Иноходец 7

Глава 3 Найденыш

Брюнетка Келла, словно паучиха окутав меня заботой, сразу после того как я пообедал, отвела меня в кубрик, который мне выделил глава отряда. Оказывается, на корабле установлено некоторое разделение. Существовала команда, что управляла кораблем и вела боевые действия в объеме, а была еще и отдельная штурмовая команда, в задачу которой входили функции силовой поддержки при штурме или абордаже. К себе меня забрали именно штурмовики. Там же в кубрике она с нетерпением попросила показать ей как я взломал искин пиратского корабля.

— Этот планшет принадлежал главному инженеру, поэтому получать доступ мне не требовалось. Я просмотрел вспомогательные протоколы и нашел в них лазейки, вот здесь и вот здесь — указал я на логические дырки в коде. — Используя эти «плавающие» коды, можно в буквальном смысле принуждать искин подчиняться и считать выданные ему через лазейки задачи приоритетными.

— И как давно ты изучаешь программирование? — задумчиво спросила Келла, наморщив лоб.

— Третий год. Но я только в симуляторе свои программы испытывал. Если бы полез в сеть станции, меня бы сразу вычислили.

— Если бы ты мне на эти лазейки не указал, я бы так их и пропустила. А что это за протокол?

— Это вирус, которым я оружейный искин взломал. На корабле главный искин за вооружение не отвечал, был еще один, чуть менее мощный, но на уловку попался.

— И в чем уловка? Я вижу только стандартную программу поддержки сервоприводов.

— Уловка в том, чтобы убедить искин, что это более новая программа, переписав дату и код модели. Если он принимает обновление, то получает команду перезагрузиться, вредоносного кода здесь нет, но на этапе перезагрузки команда повторяется, возводя саму себя в степень, а когда срабатывает протокол защиты и сброс до корневых настроек, надо успеть переписать строку функций, и сделать искин главным в управлении несуществующей оранжереей с гидропоникой, например, ну или еще что-нибудь безобидное.

— Это где, же ты таких уловок нахватался? — вновь удивилась Келла. — В открытой сети такое не найдешь. Ну хорошо, а нейроком-то тебе зачем?

— Он мощней планшета и с него можно напрямую код вводить, минуя консоль, — вновь пояснил я.

— Подобное можно провернуть через нейросеть, но вот чтобы через нейроком такое учудить, его же взломать придется!

— Нет не придется, достаточно снять ограничение на диапазон частот.

— Так и мозги себе сжечь можно! — еще больше нахмурилась Келла. — Слушай, Сарад, у нас на складе полно трофейных искинов. Там разные, большие, малые, мобильные, ломать эту рухлядь нам, разумеется некогда, да и вероятность найти в них что-то стоящее не велика. Хочешь я договорюсь с техниками, и попрошу у них разрешения позволить тебе почесать когти об этот хлам?

— Буду очень признателен, госпожа Келла. На станции мне всегда приходилось прятаться, и практиковаться мог только на сервисных дроидах и торговых автоматах, а они тупые, их скучно ломать.

— Вот и хорошо, — заулыбалась Келла. — Я обо всем договорюсь. Заодно найдем тебе занятие, глядишь что-то путное из этого выйдет. Наш рейд затянется месяцев на пять, так что готовься к долгой работе.

Корабль наемников сидел в этой системе словно хищник в засаде. Он не выдергивал из гиперпространства кого попало, а если я правильно понял, действовал строго по наводке разведчиков, которые работали в соседних системах сообщая хищнику в засаде о кораблях, уходящих на вектор разгона рядом с ловушкой. Разумеется, что хищник был не один, а целая стая. Крейсер «Харит» — тяжелый ударный флагман. Так же в отряде имелся еще средний носитель штурмового звена поддержки, некий аналог космического авианосца, технические корветы постановки помех, в том числе и той самой глушилки гиперпространства, и два торпедоносца с экипажем всего в четыре человека. Фактически это пустотные пусковые установки палубного базирования не способные самостоятельно совершать межзвездные перелеты.

