Искра

Глава 26

На обратном пути из конторы я встретил Ганчукова, поздоровался подчеркнуто вежливо, ожидая полного игнорирования с его стороны. На удивление артефактор не пренебрежительно отвернулся, а расплылся в радостной улыбке.

— Петр Аркадьевич, какая приятная встреча. Поговаривают, вы пострадали от неаккуратного использования кристаллов? Что же вы так? Осторожнее надо быть. Нельзя, чтобы мир лишился талантливого артефактора. Нас и без того мало.

— Разве артефакторов мало?

— Артефакторов — море разливанное. Талантов — единицы, — уверенно заявил Ганчуков. — Ваш замок — очень искусная работа. Кстати, продадите мне схему? Хорошо заплачу. Рублей пять точно такая стоит.

Я рассмеялся.

— Мне кажется, она стоит намного дороже.

— Это вам кажется. Сразу видно: человек — новичок в артефакторике. Ладно, исключительно из уважения к вам… Десять рублей — прекрасная цена.

Было похоже, что он не отстанет, поэтому я решил свернуть разговор.

— Я подумаю.

— А что здесь думать? Продавать надо. Когда еще вам предложат такую хорошую цену. Обычная цена для схем запирающих артефактов: три-пять рублей. Я же вам в два раза выше обычной цену даю.

Ганчуков действовал напористо и уверенно, в расчете, что задурит мне мозги и выцыганит схему, по которой будет потом строгать артефакты. Теоретически я даже мог бы ему продать схему, но только первого уровня, потому что дальше у меня все равно будет улучшенный вариант. Но цена должна быть в тысячах, а не в рублях.

— Вы сейчас говорите о ценах на стандартные схемы. На нестандартные цена варьирует от нескольких сотен до многих тысяч. Это если вы вдруг запамятовали, Федор Ильич.

— Да какой же это нестандартный? — раздосадованно возразил он. — Самый простенький вариант.

— Вы сами назвали его нестандартным, — напомнил я, — когда не смогли вскрыть.

— Это я в сердцах. Уверяю вас, Петр Аркадьевич, ста рублей такая схема не стоит.

— Конечно, не стоит. Она стоит пять тысяч.

— Вы с ума сошли! — вознегодовал он. — Пять тысяч? Да это цена готового артефакта.

— В самом деле, Федор Ильич? Тогда я точно продешевил. Схема изделия, которое готовым будет стоить пять тысяч, должна продаваться не менее чем за двадцать пять. Всего хорошего.

Я чуть приподнял кепи в знак прощания и оставил собеседника возмущенно разевающим рот, потому что цензурных слов у Ганчукова на мое предложение не нашлось, а нецензурные в общении с дворянином могли вылезти ему боком. И очень сильно, с учетом нынешнего благоволения ко мне местного князя.

За мое отсутствие ничего принципиально не изменилось. Митя важно патрулировал двор, при моем появлении совершил выдающийся прыжок к калитке, которую открыл еще до того, как я подошел.

— Молодец, Митя, — сказал я, — наблюдательный.

— Я тоже наблюдательный, — тихо тявкнул Валерон рядом.

Похоже, он начал немного ревновать к моему железному помощнику.

— Я тебя не вижу, иначе отметил бы и твою наблюдательность. Что там с Истоминым? Зелья вернул?

— Вернул, — подтвердил недовольный Валерон. — Солнца на нем нет, проверил. Помылся и завалился спать. Отсыпается. Ночью пойдет на дело.

Говорил он неуверенно — видно, сам сомневался, что Истомин прибыл по мою душу.

— С Митей разговариваешь? — проорал выглянувший из сарая Прохоров.

— С ним, — подтвердил я. — А что?

— Да мне показалось, что к нам кто-то с собакой пришел. Удивился: в Дугарске-то собак давно нет.

Какой-то он чересчур наблюдательный. Этак не пройдет и недели, как он окажется по уши в моих секретах.

— Ты считаешь, что мой голос похож на лай? — удивился я.

— Не, твой-то голос звучал нормально, а вот отвечали тебе — словно собака брешет. Маленькая и визгливая.

Валерона я не видел, но был уверен, что он сейчас оскорбленно смотрит на Прохорова, а когда тот отойдет подальше, предложит его выставить вместе с вещами. Такие оскорбления хорошим ужином не смываются.

— Нужно будет глянуть Митин модуль. Может, пойму, в чем причина.

— Тогда и я немного доделаю и на сегодня с сараем закончу, пойду ужин готовить, — реабилитировал себя в глазах Валерона Прохоров, даже не догадываясь об этом. Как и о том, что фразой ранее уронил себя очень низко в глазах моего тайного помощника. — А после ужина артефакторикой займемся. Помнишь, мы договаривались?

