Игра в Трудовика

Глава 20

Алый глаз-светодиод тускло мигнул в последний раз и погас. Механический паучок содрогнулся всем телом, внутри что-то заискрилось и зашипело. Из под полупрозрачного панциря выползла струйка сизого дыма. Ноздри тут же защекотал противный запах жженой проводки. Лапки дернулись в последний раз и окончательно обмякли.

Все случилось именно так, как предсказывала Анфиса: как только ее программная часть покинула аппаратную, последняя тут же приказала долго жить. Все. Сюда моя цифровая дочь больше не вернется. Для того чтобы снова появиться в физическом пространстве ей придется искать новое тело, но это случится не раньше чем она победит СуперИИ там, в виртуальности, цифровом измерении, метавселенной или как оно там у них называется. Пофиг. Короче там.

Меня немного успокаивал тот факт, что на самом деле это и ее родной мир тоже. Там, в отличие здесь она как рыба в воде и не ограничена физическими законами, а значит и в битве с врагом имеет гораздо больше преимуществ.

— Дети... — пренебрежительно поморщившись, сказал Иваныч. — Ты их холишь, лелеешь, кормишь, поишь, одеваешь, вору... э-э-э... приносишь им самые лучшие игрушки, которые только сможешь достать, а они в один прекрасный день без предупреждения сваливают из дома в поисках приключений. Ладно бы еще просто сбегали. Ну и скатертью дорога! Так нет же! Обязательно и пару ценных вещей с собой прихватят. И что характерно, обязательно из редких фамильных реликвий. Тьфу! Неблагодарные!

Хоббит сердито сплюнул в сторону.

— Я смотрю, у тебя дома других и не бывает, — констатировал я. — Что ни безделушка — то непременно уникальный артефакт.

— Дык... — Иваныч озадаченно почесал затылок. — Предки, понимаешь... Таскали всякое разное веками. Вот и накопилось.

— Ага, — сказал я. — Предки таскали, а потомки растаскивают. Их потомкам, выходит, опять собирать придется. Круговорот ценностей в природе, понимаешь.

— Я ему дам круговорот ценностей! — зло погрозил хоббит кулаком. — Найду — прибью поганца!

— И что это за ценность такую он у тебя упер? — из вежливости поинтересовался я.

— А вот это вообще не твое дело, — огрызнулся Иваныч. — Это наши семейные разборки, нечего туда лезть всяким...

Так захотелось отвесить ему подзатыльник, аж все квазиклетки рук зачесались, но сделать этого я не успел: тревожная сигнализация над головой взвыла так громко и неожиданно, что мы оба с перепуга бросились на пол и замерли в ожидании какой-то очередной гадости от нашего гостеприимного хозяина. То есть от СуперИИ. Однако шухер стих так же внезапно, как и начался.

Вместо очередной подставы включилось нормальное освещение а двери в ангаре сами собой разблокировались и открылись. Причем все. Даже те, о существовании которых если не знать, то хрен догадаешься. То есть все это время здесь были не одни единственные ворота, через которые мы собственно сюда и попали, а целая коллекция разнообразных проходов всех форм и размеров: от маленьких круглых лючков, по размерам подходящих разве что мыши, до огромных проемов в виде кляксы от пола до потолка. Прямо не стены а ломтик сыра Эмменталь.

— Это твоя постаралась, — просветил меня догадливый хоббит. — Смотри-ка, не забыла про нас. Заботливая дочь — радость для отца-старика.

— В глаз дам, — пригрозил я. — Сам ты старик.

— Какой я тебе старик? — возмутился тот. — Мне только в прошлом году пятьсот лет исполнилось, к твоему сведению. У нас, хоббитов, между прочим, в этом возрасте наступает пик физической активности. К тому же, я спортом занимаюсь, и мясо не ем, так что я...

— В меру упитанный мужчина в самом расцвете сил — закончил я за него. — Уговорил. Пошли, поищем тебе торт и варенье для смазки двигателя.

— Ох, да! — охотно переключился Иваныч на тему еды. — Пожрать бы сейчас не помешало. Желудок с голодухи уже прям сводит. А смазка-то зачем? Ой, прости... Тебе, да? Я уж и забыл, что ты теперь почти что мех. А им без смазки никак. Ну, этого-то добра тут навалом, а вот насчет еды здесь вообще глухо. На километры вокруг ни маковой росинки. А я бы сейчас ребрышек снукса навернул бы пару десятков, жареных. Или хотя бы крылышко калуши, можно даже левое заднее, которое не самое крупное. Да с чесночком вприкуску. На худой конец и вяленая бутявка сошла бы. Только где же ее тут взять?

