Индийский лекарь. Том 2

Глава 12

— Мама решила оставить тебе мою фамилию, потому что по ней у людей сразу сложится другое мнение о тебе, — заявил отец. — Ведь наш народ, сикхи, ясно дал понять, что мы не придерживаемся кастовой системы. А значит, у тебя больше шансов начать жизнь не по заранее уготованному сценарию. Тебе ведь нравится твоя работа?

Думаю, что если бы мне выпал шанс переродиться не в теле врача, я бы всё равно пришёл в медицину. Может быть, я бы даже не думал об этом, но накопленные знания склоняют меня к этой сфере. Человек болеет, а я знаю, как ему помочь. Это неизбежно.

— Да, — ответил я.

Для меня до сих пор остаётся загадкой, как в современном мире могут существовать касты. Всем известно о негласном разделении людей на социальные слои. Они есть абсолютно в любой стране. Но при этом всегда есть возможность подняться по социальной лестнице. Был мужчина бедным, смог открыть свой бизнес — разбогател. Или девушка из деревни выходит замуж за молодого человека из столицы. В Индии же подобное было невозможно.

Кастовая система контролирует все сферы жизни человека. Люди, принадлежащие к определённой группе по праву рождения, не имеют возможности изменить свой образ жизни. Потому что кастовая система уходит корнями в глубокую древность индийского общества.

Значит, я, будучи сикхом по происхождению, могу выбрать любое направление в жизни и не столкнусь с какими-либо препятствиями на своём пути. Ведь я уже работаю врачом, а это профессия высшей касты — брахманов. Интересно, как сложилась бы жизнь прошлого Аджая, если бы ему оставили фамилию матери? Я бы наверное переродился в теле молодого солдата.

В общем, мне значительно облегчили жизнь.

— Ты перестал пользоваться телефоном, потому что не мог до нас дозвониться? — спросил я.

— Дед запретил твоей матери общаться со мной, надавив на то, что я сам был инициатором развода. Но ведь она не знала, что мне пришлось так поступить под давлением его угроз! — отец нахмурился.

Интересно, что за злобный старик мой дед. Нужно как-нибудь попросить маму организовать нашу встречу. Было бы интересно пообщаться с ним и послушать его мысли.

Конфликт явно неизбежен, но тем интереснее. Будет забавно послушать его доводы в пользу кастовой системы. Но она явно не стоит того, если разрушает счастье людей.

Теперь я прекрасно понимаю, что мой отец совершенно не виноват в сложившейся ситуации. Нужно будет узнать мнение матери. Но у меня не сложилось впечатления, что отец пытался меня обмануть, а на самом деле всё было иначе.

Внезапно зазвонил телефон. Как-то не вовремя обо мне вспомнили. Я взял трубку и увидел, что мне пытается дозвониться заведующий отделением.

— Добрый вечер! — поприветствовал я начальника.

— Добрый, Аджай, — ответил он. — Ты не хочешь сегодня выйти на дежурство?

Судя по всему, желающих дежурить в выходные было немного. Ведь потом наступят будни, а им придётся выходить на работу не отдохнувшими.

— Именно сегодня? — протянул я, как будто у меня были планы на этот день.

— Да, у нас врач заболел, а другие по разным причинам не подходят, — вздохнул заведующий. — Кто-то уехал из города, кто-то собирается отмечать день рождения ребёнка. В общем, нужен доброволец на ночное дежурство сегодня.

Я мог бы отказаться, но давно планировал поработать в стационаре. В прошлый раз всё моё дежурство ушло на пациента из приёмного отделения. Пока мой коллега-терапевт отсиживался в кабинете заведующего стационаром.

Но я не собираюсь заниматься чем-то подобным на работе. Может быть, этой ночью я понадоблюсь. Ведь в стационаре не всегда тихо и спокойно. Бывает, что пациенту становится плохо посреди ночи, его состояние ухудшается. А я уже на дежурстве. Готов помочь.

Может сложиться впечатление, что мой альтруизм невероятных масштабов. Я готов помогать людям всегда и везде. Но у меня была сильная зависимость от решения сложных задач. Медицину можно сравнить с игрой в шахматы.