— Помню-помню, — проворчал я и отправился домой. Разумеется, не заниматься митиным голосовым модулем, а ремонтировать часы Истомина.

— Ты себя постоянно выдаешь, Валерон, — сказал я в доме. Песика я не видел, но был уверен, что тот меня слышит. — Нужно что-то делать.

— Что делать, что делать… — проворчал тот. — Бери с Прохорова клятву о неразглашении, что еще.

— Думаешь, согласится?

— Либо так, либо пусть уматывает отсюда. Последнее не хотелось бы — готовит он вкусно, — с тоской в голосе заявил Валерон. — Постараюсь не палиться.

— Тогда ешь тише, — посоветовал Митя.

— И ты туда же! — возмутился Валерон и спустя миг уже чем-то зашуршал под кроватью.

Митя нырнул туда же и что-то забубнил. Валерон возмущенно оттявкивался, я же включил отопительный артефакт, чтобы немного прогреть дом. Нужно срочно искать его схему. Потому что без регулировки нагрева выходит очень неудобно: при включении нагнетается температура, пока не выключишь, а потом она начинает падать. И вот эти кривые синусоиды были не слишком комфортны для проживания. Да, нагнетается быстро, а опускается медленно, но если бы сюда встроить переключатель, можно было бы регулировать нагрев, а значит, в холода вообще не отключать, оставив на минимуме.

Отключив артефакт, я сел за стол, придвинул истоминские часы и вскрыл их. Поломка обнаружилась сразу — лопнувшая пружина. Кроме того, часы оказались внутри довольно грязными, даже удивительно, если они раньше работали. Скорее носились они неработающими, исключительно для престижа, и Истомин просто воспользовался случаем или предлогом. Тем не менее, внутри я все отчистил, убрал старую смазку, нанес новую, заменил сломанную пружину и собрал все обратно. По окончании работ у часов появился бонус в виде автоподзавода, и мне не понадобилось их заводить, чтобы проверить работу — они пошли сразу, осталось только правильно выставить стрелки.

Пока я занимался часами, пришел Прохоров и что-то быстро забросал в артефактный горшок, после чего подсел ко мне, потирая руки, и спросил:

— Ну че, начнем? Я ведро щепок притащил. Че повышать будешь?

— Шар света. А, нет, это ж заклинание к Огню относится, — спохватился я. — Тогда сейчас Колокольчик, уж больно он тихий, а после ужина двигателем займусь. А ты целительство продолжишь?

— Не, все понемногу потяну, — неожиданно ответил Прохоров. — Шар Света и Щит мне счас тоже нужны. Это раньше они мне на фиг нужны не были, потому что сродства к артефакторике не было, а счас я уж как разойдусь, ух.

До ужина я успел поднять Колокольчик до пятого уровня и сразу обновил оповещательный артефакт на калитке. Прохоров тоже неустанно пыхтел, раскладывая щепки с разными заклинаниями в разные стороны, как будто собирался ими пользоваться. Когда я спросил, он ответил:

— А то ж. Ночью в сортир идти — щепку разломил, и уже при свете идешь, ноги не переломаешь.

— Да где там ломать? Дорожка протоптанная, магия при себе.

— Ниче. Были бы ноги, а уж где их сломать в темноте-то, завсегда найдется, — оптимистично ответил Прохоров. — А со Щитом щепки с собой в зону возьму. Какая-никакая защита.

— Скорее никакая.

— Заклинанием отполирую, — отмахнулся Прохоров. — Так-то лучше слабая защита, чем никакая.

За ужином он продолжил разговор об артефакторике, предварительно отгрузив порцию картошки с мясом в принесенную Митей мисочку и проводив паука задумчивым взглядом.

— Ну вот ты мне скажи, Петь, какая от нас опасность для дома? Мы ж аккуратно все делаем, точно, красиво. А ежели всякие прут наши одноразовые артефакты, то рази мы в этом виноваты?

— В смысле, твои артефакты кто-то пустил на растопку? — сообразил я.

— Не кто-то, а хозяин дома, где я угол снимал. И мне же предъяву выкатил. Мол, я разбрасываю опасные вещи. Да где ж я их разбрасывал, у меня все аккуратно веревочками было перевязано нужного цвета. Сам спер на растопку, а виноватый я. И где справедливость? — Прохоров тяжело вздохнул. — Хорошо еще, он с исцелением первого уровня взял. Печь только немного потрескалась. А взял бы со Щитом, поди, вообще развалилась бы.

— Сильно потрескалась? — заинтересовался я.

