Искры тьмы. Часть 3

Глава 11. Горечь.

— Мы его сделали, — довольный голос Макса в наушнике остался без ответа. — Живой еще, сука.

— Кандалы на него наденьте, — сказал я и не узнал свой голос. — Жень, рация жива?

— Да, — кивнул друг, стараясь не смотреть мне в глаза. — В штаб ни одна мина не попала.

Поднявшись на ноги, я ровной походкой направился в поселок. Боль от ранения уже не так сильно тревожила и даже где-то стала теряться в той пустоте, что поселилась у меня на душе. Стоило мне пройти за ворота, как в глаза бросились те разрушения, которые принесло нападение. Несколько домов полуразрушены, вдоль стены лежат тела охранников, а земля перепахана взрывами. Я не стал акцентировать на этом внимание и зашел в штаб, после чего добрался до рации. Спустя несколько минут вызова на том конце наконец-то раздался голос майора.

— Клименков на связи, — недовольно проворчал он. — Что случилось, Серый?

— На нас напали, — ровным голосом заговорил я. — Поселок обстрелян минометами, работали крупнокалиберные винтовки. Есть раненые и убитые. Свитки воскрешения у вас есть? Возьму за любую плату.

— Что? Погоди..., — десяток секунд тишины и майор вновь на связи. — Так, насколько всё серьезно? Высылать группу на помощь?

— Не стоит, — ответил я. — Нападение отбили, нужны свитки на воскрешение. Много погибших и раненых.

— Серый, у нас таких нет, — громко сглотнув, потерянно ответил Клименков. — Кто хоть нападал? Живых взять удалось? Может лекарей отправить?

— Вот лекари будут кстати, — кивнул я, позволив себе кривую ухмылку. — Пленных взяли, сейчас работать с ними буду.

— Серый, я..., — майор глубоко вздохнул и продолжил, — черт и выбраться к вам сейчас не получится.

— Ладно, это всё уже не имеет значения, — спокойно сказал. — За лекарей спасибо. Конец связи.

Отключив рацию, я тяжело вздохнул и вышел наружу. Монумент Макса гудел неподалеку и возле него рядами лежали раненые. Заметно в стороне, за разрушенным вторым домом складывались мертвые тела. Сглотнув неожиданно появившийся комок в горле, я прошел туда и сразу же увидел её. Алена лежала на спине, и нетронутым осталось лишь лицо. Всё остальное тело больше походило на месиво, и мне стоило больших трудов не отвести взгляд. Я собрался с силами и подошел ближе. Её открытые глаза смотрели на меня с укором и, кажется, мольбой. Я прекрасно понимал, что это бред бьющегося в агонии разума, но ничего с собой поделать не мог.

Через несколько минут, которые я безотрывно смотрел на девушку, подошло двое мужиков, и положили рядом еще одно тело. Девочка лет семи с разукрашенными в разные цвета ногтями. Увидев это, затуманенный разум наконец-то начал работать и до меня дошло понимание того, что аурный взгляд может помочь с поиском людей под завалами домов.

Примерно часа через четыре, когда с поисками было закончено, я стоял над растянутой черной пленкой, на которой были уложены тела погибших. Тридцать семь человек, из которых двенадцать детей. Подоспевшие лекари от военных смогли вытянуть самых тяжелых, буквально вытаскивая с того света еще два десятка человек. Я не мог смотреть в глаза окружающим, да и не пытался быть утешителем для всех. Руки мои были по локоть в крови от перетаскивания тел, а мысли так и вовсе отдавали легким безумием.

— Серый, кострище почти сложено, — раздался пустой голос Макса в наушнике.

— Принял, — потеряно ответил я.

Спустя десяток секунд к пленке подошло два незнакомых мне парня, которые попытались поднять одно из мертвых тел, видимо, чтобы унести на сожжение, но поскользнувшись в крови, оба нелепо рухнули на землю.

— Не трогайте тела, я сам, — вновь удивляясь своему голосу, твердо сказал я. — Лучше с костром помогите.