Приходится много думать. Когда удаётся победить сильного противника в партии, то сразу чувствуется огромный прилив дофамина.

Я испытываю те же чувства, когда мне удаётся диагностировать то, что не смогли увидеть другие. Нет никакой радости в том, чтобы выписывать льготные препараты или сидеть и заполнять бумажки. Это нудная и монотонная работа, а другое дело — живой пациент.

Сразу же ставить предварительный диагноз, назначить лечение, ждать, получить обратную связь. Удалось помочь человеку. И испытываешь те же эмоции, что и после победы в шахматной партии. Дело было не только в альтруизме.

— Хорошо, я сегодня выйду на работу, — ответил я. — Как обычно, верно?

— Да, вы уже были на дежурстве, думаю, вы всё запомнили, — радостным голосом отметил заведующий терапевтическим отделением.

— Это выходной день, значит, дежурство оплачивается? — уточнил я.

— Всё верно! — подтвердил Шарма. — Выплата будет произведена вместе с заработной платой.

Это даже хорошо. Можно не только попасть на дежурство, но и подзаработать. Не знаю, насколько велики выплаты, но это довольно приятный бонус.

Я договорился о выходе на ночное дежурство. Мы с отцом ещё немного посидели вместе, а потом попрощались. Мне пришлось поехать домой, чтобы привести себя в порядок перед работой.

Всё-таки я помогал убираться в храме, а климат в Мумбаи располагал к тому, чтобы часто принимать душ. Достаточно постоять минут тридцать в тени на улице, как одежда пропитается потом. А если ты занимаешься физическим трудом, то одежда сразу становится мокрой, как будто тебя облили из ведра.

Я был достаточно чистоплотным человеком. Можно было бы натянуть на грязное тело чистый белый халат, как это делают некоторые врачи в нашей больнице. Думаю, они уже успели к чему-то подобному привыкнуть. Но для меня это было дико.

Через несколько часов

Сегодняшнее дежурство сильно отличалось от предыдущего. Нагрузка в плане пациентов снизилась, поэтому начальство решило поставить на дежурство одного врача-терапевта. Я сидел в кабинете заведующего отделением и ждал звонка из приёмного отделения. Если кому-то станет плохо в стационаре, ко мне тоже обратятся за помощью через медсестру.

Я не надеялся на спокойное дежурство, но пока всё было предельно спокойно. Делать особо было нечего, поэтому решил отредактировать свои записи о приёмах. Во время работы приходится быстро принимать пациентов, поэтому времени на то, чтобы хорошо описать приём, не было. Пишешь всё предельно кратко.

Это одна из причин, по которой карту твоего пациента могут взять на проверку страховая компания. А позже выпишут тебе штраф, что больничный лист был выдан необоснованно. Я решил заранее обезопасить себя, редактируя карточки за прошедшие дни недели.

В дверь постучались.

— Доктор, у пациента в палате повысился уровень сахара, — сообщила вошедшая медсестра.

— Вы уже приняли какие-то меры? — быстро встал со своего рабочего места.

— Да, мы ему уже сделали укол, но у него постоянно повышается сахар. Может, ему нужно сменить схему лечения? — поинтересовалась в ответ медсестра. — Чтобы он не мучился всю ночь с повышенным сахаром.

— Значит, ситуация позволяет подождать? — уточнил я. — Я бы хотел сразу ознакомиться с анамнезом и назначенным лечением.

— Ну, ему немного полегчает, — уверенно ответила медсестра. — Вчера было то же самое, мы уже знаем, что делать. Я просто поставила вас в известность, может, вам нужно будет что-то записать в его карточке. Вы ведь сегодня дежурите.

— Всё, — кивнул я. — Тогда, если что, зовите. Я подойду, как закончу. Он же не ложился спать?

— Да какой там сон, до полуночи в телефоне сидит, — пожаловалась медсестра. — Уже устали ругаться.

— Конечно, нужно соблюдать режим сна и дисциплину в отделении, — строго сказал я.

Если он весь день просидел в телефоне, то, скорее всего, пациент молодой. К тому же он не спит по ночам, и вполне возможно, что он даже не соблюдает диету. А ведь в стационаре стараются создать оптимальные условия для улучшения состояния. Но мне всё равно нужно ознакомиться с его медицинской картой.

