Иноходец 7

Глава 4 «Сундук» мертвеца

— Теперь, твоя очередь, — напомнил мне Омус, когда провел весь комплекс разведывательных действий. — Покажи, что умеешь, малец.

— Уже работаю, — кивнул я.

Данных мы получили более чем достаточно. В указанном месте, как раз по тем координатам, что отмечались в навигационном искине, действительно, находился очень крупный и вполне стабильный астероид, вот только с уверенностью понять имеется ли там тайник или нет, пока не получалось. По внешним признакам, вроде бы ничего не настораживает: просто кусок камня и все. Но, я не просто так попросил подключить мой терминал к внешней антенне корабля и усилить сигнал, коль уж мы все равно не соблюдали режим маскировки.

Если внутри астероида имеется хоть какой-нибудь защитный контур, то управляющие им системы должны находиться в рабочем состоянии. А это значит могут излучать сигналы. Невозможно все зациклить только на энерговоды и кабели с оптико-волокном. Есть и автономные системы вроде дроидов, не привязанных к проводу. Пусть и сигнал управления ничтожно мал и слаб, но он все равно должен быть. Плюс к этому подобные системы не могут существовать без энергоснабжения. Хоть накопитель, хоть реактор там обязательно должны присутствовать. Работа реактора — это всегда повышенный уровень излучения, плюс системы теплоотвода. Без них тоже никак нельзя. А это все излучения, которые могут засечь сканеры разведчика, буквально заточенного под подобные поиски.

Я не очень-то надеялся, что мне повезет, но все же, примерно, через час мне удалось распознать тепловую аномалию под поверхностью астероида на теневой стороне. Скорее всего там находился рефлектор системы охлаждения реактора. Это очень серьезная зацепка. Продолжая работу сузил диапазон поиска и обнаружил слабый цифровой сигнал управляющей системы внешних сенсоров. Вроде бы бесполезная находка, но именно на эту мелочь обратил внимание мой «воображаемый друг». В голове сами собой возникли какие-то безусловные ассоциации и даже просветления, которые, меня самого не слабо удивили.

— Использовать сенсор как закладку⁈ — удивленно спросил я, вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь.

— «Да, да,» — согласился мой невидимый собеседник. — «Зарази его как пациента ноль!».

Не совсем понял про пациента ноль, но смысл подсказки уловил. Голос в моей голове науськивал меня долбануть по выявленному сенсору вирусом и вывести его из строя, подселив в примитивную систему управления — червя. Оглушенный вирусом комплексный внешний сенсор, доложит управляющей системе, что у него проблемы и та даст приказ на обновление. Вместе с обновлением исправленный датчик получит и актуальные коды доступа, примитивные показатели вроде «свой-чужой». Следом, засланный вирус станет пристегивать к каждому биту информации, поступающему от сенсора в центральный искин системы, по крошечному сегменту кода, который уже в самом искине сформируется в ударную силу способную парализовать всю архитектуру и перехватить управление с заранее заложенными настройками.

Идеи лучше у меня все равно нет, и о подобном методе взлома я еще не слышал. Похоже, что голос в моей голове разбирается в этом больше моего.

Найдя в военном арсенале боевых вирусов самый агрессивный и управляемый, я запустил его по схеме предложенной моим «суфлером».

Потребуется какое-то время, но чего-то большего без физического контакта я сделать не могу.

— Мне удалось найти лазейку и запустить боевой вирус — отчитался я перед пилотом. — Быстрого результат ждать не следует. Процесс запущен, поищу еще возможные пути.

— Ну, красавец, что я еще могу сказать. Времени у нас больше суток, так что работай, а я спать.

