольги позируют на фоне нашей базы.

— Мне достаточно отдать приказ, и через четыре часа все эти люди будут здесь. За это время дворянская палата как раз одобрит моё право объявить войну.

— Н-но уже почти ночь… — блеет Леонид Петрович.

— В Москве-то ещё вечер. Уж поверьте, у меня есть знакомые, которые легко протащат это дело. К тому же по закону у меня есть право нанести превентивный удар, поскольку вы первым совершили против меня враждебные действия.

— Я ничего не совершал!

— Знаете, у меня нет настроения препираться, — говорю я и убираю телефон. — Слушайте, как будет. Вы расскажете мне всё, что я хочу знать. Если откажетесь — я объявлю войну. Вы станете моим пленником, а ваши люди умрут. Мы подождём до утра. Когда прилетит моя гвардия, она оккупирует ваш дом и прочее имущество. После этого мы поедем к вашим партнёрам и я заставлю вас рассказать о махинации. Затем заставлю признать поражение в войне и потребую контрибуцию. Получив её, улечу в Москву. А что с вами сделают ваши партнёры, волновать меня уже не будет.

Я лишь немного блефую. Я действительно готов объявить войну, хоть и не хочу этого. Потому что если сделаю всё так, как сейчас сказал — придётся признать, что Цитата действительно обманула покупателей своих активов. Да, лично я ни при чём, виноват Булатов. Но репутация фирмы будет раз и навсегда опорочена, а у меня другие планы.

Так что я надеюсь запугать Леонида и замять это дело. Пока что информация об афере есть лишь на уровне неподтверждённых заявлений. Можно легко сделать так, будто ничего и не было.

— Вы не можете так поступить, — цедит Леонид. — Это бесчестно, в конце концов!

— Я так не считаю. К тому же я изгой, все и так думают, что у меня нет чести. Поэтому мне плевать, я готов идти до конца. У вас минута.

— На что? — ещё сильнее бледнеет мужчина.

— На решение. Матвей, будь добр, засеки время. Как только пройдёт шестьдесят секунд, убейте его людей. А Леонида Петровича свяжите и бросьте в багажник его машины. Если он не захочет говорить, то пусть ночует там.

— Так точно.

Я спокойно откидываюсь на столе и открываю ленту Цифрового Царства. Делаю глоток апельсинового сока и жду.

Леониду требуется тридцать секунд, чтобы принять решение. Вздохнув, он произносит:

— Хорошо. Спрашивайте, что хотите узнать.

Я спокойно допиваю сок и говорю:

— Полагаю, вы не впервые проворачиваете подобное мошенничество. У вас получается сохранять свои делишки втайне от партнёров и вам невыгодно вскрывать схему. Почему вы решили сделать это сейчас?

— Меня попросили, — кривясь, отвечает Леонид.

— Кто?

Помедлив, он бурчит:

— Я не хочу говорить при всех. Попросите ваших людей уйти.

Благосклонно кивнув, я прошу Матвея отойти в сторону. Затем наклоняюсь к Леониду и вопросительно смотрю на него. Он поправляет галстук и шепчет:

— Меня вызвал к себе томский губернатор. Я думал, это насчёт одной застройки, в которую мы планируем вложиться… Но он сказал, что я должен всё обнародовать и подать на Цитату в суд.

— Подождите. Губернатор в курсе ваших афер?

— Частично. Не суть. Но насчёт Цитаты он всё знал.

— Откуда?

— Понятия не имею. Он сказал, что просьбу спустили сверху, — Леонид тычет пальцем в потолок.

— Из Москвы?

— Откуда же ещё? В Сибири над губернатором нет другого начальства.

Вот как. Если здесь замешан крупный чиновник, значит, против меня играет некий московский политик. К сожалению, на ум приходит только один достаточно влиятельный человек, который мог провернуть подобное.

Дед Алексей. Неужели? Но почему? Ведь мы вроде как союзники. Он говорил мне, что готов поддержать, что он будет моим советником и помощником. Что в роду больше не осталось никого, кто мог бы стать наследником.

А за моей спиной он творит такое, да ещё и в связке с Виталием? Или на этот раз Виталий с Юрием ни при чём?

Сложная ситуация. Я теперь не знаю, что и думать.

— Вы хотите сказать мне что-нибудь ещё?

— Нет, — помедлив, Леонид мотает головой.

— Хорошо. Тогда идёмте спать. Завтра будет тяжёлый день.