На следующий день Келла выполнила свое обещания. С самого утра, сразу после завтрака, повела меня на техническую палубу в зону ответственности главного инженера.

Улыбчивый техник лет сорока, который представился как Фит, провел нас в довольно большой трюм почти до потолка заваленный самыми разнообразными техническими устройствами.

— Это все трофеи, снятые с разбитых кораблей, — пояснил Фит, демонстрируя гору хлама, разложенную на стеллажах. — Все, что наш инженер посчитал ценным и что, в последствии, можно будет выгодно продать. Не взломанная и не подчиненная техника, сам понимаешь, стоит дешевле. Нам с ней возиться некогда. Сломать ты в ней ничего уже не сможешь, наши дуболомы, до тебя это сделали. Так что добро пожаловать. Допуск на уровень и в трюм я тебе пропишу, так что всегда рады помочь.

— Обойдешься своим планшетом? — заинтересованно спросила Келла или подыскать тебе что-нибудь помощней?

— Обойдусь, госпожа Келла, — киваю я.

— Просто Келла, без всяких госпожа. Понятно тебе?

В ответ на это я только кивнул. Мне всю жизнь вбивали в голову, чтобы без этой приставки ни к кому обращаться не смел.

— Тогда работай. Если появятся вопросы, обращайся к Фиту, или связывайся со мной. Пойду на обед, свяжусь с тобой. Все, пора бежать, а то на смену опоздаю!

— Мой технический пост дальше по коридору, — сообщил мне Фит и тоже ушел.

Как у них оказывается все просто. Вот тебе парень комната с игрушками, развлекай себя сам.

Я действительно уже не мог испортить что-то в этой трофейной. От неумелого вмешательства в мозги искина, он не сломается, просто обнулится до заводских настроек вот и все. Чисто физически сломать что-то из разряда военной техники или защищенной электроники также не получится.

Ну коль дали свободный доступ, то я сдерживаться не буду. Когда еще появится возможность, вот так, на всю катушку курочить и потрошить электронные мозги.

Первым делом мне требовалось больше вычислительной мощности. Сейчас, планшет выступает исключительно как загрузочный накопитель, да и то не уверен, что некоторые программы он способен сохранить в себе полностью. Нейроком исключительно как периферийное устройство для ввода данных, словно аналог обычной клавиатуры, вот только исключая руки как посредника. Кстати, для нейрокомов существуют специальные базы знаний, но таковых нет в моем распоряжении. Да и по возрасту мне пока еще рано пользоваться подобным устройством. Обычно рекомендуют начинать изучать базы знаний через нейроком в возрасте не раньше пятнадцати лет.

Пройдясь по трофейному складу, внимательно осмотрелся в надежде найти подходящий малый искин, который настрою как классический взломщик. Что-то подобное я пытался сделать еще на станции у Экории, но там все свои поиски приходилось обставлять как вылазку диверсанта на вражескую территорию.

По большей части в число трофеев наемной команды на этот склад попадали разного рода искины, разукомплектованные инженерные и технические комплексы, вспомогательные дроиды, в том числе и штурмовые образцы. Короче говоря, все что действительно может показаться ценным.

Для начала работы снял ведущий искин с инженерного комплекса и провел ему полную диагностику. Искин оказался исправным и что самое главное не сопротивлялся, когда я вписал себя в обнуленную строку владельца. Этот искин я стану использовать как основной компьютер, тем более, что в нем сохранилось полно программ как раз для работы с электроникой.

Создав нехитрый массив из моего планшета, инженерного искина и нейрокома, подключил к нему длинный оптико-волоконный кабель и стал подключать к заинтересовавшим меня устройствам на складе.