Неудобство такого метода в том, что я не могу контролировать процесс и вынужден просто ждать положительного или отрицательного результата. Мало вероятно, что потенциально пиратское убежище находится под контролем искина корабельного класса. В здешних секторах даже простенький вычислитель с какого-нибудь ограбленного внутрисистемного шаттла, сам по себе, уже ценный товар. А пираты — те еще жмоты, получают выгоду от всего, что попадается под руку. Место и без того укромное, тихое, и только члены команды уничтоженного корабля знали о нем, да и то не уверен, что все. Чаще всего экипаж разделен на корабельную группу и поддержку. Рядовые бойцы могли просто не знать, чем занят капитан и почему корабль по несколько суток торчит в какой-то звездной системе. У простых бойцов и задачи простые, а за лишние вопросы могут и отправить на прогулку в шлюз без скафандра.

Долгих четыре часа ничего не происходило. Слишком много, как мне казалось для такого агрессивного боевого вируса, но в начале пятого часа поступил первый доклад. Вирус смог изолировать центральное ядро искина от вспомогательных систем и перехватил управление комплексом используя полученный код. С трудом веря во все происходящее, возбудившись от нахлынувших эмоций, я еще раз все перепроверил и поспешил в кубрик — будить пилота.

— Эй, господин Омус! Господин Омус, — тряс я за плечо храпящего пилота.

— Чего тебе, малец? — сонно пробурчал наемник пытаясь отвернуться от меня.

— Я закончил, господин Омус.

— В смысле! — тут же взбодрился пилот и сел на кровати. — Все получилось?

— Да, я получил контроль над всей системой. Там есть малый ангар для челнока, а ваш корабль там поместится?

— Челнок и малый корвет корабли одного класса, — пробурчал Омус вставая с постели. — А у меня разведчик палубного базирования, считай штурмовик. В половину меньше чем челнок.

Чуть оправившись от сна, из которого я так бесцеремонно вырвал Омуса, пилот поспешил на свое место.

Я тоже вновь подключился к креслу и подтянул ближе терминал:

— Ворота причала находятся с противоположной стороны, я сейчас включу подсветку контура.

— Не торопись, у нас только маневр минут пятнадцать займет, это тебе не маршевые двигатели. В такой тесноте, даже с нашей небольшой массой, лучше резких движений не делать.

В этом, пилот прав. Несмотря на то, что кажущееся расстояние между крупных астероидов довольно большое, сканер как бы игнорирует ту каменную пыль, которая стопроцентно оттолкнется защитным полем корабля. При резком маневре и эта пыль может получить довольно серьезное ускорение, создавая эффект лавины, который может повлиять на стабильность всей зоны.

Аккуратно маневрируя, Омус перегнал корабль на другую сторону, условно освещенную, где уже я активировал габаритные огни открывшегося причала. При маневре возле причала скорость совсем снизилась. Или мне так казалось от волнения, не знаю. Но пока пилот синхронизировал все вектора вращения, прошло еще минут двадцать.

Наконец, Омус активировал курсовые прожектора и выдвинул посадочные опоры, несмотря на то, что я уже зажег свет в ангаре и даже успел переподчинить оборонную систему убежища.

— Ну что, малец, надевай шлем, пойдем оценим, что нам досталось в наследство от душегубов.

Мой первый выход в безвоздушное пространство. Пусть и короткий, но все равно волнительный. Ворота, скрывающие причал от внешнего космоса я закрыл, а вот в самом убежище судя по данным имелась и атмосфера, и хоть низкая, но все же гравитация.

Омус несколько раз проверил все ли последовательности я совершил, активируя костюм для условий открытого космоса, и только после этого позволил войти в шлюзовую камеру вместе с ним. Сам Омус, на всякий случай, прихватил с собой плазменный штурмовой излучатель. А я трех сервисных дроидов-разведчиков, которые будут держаться в пространстве позади нас, фиксируя на камеры высокого разрешения все, что посчитают нужным и важным, не игнорируя при этом и моих рекомендаций.

Шлюзовая камера в этом типе кораблей больше напоминала короткий лифт. Просто, цилиндрическая кабина скользит по четырем направляющим на уровень поверхности словно снаряд из пушечного жерла, это сравнение несколько было несколько подпорчено видом самой шлюзовой камеры похожей душевую кабину. Это съехидничал мой «шептун».