Парни, молча, и как-то испуганно кивнули, после чего шустро пропали из поля моего зрения. Я же собрался с силами и, подхватив на руки тело двенадцатилетнего мальчишки, понес его за стену. Так, раз за разом, перенося то целые тела, то их части я за сорок минут справился со всем. Взгляд, направленный в землю, нежелание поддерживать разговор и апатия.

— Слав, скажешь что-нибудь? — голос Женьки застал меня врасплох и я лишь потерянно покачал головой.

Друг кивнул, словно принимая мою скорбь, и поднес зажженный факел к массивному кострищу. Вокруг собрались практически все жители поселка, а в окружении стояли военные Клименкова. В этот час никто не посмел нас тревожить. Мы провожали в последний путь тех, кого не смогли защитить. Тех, кого не смог защитить я.

Когда всё было закончено, а ветер унес пепел, я вернулся в свой дом, прошел на кухню и без сил опустился на пол. Чувствуя моё состояние, под руку подлез и Демон. Спустя несколько секунд подошел Зевс и забрался на колени. Еще через минуту и Сэм почтил меня своим присутствием, улегшись рядом с ногами. Еле слышное поскуливание пса, урчание котов и кресло, в котором совсем недавно сидела Алена.

— Танатос, — тихо произнес я, даже не надеясь на его появление.

Прошло ровно пять секунд, как свет моргнул, на мгновение, пропав вовсе, а когда в доме вновь стало светло, передо мной, отперевшись о дверной проем, стоял бог. Он выглядел как обычно, только, пожалуй, глаза его были человеческими.

— Сочувствую твоей потере, — произнес он, и я поверил в его сочувствие. — Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы просить меня об их воскрешении?

— Нет, — медленно покачал я головой. — Есть же свитки воскрешения. Если хочешь, я стану твоим верховным жрецом, выполню любой долбанный квест.

— Это так не работает, — ответил бог, не сводя с меня взгляда. — Чтобы я мог давать тебе квесты, в награду у которых будет свиток на воскрешение нужен десятый уровень лояльности. Таковы правила игры и как бы мне того не хотелось, но я не могу их нарушать. Больше не могу.

И вроде бы Танатос не сказал большего, но я прекрасно понял его недосказанность. Вот он тот баланс, о котором всегда идет речь. Не пойди я или Макс против системы в попытке вернуть меня, возможно, в подобной ситуации Танатос и мог бы пойти навстречу. Сейчас же, на достижение десятого уровня у меня есть два дня, и подобное выглядит слишком нереально.

— Какие бы между нами не были отношения, — продолжил бог спустя секунду, — но я не враг тебе. Душа Алены не ушла во тьму и не стала принадлежать одному из богов. Через несколько дней она уйдет на перерождение и вернется вновь, только вот ты сам понимаешь, что это значит.

— Да, — кивнул я, представляя девушку в виде НПС. — Ладно, у меня еще есть незаконченные дела.

Поднявшись на ноги я глубоко вздохнул и порывшись в шкафах, достал кинжал Танатоса.

— У меня будет небольшая просьба, — повернувшись к богу, ровно произнес я. — Можешь сделать, чтоб эффект высасывания был более, скажем так, пугающим?

— Вот такой подход мне нравится больше, — оскалился в улыбке Танатос. Его глаза на несколько секунд заволокло чернотой, рукоять кинжала на мгновение стала горячей, но почти сразу это прошло. — Заканчивай уже этот квест. Поверь, золотая шкатулка тебя не разочарует.

— Для неё мне нужен тридцатый уровень, — пожал я плечами. — Свободных слотов для умений больше нет.

— А кто тебе сказал, что из золотой шкатулки ты получишь активное умение? — хмыкнул бог и в ту же секунду растворился, оставив после себя лишь недолгий шелест сотен крыльев.