Я узнал фамилию пациента с сахарным диабетом и договорился с медсестрой, что подойду чуть позже. Открыл дополнительную вкладку и ввёл необходимые данные, чтобы случайно не закрыть страницу с отредактированной картой.

Внимательно проанализировал назначенное лечение и состояние больного за время пребывания в стационаре. Странно, первые три дня у него был в порядке уровень сахара. Хотя после начала лечения в стационаре сразу заметна положительная динамика. Если, конечно, данные анамнеза не вводят в заблуждение. Ведь бывает так, что врач не собирает всю необходимую информацию и пишет по шаблону, внося небольшие коррективы.

То есть, могут написать, что у человека не было операций, а на самом деле ему удалили аппендикс. Или у него аллергия на определённый ряд лекарственных препаратов. А врач, направивший его в стационар, не указал эту информацию. Может быть, у него было много пациентов и у него не было времени на эти вопросы. А может ему просто было лень этим заниматься. Он отправил пациента с мыслью, что в стационаре разберутся.

Претензий к назначенному лечению у меня не возникло. Терапия должна помогать, но в чём была проблема у этого пациента? Проще всего будет самому собрать анамнез.

Я пошёл в палату, на которую мне указала подошедшая медсестра. Он действительно был молод, мы, скорее всего, с ним ровесники.

— Как вы себя чувствуете? — подошёл я к больничной койке.

— Да, постепенно становится лучше, — ответил молодой человек. — Правда, прыгать с сахаром уже надоело.

— Соблюдаете диету? — я пристально посмотрел ему в глаза.

— Конечно, — неуверенно ответил пациент.

Он совсем не умел врать. Я сразу понял, что проблема именно в этом. Учитывая его анамнез и жалобы, лечение было подобрано идеально. Никаких нареканий к нашим терапевтам у меня не было. Скорее всего, он не соблюдает диету, но что же он такого ест каждую ночь, что у него так подскакивает сахар?

— Вы точно не связываете повышение уровня сахара с приёмом пищи? — строгим тоном поинтересовался я.

Я попытался без конфликтов донести до него, что ему лучше всё мне рассказать. Ведь мне уже известно, что он даже не пытался соблюдать диету.

— Ну, бывает, иногда срываюсь, — нервно ответил молодой человек. — Но мы же в больнице.

А, вот и сразу стало понятно, в чём причина. При сахарном диабете к питанию предъявляются предельно строгие требования. Ухудшение состояния сразу даёт о себе знать после нарушения режима.

— Ну, мы на месте, — кивнул я. — Что дальше? Можно не переживать, что врачи откачают, если станет плохо. А если последствий не будет, то вообще отлично! Вы что-то пронесли с собой?

— Я ничего запрещённого с собой не приносил, — нервно ответил пациент, давая мне понять, что снова пытается что-то от меня скрыть.

— Вам передали еду во время визита родственников? — поинтересовался я.

— Скорее, друзей, — не выдержал он. — Ну не могу я сразу, доктор, отказаться от газировки.

— Так это же самая настоящая бомба, — вздохнул я. — Даже в самой маленькой жестяной баночке может быть до двенадцати ложек сахара. Вот добавьте такое же количество в обычный чай. Он будет приторно сладким, но в газировке это не вызывает неприятных ощущений.

— Мне нужно постепенно от этого отказываться, — попытался оправдаться пациент. — Мне сразу очень тяжело. Поэтому я попросил друзей принести мне газировки. Ну и пачку чипсов ещё.

— Всё это крайне вредная еда! — строго заявил я. — Тем более что заболевание дебютировало в молодом возрасте. Сахарный диабет — это не только сухость во рту и частые позывы к мочеиспусканию по ночам.

С пациентами мужского пола всегда возникает подобная проблема. Если состояние терпимое, то можно не соблюдать врачебные рекомендации. Если его не убедить в необходимости соблюдать назначения, то он и дальше будет нарушать диету. Лечение станет абсолютно бессмысленным.

