Индиана Джонс. В поисках утраченного ковчега

Глава 9

Индиана Джонс сидел за столиком во внутреннем дворике. Перед, ним стояла бутылка виски, на донышке которой оставалось на два пальца желтой жидкости. Обезьянка лежала на столике рядом с бутылкой и стаканом. Инди не имел понятия, как он попал сюда и когда его нашла обезьянка. Но после взрыва это не имело никакого значения.

Обезьянка потянула его за палец, села и посмотрела на него снизу вверх. Ему показалось, что она чем-то озабочена. Наверное, ты думаешь, где же Марион? Марион любила тебя. И вот ее больше нет. Во всем виноват я. Если бы я не прилетел в Непал и не взял с собой Марион, она была бы жива. Он втянул ее в эту страшную историю, и, как ни старался – наверное, плохо старался, – не смог ее спасти. Вот простая и очевидная истина»

На его столик упала тень» Двое мужчин подошли к нему. На одном был коричневый костюм, на другом – безрукавка и брюки, а на носу – очки, Инди точно знал, что никогда раньше их не видел,

– Доктор Джонс, – обратился к нему человек в костюме. Затем перейдя на немецкий, сказал, что с ним в баре хочет поговорить один человек.

Инди поморщился. Он вспомнил, что двое мужчин в коричневых костюмах стояли у грузовика, в котором была Марион. Они были немцы, как и этот. Интересно, что с ними стало? Погибли вместе с Марион? Были ли они нацистами, как эти двое у его столика?

Инди видел, что немец погладил рукой лацкан пиджака. Можно не сомневаться, что у него под мышкой кобура с пистолетом, подумал Инди.

Пистолет Индии был в кобуре на правом бедре, прикрепленной к поясу. Как ни велик был его гнев против немцев, он не стал хвататься за пистолет» Почему бы не сыграть с ними в игру, которую они затеяли? Если они подстроили какую-то гадость, то он задаст им жару»

Инди молча поднялся из-за стола, посадил обезьянку на плечо, взял бутылку и медленно пошел по направлению к бару» Человек в костюме последовал за ним»

Бар состоял из идущих друг за другом залов с белыми оштукатуренными стенами» Они соединялись между собой проходами с арками. В залах плавали облака табачного дыма» Большинство посетителей были арабы. Кто сидел за столиками, кто в креслах у стен. Некоторые из них бросали беглый взгляд на Инди и немца, переходивших из зала в зал.

Немец остановился у колонны, к которой прислонился человек, явно чем-то рассерженный. Инди уставился на него и спросил:

– Вы не меня дожидаетесь?

Мужчина расхохотался ему прямо в лицо и исчез. Инди удивился, когда увидел, что куда-то делся и немец. Он остался у колонны один, с бутылкой в руке и обезьянкой на плече.

Инди повернулся. За столиком сидел мужчина в белом костюме. На голове у него была панама с черной лентой. Он рассматривал дешевые карманные часы.

– Беллок, какая встреча! – сказал Инди.

– Добрый вечер, доктор Джонс, – ответил он.

Подойдя к столику ближе, Инди угрожающе наклонился над своим врагом и тихо проговорил:

– Удобный случай застрелить вас на месте.

Беллок, пожав плечами, положил часы на столик и сказал:

– Не очень подходящее место для убийства.

Инди уже знал, какие люди посещают этот бар.

– Посетителям наплевать, если мы убьем друг друга, – сказал Инди. – Они в такие дела не вмешиваются.

– Да поймите же вы наконец, не я втянул девушку в это дело, – сказал Беллок и показал рукой на кресло напротив: – Будьте добры, садитесь, иначе вы упадете. В конце концов, мы можем поговорить как цивилизованные люди.

Инди поставил бутылку на стол и опустился в кресло. Обезьянка перебралась с плеча на рукав и затем исчезла под столом, Беллок, с интересом наблюдавший за ее движениями, сказал:

– Я вижу, ваша склонность в выборе друзей неизменна.

Инди подумал, что ему ничего не стоило кинуться сейчас на самодовольного француза и задушить его. Инди даже не почувствовал, как обезьянка вытащила его пистолет из кобуры и принесла его одноглазому, который стоял с какими-то людьми в дальнем конце зала.

Пристально и со значением, посмотрев на Инди, Беллок сказал:

– Как странно, что все должно закончиться для нас после столь интересных и стимулирующих встреч. Я почти сожалею об этом. Где я найду нового противника, который мог бы сравниться со мной по уровню развития?

– Поищите в местной клоаке, – сказал Инди.

Беллок хихикнул и, сделав короткий кивок головой в его сторону, продолжал:

– Вы и я очень похожи. Археология – наша религия, но мы оба далеки от чистой веры. Наши методы не отличаются друг от друга, как бы вы ни претендовали на что- то иное. Просто я ваше отражение, теневой силуэт, доктор Джонс. Стоит вас легонько подтолкнуть, и вы станете таким же, как и я, то есть уйдете из света в тень.