По пути из дома я захватил с собой арбалет, меч и только после этого вышел наружу. Раз Танатос испарился так рано, то и останется без информации о том, что я, кажется, нашел ему клиента на пост верховного жреца. Тот мужик из данжа, который мотался по горячим точкам в поисках себя, чем-то неуловимо меня зацепил. Посмотрим, каков он на самом деле, а там, может я смогу показать ему его путь.

Первой точкой на моём пути стало здание штаба. Зайдя внутрь, я даже и не удивился, когда увидел сидящими за столом Женьку, Макса и Мишу. Парни в тишине распивали бутылку коньяка, лишь изредка обмениваясь пустыми фразами.

— Пленники где? — спросил я, стараясь не давать злости вырваться наружу.

— В бане за пятым домом, — немного рассеянно бросил Макс. — Ты сам-то как?

— Нормально, — сказал, как отрезал. — Пойду, пообщаюсь.

— Я с тобой, — тяжело поднялся друг.

— Не стоит, — медленно покачал я головой. — Церемониться с ними я не буду, а видеть пытки тебе не к чему.

— Я пойду, — выдохнул Миша. — Не маленький чай.

— Ладно, — не стал спорить Макс, возвращаясь на место.

— Жень, Олеська как? — спросил я совсем поникшего парня.

— Живая, — криво усмехнулся он. — Лекари от военных всех на ноги поставили, даже самых тяжелых. Жаль, что воскрешать они не умеют.

Очередная стопка была опрокинута им без лишних слов и попыток закусить.

— Вдоль стены мои ребята стоят, — решил уточнить Миша. — Всех в караул загнал. Насчет этого можешь не беспокоиться.

— Лады, — кивнул я, совершенно без эмоций. — Тогда погнали.

Мы покинули штаб и направились прямо к озвученному месту. Возле него стояла пара наших мужиков с оружием, а так же, совсем неподалеку разместилось пятеро молодых парней от военных. Все, как на подбор, суровые вояки пятнадцатого уровня каждый. Вместе с лекарями приехал и Синий со своей цветной группой, так что с этой стороны я был спокоен. Мы обменялись кивками и отпустив двух наших, прошли с Мишей в баню. Они, надо отдать должное, были построены основательно и с размахом. Просторное помещение для отдыха, комната с небольшим бассейном и парилка.

— Здорова ублюдки, — с улыбки начал я, заходя к пленникам.

Те сидели связанными по рукам и ногам, в несколько пар наручников с цепями и кандалами. Рты мы им не закрывали, но сейчас никто и не думал что-либо говорить. Лишь злые взгляды, направленные на меня и нелепые попытки порвать цепи от девятнадцати уровневого бойца. Остальные были уровнем поменьше. Всего четыре человека, двое из которых были девятого, один двенадцатого и тот самый снайпер, приставленный, видимо, чтобы меня добить.

— Эники-Бэники ели вареники, — начал я считать, показывая пальцем поочередно на каждого.

Когда рука остановился указывая на одного из девятых, я взял у стены стул и развернув его спинкой вперед, сел прямо напротив него. Тот стоял на коленях, с завязанными за спиной руками и сцепленными наручниками ногами. Еще несколько оборотов цепи стягивало их между собой, лишая пленников возможности встать на ноги.

— Знаешь, что это такое? — достав из-за пояса нож Танатоса, спросил я. — Ай, в принципе не важно.

Короткий замах и кинжал вход в подбородок парня лет двадцати, после чего начинает в прямом смысле его выпивать. Жуткие конвульсии начались практически сразу, а раздавшийся крик боли смолк только спустя десять секунд. Тело полностью иссохло, превращаясь в подобие мумии, но, что самое интересное, всё это время пленник был жив. Лишь спустя полминуты, кода кинжал закончил, его глаза наконец-то померкли. Я вырвал клинок и из тела пленника, от чего оно потеряло упор и с гулким звуком рухнуло на пол. Вновь подхватив стул, я развернул его уже нормально и чуть отодвинувшись, уселся на него, пристально наблюдая за реакцией оставшейся тройки.