Спустившись вниз, мы оказались под брюхом разведчика в большом и ярко освещенном ангаре из которого внутрь комплекса самого убежища вели грузовые ворота и небольшой люк шлюзовой камеры рядом с ними. Пользоваться воротами не было смысла, поэтому уверенно зашагали в сторону малого перехода.

Терминал я держал в руках и все время с волнением контролировал работу систем через нейроком. Успокоюсь я только в тот момент, когда сгружу прежнее ядро искина со всеми сохранными файлами в резервный накопитель, и полностью переустановлю систему всего комплекса делая ее полностью подчиненной. Осталось понять, стоило ли это все того, чтобы устраивать эту опасную на мой взгляд разведку.

Пройдя шлюзование, мы оказались в довольно длинном техническом коридоре, который в конечном счете привел нас в обитаемый, жилой сектор, где, по идее, уже даже можно было снять шлем, но Омус настоял на том чтобы я этого не делал, дабы потом не сидеть в карантине на корабле. Не очень будет удобно работать в таком снаряжении, но я склонен прислушаться к мнению опытного наемника.

Почти сразу определив где находится терминал управления, я направился к нему.

— Ты куда собрался, малец? — тут же остановил меня Омус.

— К терминалу, он здесь, — указал я на дверь аппаратной. — Надо стабилизировать систему и переписать все исходники.

— Отдай под мое управление разведчиков и иди, я пойду, дальше, осмотрюсь.

Что ж, логично: пилоту в аппаратной делать нечего.

Войдя в крохотное помещение, я тут же напрямую подключил терминал к управляющей панели и стал устанавливать вводные. Параллельно с этим запустил процесс копирования ядра прежнего искина. Работы в общей сложности на пару часов. Достаточно полностью подчинить ведущего как ведомые сами подстроятся. Совершенно стандартные процедуры, которыми я уже владел на приличном уровне. Все благодаря боевому вирусу, из арсенала Келлы, который надежно изолировал ядро прежнего управленца, заменив его временно собой. Осталось восстановить целостность системы и провести плановую диагностику вписав обязательные к исполнению пункты.

Да, большим оказалось пиратское убежище. Считай небольшая пустотная база, надежно спрятанная внутри астероида. Судя по состоянию оборудования построена она довольно давно и, скорее всего, сменила не одного владельца. Уж слишком капитально были устроены некоторые отсеки. Да и центральная энергосистема сейчас работала на малом вспомогательном реакторе, хотя в резерве стояли, в режиме ожидания, еще три более мощных реактора полностью заправленные и, вроде бы, в рабочем состоянии.

Учет содержимого складов и ангаров пираты разумеется не вели, во всяком случае, в центральном терминале таких баз не было, но четыре склада каждый объемом в миллион кубов могли содержать в себе кучи товаров. И это, не считая целого ремонтного дока, который находился как раз за воротами возле причала. Автономный жилой модуль с системами регенерации и рециркуляции. Собственная гидропонная оранжерея, хоть сейчас и отключенная. Да тут жить можно с комфортом. Что скорее всего и делали пираты между вылазок. Тут, даже своя мед секция с медоборудованием восьмого поколения. Если бы не такое неудобное расположение в бесхозном секторе, то наемники наверняка бы предпочли забрать эту базу себе. Богатая находка. Не имеет значения, что еще хранится на складах, сама по себе эта база вместе с оборудованием стоит, наверное, как вся эскадра наемников.

За три часа работы я не просто переустановил всю управляющую систему, а смог перепрограммировать бездействующий искин оранжереи в ложную цель. Этот малый искин, в случае контакта с незнакомцами, будет выдавать себя за главного, но его взлом не позволит получить контроль над системой. И только в корневых, закрепленных даже после перезагрузки установках прописал правильные коды доступа, которые, получив и сверив он отошлет настоящему управленцу. Всю архитектуру созданной программной оболочки я скопировал в свой терминал. Индикатор картриджа на моем костюме уже показывал конец желтой зоны, так что можно отправляться в обратный путь.