Те устройства, что подчинялись и не требовали авторизации, я внимательно изучал и при необходимости копировал из них заинтересовавшие меня программы. Те что кривлялись и не хотели подчиняться, начинал ломать, причем не стесняясь в средствах. Взломать удавалось далеко не каждую железяку, поэтому я откладывал «несговорчивых» оставляя на них пометки маркером вроде «Он проснулся и не хочет». Те же, что удалось взломать я тщательно изучал. Меня в первую очередь интересовала программная архитектура, управляющие протоколы, встроенные драйверы и логические цепи. Плюс к этому старался сохранить информационные файлы, которые там порой попадались. В некоторых сервисных устройствах, вроде терминалов дальней связи, находились виртуальные кошельки с предоплатами. Эх, попадись мне такие на станции, я бы давно обновил себе планшет и ел бы от пуза. Гиперсвязь услуга довольно дорогая, так что в иных кошельках хранились суммы начиная от пятисот кредитов и больше. Пусть деньги и виртуальные, но коль они застряли в терминале, то все равно не считаются утерянными. Если предъявить подобное к оплате, центральному банку придется их признать, так как код регистрации платежа совпадает. Так что подобная транзакция почти законна.

Больше всего провозился с очень интересным и довольно мощным твердотельным искином с корабля крейсерского класса. На корабле этот искин входил в массив навигационной системы, но при подключении показывал критическую ошибку программы систематизации. Говоря понятным языком, в данный момент сам искин выступал в роли сторожа склада, на котором хранилось полным-полно информации, но сам «сторож», понятия не имел в каких файлах что и где лежит.

Моих навыков вполне хватало, чтобы скопировать подобную программу систематизации из другого носителя и адаптировать под твердотельный искин. С первого раза не получилось, но на десятой попытке, моя программа все же начала извлекать из «навигатора» файлы и раскладывать по номерам и датам.

Выгрузив все эти данные, я обнулил «навигатора» сбросив его до заводских настроек и установил чистые корневые программы. Сам по себе такой искин, в таком состоянии до которого я его довел, на вторичном рынке будет стоить не меньше пары миллионов кредитов.

Днем мы с Келлой так и не пересеклись. Она хоть и напомнила мне чтобы я не пропустил обед, но сама в столовой так и не появилась.

Уже вечером по бортовому времени, когда прошла ротация смен, я встретился с ней в ее каюте.

— Как тебе первый день в качестве кибернетика? — с улыбкой поинтересовалась Келла, передавая мне банку сладкой газировки из холодильника.

— Немного устал, — честно признался я, — но и результат есть.

Я специально заготовил несколько информационных кристаллов, на которые перегнал всю важную информацию. Сейчас я выложил эти кристаллы на столик в ее каюте:

— Вот здесь деньги из платных терминалов гиперсвязи и сервисных устройств. В общей сложности удалось наковырять семьдесят три тысячи кредитов. А вот здесь файлы из навигационного искина. Там отмечены маршруты и места стоянок. Мне показалось интересным, что корабль часто заходил к одному из астероидов вот в этой системе, — указал я на точку в звездной карте проецируемую моим нейрокомом. — Задерживался у этого астероида порой на несколько суток.

— Это же всего в трех системах отсюда, — нахмурилась Келла. — Деньги можешь оставить себе, Сарад, а вот с этой информацией из навигатора «Криды», пошли к командиру. Мы это корыто буквально месяц назад в расход пустили. Я пыталась взломать массив, но он вовсе не реагировал на команды. Как тебе это удалось?

— Я снял ведущего и разделил массив физически, — пояснил я, не пытаясь что-то скрыть.

Не тратя времени Келла сразу же потащила меня в каюту командира отряда. Судя по всему, добытые мной данные она посчитала довольно важными. Очень удачно получилось.

— Ты знаешь который час Келла⁈ — встретил нас на пороге недовольный командир отряда.

— Знаю, командор Рей. Но вопрос важный. Дело касается «Криды», той пиратской лоханки, переделанной из линкора, капитан которой пытался с вами торговаться.

— Да, помню такую и что с ней не так?

— Я просила у вас разрешение позволить Сараду поработать на технической палубе и поковыряться в трофеях. Парень вскрыл навигатора и достал маршрутные карты.

— Твой найденыш? Как интересно. И что там такого важного?

— Покажи ему, — попросила Келла обращаясь ко мне.

Активировав миниатюрный голопроектор встроенный в нейроком, я вывел изображение звездной карты, на которой, был отмечен маршрут пирата.

