Из глубин

Глава 9 АД

Вскоре Стас снова стоял в отсеке управления за креслом полковника. Однако сразу стартовать Гришко не стал.

Щелчок тумблера, губы к микрофону…

— Михеич, докладывай.

— Навигационную систему восстановить не удалось. Акустика работает, но со сбоями. Остальные системы в норме.

— Экипажу соблюдать режим тишины, — распорядился полковник. — Повторяю: режим тишины. Катя, запускай внешнее акустическое сканирование.

«Не верит, — подумал Стас. — Опасается, возможно, даже боится, но до конца еще не верит. Что ж, следовало признать: не так-то просто поверить в то, что где-то у тебя под боком разверзлись адские глубины».

— Цель сканирования? — поинтересовалась Катерина, настраивая аппаратуру.

— Цель отсутствует, — помедлив, ответил Гришко. — Просто проведи общий скан.

— Зачем? — в голосе Кати послышалось удивление.

Приказ действительно был необычный. Если бы Гришко поставил четкую цель: акустический или ультразвуковой анализ окружающих пород, глубины пустот, наличия или отсутствия подземных вод — вопросов бы не возникло, а так…

— Нужен внешний звуковой фон, — пояснил полковник.

Однако такое объяснение еще больше озадачило Катю.

— Какой фон? Откуда он здесь? — недоумение девушки росло.

Как, впрочем, и раздражение Гришко.

— Выполняй!

В их разговор никто не вмешивался: у экипажа был приказ соблюдать режим тишины.

Пара секунд молчания и…

— Слышу шумы и помехи непонятного происхождения, — удивленно доложила Катя.

— Выведи на мой динамик, — потребовал Гришко.

На командирском пульте ожила выпуклая забранная мелкой решеткой «тарелка», смахивающая на большую — больше здоровенной полковничьей ладони — кнопку. Из-под защитной сетки динамика послышались непонятное потрескивание, похрюкивание, хрипы, всхлипы, тонкие, пронзительные — на грани слышимости — визги и какой-то низкий монотонный гул. Вообще-то это было не очень похоже на те вопли, стоны и рев, которые слышал снаружи Стас.

Он сосредоточился, закрыл глаза, прислушался снова. Нет, ошибки быть не могло: по пещерным пустотам носились все те же жуткие крики, стенания и рык. Тогда почему их слышит только он, но не улавливает акустическая аппаратура? Стас тряхнул головой, возвращаясь из-за титановой обшивки в тесный мирок «Боевого Крота».

Полковник выставил громкость на максимум.

— Это и есть твой ад? — недоверчиво спросил Гришко.

— А откуда здесь эти шумы? — вопросом на вопрос ответил Стас. — Да еще и в таком количестве?

— Ну, мало ли, какие процессы происходят под землей, — пожал плечами полковник.

Вот именно. Мало ли какие…

— Это полная акустическая картинка?

— Самая что ни на есть. — Гришко кивнул. — Общий скан. Даже ультразвук и инфразвук переведены в слышимый диапазон.

Так может, в этом и заключается причина? Может, приборы перемудрили? Или наоборот: это и есть истинные отголоски адской геенны, недоступные обычному человеческому уху. И даже особому человеческому слуху. Особому, но человеческому.

— А если их отфильтровать? — предложил Стас. — Ну, ультразвук и инфразвук? Если оставить только то, что должно быть слышно?

— Какой смысл? — уставился на него Гришко. — Хотя, ладно, — полковник снова склонился к микрофону: — Катя, разбей акустику на волновые спектры. Оставь обычный, средний.

— Сделаю, — растерянно отозвалась девушка. Она по-прежнему не понимала, в чем дело, но спрашивать о чем-либо уже не решалась. Сам факт появления на такой глубине, где, по идее, должна царить могильная тишина, каких-то шумов и помех отбивал охоту задавать вопросы. А то ведь можно и на ответ ненароком нарваться. К этому Катя, наверное, не была готова.

А еще через секунду ее удивление и тревога переросли в ужас.

— Что это?! — все-таки с губ девушки сорвался панический вопрос. А из динамика уже хлынули отфильтрованные и отсеянные звуки.

Те самые.

— А-а-а! О-о-о! У-у-у! Ы-ы-ы! М-м-м-а-а-а! Гр-р-раур-р! Гр-р-раур-р! Гр-р-раур-р!