Связался с Омусом и доложил о том, что закончил работу.

Пилот прибыл минут через десять:

— Готовься получить хорошую премию, Сарад. Тут, на этой базе, товара больше того, чем бы всей нашей команде заплатили за задание. Хотя, с некоторыми объектами, могут возникнуть сложности.

— Что-то незаконное… — предположил я.

— И незаконное и страшное, — уклончиво ответил Омус, не вдаваясь в подробности. — Если закончил, то давай поскорей валить отсюда. А то у меня мурашки по всему телу от этого места.

Вернувшись на корабль, мы вышли из причального ангара, а я запустил процедуру консервации объекта и снижения его энергетической активности.

Успел все как следует проверить и зафиксировать, пока Омус осторожно пилотируя выбирался из астероидного пояса.

Еще шесть часов двигались к разгонной трассе. Затем, долгие пять часов пытки поэтапным разгоном и только после этого, наконец, нырнули в гиперпространство.

— Иди спать, Сарад, — приказал мне пилот. — Поешь и ложись спать, тебя уже шатает.

Если бы он мне этого не предложил, я бы просто вырубился в кресле. Эта разведка не просто меня вымотала. Я ощущал себя так, словно достиг какого-то физического предела. Или из-за того, что я смертельно устал, или потому что мы находились в гиперпространстве, но я не видел снов, или не запомнил того, что возможно видел. Просто выключился, придя в себя лишь в тот момент, когда надавила перегрузка от торможения и уже в той системе, где засела в логове эскадра наемников.

Растерев руками лицо, осторожно встал и, держась за поручни, добрался до места второго пилота.

— Ну и горазд ты дрыхнуть, малец, — улыбнулся мне Омус. — Весь прыжок проспал.

— Умотался с непривычки.

— Еще бы ты не умотался, парень! Такую операцию провернул! Расскажи мне кто байку, про восьмилетнего мальчишку, который без нейросети, хакнул управляющий искин, ни за что бы не поверил, если бы сам рядом не стоял.

— Мне десять, — тихо пробурчал я, но пилот, похоже, отвлекся на доклад, и уже меня не слышал.

Добрались до крейсера довольно быстро, но вот на доклад к командору попали только после прохождения полного цикла дезинфекции и осмотра у доктора Этора. Это была стандартная процедура после разведки с режимом выхода из корабля, как пояснил мне сам Омус.

Выслушивать наш доклад собрались уже с десяток командиров наемников во главе с командором Рейем.

По большей части отчитывался Омус, я лишь вставил парочку уточнений. Всех разумеется удивило, что мне все же удалось взломать систему, но похоже, что только Келла поняла, как я смог это провернуть. Всех остальных интересовал только результат.

Через свою нейросеть Омус раздал доклад всем командирам, а вот за меня доклад составляла уже Келла, после того как проверила все логи терминала и использованные мной приемы и схемы.

На обсуждении доклада я уже не присутствовал, Келла препроводила меня в столовую.

— Не думала, что ты сможешь провернуть такой сложный подход с использованием вируса, Сарад. Считала, что попробуешь влезть в систему с «глушилкой» или запустишь генератор автоподбора. Хотя, в этом случае, вы бы там на неделю зависли.

— Я сам не знал, что получится, — честно признался я.

— В любом случае это того стоило. Командование сейчас прокручивает варианты того, как вывозить все это добро с той базы. Скорее всего будут вызывать резервную бригаду. На общей сумме премии это конечно скажется, но нашими силами, судя по вашему отчету, мы все не вывезем. Нужен большой транспорт.

— «Не задирай нос»! «Сам никто и звать никак»! «На один успех, приходится десять падений»! — не унимался голос в моей голове.

— Не задираю я нос, — ответил я вслух. — Сам знаю, что еще толком ни на что не годен. Лучше бы по делу что подсказал.