— Это маршруты за последние семнадцать месяцев, — пояснил я. — Капитан часто делал маневр «бокового скачка», но без видимой причины, скорее всего просто перестраховывался. Но всякий раз корабль подолгу задерживался вот в этой необитаемой системе коричневого карлика, в поле астероидов. Все семнадцать месяцев с того момента как обновлена программа навигации.

— Файлы были зашифрованы? — тут же деловито поинтересовался командор Рей.

— Да, господин, но ключи шифрования держал центральный искин, а его уже госпожа Келла взламывала.

— Тот навигатор просто выдавал критическую ошибку, а у техников нет времени ковыряться в этом хламе, — пояснила от себя кибернетик отряда.

— Все равно очень похоже на ловушку, — нахмурился командор.

— От точки нашего базирования всего три системы. Один прыжок для разведчика.

— Очень рискованно, но я подумаю, — кивнул командор. — Сбрось всю добытую информацию мне на рабочий терминал, я еще посмотрю подробности. А ты молодец, найденыш. И суток не прошло, как уже смог оправдать свое спасение.

Да, именно так. В мирах Содружества ничего не бывает бесплатно, даже спасение из смертельной ловушки. Жизнь на пустотных объектах очень дорого обходится, вот и получается, что за любую услугу требовалось платить. Именно это имела ввиду Келла, когда сказала, что найденные в файлах средства я мог оставить себе.

С точки зрения закона, я попадал под категорию «беженца». Не в том смысле что я бежал от чего-то, а в смысле человека, нуждающегося в поддержке государственной структуры или частного лица, не имеет значения. По закону после того как меня спасли, в моем нынешнем статусе беспризорника не имеющего гражданства, меня должны передать под опеку государственной структуры, которой, кстати, еще и выставят счет за мое спасение и предоставленные услуги. Да, физически они не могут это сделать сразу, а только после выполнения обязательств по контракту. Но коль уж взяли ответственность, то станут это делать до самого конца, потому что, попав на борт официально зарегистрированного, пусть и частного судна, я также попадаю в отчеты бортового журнала, который ведет центральный искин. Эти отчеты, придется сдавать представителям имперской службы безопасности. Так что сейчас, я как бы нахожусь в легальном поле, под ответственностью наемного отряда.

Следующие два дня я проторчал в трофейном трюме и откопал еще немало важной и полезной информации, добыл еще десять тысяч кредитов из разных мелких источников и смог изучить множество разных программ, к которым у меня теперь появился практически неограниченный доступ.

На третий день меня с Келлой вновь вызвали к командиру отряда:

— Я не могу распылять наши силы, Келла. Но полученную твоим парнем информацию надо проверить. Хочу послать «Сиего». Твой найденыш справится с задачей взлома если понадобится?

— Скорее всего нет, командор Рей. Но он вполне может определить уровень оборудования тайника, если таковой найдется. Я дам ему запасной кодировщик и несколько заготовок…

— Этого вполне достаточно. Рисковать людьми и техникой я не стану. Подбери ему из основного арсенала пустотный костюм и комплект инструментария. Надеюсь, это того стоит. Давай, Сарад, покажи себя.

Просьба неожиданная и очень волнительная. Мой «невидимый друг» просто ликовал от счастья, а вот мне откровенно было страшно. Но я боролся со страхом чувствуя поддержку своего «шептуна», сам испытывая некоторое возбуждение.

Келла отвела меня к интенданту, где мне подобрали довольно дорогой, на мой взгляд пустотный костюм. Не совсем скафандр, но в таком костюме можно выжить даже в открытом космосе примерно час. Это минимальное требование к полету, которое также отмечается в бортовом журнале.

Плюс к этому, с разрешения командора Рея, мне выдали стандартный терминал кибернетика, который, разумеется, ни в какое сравнение не шел с моим планшетом даже в куче с нейрокомом. Это профессиональное оборудование, заточенное на то, чтобы напрямую крошить мозги несговорчивых искинов с заготовленным и проверенным инструментарием.