— Такие дела, — подвел я итог сему действию. — Не знаю, в курсе ли вы или нет, но душа каждого погибшего после прихода тьмы имеет несколько вариантов пути. Первый и, пожалуй, самый неплохой это перерождение в непися. Да, вы потеряете себя, как личность, но, в какой-то мере останетесь собой. Фактически это жизнь с чистого листа, без ваших прошлых грехов и ошибок, да. Второй путь — это путь тьмы. После смерти ваша душа уходит во тьму, чтобы после превратиться в одного из темных. Так себе судьба, скажу я вам. Ну и третий путь, тот, по которому сейчас пошел ваш товарищ, это путь еды. Этот клинок вырывает душу из тела и отправляет её прямиком Танатосу. Ну а для богов наши души довольно неплохая подпитка на пути собственного возвышения.

Тишина, разлившаяся по бане, была бальзамом для моих ушей. В глазах этих троих я видел многое, но нужного там не было.

— Время за полночь и вам осталось три пути, — напел Миша слова из песни.

— Пошел ты нахер, — сплюнул в мою сторону самый прокаченный из тройки. Снайпер, который должен был меня убить.

— Миш, прострели ему колени, — тяжело вздохнул я. — Не нравится он мне.

Миша без тени сомнений отлип от стены и быстрым движением достав пистолет, выстрелил дважды. Пули раздробили коленные чашечки бойца, заставляя того завалиться на бок, оглашая помещение своими, хоть и сдержанными, но воплями.

— Люблю крики, — набрав в грудь воздуха, блаженно улыбнулся я. — О, а ты что на меня так зыркаешь?

Второй пленник, который был двенадцатого уровня, дернулся было, но большего цепи не позволили. Резко выхватив меч из-за спины, я плавным движением оказался практически вплотную перед мужиком и вогнал клинок ему прямиком между ребер. Небольшое усилие и меч входит в брус бани прибивая солдата к стене. Любое неосторожное движение или даже вдох будут причинять ему боль, а мне только это и нужно было.

— Миш, просьба будет, — повернувшись к бойцу, начал я. — Будь добр, принеси бутылку коньяка и какое-нибудь средство для мытья полов, где есть щелочь.

— Сделаю, — кивнул мужчина, даже бровью не поведя.

Когда Миша вышел, я вновь подхватил стул и в этот раз поставил его рядом с третьим пленником. Лет сорок на вид, морщинистое лицо и короткий ежик седых волос. Карие глаза смотрели на меня немного испуганно, но это снова было не то, что мне нужно.

— Мне вот интересно, какого это ощущать себя детоубийцей? — поймав взгляд мужика, с улыбкой спросил я. — Ваше нападение забрало двенадцать маленьких душ. Двенадцать маленьких людей уже больше никогда не улыбнутся. Их взгляды больше не будут светиться от радости, когда для них достанется очередной ящик со сладостями. Они не повзрослеют и больше никогда не смогут дышать. Двенадцать детей и двадцать пять ни в чем неповинных взрослых. Хороший куш, да?

В этот момент вернулся Миша. Он поставил передо мной бутылки, а сам снова занял место у двери, подпирая собой дверной косяк.

— Так, о чем это я? — на мгновение, задумавшись, я открыл бутылку коньяка и сделал четыре больших глотка. — Точно, ты мне всё-таки не нравишься.

Поднявшись со стула, я подошел к снайперу и недовольно сморщился. Колени практически зажили, выдавая очень сильную регенерацию. Судя по всему этот ублюдок отхватил отличную пассивку.

— Миш, дай ствол, — вытянув руку, я дождался пока в ней окажется пистолет и вытащив магазин, проверил количество патронов.

«Грач» порадовал меня шестнадцатью патронами, так что с этим всё было в полном порядке.

С силой пнув пленника, я дождался, пока тот откашляется и переведет на меня взгляд. Как только это случилось, шесть выстрелов эхом пронеслись по помещению, а все пули затерялись где-то в корпусе бойца. Несколько пробило легкие, какая-то пуля попала в печень, и крик боли стал приятной наградой.

