Индиана Джонс. В поисках утраченного ковчега

Глава 5

Знаменитый археолог Абнер Рейвенвуд хотел сделать хорошее дело – купить своей дочери Марион дом в Непале. Он рассказывал ей о красоте Гималаев, о том, что Патан, где они будут жить, один из самых красивых королевских городов в долине Катманду. Но все оказалось значительно скромнее. Он купил не дом, а кабак, гостиницу под названием «Ворон». Это было двухэтажное здание, кирпичный нижний этаж которого уже начал крошиться, а верхний, деревянный, сильно покосился. Кроме того, «Ворон» находился на окраине Патана вблизи леса.

Сначала все шло не так уж плохо. Абнер привез с собой большую коллекцию древностей, которые он обменивал на другие» «Ворон» показался ему не таким уж мрачным местом. Его посещали колоритные местные торговцы и всякие сомнительные личности. Среди них были даже такие, которые неизменно платили по счету – всего их было шестеро – и поэтому сидели за столиком на скамье, греясь у очага и потягивая пиво чаанг или очищенную водку ракши.

Но затем Абнер оставил дочь одну и отправился на поиски следов, которые могли привести его к Ковчегу Завета. Он погиб, когда на него обрушилась лавина, и Марион стала владелицей кабака, купить который желающих не оказалось. Иными словами, Марион Рейвенвуд застряла в Непале, в стране, зажатой между Китаем и Индией.

В тот холодный ветреный вечер зимой 1936 года Марион осталась в «Вороне» одна и, сидя перед очагом, смотрела на беспорядок после состязания «кто кого перепьет». Большой, самоуверенный и сильный торговец по имени Риган появился в баре с наступлением ночи. Он обшарил бар глазами, надеясь найти соперников, и не ошибся. Прошло не так уж много времени, и друзья Ригана вытащили его тело на улицу, Марион остался барыш и столик с бутылками и стаканами.

Марион стала пересчитывать измятые купюры, когда из бара на улицу вышел набрать дров для очага Мохан, мускулистый парень. Выручка позволила бы продержаться еще несколько недель, но ее едва хватило бы, чтобы добраться до ближайшего порта, не говоря уже о Соединенных Штатах. Да и кто ее там ждал!

Сунув деньги в карман, она приложила холодные стаканы к вискам и закрыла глаза. Хотя пьянка не испортила ей настроения, ее голова разламывалась от боли. Стоя к двери спиной, она не могла видеть мужчину, вошедшего в бар.

– Привет, Марион, – услышала она знакомый низкий голос.

Не отнимая стаканы от висков, Марион обернулась и узнала в вошедшем Инди. На нем была кожаная куртка, на голове мягкая фетровая шляпа. Его сильно обросшее бородой лицо освещал огонь из очага. Она смотрела на него несколько секунд, потом опустила руки. Стаканы со звоном и грохотом упали на пол.

Инди даже не поморщился.

Марион вздохнула, улыбнулась и немного смутилась, увидев Инди через столько лет.

– Кто к нам пожаловал! Индиана Джонс! – сказала она язвительно. – Всегда знала, что ты когда-нибудь постучишься в мою дверь. Никогда в этом не сомневалась. Это неизбежно должно было произойти.

Инди задумчиво улыбался, глядя, как Марион приближается к нему. Она все еще была хороша, только нос и подбородок обострились, и черты лица стали строже. Он был рад, что его появление не вызвало у нее вспышку гнева. Остановившись в двух шагах от него, она спросила:

– Что привело тебя в Непал?

Переведя взгляд с нее на стены и стойку, Инди сказал:

– Мне нужны археологические безделушки, найденные твоим отцом.

Он не успел увернуться. Марион кулаком ударила его в челюсть. Инди зашатался, но удержался на ногах. Потрогав челюсть, он убедился, что перелома или вывиха нет. Улыбка Марион заставила его расслабиться и забыть, что когда-то давным-давно он разбил ее сердце.

– Я возненавидела тебя еще больше за эти десять лет.

Марион плюнула ему под ноги и пошла к очагу.

– У меня и в мыслях не было сделать тебе больно, – сказал Инди.

– Я была еще ребенком. И я была влюблена в тебя. Ты поступил скверно, и знаешь об этом, – сказала Марион как отрезала.

Не в силах вынести ее горящий ненавистью взгляд, Инди отошел к стойке и, опершись на нее, сказал:

– Но ты знала, что делаешь.

– Да, я еще и виновата! – В ярости закричала Марион. – Это мой дом. Вон отсюда!

В это мгновение дверь отворилась, в бар ворвался порыв ветра. Вошел Мохан с охапкой дров в руках. Марион сказала ему что-то по-непальски, и он, бросив дрова возле порога, вышел на улицу.

Несмотря на ее грозные слова, Инди не сдвинулся с места. Посмотрев ей прямо в глаза, он сказал:

– Что сделано, то сделано. Это не принесло тебе счастья, но, быть может, сейчас мы могли бы помочь друг другу.

Повернувшись к нему спиной, Марион стала собирать со столика на поднос стаканы и бутылки,

Инди, наблюдая за ней, сказал:

– Мне нужна одна из вещичек, которая была в коллекции твоего отца. – Соединив указательный и большой пальцы, он показал размеры этой вещицы. – Она из бронзы, в центре имеется кристалл. Ты знаешь, что я имею в виду?

– Да, я знаю эту вещицу, – ответила Марион, держа нагруженный поднос.

«Какой-то пустой разговор», – подумал Инди. Теряя терпение, он спросил:

– Где Абнер?

Избегая смотреть ему в глаза, Марион ответила:

– Отец умер.