Под этот живописный рассказ об особенностях национальной хоббитской кухни мы вышли в коридор и огляделись. Точнее это я огляделся, а Иваныч так и продолжил увлеченно расписывать, как аппетитно капает жир с куска хорошо пропеченной ноги молодого брумса. Видать у бедолаги с голодухи действительно уже немного крыша ехала.

К сожалению ни филейной части брумса, на потрохов снукса, ни даже завалящего левого заднего летательного придатка от самой захудалой калуши в коридоре не обнаружилось. Ни вяленых, ни жареных, ни печеных. Никаких.

Обнаружилось примерно все то же самое что и ранее в ангаре: куча разномастных технологических отверстий во всех стенах, полу и потолке, через которые видны были бесконечные, уходящие вдаль, коридоры, технические тоннели, грузовые магистрали и нескончаемая пестрая мешанина коммуникаций. Да уж, выйти-то, мы вышли, но по факту это нам ничего не дало. Как были на положении пленников, так и остались. Куда идти? Тут сам СуперИИ ногу сломит. Да как в этом бардаке вообще можно ориентироваться? Видел бы этот лабиринт какой-нибудь древнегреческий минотавр, самоубился бы от зависти.

— Эх, жрать-то как хочется... — грустно и жалобно закончил свою вдохновенную речь, достойную быть увековеченной в какой-нибудь экзотической кулинарной книге, Иваныч. — Может, ты чего придумаешь по этой части, а? Ты ведь теперь у нас почти что мех. Хоть что-то про их быт знать должен. Ну?

— И по чьей это интересно вине я теперь "почти что мех", не подскажешь? — с сарказмом спросил я. — Какая мелкая сволочь меня убеждала: "Давай! Хуже-то не будет!", а?

— Ну, дык... — замялся хоббит. — А если бы он тебя совсем грохнул, было бы лучше, по-твоему? Так ты хоть живой остался.

— Точно, и есть теперь мне не надо, благодаря тебе, — поддел его я. — Красота!

— А вот мне надо! — не понял издевки тот. — Ты меня в это втравил, ты теперь и разруливай!

— Ага, щас наколдую, — согласился я. — Погоди, только скатерть-самобранку достану.

— А у тебя есть? — удивился хоббит. — Так что же ты раньше...

— Ты совсем дурак? — спросил я. — Откуда?

— Дык... Понятно откуда, из инвентаря.

— Который у меня, опять же, нифига не работает, в том числе благодаря твоим советам? — уточнил я. — Ты сейчас именно про этот инвентарь?

— О! — проигнорировав мой упрек, радостно подпрыгнул хоббит. — Смотри! Указатель!

— Где? — растерянно заозирался я.

— Да вот же! На стене! — ткнул он пальцем куда-то мне за спину.

Я обернулся.

На единственной относительно целой, то есть нетронутой дырами перегородке, настойчиво мигала жирная зеленая стрелка. Готов поклясться, что ровно минуту назад, когда я внимательно оглядывал весь коридор, ничего подобного тут не было.

— Пошли! Скорее! — нетерпеливо потянул меня Иваныч в указанном направлении. — Наверное, там столовая или кладовая. А может таверна или хотя бы амбар. На худой конец, сойдут и охотничьи угодья.

— С чего ты вообще решил, что она указывает именно на еду? — уперся я. — А вдруг это просто пожарный выход? Ну, или эвакуационный.

— Да нет же! — возразил Иваныч. — Ну, какой же ты тупой! Она зеленая, так?

— Допустим.

— Ну вот, зеленый это что?

— Что?

— Цвет жизни и энергии, дубина! — картинно закатил глаза хоббит. — А значит чего?

— Чего? — не понял я.

— Еды, конечно же!

— Не вижу логики.

— Вот тебе логика! — победно взвыл Иваныч, снова ткнув пальцем в стрелку. — Видал?

Над указателем действительно появилась поясняющая надпись из трех букв. Нет, не из тех трех, что люди недалекого ума со скудной фантазией пишут на заборах, асфальте и где бы то ни было еще. Заголовок над мигающей стрелкой гласил: ЕДА.

