Иноходец 7

Глава 20 Колодец желаний

Странная штука память, или точнее сказать воспоминания. Откуда, интересно знать, им взяться в моем новом теле? В моей белобрысой башке? Ведь их там никогда не было! Выходит, что воспоминания хранятся не в головах, не в мозгах, а где-то еще, в каком-то условном пространстве, сфере, никак не привязанной к точке в пространстве, где нахожусь я.

Вероятно, существует какой-то канал, к которому воплощенный в живом теле человек способен подключиться, но явно имеются какие-то ограничения и условия. В моем случае, серьезная черепно-мозговая травма, полученная в раннем детстве, и раздвоение личности, как ее последствия. Не уверен, что, если бы не мой «шептун» Ник, я бы вообще хоть что-то вспомнил. Очень темная область знаний. Темная и загадочная. Не случись этого психического расстройства, так бы и жил себе не представляя кем был в прошлой жизни.

Институт, в который меня направили, как «образец» для изучения исследовал меня совсем не долго. При наличии высокоранговой исследовательской аппаратуры, просканировали полностью буквально за несколько дней создав при этом мою полную цифровую копию для проведения экспериментов и симуляций. Когда же подошло время для обещанного лечения, то выяснилось, что на это выделен буквально неограниченный бюджет, что заставило целый консилиум врачей и специалистов основательно задуматься. Ведь если лечение исправит все мои приобретенные недуги, то и прогнозы с цифровым симулятором окажутся неверными. Неограниченный бюджет выделенный на мое лечение позволит исправить очень многое. А на исследовательскую команду института уже давят органы опеки. Как ни крути, но мой статус еще не определен, а в империи к этому относились очень строго. Если я просто беженец из империи Аратан, то на каком основании выделяются такие средства. А если я претендую на подданство империи Росс, то без бюрократических проволочек, получить разрешение на мое дальнейшее исследование не получится.

Скорее всего в этот бюрократический механизм вмешался кто-то сверху, и решение о моем полном излечении все-таки приняли. Медики совместили два процесса. Одновременно и лечили, и отслеживали этапы изменения, внося поправки в цифровую модель.

Все процедуры происходили в медицинской капсуле поэтапно в несколько дней.

Странно было чувствовать себя совершенно здоровым, без отдышки, без надрывного стука сердца при малейшей нагрузке, совершенно пустым с точки зрения внедренного в меня «хрома». С новой левой рукой, которая с первых минут, как я покинул медицинскую капсулу, ощущалась и функционировала так, будто всегда была на месте. Небольшой курс реабилитации пройти все же пришлось. Медицина в этом смысле не всемогущая. Чего не смогли исправить медики, так это необратимые генетические изменения и модификации, и состав костей. Все остальное качественно исправили и дали прогноз на последующее развитие.

Забирать меня из института космической медицины прибыл невзрачный чиновник социальной службы. Прибыл на казенном беспилотном флаере и сразу же взялся оформлять все документы:

— Мне сказали, молодой человек, — обратился ко мне чиновник, — что вы хорошо освоили русский язык, и переводчик мне не потребуется.

— Так и есть, — кивнул я, — разговорный язык освоил.

— Весьма похвально, — улыбнулся чиновник. — У меня есть для вас замечательная новость. Вас хотят усыновить. В таком возрасте это конечно может показаться излишним, судя по материалам вашего дела, вы совсем не беспомощный ребенок, нуждающийся в заботе и опеке, вы в праве отказаться, но я настоятельно рекомендую все же хотя бы встретиться с семьей, изъявившей желание вас приютить.

Говоря мне все это, сам чиновник казался мне немного удивленным. У меня конечно возникли подозрения что такой «неожиданный поворот судьбы» образовался не на пустом месте. Явно прослеживается бурная активность Федерации Эхо. Сами они по понятным причинам не компрометировали меня своим присутствием, избегая неудобных вопросов от официальных властей империи. На самом деле мне все равно. Сейчас будущее лежит передо мной как большой белый лист, и только от меня зависит, как я начну новую страницу своей жизни.

Над городом Белые рощи, где находился институт, шел густой и пушистый снег. Впервые вижу снег в этой жизни, навевает кучу воспоминаний и ассоциаций из прошлого, воскрешая в памяти какие-то крохотные эпизоды и искорки забытых чувств и ощущений.

Мы с чиновником прошли до большой парковки, на которой стояли примерно с десяток разных флаеров и даже машин, и быстро забрались в его казенный беспилотник.

Пока еще очень трудно привыкнуть к тому, что никто в империи Росс не пользуется нейросетями и нейрокомами. Для связи используют довольно простенький коммуникатор, а вот такие вот беспилотные транспортные средства скорее исключение из правил, потому что даже снег на парковке убирал обычный дворник, лопатой! Был у имперцев какой-то пунктик на ручном труде.

Взлетевшая над облаками машина быстро помчала нас куда-то на юго-запад. Из-за густой облачности ничего не было видно, а по данным навигатора лететь нам предстояло почти полтора часа.

