Искатель – 13

Глава 6

Резкий грохот выдернул меня из сна, как будто кто-то решил пробить тараном дверь в спальню Сирении. Рядом зашевелились мои спутницы. Я инстинктивно дёрнулся, ища лук, но тут же расслабился, узнав голос.

— Просыпайся! — Клевер буквально сияла от волнения, её голубые глаза блестели как два озера в солнечный день. Маленькая белоснежная кунида так резво подпрыгнула, что макушка чуть не встретилась с потолком, благо в Норе они довольно высокие. — У меня для тебя сюрприз!

Осторожно подхватив сонную Эйриэль — крошечная гарпия недовольно заворчала, цепляясь когтями за моё плечо, — я сел и подвинулся к краю постели. Эйриэль тут же соскользнула с моих рук и устроилась на нагретом месте, прижавшись к Сирении. Пышногрудая кунида что-то пробормотала сквозь сон и, не открывая глаз, обняла крошечную гарпию. Через секунду обе снова мирно посапывали, переплетясь в объятиях. Милая, умиротворяющая картина.

Лили замерла было над ними, собираясь разбудить, но Клевер нетерпеливо махнула рукой как заправский дирижёр:

— Оставь их. В любом случае этот сюрприз скорее для семьи.

Семья! Слово согрело, по телу разлилось мягкое тепло. Любопытство — опасная штука, но сейчас оно захлестнуло меня с головой. Торопливо натянув штаны — ткань липла к разгорячённому сном телу, — я последовал за невестой. Она уже успела одеться, и мы вместе вышли в общую комнату.

У туннеля, ведущего вглубь разветвлённой системы нор, собрались все сёстры Лили: румяная Флора, Дайна, шустрая задорная блондинка, Орхиана с удивительными фиалковыми глазами, серьёзная Хриса. Все они буквально вибрировали от возбуждения, переминаясь с ноги на ногу, как дети перед новогодней ёлкой.

— При чём тут туннель для побега? — Лили не выдержала первой, её серые глаза за очками горели любопытством. — Теперь, когда с мега-логовом покончено, остальные уже вернулись?

Клевер с лёгкой грустью отрицательно покачала головой и чмокнула дочь в щёку, жест настолько материнский и нежный, что у меня защемило сердце.

— Остальные ещё в пути, дорогая. Но мы послали кое за кем, чтобы вернуть его пораньше.

Я смотрел на тёмный зев туннеля, затаив дыхание. Сердце колотилось где-то в горле, а ладони вспотели, как у школьника перед экзаменом. И тут из глубины донёсся звук, от которого всё внутри перевернулось. Радостный детский визг, полный восторга и нетерпения.

Из туннеля появилась незнакомая черноволосая кунида, и на руках у неё…

— Пётр! — прошептал я, хотя никто не произнёс этого имени вслух.

Мальчику почти исполнилось полгода. Он так рвался на свободу, извиваясь в руках няньки, что та рассмеялась, звонко, по-молодому, и аккуратно опустила его на пол. Малыш тут же рванул к Клевер, двигаясь ползком с упорством танка, прорывающего оборону. Движения пока неуклюжие, но целеустремлённые. Левая ручка вперёд, правая коленка подтягивается, и всё это сопровождалось радостными воплями, от которых, наверное, проснулась половина Норы.

Это точно наш сын!

Даже куниды, живущие так близко к природе, оказались вполне современными в бытовых вопросах: на Петре красовался аккуратный тканевый подгузник с вышивкой — улыбающиеся божьи коровки перемежались с гусеницами и дождевыми червяками. Явно работа Дайны. Без сомнения, у неё удивительный талант превращать обыденные вещи в маленькие произведения искусства.

Я смотрел на сына, и горло сжалось от эмоций. Клевер и остальные не преувеличивали — Пётр действительно оказался невероятно красив, но не той слащавой детской миловидностью, а какой-то особенной, почти неземной красотой.

Конечно, я люблю всех своих детей, и для меня они все прекрасны. Да и какой отец думает иначе? Но если говорить объективно, Пётр унаследовал ту же поразительную внешность, что я видел только у Лили и Энелии. Мои гены добавили ему чёрные, как вороново крыло, волосы, которые при определённом освещении отливали синевой. Такой же оттенок имела шерсть на его длинных ушках и маленьком хвостике. А глаза… Глаза такой яркой голубизны, словно летнее небо после грозы.