— Хорошая живучесть не всегда плюс, — хмыкнул я, возвращая пистолет Мише. — Итак, продолжим. Ну что друг мой расчудесный, расскажешь мне, кто вас послал? Какие были цели?

— Иди к черту, — сжав челюсть, прохрипел пленник.

— Лады, — пожал я плечами.

Кинжал Танатоса я положил на стул так, чтоб все могли его видеть. Сам стул немного отодвинул, а из ножен достал самый обычный и рабочий охотничий нож.

— Знаешь, простые пытки меня уже не возбуждают, — тяжело вздохнул я, почесав затылок. — Но, без них никуда, — удар коленом в лицо и мужик заваливается на пол с напрочь расквашенным лицом. Я присел перед ним на корточки и продолжил: — Есть в теле человека такое замечательное место, как седалищный нерв. Самый больший участок с нервными окончаниями. И поверь, я знаю, где он находится.

Лезвие кинжала вошло в плоть столь легко, что раздавшийся крик боли слегка сбил меня с мысли. Надавив на мужика коленом, дабы тот не дергался, я провели лезвием вдоль, расширяя рану. После поднялся на ноги, убрал нож в сторону и подхватил бутылку с чистящим средством. Какая-то белая бутыль с синей крышкой и желтой жидкостью внутри.

— Мне нравится, что прокаченные тела могут выдержать намного больше, — ухмыльнулся я, возвращаясь к мужику. — Вроде я где-то читал, что боль от воздействия щелочи на открытый нерв иногда приводит к остановке сердца. Проверим?

Как только жидкость попала в рану, тот крик, что был до этого, показался мне каким-то несерьезным. Мужик визжал, как девчонка, захлебываясь собственной кровью и слезами. Его трясло, капилляры в глазах полопались, а изо рта пошла пена. Забавное зрелище, если не представлять себя на его месте.

— Итак, всё еще никто не хочет ответить на мои вопросы? — поинтересовался я, переводя взгляд с одного пленника на другого. — Нет? Жаль. Так бы ограничился выстрелом в висок, а там вдруг повезет и перерождение в непися.

— Я скажу, — хрипло выдохнул прибитый к стене мечом.

— Закрой пасть! — нашел в себе силы рявкнуть снайпер.

— Иди лесом, Дуб, — сплюнул мужик сгусток крови. — Я не нанимался детей убивать, уроды. Военный лагерь, только взрослые и хорошо организованные бойца, — явно кого-то передразнивая, прохрипел пленник. — Мы здесь по твою душу, Серый. Приказ был устранить именно тебя. Ну а минометы это хороший шанс накрыть тебя сверху и не мучиться со штурмом. Ворон дал четко понять, что ты один можешь положить нас всех, так что работали по площади.

— «Витязи»? — хмыкнул я, наклонив голову на бок.

— Они самые, — кивнул мужик. — Набирали отряд из посторонних людей, лишь частично вставив своих. Дуб вон, да еще несколько бравых ребят.

— Ну и сука же ты, — сквозь сжатые зубы выдохнул Дуб. — Я тебя сам закапаю, шакал трусливый.

— Понятненько, — рассеянно кивнул я. — Миш, он выбрал свой путь, отпусти его по нему.

Подойдя к стулу, я подхватил кинжал Танатоса и неспешно подошел к мужику, который всё еще стонал от боли. Седалищный нерв и щелочь это, конечно, та еще компания. Раздавшийся за спиной выстрел прозвучал, как раз в тот момент, когда я вонзил кинжал в сердце пленника. Полминуты мучений и на этом всё.

— Ну что, Дуб, на этом твоя история подходит к концу, — ровно произнес я, смотря в глаза пленнику. — Сейчас ты умрешь и этого не избежать.

— Тварь, — с отвращением бросил мужик.

Я пожал плечами и медленно вонзил кинжал в живот пленника. Вновь тот же процесс, который сейчас протекал заметно медленней. Словно клинок позволял мне насладиться каждым мгновением той боли, что испытывал человек.

