Истинные (не) изменяют в марте (СИ)

Глава 19

Пару секунд Гейден Аурус задумчиво рассматривает пижонские усы Кейндагеля у меня на ладони. Потом спрашивает:

– Что у вас происходит? Что это за субъект? С чего он вообще решил, что я должен изменить вам меру пресечения из-за инцидента с песком? И почему вы позволяете доводить до подобного, зная, что вы под следствием?

Тон у судьи по-прежнему холодный, но вопросов как-то многовато. Я даже не знаю, в какой последовательности на них отвечать! И почему все это вообще начало его беспокоить?

– Знаете, тут очень долго всего объяснять, так что спасибо за помощь, я побегу, – пытаюсь отговориться я, но это, разумеется, не срабатывает.

– Почему вы дрожите? Вы все-таки во что-то ввязались?

­Ну и какого ответа он ждет? «Не берите меня за руку – не буду дрожать?». Мне это, может, забыть сложнее, чем усы соседа!

В итоге я все-таки начинаю пересказывать историю с песком. Хотя выглядит это, конечно, странно – мы с судьей стоим у его повозки, под фонарем, и обсуждаем наполнитель для кошачьих лотков. Просто я от стресса начала издалека. Ну и нужно же было объяснить, что мы никак не могли обойтись без песка.

Но я даже представить не могла, что моривилльский судья эту беседу поддержит!

– Не уверен, что древесные стружки это удачный выбор, – со знанием дела заявляет Гейден Аурус, выслушав про фиаско с лесопилкой. – Они остаются на лапах и разносятся по всему дому. Но этот недостаток есть и у песка, к тому же песок тяжелый и не держит запах. Мой брат – у него пять кошек – использует глиняный наполнитель, зачарованный на поглощение запаха.

– Спасибо, попробую, – бормочу я, пытаясь как-то уложить в голове то, что дядя Реналя, оказывается, может разговаривать со мной длинными предложениями. Да еще и на такие специфические темы. – В общем, не сложилось у нас со стружками, вот и пришлось…

Пересказываю всю эпопею с кражей песка в красках и в лицах – и ловлю на суровом лице судьи тень улыбки. Кажется, у него это сразу минус десять лет к возрасту. Но не точно – под фонарем плохо видно.

– Впечатляет, госпожа Марианна, – качает головой судья. – Сегодня кража песка, а завтра что, кража навоза? И почему, собственно, кража? Вы же имеете право просто так брать песок. Кажется, я напрасно отпустил этого субъекта так быстро. Видите ли, мне показалось, он вас пугает.

«Он вас пугает»! Определенно, я перестала понимать Гейдена Ауруса. Скажи так кто-то другой, я бы решила, что это забота. Но как же непривычно чувствовать что-то подобное от судьи!

– Кор Кейндагель утверждает, что берег и река это его частная собственность, – говорю я, понимая, что пауза затянулась. – У меня дома реки не забирают, закон не разрешает. А тут, в Моривилле, получается, можно. Этот хлыщ… то есть сосед, он даже документы мне показал. По схеме видно, что река – его.

– А сервитут?

Слово знакомое. Кажется, в мире, откуда я родом, оно тоже в ходу. Гейден Аурус коротко – снова коротко! – рассказывает, что да, земельные участки под реками и озерами могут быть в частной собственности, но по берегам магистрат устанавливает сервитуты – право ограниченного пользования чужим участком. Сервитут нужен, чтобы люди могли спокойно пользоваться рекой. То есть водой, песком и так далее. И если он установлен, то мы можем спокойно брать песок на нужды приюта – в разумных пределах, конечно же.

– Карта публичных сервитутов Моривилля и пригородов вывешена в здании магистрата. Сейчас я велю Айку доехать до приюта и предупредить ваших домашних, чтобы не волновались, и мы с вами проедем, посмотрим. Не спорьте, – резко говорит судья, поймав мой взгляд. – Это лучше прояснить немедленно. Я сам вас отвезу.

Киваю, и Гейден Аурус идет к дому. Смотрю ему вслед, а в голове мелькают не самые радужные мысли: кажется, Кор Кейндагель готов на все, чтобы заставить меня подписать документы по приюту. В том числе изворачиваться и врать.

А что насчет Гейдена Ауруса? Моривилльский судья прогнал соседушку и хочет помочь мне с сервитутами – почему? Не удалось подкупить – решил втереться в доверие? Чтобы использовать в своих интересах?

Вспоминаю его жесткие холодные пальцы, вцепившиеся в мою руку, резкий тон, острый ледяной взгляд, лишь немного смягчившийся за время нашей беседы. Сдается мне, так в доверие не втираются! Да и зачем так сложно? Гораздо проще отправить меня в тюрьму.

И все же…

Когда судья возвращается и предлагает сесть в повозку, я понимаю, что должна хотя бы поблагодарить его за помощь с соседушкой-хлыщом. Я ведь была абсолютно уверена, что после всего, случившегося между нами, он поддержит Кейндагеля!

… и Кейндагель тоже был в этом уверен.

Точнее, даже не в этом, а в том, что я настолько боюсь Гейдена Ауруса, что соглашусь на что угодно, лишь бы не оказаться в его лапах! То есть в лапах правосудия, конечно же. Именно поэтому сосед и привез меня сюда.

Вот только я не хожу по Моривиллю, рассказывая налево и направо, что, мол, «боюсь судью до дрожи в поджилках, а еще готова подписывать вот прям все, лишь бы снова не оказаться в тюрьме».

Так что одно из двух: либо эта маленькая постановка все-таки затеяна самим Гейденом Аурусом, чтобы «навести мосты» и попробовать урегулировать конфликт между мной и Реналем не с помощью шантажа и угроз, а через «Марианна, я помог вам с приютом, а вы помогите моему племяннику».

Либо… либо дома Лиску и Джади ждет непростой разговор.

И в первую очередь, конечно, Джади.