Индийский лекарь. Том 2

Глава 16

Я сконцентрировался на своих ощущениях, чтобы понять причину своего внезапного недомогания. У меня не было каких-то проблем со здоровьем. В этом я был уверен наверняка.

Мои спутники были явно обеспокоены моим состоянием. Большая часть их разговора пролетела мимо меня. Я слышал, как они пытаются обратиться ко мне по имени, но остальные слова просто не мог различить.

Попытка сконцентрироваться на своём дыхании и ощущениях принесла свои плоды. Мне стало значительно легче.

— Останьтесь с доктором, я схожу за нашатырным спиртом! — обратился на английском языке врач-психиатр к Кондо Кагари.

— Как вы себя чувствуете, доктор Сингх? — спросил у меня Кондо Кагари. — Что вас беспокоит?

Я не отвечал. Создавалось впечатление, что если у меня удастся что-то сказать в ответ, то моё тело потеряет все свои силы.

Тело покрылось холодным потом. Появилась слабость и тошнота.

До нашего совместного похода с Кагари в психиатрическую лечебницу я чувствовал себя в отличном состоянии. Без намека на какое-либо недомогание. Интересно, какие радикальные изменения произошли за этот короткий промежуток времени?

Внезапно в нос ударил стойкий запах нашатырного спирта. В этом моменте время словно остановило свой ход для меня.

— Как вы себя чувствуете? — услышал я знакомый голос врача-психиатра.

Так, надо понять, что произошло.

Плохо стало мне именно здесь. Кажется, я начинаю понимать. Что-то в этом месте было не так, но почему? Может, это как-то связано с больными, которые находятся здесь на лечении.

Организм в условиях сильного стресса, угрожающего жизни, может творить настоящие чудеса. Я тонко ощутил, что проблема заключалась в седьмой чакре Сахасраре. Сложно объяснить, что именно произошло, но мне удалось заблокировать её бурную деятельность.

Улучшения самочувствия не заставили себя ждать. Мысли прояснились, а все побочные явления утечки энергии постепенно начали сходить на нет.

— Всё в полном порядке, — успокоил я своих спутников.

Раньше мне была недоступна самая последняя и важная чакра. Но в условиях стресса мой организм мне мягко намекнул, что дело было именно в ней.

Вокруг меня находились палаты, в которых лежали люди с тяжёлыми психиатрическими заболеваниями. Они обусловлены отклонениями в Сахасраре. Не знаю, с чем это было связано, но скопление этих больных буквально парализовало деятельность моей собственной чакры. Началась такая интенсивная утечка энергии, что, не опомнись я раньше, я вполне мог умереть.

Впервые за всё моё пребывание в новом теле что-то подобное случилось. Я был предельно близок к смерти, хотя я даже не пытался кого-то вылечить. Очень необычно! Ведь ничего подобного не было даже в прошлой жизни.

— Может, вам стоит вернуться домой и отдохнуть, доктор Сингх? — искренне беспокоился за моё состояние японец. — Есть предположения, что с вами произошло? Может, вы сегодня не ели? Анализы давно сдавали? Может, у вас снижен гемоглобин?

Эх, Кагари, спасибо за переживания, но не думаю, что у меня есть намек на железодефицитную анемию. Проблема лежала совсем в ином русле, о котором я не могу с тобой искренне поговорить.

Меня волновал другой вопрос. Не навредит ли мне блокировка чакры Сахасрара? Ведь мне ещё не доводилось чем-то подобным заниматься. Какие перспективы оставаться мне в психиатрической клинике в таком состоянии? Я очень сильно рискую.

Чирандживи, у меня накопилось уйма вопросов к тебе. Надеюсь, что в скором времени мы с тобой встретимся, если я не умру или не сойду с ума в психиатрической лечебнице.

— Нет, всё хорошо, — ровным тоном ответил я. — Просто, видимо, перегрелся на солнце. Такое бывает иногда даже у местных жителей. Пойдёмте к пациенту.

— Вы уверены? Может, зайдём в ординаторскую? — предложил психиатр. — Я могу вам заварить крепкий чай.

— Последний раз говорю, я в полном порядке, — больше это повторять я не собирался. — Идём!