Динамик командирского пульта, выставленный на максимальную громкость, оглушительно орал, стонал и ревел. А может, просто источник шума стал ближе?

Звуки, от которых стыла кровь, разносились по всему отсеку управления. Обезумевшие, пронизанные болью голоса и рык неведомой твари. Или тварей. Этот грозный низкий рык перекрывал вопли, как взрыв гранаты в помещении заглушает автоматные очереди.

— Что это?! — кричала перепуганный акустик. — Что ЭТО такое?!

Это ад, Катя. Самый настоящий ад. В самом прямом смысле этого слова. Просто «крот» со всем своим экипажем очутился к нему слишком близко. Просто они чуть не влезли в ад до срока. Или все-таки влезли? Или их срок уже наступил?

Пропущенный через звуковую аппаратуру шум казался еще более зловещим. И — что хуже — более реальным. Теперь вся эта жуть не носилось бесплотным эхом снаружи, а наполняла субтеррину изнутри. Стасу казалось, что вслед за отзвуками ада в подземную лодку скоро проникнет и все остальное.

И, судя по всему, так показалось не только ему.

— Старт! — заорал Гришко, щелкая тумблерами и тыча в кнопки. — Додик, реактор на полную мощность! Михеич, экстренный запуск систем!

— Я с навигацией не разобрался, — напомнил компьютерщик.

— Плевать! Стартуем вслепую. Киря, готовь боевой отсек!

Боевой отсек? Против адских тварей? Было бы смешно, не будь так страшно.

— Гусеничная тяга! — продолжал сыпать командами полковник. — Бур! Домкраты! Турборежим! Стас!

Стас не сразу понял, что окликают его.

— Стас, куда нам?!

Как будто он знал, куда! Вокруг были одинаковые пещеры, а в пещерах — одинаковые стены: причудливые, бугристые и гладкие, словно барельефы безумца. А где здесь провал в ад — все равно не понять. Откуда идет звук? Где его источник? Может быть, впереди, может, сзади. Может быть, справа, может, слева.

— Куда, Стас?

Да куда угодно, лишь бы не стоять на месте.

— Куда?! Ты видишь?

Только пустоты и стены. Мечущиеся по пещерам звуки нельзя разглядеть даже особым зрением.

— Можно прямо, — сказал Стас, стараясь говорить уверенно, но не очень справляясь с этой задачей.

Наверное, можно.

— Вперед! — приказал Гришко. — Полный вперед!

Полковник отдавал еще какие-то команды, которые незамедлительно выполнялись, но Стас уже не видел и не слышал ничего, что творится в отсеке управления. Он наблюдал за тем, что происходит снаружи.

«Боевой крот» тронулся с места. Широкие траки гусениц протащили машину по неровному полу пещеры до стены напротив. Затем гусеничные шасси ушли под титановую шкуру. Бур вонзился в стену, закрутился винтовидный шнек. Сзади субтеррину подтолкнули мощные домкратные лапы.

Они входили в темную и мягкую, как торф, податливую, как человеческая плоть, распадающуюся на части, осыпающуюся и, вроде бы, дымящуюся породу, состав которой Стас никак не мог определить.

Или это вообще не порода?

Странная субстанция вдруг ожила. Что-то замельтешило вокруг «крота». Какие-то размытые смазанные тени, отдаленно похожие на человеческие силуэты или представавшие таковыми в воображении Стаса. Мертвецы? Грешники? Мертвые грешники? Души? Твари? Души тварей?

А, собственно, почему бы и нет? Адские глубины ведь наверняка принимают не только грешников-людей, но и грешников-мутантов. Стас раньше никогда не задумывался над этим.

«Боевой крот» легко и быстро пробивался через что-то подвижное и колышущееся. Они сейчас, скорее, плыли, чем бурили.

— Катя, где мы? — донесся голос Гришко. — В чем?

«В дерьме», — подумал Стас, едва сдерживая нервный смех.

— Акустический анализ, Катя!

— Не могу! — акустик без малого билась в истерике. А может, и билась уже. — Не могу идентифицировать!

«Спрессованные души грешников», — мысленно сделал это за нее Стас. А что? Самая правдоподобная теория. Кто сказал, что души бесплотные? Здесь, под землей, они плотные.