— Вы ведь ещё совсем молоды, — заметил я. — Состояние после лечения ещё не стабилизировалось. Вы же не хотите всю жизнь колоть себе инсулин? Ведь в вашей ситуации ещё есть возможность перейти на таблетированное лечение. Зачем вы пытаетесь усугубить своё состояние?

— Хорошо, впредь такого не повторится, доктор, — пациент попытался закончить разговор.

— Нарушаете диету, не соблюдаете правила стационара, — я не закончил. — Вы ведь не спите по ночам, на вас жаловались. Может, вам и лечение не нужно? За это я могу спокойно выписать вас из стационара за нарушение режима.

— Нет, правда, доктор, я вас понял. Больше проблем с моей стороны не возникнет, — уже искренне признался пациент.

— Очень на это надеюсь, — строго заявил я. — Если у вас осталось что-то из запрещённой еды, отдайте это медсестрам. Будем лечиться как следует. Понимаю, что тяжело, всего хочется, но у нас нет другого выхода.

Думаю, после этого разговора у медицинского персонала не возникнет проблем с этим пациентом. У больных есть привычка чувствовать себя в больнице так, словно они отдыхают на курорте. Нет, в стационаре мы занимаемся исключительно лечением. Чтобы после выписки человеку стало лучше, чем было до больницы.

Не успел я войти в кабинет заведующего стационаром, как зазвонил рабочий телефон. Скорее всего, звонят из приёмного отделения. Всё-таки сегодня будет интересное дежурство.

— Здравствуйте, доктор, спуститесь? — обратился ко мне знакомый голос фельдшера. — Хочу услышать ваше мнение, прежде чем направлять пациента в стационар.

— Да, конечно, ждите, — я положил трубку и вышел из кабинета, закрыв дверь на ключ.

Через пять минут я вошёл в приёмное отделение. На стуле сидел пациент — мужчина средних лет, бледный, с выражением мучительной боли на лице.

— Какой предварительный диагноз? — поинтересовался я у фельдшера. — Анамнез успели собрать?

Чтобы не тратить время на долгие разговоры с пациентом, врачи часто запрашивают информацию у коллег. Потому что специалист передаст все необходимые сведения, даже если пациент в данный момент чувствует себя хорошо.

— Поступил к нам с давящей болью в животе, жалобами на тошноту и слабость, — бодро отчитался тот. — Думаю, нужно отправить его на УЗИ брюшной полости. Если что-то найдут, госпитализируем в гастроэнтерологическое отделение.

— Ложитесь на кушетку, — обратился я к пациенту.

Вскоре приступил к пальпации живота. Очень странно. Живот мягкий, нет даже намёка на напряжение брюшной стенки. Я понимаю, что из-за жалоб можно заподозрить гастрит, панкреатит или язвенную болезнь. Вариантов много, но никто не исключал, что это может быть проявлением заболевания другого органа.

Фельдшер предельно кратко изложил мне ситуацию.

— Вы уже успели взять анализы? — поинтересовался я.

— Да, но ничего интересного мы там не нашли, — ответил фельдшер. — Всё в пределах нормы. Можете сами посмотреть, если хотите.

Медсестра фельдшера передала мне результаты анализов. Ну, нельзя сказать, что всё было в норме, были определённые отклонения. Но это не давало мне чёткой картины.

Я решил воспользоваться лекарским видением. Нужно посмотреть на состояние его чакр. Сфера, связанная с желудочно-кишечным трактом, была в полном порядке. Отклонений не было.

Интересно, ведь фельдшер уже предлагал положить его в гастроэнтерологическое отделение. Внезапно моё внимание привлекла другая чакра, расположенная выше. Впервые я увидел её очертания в пределах одного органа.

Чакры часто отвечают за группы органов. Раньше мне приходилось проводить дифференциальную диагностику, чтобы поставить диагноз. Поэтому, если у человека болит желудок, мне всё равно приходится исключать болезни, возникающие на фоне отклонений в этой чакре.

А сейчас я вижу непосредственно тот орган, в котором произошёл патологический процесс. Очень интересный клинический случай, который может сбить с толку даже опытного врача.

— Ультразвуковое исследование брюшной полости? — ухмыльнулся я. — Нет, мы отправим его на другое исследование. Нужно исключить патологию в другом органе.