— Мой малыш! — Клевер подхватила Петра на руки, прижала к себе и начала покрывать поцелуями пухлые щёчки. — Мой красавчик, я так по тебе скучала! Ты же знаешь, мама никогда бы тебя не бросила, если бы ей не нужно было защищать наш дом!

Голос Клевер дрогнул на последних словах, и я понял, разлука далась ей тяжелее, чем она показывала.

Сёстры Лили обступили их плотным кольцом, и началась церемония приветствий. Пётр милостиво позволил Флоре взять себя на руки, рыжеволосая девушка буквально светилась от счастья, прижимая племянника к груди. Затем настала очередь Хрисы. Вечно серьёзная кунида неожиданно расплылась в улыбке, когда малыш потянул её за косичку. Орхиана что-то нашёптывала ему на ушко, от чего Пётр хихикал, а Дайна уже доставала откуда-то новую игрушку собственного изготовления.

Лили стояла чуть в стороне, и на её лице читалась такая тоска, что сердце сжалось. В последний раз она видела Петра новорождённым комочком, и теперь для него она просто ещё одна незнакомая тётя.

Я прекрасно её понимал, сам еле сдерживался, чтобы не выхватить сына из рук окруживших его девушек.

Наконец церемония знакомства с роднёй завершилась. Пётр, видимо, решил, что осчастливил всех своим вниманием, и благосклонно позволил Лили взять себя на руки. Моя невеста обняла его с такой нежностью, словно боялась сломать, и её прекрасное лицо озарилось чистой радостью.

— Привет, братик, — прошептала она, целуя его макушку между ушками. — Ты меня не помнишь, но я твоя старшая сестра Лили. Я знала тебя, когда ты только родился, и так рада снова тебя видеть!

Малыш посмотрел на неё с серьёзностью университетского профессора, оценивая нового человека, появившегося в его жизни. Затем протянул ручку и ухватился за одну из серебристых косичек. Не дёрнул, как делают все дети, а просто держал в ладошке, словно изучал необычный цвет.

После нескольких минут знакомства Лили повернула его ко мне.

Момент истины.

— Смотри, Петро, это твой папа. Он очень рад тебя видеть и очень тебя любит, — она передала мне сына, и я принял драгоценную ношу, стараясь не показать, как дрожат руки.

— Привет, Петро, — голос сорвался, пришлось прочистить горло. Я провёл пальцем по его щёчке, кожа была мягкая, как шёлк. — Я Артём, твой папа. Рад наконец с тобой познакомиться.

Из рюкзака я достал заготовленный подарок — деревянную погремушку, которую вырезал вечерами. Внутри неё побрякивали отполированные речные камешки, которые я подбирал специально одинакового размера, чтобы звук был мелодичный.

Малыш посмотрел на новый предмет без особого интереса. Но когда я встряхнул погремушку, и камешки издали приятный звук, глаза Петра загорелись как две звёздочки. Он потянулся к игрушке, неуклюже ухватил и начал трясти с воодушевлением дирижёра симфонического оркестра. Его восторженный визг услышали, наверное, даже в «Одиноком Быке».

После этого сын стал гораздо спокойнее сидеть у меня на руках. По крайней мере, пока погремушка его развлекала. Минут через десять игрушка ему наскучила. Петро бросил её на пол и с видом «а теперь подними» протянул ручки к Клевер, жалобно заныв. Универсальный детский язык: «Хочу к маме и немедленно!»

Белоснежная кунида подхватила малыша, устроила поудобнее и без лишних церемоний дала грудь. Пётр присосался с энтузиазмом, причмокивая от удовольствия. Клевер поглаживала его по ушкам, и по её щекам тихо, почти незаметно текли слёзы.

— Я так по тебе скучала, мой малыш! Но не волнуйся, благодаря папе и твоей старшей сестре ты теперь в безопасности, — она сквозь слёзы подарила мне и Лили ослепительную улыбку. — Мы все в безопасности.

Я знал, что отряд уже наверняка собрался в «Одиноком Быке», готовый двигаться домой, но как я мог уйти сразу после первой встречи с сыном? Плевать на расписание, некоторые моменты в жизни важнее любых планов.

К тому же было ещё рано, а мои товарищи, судя по вчерашнему веселью, наверняка спали до полудня. Пусть отоспятся.

Следующий час пролетел как одно мгновение. Я использовал каждую возможность подержать Петра, покачать его, просто посмотреть, как он ползает по мягким коврам. Малыш уже освоился с моим присутствием и даже пару раз подполз ко мне сам, правда только чтобы подёргать за шнурки ботинок или попытаться засунуть в рот интересную пуговицу на рубашке.