— Вы хотите, чтобы я остался в гостинице?

— Конечно, — я киваю. — Утром мы отправимся встречаться с вашими партнёрами.

Леонид округляет глаза:

— З-зачем?

— Расскажем правду. Вы признаете свою вину, я тоже признаю вину от лица барона Булатова. Придумаем, как компенсировать издержки и договоримся, чтобы дело не стало публичным.

— Н-но вы обещали!..

— Я обещал, что не стану объявлять вам войну, — твёрдо говорю я. — Войны не будет. Но вы же не думали, что ваше преступление останется без наказания?

Следующим днём я вылетаю обратно в Москву. Встреча с инвесторами получилась напряжённой, но итоги меня вполне удовлетворили. Мы договорились на то, что Цитата вернёт часть уплаченных за активы средств и также на моральную компенсацию. Половину суммы выплатит Булатов, вторую половину — Леонид Петрович. Взамен дело будет замято, и никто не станет подавать в суд.

Что в дальнейшем будет с Леонидом, меня не волнует. Он заслужил.

Гораздо больше меня волнует то, что здесь участвовали политики. Не хочется верить, что дед Алексей действительно ставит мне палки в колёса.

Зачем? Может быть, он просто хочет лишить меня активов, чтобы я зависел от него? Официально я буду наследником, а потом и князем, но при этом буду во власти двоюродного дедушки. Он станет серым кардиналом, реальным главой рода, а я буду лишь номинальным.

Другого объяснения придумать не могу.

Так или иначе, сдаваться я не собираюсь. Часть проблем с Цитатой удалось уладить, но это ещё не всё. Информационная атака продолжается, недруги напирают на то, что я незаконно захватил власть в компании. Вроде бы даже дворянская прокуратура начала интересоваться этим делом.

У меня найдётся, что ответить людям в погонах, но проверки с их стороны это всё равно сложности. Они затормозят или вовсе временно остановят работу компании, не говоря уже об очередном ударе по репутации.

К тому же если Алексей действительно играет против меня, то сможет натравить на меня самых суровых законников. Он ведь и сам раньше был прокурором.

Приземлившись в Москве, первым делом вызываю барона Булатова. Мы встречаемся в кафе недалеко от моего дома. Я рассказываю о том, как решил вопрос с сибирскими инвесторами. Богдан Борисович не слишком доволен, но в целом признаёт, что сам виноват.

— Полагаю, вам срочно требуются средства, ваше благородие, — говорю я.

— Сам знаешь, что да! — с раздражением восклицает Булатов. — Хочешь что-то предложить?

— Для начала хочу предложить вести себя почтительнее. Я спас от позора не только компанию, но и вас лично. В противном случае по всему интернету уже трубили бы о том, что барон Булатов — вор и мошенник.

— Я благодарен, — бурчит он.

— Незаметно, — сухо замечаю я. — Ладно, возвращаясь к моему вопросу — продайте мне часть акций Цитаты.

Пожевав толстыми губами, Богдан спрашивает:

— Сколько?

— Столько, чтобы у вас осталось ровно пятнадцать. То есть 0,75 процента. Вы останетесь в совете, потому что я по-прежнему хочу, чтобы вы помогали управлять компанией.

На самом деле, стоило бы выгнать барона. Но он действительно мне нужен. Несмотря на свой проступок, Булатов хорошо знает Цитату и разбирается в тонкостях этого бизнеса, которые мне пока недоступны. Кроме того, теперь он у меня на крючке не только из-за имеющегося компромата, но и потому, что чувствует себя виноватым.

— Договорились, — бормочет он.

— Хорошо. И учтите, что это был первый и последний раз, когда я вас прощаю. Если узнаю, что вы снова творите какие-то тёмные делишки за моей спиной — буду жестоко наказывать.

— Не надо говорить со мной так, Александр! — возмущается Булатов. — В конце концов, я намного старше тебя!

— Какая разница? Внутри компании я занимаю позицию выше, — встаю из-за стола и смотрю на барона сверху вниз, как бы подтверждая свои слова. — Всего доброго, ваше благородие.

Я возвращаюсь домой, где принимаю душ и позволяю себе пару часов вздремнуть. Затем переодеваюсь в чистый костюм и вызываю машину. Надо поехать встретиться кое с кем. Надеюсь, она не откажет.

Речь, конечно же, о графине Белозерской. Пора бы объяснить ей кое-что.