Кондо Кагари и психиатр убедились, что я нахожусь в удовлетворительном состоянии. Не было и намека на моё недавнее ухудшение самочувствия. Разумеется, они с некой долей осторожности воспринимали мои слова, опасаясь, что в любой момент мне может стать снова плохо. Однако они согласились с моим решением. Меня было трудно переубедить в чём-то, тем более если вопрос касался моего здоровья.

Наконец, мы дошли до палаты Маниша Ачария. Психиатр достал ключ и хотел открыть дверь, но я его остановил.

— Если вы не против, то мне хотелось бы поговорить с пациентом наедине, — я пристально посмотрел в глаза психиатру.

— Сразу скажу, что он сейчас связан и отходит от препаратов, — сообщил мне врач. — Мы вчера накачали его изрядной дозировкой нейролептиков. В общем, опасности больной не представляет. Но вы ведь сами понимаете, доктор, что я не могу оставить пациента с посторонним человеком, хоть вы и врач.

Это всё усложняет. Мы не сможем поговорить с Манишем о его новоприобретённых способностях. Потому что была неиллюзорная вероятность, что после таких бесед меня положат на койку рядом с ним.

— Препаратами какого производителя вы пользуетесь? — внезапно вмешался в разговор Кондо Кагари.

— Ямамото фарм, а что такое? — с долей непонимания поинтересовался психиатр.

Действительно, вопрос прозвучал очень внезапно.

— Дело в том, что я являюсь представителем этой компании в Индии, — поспешно сообщил Кагари. — Мы с моим индийским коллегой, доктором Сингхом, пришли к вам не просто так.

— А почему начальство про это ничего не знает? — удивился лечащий врач-психиатр.

— Проверка качества лекарственных препаратов! — строго заявил Кагари. — Очень удобно, когда начальство заранее сообщает о визите представителя нашей компании. Можно всё успеть подготовить к проверке. Поэтому мы нагрянули с внезапным визитом… Пожалуй, перейду ближе к сути. Мой коллега просто осмотрит больного и соберёт анамнез, не более того. Это необходимо для статистики и проверки эффективности действия лекарства. Вы же не думаете, что за короткий промежуток времени произойдёт что-то непредвиденное?

— У меня нет таких мыслей, но… — хотел было начать лечащий врач-психиатр.

— Не переживайте! — резко перебил психиатра Кагари. — Если больной принимает наши препараты, то всё должно быть в порядке. А пока наш коллега будет занят осмотром пациента и сбором анамнеза, мы можем прогуляться до склада, где хранятся препараты. Ведь должны быть соблюдены соответствующие меры хранения.

— Максимум двадцать минут, не более, — растерянно ответил психиатр.

Что же ты делаешь, Кондо Кагари? Не ожидал, что он разыграет такой спектакль. Надеюсь, что это не выйдет для него боком в будущем. Ведь никакой проверки не предвиделось. Конец рабочего дня нам существенно облегчил задачу — всё начальство уже разъехалось по домам. А психиатр оказался уж слишком доверчивым.

Кондо Кагари и лечащий врач направились в сторону склада с лекарственными препаратами. Что ж, не буду терять время зря. По самочувствию было всё относительно неплохо, но до сих пор закрадывались мысли, что блокировка Сахасрары может сыграть со мной плохую шутку.

Я вставил ключ в замок. Интересно, а Маниш вообще сможет со мной вести диалог? Если его накачали нейролептиками, то, вполне возможно, что затея была изначально неудачной. Пора узнать, как обстоят дела у несостоявшегося гуру.

Я вошёл внутрь палаты. Лежал он в абсолютном одиночестве. Руки и ноги были привязаны к изголовью кровати. Я подошёл ближе.

— Не ожидал тебя здесь увидеть! — усмехнувшись, заявил гуру. — В этот раз даже без говорящей змеи.

— Нам нужно поговорить, Маниш, — обратился я к пациенту психиатрической лечебницы.

— Тебя подослал сюда сумасшедший старик? — недовольным тоном поинтересовался гуру. — Видимо, никак не может нарадоваться, что меня упекли в дурдом.

— Нет, я здесь по собственному решению. К Чирандживи это не имеет никакого отношения, — сухо ответил я.

Странно, его накачали нейролептиками, но он вполне складно ведёт диалог. Это проявление его новых способностей или психиатр преувеличил, сказав, что его прилично накачали препаратами?