Отвернувшись от Беллока, Инди прорычал:

– Меня тошнит от разговора с вами.

– Но вы не будете отрицать, что это правда, – сказал Беллок доверительно и спокойно. – Посмотрите вот на это. – Беллок взял со столика карманные часы и стал раскачивать их за цепочку. – У уличного торговца они стоят всего десять долларов. Но вот я возьму и закопаю их в песок. И через тысячу лет они станут бесценными... как Ковчег. Люди будут убивать из-за них друг друга. Такие же, как вы и я.

– Ну, а что вы скажете насчет вашего хозяина, фюрера? – Инди не скрывал своего отвращения. – Мне казалось, он ждет, когда Ковчег станет его собственностью.

При одном только упоминании вождя нацистской партии, взгляд Беллока вдруг ушел в сторону, словно он заинтересовался стоящими рядом арабами. Если они и поняли, что сказал Инди, то отнеслись к сказанному с безразличием. Положив часы на столик, Беллок посмотрел Инди в лицо и сказал:

– Всему свое время. – Он наклонился к Инди. – Оно придет, когда я разделаюсь с этим. Вы представляете себе, Джонс, что такое Ковчег? Это передатчик. Это радио, чтобы поговорить с Богом. И оно в пределах досягаемости для меня.

«С меня довольно», – подумал Инди. Повернувшись, он пристально посмотрел в глаза Беллоку и сказал:

– Хотите поговорить с Богом? Давайте повидаем Его вместе. Лучшего я ничего не смог придумать.

Оттолкнув столик левой рукой, Инди потянулся к кобуре и тотчас обнаружил, что она пуста. И вслед за этим со всех сторон послышалось щелканье снимаемых с предохранителя пистолетов. У всех арабов, что стояли поблизости, оказались в руках пистолеты, равно как и у немца в коричневом костюме. И все они были направлены ему в голову.

И вдруг в этой страшной тишине раздался детский голос:

– Дядя Инди, пойдем отсюда домой!

В одно мгновение группа смеющихся детей вбежала в зал и окружила Инди, протягивая к нему свои ручонки. Инди улыбнулся – все они были детьми Саллаха.

«Как бы ни были жестоки эти люди, – подумал Инди, – никто из них не осмелится стрелять в невинных детей. Как хорошо все придумал Саллах. Умный добрый Саллах». Когда люди спрятали свои пистолеты в кобуру и начали смеяться, Инди понял, что он спасен.

Он поднялся с кресла. Дети облепили его, взявшись за руки. Он бросил на Беллока вызывающий взгляд, и тот ответил ему:

– В следующий раз, Индиана Джонс, вас не спасут даже дети.

Окружив Инди, дети прошли через залы под громкий смех арабов. У двери в бар на краю столика сидела обезьянка. Инди протянул руку, и она взобралась к нему на плечо.

Так они и шли по улице, пока Инди не увидел Саллаха, стоявшего возле голубого пикапа. Посмотрев на Инди, Саллах сказал:

– Я подумал, что, наверное, ты придешь туда. – Потом, показав рукой на детей, добавил: – Это ведь лучше, чем морские пехотинцы, не правда ли?

Инди снял с плеча обезьянку, перенес ее через открытое окно в кабину водителя и посадил на сиденье. Подсадив девочек в кузов, Инди сказал:

– Марион погибла.

– Я знаю, – сказал Саллах печально, – и очень сожалею. Но ведь жизнь продолжается, Инди. И они, – Саллах кивнул головой на кузов, где сидели смеющиеся дети, – прямое тому доказательство.

Ни Инди, ни Саллах не обратили внимание на то, что обезьянка выглядывала из окна кабины водителя. Ее дрессировщик сидел на мотоцикле, припаркованном на противоположной стороне улицы в десяти метрах от пикапа. Он послал обезьянке сигнал оставаться все время с Инди. Обезьянка поняла и скрылась в кабине.

– Мне еще многое надо сказать тебе. – Саллах положил руку Инди на плечо. – Сначала отвезем детей домой, а затем, я доставлю тебя к старику, который тебе поможет.

Саллах сел за руль, а Инди полез в кузов к детям. Одноглазый дрессировщик нажал на газ, и его мотоцикл поехал за пикапом Саллаха, сохраняя при этом разумную дистанцию. Он хотел знать, куда пикап направляется.

Имам, с которым Саллах хотел познакомить Инди, оказался семидесятилетним стариком с длинной седой бородой. Астроном и ученый, он жил в доме, где с потолка свисали фонари, вдоль стен стояли часы с курантами, а на полках были расставлены разные экзотические безделушки. В одной из стен было большое окно, из которого открывался вид на город. Из него ночью имам вел свои астрономические наблюдения, глядя в старый телескоп.

После захода солнца похолодало, и Инди надел кожаную куртку. Он уже пришел в дом имама и стоял сейчас на кухне, глядя на решетку с затейливым узором, которая служила задней дверью. Кроме него, на кухне был еще слуга имама Абу. Под струей воды он мыл в дуршлаге финики.