— С кем это ты разговариваешь? — удивленно спросила Келла, отвлекаясь от просмотра данных из моего терминала.

— Голоса в голове, — с улыбкой отмахнулся я, сводя свой ответ в шутку.

— «Не верь, не бойся, не проси», — завел «шептун» свою шарманку, которую он «крутил» чаще всего.

В принципе, я примерно так и поступаю. Верить наемникам, пусть и довольно дружелюбным на вид, все равно, что верить пиратам. По сути и наемники, и пираты одно и тоже, вот только одни вне закона, а другие под законом. Боюсь ли я? Не знаю, как это понять. Я уже стоял на «тонком льду», когда все шло к тому, что завтрашнего дня я не увижу. И тогда на станции, когда избили до полусмерти, и совсем недавно — в промерзшем кубрике, когда окоченел до обморока, из которого мог и не выйти никогда. Мне уже знакомо это состояние человека, стоящего на пороге, и оно не такое уж и пугающее, а чего мне еще бояться? Больше нечего.

Не просить? Да мне и так уже дали больше, чем мне требовалось. Я сыт, я в тепле и у меня есть дело, которое приносит пользу мне же. Уже одного этого вполне достаточно, чтобы не просить большего.

Но в целом, мой «невидимый друг» все же прав в том, что постоянно мне напоминает эти простые, казалось бы, правила. Они словно бы удерживают меня в рамках какого-то заданного курса, стабилизируют и не позволяют расслабиться.

Уже на следующий день, я вновь спустился на уровень к техникам, теперь уже не с «кривой» собранной из мусора аппаратурой, а с нормальным, штатным инструментом кибернетика. Раз уж мне его выдали, то стало быть внесли его стоимость в тот счет, что мне однажды предъявят. Но дело в том, что это правило работает в две стороны. Ведь мой вклад в получение доступа к пиратской базе тоже пройдет тщательную оценку и тогда, вполне, может оказаться, что должны окажутся уже мне, хоть я в это и не верю. С бесправным мальчишкой без роду и племени, еще несколько дней назад бывшим грузом на пиратском судне особо считаться не станут. Будет удачей, если по завершению всей этой эпопеи, меня просто сдадут в миграционный центр на обитаемой планете. И то посчитаю это за благо.

Ну, а пока есть возможность получить опыт, надо пользоваться. В мире где все подчиняется искусственному интеллекту и электронным программируемым системам, уметь говорить на языке машин — это прямой путь к успеху. Я просто обязан освоить эту стезю. Так как отчетливо осознаю ее перспективность и актуальность. Где я еще смогу получить доступ к таким возможностям? Кто еще рискнет доверить сложное оборудование ребенку? Поверит ему и станет относится к этому серьезно. С наемниками это удачно получилось: стоило показать свой талант, вот и все. Стоит мне покинуть этот, вроде бы дружелюбный, на первый взгляд, корабль, как все тут же изменится.

Тем временем наемная эскадра продолжала свою миссию по истреблению пиратов. Задача сложная, ответственная и опасная. Мы находимся пусть и в относительно исследованном, но все же диком пространстве, не входящем в зону ответственности ни одного государства. Никакие законы и правила здесь не действуют. Я не знаю, как долго еще наемники будут пользоваться этой организованной ловушкой, но пираты в этом секторе тоже не лыком шиты. Пусть они и уступают хорошо вооруженным частным военным компаниям, но зато превосходят их числом. Если о расставленной ловушке узнают, то могут организовать массированный налет. Все, что касается дележки территории, а в случае с космическими пиратами надо учитывать объемы их интересов и аппетитов, пираты не позволят зажать их свободу. Пусть наемной эскадре и удалось выбить из строя их отдельные корабли. Но если хотя бы пара кланов, базирующихся хотя бы на той же Экории, объединятся, то наемников раскатают в мелкую пыль. Сами солдаты удачи это прекрасно понимают и потому делают все возможное, чтобы избежать подобного развития событий.