Чиновник весь полет занимался документами в планшете. Пару раз с кем-то созванивался и тихо что-то докладывал. Я же просто откинулся на спинку кресла пытаясь прислушиваться к новым, после лечения физическим ощущениям.

Качественно меня отремонтировали, по полной, причем настолько, что я не сразу понял, что мой извечный «вымышленный друг», Ник, пропал навсегда. С того момента как у меня случился прорыв воспоминаний, Ник стал растворяться во мне, и вот теперь исчез полностью.

Немного задремав в полете, очнулся только в тот момент, когда флаер коснулся посадочной площадки.

Мы совершили посадку на заснеженной парковке на огороженном железным забором участке частного дома. Довольно большого и весьма респектабельного на вид. Пока торчал в институте, времени на то чтобы смотреть информационные каналы у меня практически не было. Ученые торопились использовать любой момент чтобы провести свои тесты и исследования. Мне же оставалось время только на сон и на еду. А вот уже сейчас я потихоньку стал впитывать и, наконец, осознавать окружающий меня новый мир.

— Где это мы? — поинтересовался я, удивленно глядя на чиновника.

— В доме семьи, которая желает вас усыновить, Нео, прошу, пойдем.

Мы прошли от площадки по расчищенной дорожке метров двести. Вблизи дом оказался еще больше чем я мог представить. Буквально двухэтажный особняк. Это впечатление еще больше усилил кряжистый пожилой мужчина что вышел нам на встречу в наспех накинутом на форменный костюм привратника овчинный тулуп. Открывая нам с чиновником дверь, он приподнял за козырек форменную фуражку:

— Рад приветствовать, господа! Добро пожаловать, — произнес мужчина и очень ловко перехватил рюкзак, что висел у меня на плече.

Поднявшись по короткой каменной лестнице парадного подъезда, мы прошли через высокую дверную арку и почти сразу оказались в огромной прихожей, где нас встречала чинная, хорошо одетая, пара мужчина и женщина средних лет.

— Доброго дня, господа, — приветствовал чиновник хозяев дома, снимая шляпу. — Позвольте представить, Нео Грин. Нео, — обратился чиновник уже ко мне, тем временем передавая планшет с документами мужчине. — Екатерина Сергеевна, и Александр Петрович Морозовы. Оставляю тебя у них в гостях до завтрашнего дня, или до решения вопроса.

— Здравствуйте, — только и смог выдавить из себя я, с трудом складывая воедино все происходящее.

— Вы можете быть свободны, — обратился Александр Петрович к чиновнику. — Все подробности о встрече я вам сообщу.

Еще раз чуть поклонившись, чиновник водрузил шляпу на голову и тут же шмыгнул обратно за дверь.

— Ну, привет, сынок, — улыбнулся мужчина, глядя на меня, — проходи скорей, давно тебя ждем.

Мужчина источал уверенность и достоинство, а вот женщина смотрела на меня с какой-то легкой тревогой.

Из прихожей мы прошли в большую гостиную, где нас ждали еще двое:

— Графиня Хила Эр Дор, — проговорил я, глядя на совершенно не изменившуюся за такой срок графиню. — Синтия!

— Прости Ник, что не навестили тебя раньше, не хотели афишировать наши контакты.

— Я так и подумал.

— Привет пап, — махнула мне рукой Синтия, все в том же образе шестнадцатилетней милашки в котором я ее запомнил.

— А зачем весь этот спектакль с усыновлением? — спросил я графиню прищурившись.

— Это не спектакль Ник, — отмахнулась Хила подойдя ближе. — Это операция прикрытия. Ты теперь среди живых, как и хотел, не с интерната же тебе начинать новую жизнь. Александр Петрович дипломат, официальный представитель империи в нашей Федерации, к тому же с фамилией как была у тебя прежде. Вот мы ему и предложили взять тебя на поруки.

— Вот вечно ты начинаешь выстаивать какие-то излишние схемы и нагромождения Хила, — пробурчал я, обнимая подошедшую Синтию. Я теперь не Сварг и не Лич, самый обычный человек, обошелся бы и интернатом, мне не привыкать.

— Мора говорила, что тебя жизнь успела потрепать, — ухмыльнулась графиня. — Ты видимо не представляешь, Ник, какой эксперимент ты провернул. Какую ценную информацию принес всем нам. Вернется экспедиция Сапа, они с Личом на пару тебя прогонят через свои сканеры. В вопросах реинкарнации они оба очень далеко продвинулись.

— Госпожа графиня права, — вмешался в разговор Александр Петрович. — Для нас будет большой честью принять вас Ник, в нашу семью. Доказанная реинкарнация того, кто две тысячи лет назад вытащил нашу цивилизацию из пепла ядерной войны не вызывает сомнений.

— Я очень признателен вам Александр Петрович, но графиня, видимо забыла упомянуть, что у меня несносный характер.