— Мы как бы на поверхности и как бы нет, — простонала Катя. — Ничего не понимаю!

Как бы… Да уж, как бы!

Где-то под днищем «крота» в глубоком провале, также забитом подвижным псевдоторфянным киселем, мелькнул свет. Далекий, яркий, красный. Бушующее пламя. Разинутая алая пасть. Расщелина без дна, подсвеченная снизу.

Крики и рев (А-а-а! О-о-о! У-у-у! Ы-ы-ы! М-м-м-а-а-а! Гр-р-раур-р! Гр-р-раур-р! Гр-р-раур-р!) сделались громче.

Стас своим особым чувством ощутил волну жара, ударившего по титановой обшивке субтеррины. Что пылает там внизу, в адских глубинах? Кипящая лава? Негаснущие костры под старомодными котлами? Или ядро суперреактора? Может быть, в аду уже никто не топит дровами и углем? Может, там переняли у человечества более эффективные технологии?

Слава богу, они этого не узнали. Во всяком случае, пока. «Крот» проскочил через расщелину, не свалившись вниз.

Зато снизу что-то ринулось к ним, на миг заслонив пламя адского жерла. Что-то огромное и — Гр-р-раур-р! — рычащее. Монстр (или, может быть, монстры?), которого даже Стас со своим особым зрением не сумел толком разглядеть: настолько стремительными и непредсказуемыми были его движения.

Тварь появлялась и исчезала. И появлялась снова. Неслась сквозь рыхлую породу из спрессованных душ так, словно на ее пути вообще не было препятствий. Адский монстр то сливался с колышущейся многоногой и многорукой массой, становясь ее частью, то вырывался из нее, раздирая и разбрасывая в стороны темные бесформенные клочья и комья. Наверное, ЭТО тоже не имело четкой формы. Во всяком случае, Стас никак не мог рассмотреть чудовище.

Преследующее «крота» существо смахивает то ли на гигантскую собаку, то ли на человекоподобного великана. Но определенно, у него была голова пса. Или шакала. Или волка. Или у него было сразу несколько голов. Или это были несколько существ, сросшиеся воедино?

Человеческие крики удалялись, зато рев твари звучал уже совсем близко. Рев, а еще… Да, еще был неприятный скрипучий смех. В паузах между взрыкиваниями собакоподобной твари Стас различил противное хихиканье, похожее на потявкивание, и заметил, как вокруг субтеррины вьются фигуры, отделившиеся от шевелящейся темной массы, сквозь которую продирался «Боевой крот». В длинных костлявых руках вспыхнули факелы, горящие тускло и без дыма.

Глаз выхватывал размытые силуэты, рваные одеяния, вывалившиеся сквозь прорехи отвислые старушечьи груди, морщинистые лица, в чертах которых тоже угадывалось что-то собачье, безумные пустые глаза и беззубые смеющиеся рты. На головах хохочущих старух вместо волос извивались змееподобные отростки, а тощие руки с длинными когтями уже царапали титановую обшивку подземлодки.

От пронзительного скрежета ныли зубы. Краем сознания Стас отметил, что скрежет когтей о металл слышен не только снаружи. Противный звук пробивался внутрь, его без всяких приборов мог слышать весь экипаж «крота».

Было по-настоящему страшно. Все слилось воедино.

— Что?! Что это такое?! — резал по ушам вопль Кати.

— Какого хрена?! — орал Киря. И…

— Что происходит? — Додик. И…

— Вашу ж мать! — Михеич.

— Молчать! — кричал Гришко. — Всем молчать!

— Быстрее! — беззвучно шептал Стас. — Нужно убираться отсюда быстрее!

Невесть откуда взявшиеся сумасшедшие старухи вряд ли смогут расковырять титан, но если до подземлодки доберется собакоподобный монстр…

Монстр рыкнул совсем рядом. Что-то (лапа? челюсть?) ударило в корму. «Крота» тряхнуло так, что Стас едва удержался на ногах.

— Нижний домкрат поврежден! — потерянным голосом доложил Михеич.

Сзади, от кормы, доносился лязг металла и разъяренное рычание. В какой-то миг Стасу удалось разглядеть огромную пасть, грызущую толстую домкратную лапу.