— Да не. Так, трещины появились, через которые дым в дом попер. Их чуточки подмазать — и красота же будет. Токмо он меня и слушать не стал, выставил сразу, падла. И ругался, будто я ему нарочно подбросил артефакты свои-то. А все, чтоб плату за постой не возвращать. Оно, мож, и ладно, потому как мужичонка он жадный, кормил плохо, стирала его жена за отдельную монету, да токмо пристроиться ныне на постой сложно. Уезжает народ. Уже и несколько артелей с мест насиженных поднялись да в другие княжества поперлись. Аккурат после того, как деминские с глубинником схлестнулись. Одно дело — слабые твари, а другое дело — из сердцевины зоны.

— Вроде ж вглубь все равно ходят, — удивился я.

— Да рази ж это глубь? — вытаращился на меня Прохоров. — Два-три дня туды — два-три обратно. Глубже почти никто не лезет. Уж больно тама сильные твари, таких одним топором не пробьешь, а с магией у нас мало кто. Да и то… — он вздохнул. — Заклинание-то мало получить, его ж и раскачать нужно. Я-то упорный, подниму, и ты тож, а другому токмо кристаллы подавай.

— Кристаллами быстрей.

— Да не так чтобы быстрей. Скока там артель энтих кристаллов из похода приносит? Вот то-то. Основные деньги получаем со сдачи кусков тварей да травок тамошних. Токма рази большой кристалл выбьем — вот тады да, тогда удача. Но ваще артельное дело не сильно денежное-то, — продолжил он. — Тута ты либо на хорошие оружие и защиту тратишься, либо тебя рано или поздно загрызут. А снаряжение все дорогое жуть. Так что токма кажется, что денег приносим много, на выходе — пшик один.

Он опять вздохнул над своей тяжелой долей и замолчал, так что чай я пил в блаженной тишине, обдумывая его рассказ об особенностях национальной охоты в зонах. По всему выходило, что Демин за меня ухватился не зря: я им поди за один выход месячную прибыль обеспечиваю. А с учетом глазастиков, глубинников и музыкантш, речь может идти и о годовой. Но здесь, как ни крути, — польза обоюдная: один бы я в глубину зоны не пошел, а именно оттуда приносил самые интересные кристаллы и навыки цеплял.

После ужина мы продолжили заниматься артефакторикой, только я работал не с внедрением заклинания в одноразовый артефакт, а с двигателем, который собирался вставить в паука для княжны. Второй собирался уже бодрее, но все равно я его не успел закончить до ночи, решил отложить на утро — торопиться необходимости не было.

Перед сном я еще полистал томик со схемами бытовых артефактов, купленный у Коломейко, и, похоже, нашел в нем нагревательный артефакт, который отвечал за тепло в моем доме. Я разобрался, как в него поставить переключатель, но для этого пришлось бы ставить заново и заклинание. Оно приводилось в справочнике, но я его в ближайшее время вряд ли раскачаю до такого же уровня, как здесь. Разве что запустить параллельный вариант? Но, опять же, что там даст заклинание первого уровня? На которое к тому же нет никакого смысла ставить переключатель. Раскачивать у меня и без того было что. Поэтому я решил не считать эту проблему первоочередной и заняться, когда у меня будет свободное время. И разумеется, когда снимутся ограничения по использованию магии Огня.

Уснул я быстро и проснулся тоже разом от знакомого зудящего чувства: опять где-то рядом открылось искажение. С Прохоровым мы, не сговариваясь, подхватили оружие и рванули на улицу.

Искажение открылось аккурат за моим забором, на улице. Твари целеустремленно топали к злополучному сортиру, с которого разлетелось далеко не все — там оставалась самая высокая концентрация привлекающего вещества. Хотя пара групп медитировала и у особенно крупных кусков светящей субстанции.

Некоторое время мы с Прохоровым наблюдали за миграцией тварей. Двигались они целенаправленно, не отвлекаясь ни на нас, ни на своих товарок. И тащились сюда не только с нашего искажения, но и с других. Крупных особей почти не было — так, мелочь всякая, которая часто встречается у границы.

— А че стоим-то? — первым опомнился Прохоров. — Косить их нужно, пока ниче не соображают и пока козыревских нету.

Он выскочил из калитки и с громким кхеканьем с одного удара располовинил башку одной из проходивших мимо тварей. Остальные на это внимания не обратили — они вообще сейчас напоминали загипнотизированных, которые воспринимают один-единственный посыл, заложенный в голову. Я тоже включился в тварекос, сосредоточившись на тех, кто выходил из искажения. К сожалению, оно закрылось быстрее, чем мы с Прохоровым успели устать.

Но живых и целых тварей еще хватало. И если у основного места паломничества уже появились конкуренты в лице княжеских людей, то ближайших к нам обработать мы успевали. Но вот отстоять — уже вряд ли. Поэтому мы зачистили одну из компаний и начали потрошить, при этом Прохоров сгонял за контейнерами и укладывал в них ингредиенты. Я же вытаскивал кристаллы, что для меня было первоочередным делом: никто не должен понять, что в убитых мной тварях кристаллов аномально много. Мы обработали всех набитых и успели зачистить еще одну компанию, после чего нас турнули княжеские люди, которым тоже хотелось получить с тварей хоть что-то. Они даже на наши туши претензию выкатили. Но мы с них ценное уже сняли, так что ругаться не стали.