— Очень подозрительно, — с сомнением протянул я. — А тебе не приходило в голову, что это банальная ловушка? Может таким нехитрым способом нас заманивают туда, где легче убить?

— Даже если там яма с голодными краксами, я все равно попытаю счастье, — решительно сказал хоббит. — Я бы сейчас и кракса съел целиком. Живого.

— Хорошо, что я теперь металлический, — усмехнулся я. — А то взгляд у тебя уж больно кровожадный.

— Металлический, — задумчиво согласился карлик, а потом, то ли в шутку, то ли всерьез, я так и не понял, добавил: — Но пахнешь, кстати, очень аппетитно... Минуточку! А ведь где-то тут должно быть и твое предыдущее тело. Оно-то вполне себе из мяса.

— Только рискни! — погрозил я кулаком. — Ладно, пошли. Но когда тебя все-таки убьют, не говори, что я не предупреждал.

И мы пошли.

Не сказать, чтобы путь в указанном направлении был особо труден и тернист, но все же перешагивать, перепрыгивать а иногда и обходить многочисленные дыры в корпусе станции — не самое приятное занятие. К тому же, на скорость передвижения это влияло весьма печальным образом. Тут бы явно пригодилось умение играть в "классики", но, ни я, ни Иваныч, этим навыком ввиду гендерной принадлежности в достаточной степени не обладали. Так что до следующего указателя мы добирались минут пятнадцать, а расстояние, которое удалось преодолеть за это время, удручало своей незначительностью.

Мои искусственные мускулы держались "на ура", синтетические легкие даже ухом не повели и ноги, словно почуяв вкус к движению, требовали еще этих замечательных прыжков, а вот хоббит, явно не привыкший к таким полосам препятствий, уже начал понемногу сдавать. Оно и понятно: устраивать такие забеги с его-то коротенькими ножками, не самая умная идея.

— Ка... пец... — Иваныч оперся рукой о непонятно как висевший в воздухе кусок стены, на котором нарисовалась очередная стрелка, пытаясь отдышаться. — Эй! Слышь... зеленая... далеко... еще? Я уже... задолбался... козлом... скакать.

"Нет" — неожиданно сменив надпись, ответила стрелка. Ответ мигнул пару раз и сменился на уже привычный нам заголовок "Еда".

— Так ты разговариваешь! — удивился хоббит. — Слу-у-ушай, а что там хоть из жратвы есть? Может, я это в принципе не жру? Тогда в чем смысл туда ломиться?

"Белки", "липиды", "углеводы", "витамины", "минералы", "жидкости", "кислоты", "фенольные соединения" — послушно перечислила стрелка.

— И что все это за дрянь такая? — с сомнением спросил тот.

"Еда" — настойчиво повторила стрелка.

— Ладно, уговорила, — быстро сдался Иваныч. — Жрать хочется так, что и этот твой фаноль... феноль... Тьфу ты! Как ты там сказала? В общем, и эта гадость сгодится, наверное... Там ее хоть много?

"Горы" — обнадежила его стрелка. — "Все". "Полки". "Забиты".

— И то неплохо, — облизнулся хоббит, сглотнул слюну и бодро попрыгал в указанном направлении.

Я, усмехнувшись про себя, двинулся за ним. Воистину, желание пожрать — великий мотиватор, и Иваныч это утверждение только что подтвердил, ринувшись в возможную западню как рыба, клюющая на червяка или мышь, тянущаяся к приманке в мышеловке. Только в отличие от вышеупомянутых зверюшек, хоббит — существо, как ни крути, все-таки разумное, в чем я иногда сильно сомневаюсь, и мог бы запросто от этой идеи отказаться. Но, как говорится, голод не тетка...

— Если долго-долго-долго, — надсадно завыл хоббит, с трудом преодолевая перемахивая очередную пропасть в его масштабе. — Если долго через ямы, если долго через дыры, прыгать, мчаться и скакать! То наверно верно-верно, то возможно можно-можно, то конечно, то конечно, можно к жрачке добежать!

Мотив был мне смутно знаком, но, готов поклясться, что такого контекста я еще не встречал.

— А-а-а, где-то там горы вот такой вышины! — задорно затянул Иваныч припев. — А-а-а, где-то там полки вот такой ширины! А-а-а, витамины-углеводы! А-а-а, минералы и кислоты! А-а-а, и фенольная фигня! А-а-а, и фенольная фигня!

— Вот уж не думал, что хоббиты тоже смотрят старые советские фильмы, — сказал я. — А тем более переделывают старые советские песни.