— Полный вперед! — рвал глотку Гришко, стуча по кнопкам и щелкая тумблерами. — Самый полный! Додик! Михеич! Снять ограничители. Бур и двигательную — на максимальную! Приготовиться к экстренному подъему. Выполнять!

Стас отстраненно слушал приказы полковника.

Теперь «крот» сильно задрал нос и рвался вверх.

Вот только отпустят ли его туда?

Отсюда.

Непробиваемые твердые минералы, вроде бы, больше не преграждали путь, но сейчас не они были проблемой.

— Киря, пулемет и кормовую торпеду к бою!

— Что? — удивился начохр.

— К бою, я сказал!

Стас покосился на Гришко. Полковник тронулся рассудком? Пулемет — это вообще-то оружие наземного боя. Под землей от него толку мало. Хотя в этих предадовых недрах («Мы как бы на поверхности и как бы нет», — вспомнились слова Кати. Так она определила обстановку за бортом), может, и удастся выпустить очередь-другую. Но удастся ли чего-то добиться? Да и торпеды вряд ли предназначены для того, чтобы уничтожать или отпугивать адских тварей. Эти твари ведь не мутанты.

Или все же мутанты, невесть как забравшиеся на такую глубину?

Или после атомной развлекухи сгинувшего человечества уже мутируют сами земные глубины, порождая в себе адских созданий? Порождая и выпуская их из запечатанной Геенны.

— Стас, мы сможем отстреливаться? — Гришко смотрел на него. Стас — на Гришко. — Здесь сможем?

А ничего другого и не оставалось.

— Не знаю, — честно сказал Стас.

Стас видел особым зрением, как выдвинулась турель с двумя спаренными пулеметами. Субстанция, сквозь которую они шли, этому, вроде, не препятствовала. Но что будет дальше?

— Киря, огонь! — приказал Гришко.

— Куда? — растерянный голос начохра. — Куда стрелять-то? Ничего не вижу!

— Куда? — Стас почувствовал, как его дернули за рукав. Увидел искаженное лицо полковника. Гришко смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Куда стрелять, Стас?

— Неважно куда, — он пожал плечами.

Все равно это бесполезно.

— Куда?! — Гришко тряхнул его сильнее. — Где они? Эти? Ты видишь? Куда стрелять?

Ну, если это так необходимо для успокоения полковничьей совести…

— Можно просто назад, — ответил Стас.

Там, сзади, зубастая пасть все еще грызла домкратную лапу. Да и старухи со змеиными волосами переместились к корме, словно подзадоривая адского монстра.

— Киря, задняя полусфера твоя! — заорал полковник. — Вся полусфера! Огонь!

Из открывшейся боевой амбразуры загрохотал пулемет.

Стас видел особым зрением, как пули вязли в темной массе, окутывавшей «крота», и летели медленно. Будто ползли, а не летели. Пулевые отверстия сразу затягивались, так же, как и рваный кильватерный след субтеррины.

Змееволосые старухи двигались быстрее замедляющихся пуль и с хохотом ловили их руками.

— Это бесполезно, — сказал Стас Гришко.

— Киря! — закричал полковник. — Торпедой — пли!

«Пху-у-м!» — «Боевой крот» выплюнул подземную торпеду. Сама похожая на миниатюрную субтеррину, она, жужжа и вращая носовым буром, ввинтилась в шевелящуюся субстанцию за кормой. Кажется, торпеду попыталась поймать клыкастая пасть.

Взрыв прогремел где-то сзади. Не очень далеко.

Стас видел, как в месиве спрессованных душ образовалась прореха и завертелись темные клочья, похожие на большие комья золы.

В корму ударила взрывная волна. «Боевой крот» словно получил пинок, ускоривший его движение. Воя и размахивая руками, с обшивки субтеррины слетели змееволосые старухи. Позади коротко рыкнуло и злобно взвыло собакоподобное существо.

И все закончилось.

Как отсекло!

Теперь Стас слышал особым слухом только визг буров, скрежет шнека и лязг домкратных толчковых лап.

А как же адские создания?

Отстали? Да неужели?

Испугались? Или все же дело в другом?

В том, например, что границы адского предбанника заканчиваются… пока заканчиваются где-то здесь, на незримой черте, которую пересек «БК-7».

— Порода! — радостно закричала из динамика Катя. — Твердая порода! Мы входим в породу!