«Сиего» — малый разведывательный корабль размерами чуть превышающий стандартный штурмовик палубного базирования. Похож на приплюснутую усеченную пирамиду. Буквально крохотный, с такой же крохотной обитаемой зоной, рассчитанной на двух человек. Но в отличие от штурмовика имел гиперпривод с довольно большим радиусом действия, и самое главное, тот самый генератор маскирующего поля, который позволял оставаться незамеченным для радаров противника.

Пилотом корабля был крепкий парень по имени Омос. Немногословный, уверенный в себе, спокойный, сдержанный. Складывалось впечатление, что он совершенно не удивился, когда получил приказ от командора, что называется сгонять на разведку, прихватив с собой десятилетнего недокормыша, неизвестно как оказавшегося на борту флагмана.

Но ко мне, Омос отнесся вполне дружелюбно. Тем более, что меня готовила к вылету Келла, как я смог понять, девушка весьма популярная у местной братии. Эта жгучая брюнетка не стеснялась показать себя во всей красе и заслуженно принимала все знаки внимания от братьев по оружию.

— Служить на разведчиках такого класса — сущая пытка, — пожаловался мне пилот Омос, когда готовил корабль к вылету. — Искусственную гравитацию можно включать только вне зоны разведки. Случись что, даже спасательная капсула не предусмотрена. Один плюс, за такую работу платят втрое больше. Хотя для тебя, малец, как для стопроцентного пустотника, невесомость не проблема, ведь так? Давай, активируй костюм и подключайся к месту второго пилота. Готовься к скучной и рутинной работе. На все нам дали пять суток, так что крепись приятель.

Стопроцентный пустотник явление не такое уж и редкое. Чаще всего, как в моем случае, например, это довольно низкая социальная категория людей, вынужденных работать на пустотных объектах не имея возможность скинуть пустотный стаж на обитаемой, или хотя бы, гравитационно-стабильной планете. К пустотникам так же относятся дети, рожденные в условиях пониженной гравитации. Если таких детей вовремя не «приземлить», в будущем они уже физически не смогут находится на планетах хотя бы с единичной гравитацией, и вынуждены оставаться в объеме до конца жизни. Обычные люди относятся к пустотникам как к потенциальным смертникам, хоть и признают, что к условиям невесомости, пониженного давления и замкнутым пространствам пустотники великолепно приспособлены. У меня лично в запасе еще есть пара лет, чтобы прервать так называемый пустотный стаж и поселиться на планете, чтобы правильно формировался и без того ослабленный скелет и развивались внутренние органы. Без посещения медкапсулы и предварительной подготовки, такое проживание пустотника на планете может закончится серьезными проблемами для здоровья. А я хочу жить. Желательно нормально. Так что стану делать все что угодно, лишь бы в конечном счете, оказаться на пригодной для жизни планете. И даже если для этого придется рисковать жизнью. Ведь если я этого не сделаю, я не уменьшу этот риск.

Омус вел корабль в ручном режиме. Это считалось нормальным для такого класса малых разведчиков. Я перед полетом получил от Келлы множество наставлений и советов, так что мне было над чем подумать, а так как не участвовал в управлении кораблем, хоть и занимал место второго пилота, то ковырялся в выданном мне терминале военного образца. Совершенно убойный аппарат, буквально кибернетическая снайперская винтовка, способная пробивать цифровую броню почти любой защитной системы. С таким богатым арсеналом и мои возможности значительно увеличиваются. Да, я, разумеется, уступаю в скорости любому обладателю нейросети, особенно класса кибернетиков и пилотов, способных разделять потоки сознания, но вот использовать имеющийся арсенал по прямому назначению вполне могу.

Тем временем «Сиего» вышел на разгонную трассу и начал постепенное импульсное ускорение. Вот тут-то и пригодился пустотный костюм, подключенный к ложементу второго пилота, который мог хоть чуточку, но компенсировать перегрузку. Эта пытка поэтапной перегрузкой будет длиться почти четыре часа пока малый корабль не наберет достаточную скорость, примерно в четыре процента от световой, для прыжка. На больших кораблях перегрузку компенсируют специальные устройства, способные трансформировать полученную энергию сбрасывая ее на эмиттеры силового поля, но эти устройства довольно громоздкие, чтобы устанавливать их на таких мелких кораблях вроде «Сиего», ведь он даже не подходил под класс «Курьер», самый малый класс межзвездных кораблей общего пользования.