В какой-то момент Флора примостилась рядом со мной на большой подушке. Рыжеволосая девушка сильно покраснела и время от времени бросала на меня быстрые взгляды из-под длинных ресниц.

Сначала я не обратил на это внимания, но вскоре оценил её присутствие. Оказалось, Петро обожал свою рыжеволосую тётю почти так же сильно, как маму. Малыш быстро переполз к ней и устроился на коленях, позволив мне ещё раз поцеловать его пухлые щёчки.

Флора, полностью поглощённая вознёй с племянником, ворковала над ним и строила смешные рожицы. Но после того, как Петро сполз на пол исследовать новую игрушку, она снова начала поглядывать на меня. Она сделала глубокий вдох, словно собиралась что-то сказать, потом выдох, но молчала.

А потом Флора внезапно издала сердитый звук, что-то среднее между фырканьем и рычанием, вскочила и выбежала из норы, хлопнув входной дверью.

Даже Петро на секунду оторвался от лошадки и удивлённо посмотрел в сторону выхода.

Лили подошла ко мне с серьёзным выражением лица, взяла за руку и потянула в один из боковых туннелей, где было тихо и уединённо.

Невеста крепко обняла меня, глядя снизу вверх своими огромными серыми глазами.

— Артём, любимый, я хотела бы попросить тебя об одолжении для Флоры.

Я моргнул, не ожидая такого поворота:

— Конечно, дорогая. Что случилось?

Она заёрзала, редкий признак нервозности у обычно уверенной в себе Лили.

— Ну… Флора всегда была слишком застенчива, чтобы сближаться с мужчинами, даже со знакомыми. Она пыталась много раз, но в последнюю секунду всегда теряла смелость и убегала.

— Значит, я был для неё первым? — спросил я, чувствуя укол вины. Если бы знал, был бы ещё осторожнее.

Лили хихикнула, и напряжение немного спало.

— Можно и так сказать. Ты первый мужчина, которому она смогла по-настоящему довериться.

Что ж, приятно осознавать, что несмотря на всю свою робость, Флора чувствовала себя со мной достаточно комфортно и безопасно. Это также объясняло её желание постоянно обниматься.

— Так в чём заключается одолжение? — спросил я, поглаживая бархатное ушко Лили.

— Стеснительная она или нет, но Флора мечтает о детях не меньше любой другой куниды. Ты же видел, как она счастлива с Петро. Недаром малыш любит свою тётю почти так же, как родную маму, — Лили посмотрела на меня с предельной серьёзностью. — К тому же, она влюблена в тебя. Именно поэтому она смогла в тот раз преодолеть свою застенчивость.

Внутри разлилось тепло. Мысль о том, что эта милая робкая девушка испытывает ко мне такие чувства…

— Она хочет присоединиться к нашей семье? — представить Флору в поместье Мирид было легко и приятно.

Лили выглядела испуганной, но потом её лицо смягчилось.

— Нет, она счастлива здесь, с теми, которых знает и любит всю жизнь, — невеста погладила меня по груди. — Но она очень хочет родить от тебя детей. Ты единственный мужчина, который ей по-настоящему дорог, единственный, с кем она чувствует себя достаточно комфортно, чтобы завести семью.

Вот это поворот! Я внимательно посмотрел в глаза невесты, пытаясь понять её истинные чувства.

— Что ты сама об этом думаешь?

Она вздохнула.

— Честно? Немного завидую. Ты же знаешь, как сильно я хочу от тебя детей, — она сжала мою руку. — Но сейчас я больше всего хочу находиться рядом и делить твои приключения, поэтому готова подождать. — Её глаза блестели в полумраке. — Ты сделаешь это для Флоры? Подаришь ей детей, братьев или сестёр для Петро, которых мы сможем навещать?

Я представил её счастье, когда она будет растить наших детей, её сияющую улыбку, редкую и оттого ещё более ценную.

— Хорошо, — сказал я после недолгого раздумья. — Если ты не против, и это сделает Флору счастливой, я буду рад. — Потом не удержался и добавил с усмешкой: — Но ты же не собираешься просить меня осчастливить таким образом всех твоих сестёр перед отъездом?

Лили расхохоталась звонко, от души.

— Нет! Хотя они определённо ухватились бы за такую возможность. Пока только Флора. Мы все желаем ей счастья, — она заёрзала от волнения. — Давай, найди её. Она, наверное, у себя в комнате. А я пока скажу отряду, что ты немного задержишься. Жаль, что у тебя мало времени, но она это понимает.