Звоню графине и говорю, что хочу обсудить наше противостояние и попытаться заключить мир. Белозерская с радостью соглашается. Ещё бы, я представил всё так, будто собираюсь сдаться. Но это, конечно, не так.

Встретиться решаем на нейтральной территории. Я выбираю ресторан с видом на офисное здание Цитаты. Отличное место, символическое.

— Добрый день, ваше сиятельство, — говорю я и встаю, когда графиня подходит к столику.

Удивительно, но выглядит она гораздо лучше, чем в прошлую встречу. Глаза стали ярче, лицо как будто посвежело. Уж не знаю, что добавляет Белозерской бодрости — то, что она теперь не работает с компанией, или начало борьбы со мной. Есть ведь такие люди, которых заводит соревнование. Я один из них.

— Здравствуй, Александр, — говорит Зинаида и садится. — Предлагаю обойтись без прелюдий. Сразу к делу.

— Как скажете.

Я сажусь и поправляю пиджак, а затем говорю:

— Ваше сиятельство, я хотел извиниться за то, что так грубо выставил вас из компании. Вы этого не заслужили.

— Ещё бы! — почти выкрикивает Белозерская.

— Да, это было грубо с моей стороны. Но вполне заслуженно, тем не менее.

— Что⁈ — настрой графини резко меняется.

— Вам не понравилось, что я пришёл в совет и захотели меня устранить. Я был вынужден показать, что со мной так нельзя.

— Грозины, — графиня закатывает глаза и неожиданно говорит: — Что ж, я в чём-то тебя понимаю. Ну и к чему ты ведёшь?

— К тому, что я вам не враг. Но у Цитаты появились другие враги. Вы сами видите, что происходит, компанию хотят уничтожить. Поэтому я предлагаю забыть старые обиды и заключить перемирие. Я готов вернуть вас в совет акционеров и вместе сражаться с теми, кто хочет разорить нашу компанию.

— Нашу? — саркастично осведомляется Белозерская.

— Да, нашу. Так или иначе, у меня есть доля согласно завещанию вашей покойной сестры, моей бабушки. Я всё равно буду участвовать в руководстве Цитатой и да, пока что останусь управляющим акционером. Но предлагаю вам вернуться и встать со мной рядом.

Графиня задумчиво смотрит на меня. Эмоции быстро мелькают на её лице, не позволяя мне распознать, что она на самом деле думает. Но потом, наконец, лицо Белозерской искажается гневом. Наклонившись ко мне, она цедит сквозь зубы:

— Нет! Ни за что!

— Почему? — спокойно интересуюсь я.

— Потому что я тебя ненавижу! Не только за то, что ты отобрал у меня компанию. Просто за то, что ты есть!

Знакомые слова. Не так давно я слышал их от своего обожаемого старшего дяди.

— Я буду смотреть, как ты тонешь, и наслаждаться этим, — продолжает Зинаида. — А когда тебя уничтожат, я верну свою компанию.

— Этого не случится. Но если вдруг случится — боюсь, возвращать будет нечего.

— Мне плевать! Я лучше начну всё с нуля, чем буду работать с тобой!

С этими словами графиня подскакивает и пулей вылетает из ресторана. Тяжело вздыхаю, глядя ей вслед. Ну что ж. Я хотя бы попытался.

Подзываю официанта и заказываю себе обед. Пока жду, созваниваюсь с Егором.

— Работаем, ваше сиятельство, — говорит он. — Тяжело приходится, если честно.

— Ты сейчас конкретно о чём?

— Про информационную атаку. С безопасностью в офисе почти закончили. А вот в публичном поле еле справлюсь. Золотой лев совсем разошёлся. Постоянно вбрасывают новые материалы, не дают нам перебить негатив.

— Снова этот лев, — я качаю головой. — Они мне уже надоели. Пора с ними разобраться.

— Могу устроить атаку на сайт, ваше сиятельство.

— Нет, не стоит. Сделаем иначе. Ты ведь с ними не раз сотрудничал, правда? Они до сих пор должны думать, что ты выполняешь заказы на порчу репутации.

— Так и есть.

— Свяжись с ними. Закажи публикацию статьи обо мне. Можешь сам сочинить, можешь поручить кому-нибудь. Настолько грязный и оскорбительный материал, насколько вообще возможно.

— Э-э… Зачем, ваше сиятельство?

— Затем, чтобы у меня появился повод взять гвардию и лично приехать к ним редакцию. Устроим охоту на льва.