— Вовсе нет, — возразила сама графиня. — Графу очень хорошо известно, что ты просто отбитый на всю голову отморозок. Вся прелесть в том, что в нынешней империи, твои, в прошлом, негативные черты, расцениваются несколько иначе, и даже в некотором роде культивируются.

— Граф⁈ — удивился я, оглядываясь на улыбчивого мужчину.

— А что тебя удивляет? — вновь промурлыкала Хила чуть вздернув бровь. — Это империя, и ты сам внедрил в новом мире титулы и нормы морали. Может хоть наличие титула тебя хоть как-то приструнит.

— В империи Аратан это не очень-то и помогло. Только хуже сделало.

— Ты нам нужен Ник, — продолжила Хила. — Мы почти две тысячи лет просидели в изоляции от миров Содружества. А ты сумел перенести через перерождение память прошлых эпох. Ты буквально возродил эту планету, эту цивилизацию. Ты двести лет в теле Мадса мотался по мирам Содружества собирая уникальные образцы растений и животных, взамен тех, которых не смогли воскресить после рекультивации. Ты годами торчал в лаборатории, в инкубаторе, проводя тысячи опытов и симуляций. Ты живой свидетель до венной эпохи! Ты все это пережил на собственной шкуре.

— А ты серьезно поднаторела в риторике, Хила, долго готовила речь?

— Прекрати, паршивец. Тем более, что у тебя осталось одно незаконченное дело. Ты же помнишь Аню? Помнишь, как обещал ей вернуться? А ведь она до сих пор ждет.

Я помнил Аню. Держал воспоминания о ней глубоко внутри, словно в коконе, который никак не решался раскрыть. Но сейчас, когда Хила напомнила о ней, у меня в груди что-то защемило.

— И что, — спросил я, — все эти годы так и лежит в стазисе?

— Да Ник, причем вместе с домом, который ты ей построил и садом, что вырастил.

— Когда мы расстались, ей было лет семнадцать. Помню, как первый раз отправился в виртуальную симуляцию убеждать ее выбраться из этой иллюзии. Ведь и познакомились с ней как раз потому что она не хотела возвращаться в тело…

— Ты знаешь Ник, я старая ведьма, повидала на своем веку немало, но таких искренних чувств как у нее по отношению к тебе, даже в теле холодной железяки, я никогда не видела.

— Надеюсь, мой новый облик ее не разочарует.

— Ты уж постарайся, друг мой. Тебя качественно починили, вернули тебе утраченную руку, обновили, выдрали из тебя все то «железо», что успел в себя напихать. Теперь все это в прошлом.

— Прошлое догнало меня, Хила. Догнало и накрыло с головой. Но я все равно очень рад вернуться и увидеть, что все было не напрасно.

Все эти годы Хила так и продолжала жить в теле синта. Не знаю где ее живое тело. Когда уходил на перерождение, она держала его в стазисе, на станции «Новый горизонт». А вот мои девочки Мора, Хель, Синти, они просто порой пользовались синтетическими телами чтобы поддерживать контакт с человечеством. Кроме них телами синтов пользуются еще не больше десятка представителей Федерации, да и те по большей части из моего бывшего экипажа с корабля «Шатун». Но ключевое слово в этом всем «иногда». Как я смог понять, представители Федерации существуют в роботизированных носителях, при этом стараясь минимизировать контакт с человечеством в целом.

Мне, в моем новом положении, среди них действительно нет места. Но если прежде, в своих устремлениях и желаниях я почти всегда оказывался зажат рамками условий и обстоятельств, то сегодня положение изменилось.

Судьба сложилась таким образом, что я оказался на открытой площадке, в комфортных условиях, в безопасности. Для меня сейчас открыты все возможности. Между мной сегодняшним, сбросившим наконец с себя всю тяжесть прежних условий, и мной завтрашним, ищущем цель своей новой-старой жизни, нет ни одного препятствия. Мало того, есть те, кто готов мне помочь, подставить плечо.

Судьба — странная штука. Особенно если смотреть на нее через призму тех этапов, которые преодолел я, и могу осмыслить благодаря воспоминаниям. В какой-то момент она больно бьет по голове, буквально издевается над тобой преподавая какой-то урок или наказывая за очередной кармический узел или крючок, а случается, что и подкидывает, как говорили в прошлом, «рояль в кустах», в виде образного «колодца желаний», почистив который ты сможешь попросить у него что-то заветное для себя или своих близких.

На этом новом этапе, в этот отрезок времени, мне кажется, что я как раз оказался именно возле такого условного «колодца желаний». Но вот что интересно, я не хочу чего-то конкретного для себя. Ведь на самом деле у меня уже все есть. Я получил что хотел. Получил и наказания, и награды. Получил возможности и способности. Получил больше чем мне нужно самому. Стало быть, оставшееся желание надо потратить на кого-то другого, на того, кто притаился крохотной «Искоркой» в моей душе и терпеливо ждет. В тайне надеясь, что о ней не забыли.

Конец седьмой книги