Прошло всего несколько часов после того, как он покинул Мархала-Бар. Сейчас ему казалось, что он слишком легко ускользнул из лап Беллока. По дороге сюда он не заметил, чтобы за ним следили. Глядя сквозь решетку на переулок внизу, Инди подумал: «Неплохо было бы пройтись по нему и посмотреть, нет ли здесь кого-нибудь». Впрочем, в переулке все было тихо и спокойно, и не было видно ни одного прохожего.

Саллах обещал ему, что достанет пистолет взамен того, который у него украли в баре. Плеть очень хорошая вещь, но иногда без пистолета не обойтись. Инди не очень печалился о пропаже старого «Смит и Вессона». Он сожалел лишь о том, что не мог схватить вора.

Абу, кончив мыть финики, переложил их в деревянную миску и поставил ее на столик рядом с графином с водой. Инди повернулся и пошел в соседнюю комнату, где старый имам рассматривал наконечник жезла бога Ра. Саллах сидел на полу, подогнув ноги, обезьянка взобралась к нему на плечо. Абу пришел из кухни и тоже сел на пол.

Дрессировщик обезьян, держась в тени, ждал, когда в кухне никого не будет. Открыть заднюю дверь было делом нескольких секунд. Войдя на кухню, он отвернул полу халата и достал флакон с красной жидкостью. Вылив жидкость на финики в деревянной миске, он услышал шаги и, удалившись, стал быстро спускаться по задней лестнице.

Абу вернулся на кухню с двумя стаканами. Он был неприятно удивлен, увидев заднюю дверь открытой. Неужели американский гость не запер ее? Он не мог припомнить этого. Выйдя на площадку, он посмотрел на лестницу – там никого не было.

Абу поставил на поднос миску с финиками, графин и стаканы и вернулся в комнату. Возле низкого столика сидел на полу имам и рассматривал в лупу иероглифы на наконечнике.

– Понятия не имею, как Беллоку это удалось, – говорил Инди Саллаху. – Где он мог достать второй наконечник? Ведь ни дубликатов, ни изображений не существует.

– Могу только сказать, что видел его собственными глазами, – сказал Саллах.

Как только Абу вошел с подносом, обезьянка спустилась с плеча Саллаха на пол. Показав рукой на имама, Саллах продолжал:

– Наконечник идентичен, за исключением краев, которые выглядят неотделанными. В центре француз вставил кристалл, а вокруг кристалла выпуклые иероглифы, точно такие же.

Абу поставил поднос на столик рядом с Саллахом. Инди нагнулся и взял из миски финик. Держа его в руке, он спросил:

– Они проделали все расчеты в «Комнате с картой»?

– Сегодня утром, – ответил Саллах, – это сделали Беллок и его босс немец Дитрих. Выйдя оттуда, они дали указания, где надо начинать раскопки в стороне от лагеря.

– Они считают, что нашли Источник душ? – сказал Инди.

Саллах кивнул. Ни он, ни Инди не обратили внимания, как обезьянка взобралась на столик, где стояла миска с финиками.

Вдруг имам посмотрел в их сторону и сказал высоким голосом:

– Подойдите сюда... Поглядите...

Он был очень взволнован. Показав рукой на подушки рядом с ним, он сказал:

– Садитесь. Садитесь, пожалуйста.

Сев рядом с имамом, Инди достал из кармана очки и надел их.

– Что там написано? – спросил он.

– Предупреждение не трогать Ковчег Завета, – сказал имам.

– Что там сказано о высоте жезла? – спросил Инди. – Правильно ли вычислил его Беллок?

Имам ткнул сухим пальцем в иероглифы и сказал:

– Очень древняя мера длины, примерно шесть кадамов.

– Один метр и восемьдесят сантиметров, – быстро вычислил Саллах.

Инди собрался положить финик в рот, но имам, посмотрев на Саллаха, сказал:

– Минутку!

Он повернул наконечник обратной стороной и громко прочитал надпись:

– Убавьте длину на один кадам в честь еврейского Бога, которому принадлежит Ковчег.

Инди и Саллах сидели как в воду опущенные. Заиграли куранты стенных часов, в открытое окно подул ветерок. Инди и Саллах встали. Сняв очки, Инди усмехнулся.

– Ты говорил, – сказал он Саллаху, – на их наконечнике иероглифы лишь на одной стороне. Ты в этом абсолютно уверен?

Саллах кивнул.

– Значит, жезл Беллока немного длиннее, – сказал Инди. И словно сговорившись, они вместе произнесли: – Значит, они копают в другом месте.

Саллах захохотал и хлопнул Инди по спине. Потом запел песенку из оперетты Гилберта и Салливана «Я – король морей. Я – правитель...»

Инди подбросил вверх финик и, откинув назад голову и открыв рот, ждал, когда он упадет. Но не дождался, Саллах перехватил его в воздухе.

Инди удивился и посмотрел на Саллаха. Тот глазами показал на обезьянку. Она лежала мертвая на столике рядом с миской с финиками.

– Плохие финики, – сказал Саллах.