За двенадцать дней, что прошли после нашего с Омусом возвращения из разведки к пиратскому тайнику, не случилось ни одной стычки. Как объяснила мне Келла, так происходит потому, что система где засел отряд, считается «глухой» и находится в зоне лишнего прыжка.

Среднестатистический гипердвигатель способен протащить корабль на расстояние от пяти, до двенадцати систем, в зависимости от типа судна. Ближайшая точка с удобными разгонными трассами, это как раз планета Экория. В семи системах от этого сектора. Иные корабли до нее или не доходят, если не двигаются к ней специально, или перелетают. Плюс ко всему, здесь очень неудобная навигация и мало разгонных трасс. Использование гипердвигателя и его эффективность связана с кучей факторов, начиная от массы звезды и, соответственно, «глубины» гравитационного колодца, заканчивая наличием других тел в системе, планет, астероидов, газовых облаков. Все это влияет на навигационные условия, делая ту или иную систему удобной для разгона и использования как транзитной, либо, совершенно непригодной или очень неудобной. Именно вот такие, неудобные системы как эта и считались «глухими», с точки зрения навигации.

Обычно, взрослые не очень-то со мной общались. На станции, до мелкого заморыша, вроде никому не было дела. Совсем другая ситуация с наемниками, что отдыхали в промежутках между вахтами. В моем лице они находили благодарного слушателя всех своих «героических» прюключений и невероятных баек. Рассказывая которые, попутно поясняли некоторые особенности и нюансы сложных отношений человека и космоса.

В какой-то момент, я поймал себя на мысли, что становлюсь невероятно жаден до новых знаний. Мне все интересно, мне хочется знать все обо всем. Понимаю, что это невозможно, но на многие мои возникшие вопросы мог ответить информационный кластер центрального массива крейсера, когда был не очень занят сложными вычислениями. Но мне хватало и той базы, что хранилась в его памяти в виде довольно развернутой энциклопедии, где каждая новая статья об интересующих меня вопросах, цеплялась ссылками и сносками за другие статьи, которые, в свою очередь, тянули следующие и так далее, пока мой мозг не начинал кипеть от полученных знаний.

Так я открыл для себя математику. Не ту, что позволяла в уме посчитать элементарные сложение или умножение, а другую, аналитическую. Те явления и факторы, которыми человек научился пользоваться каждый день, можно было описать сухим языком энциклопедической статьи, а можно языком математики. Особенно это касалось таких масштабных вопросов как гиперпространство, черные дыры, сверхмассивные объекты, что-то глобальное, большое. Сколько бы я не отправлял запрос в энциклопедию о том, что такое гиперпространство, мне всегда давался довольно туманный ответ и насыпалась какая-то неимоверно большая куча формул, разобраться в которой на трезвую голову не представлялось возможным. Нужно было понимать этот странный язык математики. Он гораздо сложней чем программирование, но он и масштабней, шире, глубже, универсален и очень тесно связан с любой кибернетической системой. Вот мне большое и неосвоенное поле для изучения. Можно годы потратить на это все, и так толком и не изучить.

Жаль, что долго пользоваться всеми этими благами мне не дадут. Рано или поздно этот рейд закончится и от меня, разумеется, избавятся. Уже сейчас до меня доходят слухи, что в систему идет вспомогательная эскадра, в том числе нацеленная и на зачистку того самого тайника, что я нашел. Вполне возможно, что и меня отправят в границы империи раньше, чем если бы я остался с наемниками на «Харите».