Все оборвалось внутри у Инди. Удар этот был гораздо сильнее, чем тот, что он получил от Марион. В конце концов, синяки проходят, подумал Инди, но мертвецы никогда не возвращаются. Он сделал несколько шагов к Марион – она по-прежнему глядела куда-то в сторону – и тихо сказал:

– Я прошу прощения, Марион.

Она покачала головой.

– Ты знаешь, что ты сделал со мной, с моей жизнью?

– Могу только сказать, что прошу у тебя прощения тысячу раз.

Марион быстро и сильно толкнула поднос. Бутылки и стаканы полетели через стойку на пол. С яростью глядя на Инди, она грубо и резко сказала:

– Говори, что тебе стоит.

– Мне очень жаль, – сказал Инди.

– Каждый только и делает, что о чем-нибудь сожалеет, – сказала Марион, подбирая с пола неразбившиеся стаканы. – Отец сожалел о том, что таскал меня за собой по всему свету в поисках всякого древнего хлама. Я сожалею о том, что судьба закинула меня в эту дыру. – Она прошла за стойку. – Каждый о чем-нибудь да сожалеет, – заключила она.

Пытаясь отвлечь Марион от этих мыслей, Инди сказал:

– Эта вещица – бронзовый ничего не стоящий медальон. Марион, ты не собираешься отдать его мне?

– Возможно, – сказала она. – Я только не знаю, где он.

– Может быть, ты его поищешь, – попросил Инди и достал из кармана куртки толстую пачку денег. – Здесь три тысячи баксов.

– Ну что ж, этого хватит, чтобы вернуться, – сказала она и повернулась к Инди спиной.

– Я дам тебе еще две тысячи, когда мы будем в Штатах, – сказал Инди.

Он разозлился, что Марион сознательно игнорирует его. Схватив за руку, он повернул ее к себе лицом.

– Это очень важно, Марион, – сказал он. – Поверь мне.

То ли она не доверяла ему, то ли ее гнев еще не прошел, она снова попыталась ударить его по лицу. На этот раз ей это не удалось – Инди держал ее за запястье. Сунув деньги ей в ладонь, он сжал ее пальцы и сказал:

– Ты знаешь, о какой вещице я говорю, и знаешь, где она.

Сжимая деньги в руке, она вдруг расхохоталась и, захлебываясь, проговорила:

– Приходи завтра.

– Почему завтра? – спросил Инди, что- то заподозрив.

– Потому что я так хочу, – сказала она и опять попыталась его ударить.

Инди снова не дал ей этого сделать. С деньгами в руках она повернулась и села на край стола.

– Ха-ха! Увидимся завтра, Индиана Джонс, – сказала она, когда Инди направился к двери.

Чуть помедлив, он закрыл за собой дверь.

Оставшись одна, Марион перешла к другому столику. Посреди стаканов и бутылок горела свеча в кривом деревянном подсвечнике, вырезанном из ветви дерева. Она села на скамью и, сунув руку в вырез блузки на груди, достала круглый бронзовый медальон и сняла цепочку с шеи.

Сквозняк колебал пламя свечи. В ее неверном свете Марион рассматривала медальон. Почти всю его площадь занимала птица с распростертыми крыльями и головой в центре круга. Кристалл был чуть выше головы, по краям бежали египетские иероглифы. Марион знала, что это наконечник жезла бога Ра, по крайней мере, в это верил ее отец. По какой-то причине она не хотела продавать его после смерти отца. Скорее всего, потому что медальон был самой дорогой для него вещью. А может, еще и потому, что он был памятью о нем.

От этой потери у нее до сих пор болело сердце. После смерти отца каждый прожитый день вызывал у нее тоску и отвращение.

Марион усмехнулась, держа медальон в одной руке и деньги в другой. Если она захочет, то может хапнуть и медальон, и деньги. Это послужило бы хорошим уроком для Инди. Она только сомневалась, сумеет ли спрятаться от него. Уж если он нашел ее в Непале, то найдет где угодно.

Она опять стала рассматривать медальон. В чем тут дело, почему Инди так заинтересовался им? Она вдруг почувствовала, что сердце у нее разрывается на части при мысли о том, что ей придется расстаться с медальоном. Продать его Инди. К счастью, у нее есть еще ночь, чтобы все обдумать. Нет, она не хочет расстаться с вещью, которая связывает ее с отцом, но и оставаться в этом пропахшем перегаром кабаке она тоже не хочет. Если эта вещь даст ей возможность вернуться домой, она, по крайней мере, сослужит ей хорошую службу.

Взяв медальон за цепочку, Марион повесила его на кривей подсвечник и встала из-за стола. Пройдя за стойку, она достала коробку из-под сигар, в которой хранились записи доходов и расходов, и положила туда пачку денег. Порывшись в карманах, она нашла пьяные деньги и тоже положила их в коробку.

Закрыв коробку и засунув ее под стойку, Марион собиралась уже подняться. к себе. Вдруг дверь с грохотом распахнулась. В бар вошли четверо мужчин и встали на пороге. Двое из них были в черных кожаных плащах и перчатках с черными шляпами на головах. Один из них носил очки в стальной оправе, у другого под носом были черные усы. Ни тот, ни другой не были местными, подумала Марион. Вторая пара была вполне узнаваемой: непалец в рваной одежде и высокий широкоплечий монгол. Она заметила, что первым вошел мужчина в очках. Не слишком высокого роста, он выделялся среди остальных своим угрожающим видом.

– Добрый вечер, фройляйн, – сказал он, сделав несколько шагов вперед.

Его немецкий акцент нельзя было не заметить. Он тоже был секретным нацистским агентом.