— Тогда я не понимаю, зачем ты сюда пришёл, — усмехнулся Маниш Ачария.

— Мне хотелось бы поговорить о силе, которая у тебя недавно появилась, — намекнул я на видение чакр.

— Ха, а с чего ты взял, что я собираюсь с тобой разговаривать на эту тему? Да и почему на тебе медицинский халат? Кто тебя вообще сюда пустил? — гуру попытался повернуть голову в сторону коридора и позвать психиатра. — Доктор! Доктор!

Я прекрасно понимал, к чему он клонит. Маниш был готов вести лишь диалог, потенциально выгодный для него. А предвзятость из-за моей связи с Чирандживи действовала ему на нервы.

— Я работаю врачом, но не в этой больнице, пожал я плечами. — Поэтому у меня не возникло особой проблемы, чтобы добиться аудиенции с тобой.

— Доктор, значит, — серьёзно задумался Маниш Ачария. — Может, ты как-то можешь мне помочь отсюда выбраться? Готов заплатить любую сумму. Только на воле, сейчас у меня нет доступа даже к мобильному телефону. Сам понимаешь.

Маниш качнул головой, указывая на привязанные руки, намекая на всю беспомощность своего положения.

— Чтобы ты вышел и опять стал обманывать людей? — усмехнувшись, поинтересовался я.

— Как тебя зовут? — поинтересовался гуру. — Так нам будет проще выстраивать диалог. Я не знаю о тебе ничего, кроме того, что ты таскаешь с собой змею и общаешься с этим безумным стариком.

— Аджай Сингх, — сухо ответил я.

— Не пойми меня неправильно, Аджай, но эти люди сами мне отдают свои деньги. Можно ли это назвать мошенничеством?

— Вполне, ведь в твоих словах долгое время не было правды, — ответил я. — Видеть чакры ты стал совсем недавно, Маниш, зачем лукавить? Да и помощь от тебя вполне сомнительная.

— Ты так в этом уверен? — серьёзным тоном спросил гуру. — Многим людям я помог разобраться с их внутренними проблемами. А по твоей логике можно и психологов назвать мошенниками. Они же ведь тоже не вносят какие-либо существенные коррективы в жизнь человека. Просто показывают человеку то, что он в упор отказывается видеть. Взгляд со стороны.

— Да, уверен, — сухо ответил я. — Явно же были люди, которым твоё учение только навредило.

— Да, были, — признался гуру. — Правда это — сугубо их вина, а не моя. Я не волшебник, Аджай, чтобы вытянуть человека из кучи коровьего навоза. Что мне нужно сделать, если ему там комфортно? Знаешь, сколько людей живёт в мире, богатеющих невероятными идеями? Они ровным счётом не хотят ничего в своей жизни делать, но при этом желают все блага этого мира. Женщин, денег, дорогих машин и свой коттедж на острове Гоа. Но за это нужно бороться! Они сдаются, даже не начав борьбу.

Дьявольская харизма. Маниш Ачария очень умело подбирал слова, чтобы убедить собеседника в своей правоте. Возможно, что я согласился бы с ним, если бы не был таким упёртым человеком. Да и мои убеждения лежали совсем в другом русле.

Разве можно брать с человека деньги, если ты действительно не можешь оказать ему помощь? Он просто наживается на наивных людях. Да, многим из них вряд ли можно как-то помочь. Мировосприятие взрослого человека сложно переделать на свой лад. Но тогда зачем вообще браться за это?

— Мне эта ситуация напоминает хирургов, которые берут деньги перед операцией. А потом человек лежит с рецидивом заболевания и без денег, — нахмурившись, заявил я. — Не надо мне заговаривать зубы, Маниш.

— Я до тебя пытаюсь донести очень важную мысль, Аджай, — каждое слово гуру тщательно выговаривал, словно это было заклинание. — Я не мошенник, не пророк и не святой. Ту же самую мысль я пытался донести до старика. Многие люди наживаются на других. Мир — это пищевая цепочка, где сильный ест слабого. Такие правила! Я делаю все возможное, чтобы помочь человеку. Ведь нет никакого принуждения? Хочешь — купил, не хочешь — не купил. Всё честно. Помогли мои лекции — ты молодец, не помогло — это твои проблемы. Ведь ты ничего ради этого не сделал… Твоему старику не нравится, что я использую медитации и информацию о чакрах, чтобы продвигать своё понимание этого мира. Ты ведь слышал, что медитации — достаточно популярное явление среди европейцев? Якобы настроение улучшает, день становится продуктивным. Они даже ничего не понимают в этом, но ведь продают свои услуги. Собираются как идиоты и медитируют.