Да, все так. Порода оказалась достаточно твердой, чтобы понять: это уже не аморфная субстанция спрессованных грешных душ, из которой они вырвались. Но и той непробиваемой стеной, которую не мог пробурить «крот», она не была тоже.

Субтеррина привычно завибрировала. Стас больше не видел снаружи ни пугающих пустот, ни темной подвижной массы. Только однообразные унылые пласты податливого грунта. Сквозь них подземная лодка, идущая на максимальной мощности, пробивалась легко и быстро.

— Все кончилось? — спросил Гришко, как-то странно глядя на Стаса. Голос полковника был тихим и уставшим. — ЭТО уже закончилось?

— Да, — ответил Стас. — ЭТО закончилось.

Ад остался где-то сзади и внизу. За ними больше никто не гнался.

— Ты уверен? — уточнил полковник.

Стас пожал плечами:

— Я больше не вижу и не слышу ничего… Ничего ТАКОГО. Опасности нет.

Пока, во всяком случае.

— Хорошо. — Гришко кивнул и склонился к микрофону внутренней связи: — Стоп машина.

«Боевой крот» остановился. Гул и вибрация стихли.

— Выйди, — велел Гришко Стасу.

Стас удивленно посмотрел на полковника. Опасность миновала и нужда в живом локаторе отпала?

А если снова что-нибудь стрясется?

— Давай-давай, Стас, отдохни, — поторопил полковник. — Понадобишься — позову.

Ага, вот в чем дело. Опять секретики, значит… О нем снова хотят поговорить без его участия. Вернее, о его новых способностях. Да и обо всем остальном, наверное, тоже. У тех, кто заглянул в ад и сумел вырваться из преисподней живыми, найдутся темы для обсуждения.

Сейчас его выставляли именно потому, что угрозы нет и появилась передышка. Выставляли, чтобы перетереть все по-быстренькому, пока не нарисовалась новая проблема, с которой не справиться без помощи Стаса.

Гришко, кстати, даже не думал скрывать своих намерений. К чему скрывать очевидное?

— Все ко мне, — приказал он в микрофон. — Есть разговор. Конец связи.

Конец был полный: полковник вырубил внутреннюю связь.

— Ты иди-иди, — не глядя на Стаса, произнес Гришко. — К тебе приказ не относится. Тебе надо отдохнуть, нам надо поговорить.

Стас вышел из отсека, когда экипаж уже начал стягиваться на собрание. Киря, Катя, Михеич, Додик, Вера, Таня. И — никак не разминуться.

На него смотрели косо и настороженно. «А ведь могли бы и поблагодарить», — с обидой подумал Стас.

Начохр посторонился, уступая дорогу. А Киря-то боится!

Стаса, впрочем, опасался не только Киря. Катя тоже отшатнулась от него, как от чумного.

По коридору разнесся грохот захлопнувшейся двери. Собрание «ашников» закрылось. Отгородилось от «гэшника».

Дверь отсека управления, в отличие от коридорных переборчатых дверей с двусторонними неблокируемыми кольцевыми гермозапорами, можно было задраить изнутри так, что снаружи уже не откроешь. Ее и задраили.

Вот так… Стас вздохнул. Он стал нужным, он стал полезным, но что от этого изменилось? А ничего. Даже появилось ощущение, что сейчас он оказался большим аутсайдером, чем был до сих пор.

Стас саданул кулаком по мертвому металлу перегородки.

Бум!

«Бум-м», — раздалось за спиной.

— Ты опять здесь, Колдун? — спросил Стас, не поворачиваясь.

— А где мне еще быть? — вопросом на вопрос ответил Илья.

Стас повернулся. По губам скользнула невеселая улыбка. Черт с тобой, Гришко. И с вами, Катя и Киря. И с остальными. Ему, Стасу, тоже есть с кем посекретничать. И есть что обсудить.

В руках Колдуна покачивался бубен, в который только что стукнули. Бесшумно колыхалась, словно от сквозняка, одежда из шкур и побрякушек. Хотя никакого сквозняка здесь, конечно, не было. Даже движение воздуха из вентиляции почти не ощущалось. Впрочем, у мертвых свои сквозняки.

— Ты не остался там, внизу? — Стас смотрел на призрака, который сейчас вовсе не казался таковым.