Спустя две минуты я спокойно выпрямился и окинул взглядом помещение бани. Да, больше нам в ней точно не посидеть. Повсюду была кровь, и только сейчас я почувствовал запах испражнений. Кто-то перед смертью успел обделаться.

— Собираем отряд, да наведаемся в гости? — голос Миши заставил вздрогнуть, ибо у меня банально вылетело из головы, что он стоит рядом.

— А адрес-то мы и не спросили, — хмыкнул я криво. — Так, ладно, поеду, съезжу до Клименкова, пусть поделится информацией. Они точно знают, где эти «Витязи» обустроились.

— Я тогда пока готовиться начну, — кивнул наш местный некромант. — Гостинцев подготовлю, да ребят проинструктирую.

— Добро, — ответил я, пребывая совсем не здесь.

Еще раз, окинув взгляд помещение, я вышел наружу и полной грудью вдохнул свежий воздух. Что ж, вот и подтвердились мои опасения, что во всех наших смертях есть и моя непосредственная вина. Интересно, как ко всему этому отнесутся те, чьи близкие погибли? Даже думать об этом не хочется, ибо перед глазами сразу появляются глаза Алены, в которых я вижу немой укор.

Пока суд да дело, я спокойно собрался, завел таблетку и без лишних разговоров покинул поселок. Машина хоть и была немного подлатана, но явно доживала свои последние дни. Наши постоянные поездки на ней практически полностью раздолбали кузов, ну а двигатель просто непривычно громко ревел на любых оборотах.

Добрался до базы военных я достаточно быстро и на пути не встретил никаких проблем. Через КПП меня пропустили без долгого осмотра, и уже через несколько минут я поднимался в кабинет к майору. Тот сидел за какими-то бумагами и, казалось, что был полностью ими поглощен.

— Дай мне минуту, — даже не бросив на меня взгляда, устало попросил Клименков.

Молча опустившись на стул, я погрузился в собственные мысли и даже не заметил, как вместо одной, прошло семь.

— Прими мои соболезнования, Серый, — собравшись с мыслями, тяжело произнес майор. — К сожалению, без потерь нынче никуда.

— Я приму потери, произошедшие в данже, приму смерти где-то на вылазке, — стараясь говорить ровно, начал я, — но когда какие-то ублюдки начинают с минометного обстрела, совершенно не считаясь с невинными жертвами, то, извини, но это выше моего понимания.

Судя по всему, майор не ожидал такого напора и немного потеряно замолчал.

— Узнал, кто это был? — спустя несколько секунд молчания, спросил Клименков.

— Да, — кивнул я, пристально следя за его мимикой. — Это были «Витязи». Очередная попытка добраться до меня, только теперь пострадало полсотни ни в чем неповинных людей. Мне нужно знать, где они обустроились, и нанести им ответный визит вежливости. Нехорошо это, оставлять подобный жест без ответного подарка.

— «Витязи», значит, — тяжело вздохнул майор, откидываясь на спинку стула и на несколько секунд закрывая глаза. — Серый, я не могу дать тебе информацию о местоположении их базы. У меня приказ от генерала.

— Что? — замер я на месте, а после просто сорвался. — Какой нахер приказ!? Сорок человек погибших, из которых треть — дети! И ты мне говоришь о каком-то приказе!?

— У меня приказ, — жестко повторил Клименков, с силой сжав челюсть.

— Паша, ты же понимаешь, что этот твой приказ дерьмово пахнет? — криво усмехнулся я, поднимаясь со стула.

— У меня приказ, — дернув головой, упрямо повторил тот.

— Сука ты Паша, — смотря майору прямо в глаза, твердо произнес я. — Передавай привет жене и детям.

Не став больше задерживаться я вышел из кабинета майора и направился к машине. Сев за руль, я завел двигатель и направился на выезд. Небольшая задержка на КПП, убирание шипов и наконец-то свежий воздух. Только сейчас я понял, что воздух внутри базы военных казался мне затхлым и каким-то мертвым что ли. А еще, почему-то на ум пришло такое слово, как обреченность.