— А в этом есть какая-то потенциальная опасность? — поинтересовался я, проигнорировав попытку оправдаться. — Чем это может навредить человеку?

— Кхм, — несостоявшийся гуру усмехнулся. — Тебе известно такое понятие, Аджай, как тёмная ночь души?

— Первый раз об этом слышу, — ответил я.

— Разве старик не рассказывал тебе об этом? — искренне удивился Маниш Ачария.

— Видимо, мы ещё до этого не дошли, — отрезал я.

— Это не очень приятное состояние, которое обязательно испытает каждый человек, стремящийся к осознанности, — предельно серьёзным тоном объяснил гуру. — Когда границы реальности становятся размытыми, а чувства обострены до своего максимального значения. Привычное восприятие мира рушится. Возникает невыносимый страх. Это тёмная ночь души, Аджай.

— Очень интересно, но к чему ты клонишь, Маниш? — нетерпеливо поинтересовался я.

— То, что люди, медитирующие на Западе, совсем об этом не рассказывают. И наживаются на людях. А ведь подобное состояние может привести к очень страшным последствиям. Например, сойти с ума. Но это лишь малая часть того, что с человеком может произойти. Медитация — это не шутки, а серьёзная духовная практика. Я, например, об этом рассказываю в своих лекциях, оберегая своих слушателей от возможных последствий развития осознанности.

— Ты приобрёл способность видеть чакры в ходе медитаций? — я решил перейти к интересующей меня теме.

— Нет, нет, нет, Аджай, — усмехнулся Маниш. — Некоторые люди отдают за это деньги, а ты решил узнать от меня всю информацию, когда я лежу прикованным к постели?

Гуру давал ясный намек, что не собирается делиться со мной какой-либо информацией относительно своего прозрения, пока находится в психиатрической лечебнице. Радовало то, что он не пытается меня обмануть. Честно признался в своих махинациях относительно других людей. Но меня он воспринимал иначе, словно понимал, что я тоже видящий.

Ачарию не станут держать в психиатрической лечебнице вечность. Это был лишь вопрос времени, когда его выпустят обратно на волю. Ведь он был абсолютно психически здоров. Поэтому я стоял перед выбором: поспособствовать его раннему выходу и получить информацию или остаться ни с чем.

Разумеется, я многое мог узнать от своего наставника. Но у гуру был альтернативный взгляд, который шёл вразрез с учением Чирандживи.

— Если бы я был уверен, что ты не станешь обманывать людей, то подумал над твоим предложением, — я решил немного припугнуть своего собеседника, направившись к выходу.

— Подожди, — остановил гуру. — Я не собираюсь больше никого обманывать. Учитывая мои новые возможности — всё будет иначе. Только помоги мне, пожалуйста, Аджай. Я не хочу здесь лежать целый месяц под конскими дозами нейролептиков.

— Я не куплюсь на твои манипуляции, Маниш, — усмехнувшись, ответил я. — Тебе нужно предоставить мне более серьёзный довод помочь тебе.

— Разве ты не видишь, что я говорю правду? — спросил Маниш. — Ты же такой же видящий, как и я. Помоги мне — в долгу не останусь. Расскажу всё, что знаю. Я планирую кардинально изменить свои лекции и учение. Только мне нужен шанс… Начать всё сначала.

Несостоявшийся гуру поставил меня перед нелегким выбором. Закрыть глаза на его прошлое и дать шанс измениться или оставить его на целый месяц в психиатрической лечебнице. Но скажется ли на нём это в положительном ключе? Может, за это время он станет ещё более циничным по отношению к людям?

В коридоре послышались шаги. Кажется, Кагари и психиатр возвращаются. Двадцать минут разговора прошли незаметно.

— Так что, Аджай? — обратился ко мне вновь Маниш. — Поможешь мне?