— Мне там делать нечего, — пожал плечами Илья. — Да и места для меня там не нашлось бы.

— Потому что ты умер здесь?

— Не в этом дело. — Колдун поморщился. — Там вообще не хватает места. Может, поэтому на поверхности и расплодилось столько мутантов. Грешным душам нужно какое-нибудь пристанище.

Недолгая пауза, которую Стас не стал прерывать.

— Наверное, для исковерканных душ идеально подходят исковерканные тела. А звери в людском обличье после смерти становятся просто нелюдями. Любопытная теория реинкарнации, как считаешь? — Колдун вяло улыбнулся.

Стас никак не считал.

— Внизу был ад? — спросил он.

— А ты сам что думаешь?

Действительно, дурацкий и неуместный вопрос.

— Но как такое могло случиться?

— Какое такое?

— Издеваешься? — с упреком сказал Стас. — Мы чуть не провалились в преисподнюю!

— Вообще-то не совсем так, — голова Ильи качнулась вправо-влево. — Это преисподняя чуть не дотянулась до вас.

«„До нас“ он не сказал, — отметил про себя Стас, — сказал „до вас“».

— В каком смысле «чуть не дотянулась»? Я думал, в ад приходят грешники, а не ад идет к ним.

— Ну, так было раньше. — Колдун снова улыбнулся — слабо, неубедительно и печально. Совсем не так, как улыбался при жизни. — Раньше ад был ниже. Причем ниже настолько, что ваше титановое корыто («Опять „ваше“», — сделал еще одну мысленную пометку Стас) никогда бы до него не докопалось. Но сейчас все изменилось.

— Что все?

— После того, что мы сотворили с нашим миром…

Ага, а теперь — «мы», теперь — «с нашим».

— В общем, слишком много грешников разом отправилось в ад. А что происходит, когда мощный напор давит на плотину? Правильно, плотину прорывает. — Колдун вздохнул и продолжил: — Адские глубины не такие уж и бездонные. А человеческий грех постоянно растет и приумножается. Не всех грешников можно упрятать под землей. Ад трещит по швам, Станислав. Да ты и сам видел одну из таких трещин.

Стас вспомнил пышущий жаром красный провал, над которым прошла субтеррина. Вот, значит, что это было.

— Даже огненная геенна не способна поглотить и переварить всех. В нижнем мире стало слишком тесно. Все, что копилось в нем тысячелетия, уже не помещается там и лезет наружу, как перебродившая брага. Мертвецы, их стражи, их пламя… Уровень ада поднимается, как уровень воды при наводнении. Когда-нибудь весь мир потонет в преисподней.

М-да, печальные перспективы.

— Там, внизу… — Стас запнулся. — Мы пробивались через… — Запнулся снова. — Не знаю. Такое непонятное, аморфное. Мне показалось, это были спрессованные души.

— Ты это хорошо почувствовал, — одобрительно кивнул Колдун. — Правильно почувствовал. Даже в аду есть шлак, который выдавливается наверх в первую очередь. Никчемная пена никчемных душонок.

— И за нами гнались… Кто-то… — Стас наморщился вспоминая. — Какие-то старухи со змеями на головах и факелами в руках.

— Вероятно, эринии.

— Кто? — удивился Стас.

— Богини злобы и мести. Они злились и мстили. Вы влезли на их территорию.

— Еще была собака. Огромная. Или собаки какие-то. Или волк. Или волки. Кто это?

Колдун пожал плечами:

— Точно не знаю, но какая разница? Цербер или Анубис, псы Аннуна или волки Корочуна, четырехглазые собаки Ямы или демоны-аралезы, псоглавцы-кинокефалы, вервольфы или волкоподобные слуги Ферсу.

Стас уставился на Колдуна. О чем это он? О ком?

— Ну, или просто мутанты, — закончил тот.

— Просто мутанты?

Колдун качнул головой и бубном:

— После того, что случилось на поверхности, мутации происходят даже в преисподней.

— Ты так много знаешь, — пробормотал Стас.

И знания эти были явно не из области психологии.

— Много, — согласился Илья. — Настоящее познание начинается после смерти. Только не всегда оно приносит радость. Верно говорят, что во многих знаниях — многие печали.

Стас невесело усмехнулся:

— А мне вот и сейчас радоваться не с чего.