— Хорошо накосили, — взбудораженно выдохнул Прохоров, когда мы вернулись домой. — Завтра до лавки прошвырнусь, сдам набранное. Деньги поделим.

— Твою долю кристаллов я у тебя выкуплю, — предложил я.

— Да скока там этих кристаллов? Считай моей платой за месяц, идет? Знал бы, что у тя тута такое козырное место, давно бы на постой попросился. У тя ж второй раз рядом искажение?

— Третий, — усмехнулся я. — Первый раз в доме, второй — в сарае, а третий сегодня, — за оградой.

— Еще лучше. Где третий — там и четвертый. Прям удачно. Пока княжеские люди подтянулись, мы уже и разделали все. А могли и не подтягиваться — мы бы и вдвоем всех ухайдакали запросто. И заработали бы больше, и размялись бы перед сном получше. А то так, на один зубок.

Он широко зевнул и почти сразу отключился. Зато утром опять развил бурную деятельность. Сразу после завтрака потащил продавать ингредиенты, чтобы освободить контейнеры для следующих, как он заявил перед уходом.

Пока его не было, я быстро глянул, что там у меня с улучшениями. До шестого уровня подросла меткость, ночное зрение — до четвертого, искра — до двадцать пятого, теневая стрела — до двадцать третьего, теневой кинжал — до девятого. Короче говоря, ночь прошла не зря.

В выбитых кристаллах нашлось: по одному кристаллу с заклинаниями Искра, Теневая стрела, Огненная плеть и Парение, треть заклинания Танец вихрей, два кристалла с переключателем и кристалл с половиной схемы малого складного котла. Последний полностью подтверждал предположение Валерона о разнообразии схем посудин для готовки, о чем я помощнику сообщил.

— Что ж они у тебя по кускам все? — недовольно спросил он. — Мог бы хотя бы один котел собрать. Даже на маленький согласен.

— Подозреваю, что там тоже ковка нужна для работы с металлом. Так что торопиться нам некуда.

— Торопиться нам есть куда. Зима на носу, а ты к походу в зону не готов, — категорично тявкнул Валерон.

— У меня есть складной котел, реквизированный лично тобой.

— Это не то. То, что сделано своими руками, — надежнее, — убежденно возразил Валерон.

Он мог приводить сколько угодно доводов, которые опрокидывались одним-единственным фактом: у нас нет ни одной полной схемы. А там и Прохоров вернулся, что заставило Валерона замолчать и спрятаться.

Прохоров отсчитал мне мою часть денег, вырученных за ингредиенты, и отправился дальше ремонтировать сарай, с чем на радостях справился часа за два и позвал меня посмотреть результат, приговаривая при этом:

— Я ж говорил, что у меня руки на своем месте. Все делаю лучшим образом. Токмо глянь.

Я и глянул. Следов пролома после тварей не осталось; стена выглядела целой и аккуратной. Из более-менее длинных и целых обломков досок Прохоров сделал полки, на которых разложил инструмент. Аккуратно, заставив меня смущенно вспомнить о бардаке, который был до этого, и не потому, что по сараю пробежались твари. А сейчас — прям почти образцовое место автомеханика.

— Красота же, — продолжал восхищаться своей работой Прохоров. — Я за что ни возьмусь — все до ума доведу.

— Красота, — согласился я. — Слушай, а можно сюда отопление зафигачить?

— Зачем?

— Работать чтобы в холода. Нет у меня большого помещения, понимаешь? Под большие механизмы.

Про снегоход я упоминать не стал, хотя именно им и собирался заняться сразу, как возьму кузнечное дело. А это можно будет сделать на следующей неделе по окончании моего магического карантина.

— Зафигачить можно, но дорого. Сарайка дощатая, не из бревен, значится, утеплять надо. Утепление тебе в копеечку станет. А зачем, ежели Дугарску меньше года осталось?

— Ты же отремонтировал сарай зачем-то, — напомнил я.

— Так я из того, что у тебя было. Все равно же пропало бы. Ты ж с собой не повезешь, когда отсюда уедешь? Вот то-то. А на утепление придется закупать. Не надоть оно тебе.

— Надо, Гриша, надо. Я пытался про отапливаемый сарай узнавать — никто не сдает.

— Давай я поспрошаю. Вдруг че найдется.

— Ну поспрошай, — согласился я, почему-то уверенный, что Прохоров достигнет в точности того же результата, что и я, а именно: ничего. Конечно, оставался еще один мой запрос, но мне казалось, что и по нему откажутся сдавать сарай отдельно от дома.