Судя по всему, Омус сделал поправку на мое физическое состояние и потому снизил интенсивность разгона, чем почти на два часа продлил пытку поэтапными перегрузками. С горем пополам, через пять с половиной часов, ушли в гиперпрыжок.

Находясь в гиперпространстве появилась возможность передохнуть и привести себя в порядок в крошечном кубрике. Полет до нужной системы займет не меньше пятнадцати часов. После чего, у нас будет ровно трое суток чтобы оценить обстановку и собрать данные о системе.

Коричневый карлик, очень тусклый класс звезд, тусклый и слабый. Системы такого класса всегда пустые, мертвые и очень темные. Интенсивность свечения звезды ничтожная, практически не дающая видимого света особенно в объеме, тем более, на некотором удалении от светила. Так что оптические датчики сразу можно отключать и работать только в радиодиапазоне.

В космосе очень много систем совершенно непригодных для живых людей. Либо очень темные и холодные, либо крайне агрессивно смертельные, где даже под защитой корабельной брони и энергетического поля, нельзя находиться больше нескольких часов. А есть и, вовсе, места, которые космические путешественники обходят стороной за много световых лет. Это сектора со сверхгигантами, нейтронными звездами и черными дырами. А еще в изученных секторах есть так называемые пустотные ловушки. Несколько сот световых лет пустоты. Настоящая ловушка для кораблей с гиперприводом, который, как якорь цепляется за гравитационные колодцы звезд от точки разгона до точки выхода.

Многое из этого я вычитал, еще живя на станции. Уж чего-чего, а свободного времени у меня там было хоть отбавляй. Чуть позже, когда появился мой «невидимый друг», некоторые знания как безусловные сами собой стали появляться в моей голове. Причем их даже знаниями в полной мере назвать нельзя, скорее пониманием.

Поспав, примерно, пять часов, я вновь подключился к ложементу второго пилота давая Омусу возможность покинуть свой пост и хоть немного передохнуть. Разумеется, что в любой непонятной или нештатной ситуации корабль моих команд не примет, ведь управление осуществляется через нейросеть и обязательную авторизацию. Но мне достаточно просто следить за показаниями приборов. По сути в гиперпространстве корабль летит как брошенный камень. Им уже невозможно управлять и, даже, активировать двигатели. Не работает ничто кроме систем жизнеобеспечения, эмиттеров защитного поля и собственно самого гиперпривода создающего кокон удерживающий нормальную мерность внутри себя. Пока, все шло в штатном режиме, насколько я мог понять. Хотя, по невозмутимому лицу Омуса сразу и не разобрать.

К выходу из прыжка подготовились заранее. Для меня такое космическое путешествие в новинку, так что все кажется интересным, а вот для Омуса — это обычная рутина.

Судя по показаниям радара вышли на самой окраине, действительно, довольно пустой системы. Не пришлось задействовать режим невидимости, потому, что даже на таком расстоянии нас засек стандартный для изученных объемов маяк и тут же выслал на навигационный искин актуальную карту объема. Как пояснил Омус, это была стандартная процедура. Как только маяк обнаруживает вошедший в систему корабль, он высылает карту и требует произвести идентификацию. Вот только, именно этот маяк работал в закрытом режиме. В открытом отчете о маяке прямо указывалось, что ретранслятор гиперсвязи у него не работает, а значит отчет обо всех кораблях, появившихся в системе никому не отправляется. Это не случайность. В таких секторах, где не действуют законы государств, ретрансляторы маяков сломаны практически во всех системах.

Не сбавляя скорость после выхода из прыжка, Омус повел корабль сразу к нужным координатам. В этой системе кроме тусклой, еле тлеющей, крохотной, звезды не было других массивных тел вроде планет или даже планетоидов. Примерно в десяти световых минутах от светила еще кое-как держался жиденький пояс астероидов, да нестабильное газовое облако размазанное по всему кольцу каменного пояса, куда мы собственно и направлялись.