Склад трофеев, что отдали мне на растерзание, содержал в себе все ценное, что техники посчитали забрать с разбитых кораблей пиратов. Все это трофейное барахло не подлежало разборке и комплектации, перепродавать его будут в том виде в котором взяли. Технической группе крейсера не хватает времени и сил чтобы еще и этим заниматься, так что просто деактивировали и оставили на хранение. Мне же позволили ковыряться в «мозгах» всей этой техники для обучения приемам взлома и подчинения комплексов, и отдельных элементов. Изучать программное обеспечение. По сути, учитывая разнообразие трофеев, на этом складе можно сидеть годами. Но когда начинаешь понимать основы, базовые принципы программирования, то уже легко распознаешь и все надстройки. Поэтому в какой-то момент подобное занятие станет пустым времяпровождением без дальнейшего развития. А базу, основы, с подсказки Келлы, я изучал основательно, анализируя программное обеспечение самого разного оборудования.

Шел второй месяц моего пребывания на крейсере «Харит», когда прозвучал неожиданный сигнал боевой тревоги по всему кораблю.

Подобный сигнал звучал и прежде, когда вся эскадра готовилась к тому, чтобы загнать очередного пирата в расставленную ловушку, но тем сигналам тревоги всегда предшествовал довольно длительный и суетный этап подготовки. В этот раз сигнал прозвучал неожиданно.

Что важно, во время срабатывания такого сигнала, корабль переходит в боевое положение. Экипажу дается всего несколько минут, чтобы занять боевые посты по штатному расписанию, после чего происходит герметизация всех отсеков и откачка атмосферы из обитаемых модулей, включая жилые сектора.

Боевая тревога застала меня на складе с трофеями бежать из которого куда-то не имело смысла, по той простой причине, что я просто физически не успею добежать до своей каюты. Вся техническая палуба перешла в боевой режим и мне ничего не осталось кроме как активировать пустотный костюм и вставить свежий картридж жизнеобеспечения.

Закрепившись в кресле ремнями, я запустил терминал на фоновый режим и с позволения центрального искина перевел на него информационный поток оперативной рубки.

В систему, где наемники устроили засаду, вошли пятнадцать кораблей среднего ударного класса и, примерно, тридцать малого. Все корабли, разумеется, со скрытыми идентификаторами, и потому сомнений в том, кому они принадлежат, даже не возникало.

Позиция наемников, со всех сторон, была обложена в несколько слоев минными объемами. Но похоже, что пиратов такая мелочь не волновала. Еще живя на станции, я не раз слышал о так называемых «обрубках». Так называли провинившихся или пленных пилотов, которых превращали в живые торпеды. Страшное наказание и незавидная участь. Таких пилотов лишали нижних конечностей, и намертво привязывали к небольшим маневренным кораблям, несущим на себе довольно мощный ядерный боеприпас. Само собой, что корабли, как и пилоты, одноразовые. Дергаясь от понукающих электрических разрядов, смертники удерживали курс корабля на выбранную мишень и чем точнее они это делали, тем быстрее приходило избавление от мучений.

Применение пиратами именно таких живых торпед и становилось серьезной проблемой для наемников и регулярных флотов. Подобная торпеда вела себя как палубный истребитель, обладала высокой маневренностью, скоростью, сопоставимой с тем же истребителем, огневой мощью и могла менять цели в зависимости от положения в бою. Заложенный мощный боеприпас гарантированно продавит энергетическую защиту даже такого тяжелого крейсера как «Харит», и точно сметет мелочь вроде корветов поддержки. Мало того, даже если не будет пробоя брони, сильнейший электромагнитный импульс от взрыва сильно долбанет по электронике на борту, вплоть до того, что выжжет некоторые схемы и внешние датчики.

Такие живые торпеды следует отстреливать на большом расстоянии. Задачка не из легких. Часть таких самоубийц погибнут в минном объеме, часть собьют системы ПРО и ПКО. Ведь стоит хоть одному добраться до флагмана, и подорвать себя, то даже тяжеловес космического боя, на некоторое время, превратится в легкую мишень для тоннельных орудий противника, что с легкостью добьют потерявшую маневренность махину.

Так, что все средства хороши и не существует гуманных способов борьбы с подобной пиратской тактикой, но не это важно. Главное в том, что подобный бой, пусть, на первый взгляд, и не очень равных сил, может оказаться совершенно непредсказуемым при таких раскладах.