Колдун понимающе кивнул:

— Никак не можешь стать здесь своим парнем? Или уже не очень хочется?

«Не можешь?» «Не хочется?» Каков будет правильный ответ? Стас тряхнул головой:

— Пока я не был нужен, на меня смотрели, как на пустое место. Теперь, когда без меня нельзя обойтись, меня выставляют за дверь и о чем-то шушукаются за моей спиной. Это справедливо?

— Это обычно. На самом деле быть лишним и быть незаменимым — это почти одно и то же. От лишних нет пользы, от незаменимых есть зависимость. А люди не любят бесполезных так же, как и тех, от кого зависят во всем. Первых не воспринимают всерьез, вторых опасаются. Поэтому и те, и другие обречены держаться особняком. Тебя сейчас сторонятся потому, что ты видишь и слышишь больше других и больше других знаешь. И это понятно. Твои видения внушают страх окружающим, твои знания их тревожат. Никто ведь не может повлиять на то, как ты используешь свои возможности и своё знание.

Стас слушал и молчал.

— Ты хотел перейти из сектора «Г» в сектор «А», но в своем стремлении перескочил «ашный» уровень и ушел дальше, а назад уже не вернуться. Поэтому просто будь тем, кем являешься.

— Быть, кем являешься, и теряться в догадках о том, что говорят обо мне другие?

Колдун задумчиво погладил бубен колотушкой:

— Тебя это так сильно беспокоит?

— Не знаю. Беспокоит вряд ли. Мне просто неприятно, что от меня запираются, как от какого-то ожившего мертвеца… Извини, Колдун. Не принимай на свой счет.

— Ничего. — Илья скупо улыбнулся и сразу посерьезнел. — Но вообще-то я полагал, что ты будешь умнее, Станислав. Да и о полковнике я был лучшего мнения.

— Не понял.

— Разве закрытые двери мешают тебе видеть? Разве для того, чтобы слышать, тебе обязательно нужна включенная внутренняя связь?

Стас нахмурился:

— Вообще-то я вижу и слышу то, что происходит ВНЕ «крота», а не ВНУТРИ.

— Ты просто не пробовал смотреть и слушать внутри. Попробуй, если хочешь.

Стас задумался. Хочет ли он? Нет? Попробовать? Не стоит? Даже если на самом деле он этого не хочет, надо знать ВСЕ свои возможности. Значит, придется попробовать.

— Хорошо, Колдун, я…

Подняв глаза, Стас обнаружил, что Ильи рядом нет. Колдун умел уходить, когда переставал быть нужным. Или когда нужда в нем была особенно сильной.

— Я попытаюсь, — сказал Стас самому себе.

— Согласен, происходят странные вещи, которые происходить не должны… — Пар был выпущен. Взмахом руки Гришко заставил взволнованных подчиненных замолчать и теперь говорил сам. — Но они все-таки происходят, и с ними приходится считаться.

— Да уж приходится, етить, — пробурчал Михеич. — Куда деваться-то?

— Только разговор сейчас не об этом, а о Стасе. — Гришко вернул беседу в нужное русло. — Я рассказал, на что способен «гэшник». Теперь нужно решить, что с ним делать.

— Я бы вышвырнул его на хрен через ДУК-камеру, — высказал свое видение Киря. — Без него спокойнее будет. А то неуютно как-то с таким типом в одной лодке.

Полковник кивнул:

— Стас ведет себя не… ну, скажем, не совсем обычно. Однако он помогает решать проблемы. Некоторые из них, во всяком случае.

— Помогает решать или усугубляет их? — уточнила Катя.

Голос акустика прозвучал негромко, но девушку услышали все.

— Вообще-то он вытащил нас из ада, — напомнил Гришко.

Это было правдой. Если бы Стас вовремя не поднял тревогу, неизвестно, что случилось бы с «Боевым кротом» и его экипажем.

— Вообще-то он чуть не затащил нас в ад, — парировала Катя.

И это тоже было правдой: именно благодаря Стасу «крот» вошел в проем, который оказался воротами в преисподнюю.

— Не думаю, что это было его целью, — пожал плечами Гришко. — Он просто видит и слышит то, чего не замечают другие.

— Просто видит и слышит? — Катя не сдавалась. — А может, он привлекает то, что видит и слышит? Может, он притягивает это?

— Кто-нибудь еще так думает? — Гришко обвел взглядом собравшихся.

— Мне этот Хвостопад не понравился с самого начала, — вставил Киря, — а сейчас нравится еще меньше.

— Я не спрашиваю, кому он нравится, а кому нет, — поморщился Гришко. — Я спрашиваю, что вы думаете о Стасе.

— Да ничего я о нем не думаю. — Киря отвернулся. — О таком думать — думалка отвалится.

— Ну, я не знаю, — прошамкал Додик. — Парень непростой, конечно. Сильно доверять я бы ему не стал, но его возможности нам еще пригодятся.

— Только с этим щенком надо держать ухо востро, — ворчливо добавил Михеич. — Всегда.

— Таня? — Гришко посмотрел на медика.

Татьяна бросила взгляд на Кирю. Взглянула на Катю. Ответила:

— Раньше он был мне безразличен, потом стал противен. Теперь мне страшно, когда Стас рядом. Я согласна с Катей: мне кажется, он навлечет на нас беду.

Гришко посмотрел на Веру.

Связистка промолчала. Ее мнение редко отличалось от его мнения, а свою точку зрения полковник еще не высказывал. Однако от цепкого взгляда Гришко не укрылось, как Вера передернула плечами и покосилась на запертую дверь отсека. Значит, тоже боится.

— Еще кто-нибудь хочет высказаться?

Снова попытался Киря:

— Этот Хвостопад или просто псих или…

— «Или». — Гришко решил наконец поставить точку в затянувшейся беседе. — Я все-таки думаю — «или». Его привел Колдун. Колдун сказал, что он полезен. И, как говорит Стас, Илья общается с ним до сих пор. Этому можно верить или не верить, но если Колдун что-то разглядел в парне и если он выбрал именно его, значит, в Стасе действительно есть потенциал, от которого глупо было бы отказываться. Короче, так. Стас теперь — член команды, за которым, однако, нужен особый присмотр. И присматривать за ним будем мы все. Киря, позови его.

Запертая дверь открылась.

— Заходи, Хвостопад!

Стас усмехнулся: за нарочито-развязным тоном Кири безошибочно угадывался страх.

Начохр посторонился, пропуская его.

Стас вошел. На него по-прежнему смотрели с опаской. Сам он старался ни на кого не смотреть. Не потому что боялся. Просто не хотелось. Насмотрелся уже. И наслушался.

— Мы говорили о тебе, — обратился к нему Гришко.

— Я знаю. Видел. Слышал.

Полковник кивнул. Он не выглядел удивленным. Разве что немного огорченным. Остальные обменялись тревожными взглядами.

— Понятно, — задумчиво произнес Гришко.

Стасу тоже стало все понятно:

— Что, полковник, проверял, смогу ли я видеть и слышать внутри «крота»?

Вот для чего на самом деле все это было затеяно. И секретный совет, и запертая дверь, и отключенная внутренняя связь.

— Я должен знать, на что способен новый член экипажа, — ничуть не смутился Гришко.

Что ж, все правильно, все логично. Если его действительно принимают в экипаж.

— Погодите-погодите! — заволновалась Катя. — Так он что же, может за нами подсматривать и подслушивать?

Кажется, неприязнь и страх к нему навсегда поселились в глазах акустика. Стас вздохнул. А ведь ему дико нравились эти глаза. Да чего уж там — они нравятся ему до сих пор.

— Вот же гадство! — скривилась Таня.

— Не бойтесь, девушки, за вами подглядывать не буду, — зло съязвил Стас.

Обе вспыхнули, но промолчали, а сам он не почувствовал никакого удовлетворения от этой маленькой мести.

— Всем занять свои места, — хмуро приказал Гришко. — Стас, ты останься.

Экипаж покинул отсек управления. Стас встал возле кресла полковника. Похоже, теперь его рабочее место будет здесь. И, наверное, не только рабочее. О жилом отсеке с узкой койкой придется забыть. Во всяком случае, до тех пор, пока Гришко нуждается в живом радаре.

— Приготовиться к старту! — приказал полковник в микрофон.

Руки Гришко как маленькие мутантики забегали по пульту управления. Стас наблюдал за ними. Мало ли… Может, пригодится. Может, когда-нибудь придется вести «крота» самому.