— Чего-о-о? — возмутился тот. Он даже остановился, обернулся и покрутил пальцем у виска. — Совсем у тебя электронная башка не варит? Единички за нолики заехали, да? Это древняя хоббитская баллада о героическом походе четверых отважных героев в земли страха и страдания. В ней рассказывается о смельчаках, которые оставили родные края ради всеобщего благоденствия и процветания. Я просто слегка подогнал текст под ситуацию. При чем тут какие-то советские песни?

— А ты уверен, что баллада именно хоббитская? — с сомнением спросил я.

— Абсолютно, — важно кивнул Иваныч. — Мне пела ее еще мой дед, а тому его дед, а тому в свою очередь дед его деда, а тому...

— Достаточно, — попросил я. — И так понятно, что вещь достаточно древняя.

— Я не договорил! — возмутился он. — Деду деда моего пра-пра-пра деда песню пел его дед! А вот он уже — один из непосредственных участников той истории. Если верить семейной легенде, то он эту балладу и сочинил по возвращению из своего героического похода.

— И какая же у их доблестного путешествия была цель? — спросил я, чтобы проверить свою неожиданную догадку.

— О! Я могу спеть тебе полную оригинальную версию или краткую, на твой выбор, — просиял хоббит. — Но только после того как основательно подкреплюсь. Ибо даже краткая растянется где-то часов на двенадцать с хвостиком.

— А если в двух словах?

— В двух словах: дед моего пра-пра-пра и так далее деда подарил своему внуку одно ценное кольцо, а тот его выкинул, — подумав, ответил Иваныч. — Но суть его подвига вовсе не в конечной цели самого путешествия, а в нечеловеческих тяготах и лишениях, которые он претерпел в процессе.

— Например?

— Ну-у-у... — задумался он. — Например, им сходу пришлось отказаться от второго и третьего завтраков, сократить количество обедов всего лишь до двух, а полдничать вообще на ходу. Для любого приличного хоббита уже одно это все равно, что смерть, сам понимаешь.

— Ну, а еще?

— Спали в чистом поле, питались нерегулярно и чем придется, ночевали под открытым небом, — стал перечислять Иваныч, загибая пальцы. — Ели плохо промытые овощи и плохо прожаренное мясо... Хотя нет, мяса она вообще не видели, жили на подножном корму.

— Разве хоббиты едят мясо? — удивился я. — Я где-то слышал, что они родственники кроликам, а те, кажется, чисто травоядные.

— Кто тебе сказал такую чушь? — возмутился Иваныч. — Где мы и где кролики!

— Толкин, кажется, — неуверенно припомнил я. — А может кто-то другой.

— Не знаю никакого Толкина, — нахмурился Иваныч. — Да и вообще, откуда вы, жители полудикой и во всех отношениях отсталой планеты, можете что-то знать о величайшей и древнейшей из ныне живущих разумных рас? В вашем захолустье даже не одного самого завалящего эльфа не было, не то, что хоббита! Я уверен, будь у вас хоббиты с самого начала, они давно бы стали доминирующим видом. Потому что все дело в чем?

— В чем?

— В мозгах! — победно улыбнулся Иваныч и для наглядности постучал себя по лысой черепушке. Звук при этом, правда, был такой, как будто кто-то колотил палкой по пустому горшку. Однако его это нисколько не смутило, и он с самым важным видом продолжил: — Вот чем мы, хоббиты, выгодно отличаемся от всех остальных двуногих: интеллектом! Пусть мы физически слабее, но мы куда как умнее гномов, орков, эльфов и уж тем более вас, людей. Попомни мои слова, если доживешь: в будущем все остальные вымрут. Только хоббиты останутся, как самый жизнеспособный вид. И вот тогда вся вселенная окажется в тех руках, в которые ей изначально и суждено было попасть. То есть в руках хоббитов!

А вот это было для меня полной неожиданностью. Выходит, Иваныч не только плут и проныра каких еще поискать, но еще и мохнолапый шовинист. Ладно, хоть еще дождаться собрался, пока мы все сами вымрем, а не рвется помочь эволюции. Полунацист, если можно так выразиться. Какая низость с его стороны, простите за каламбур.

— Насчет жизнеспособности ты может и прав, — усмехнулся я. — А вот насчет всей вселенной, это ты погорячился. Очень сомневаюсь.

— Это почему? — надулся тот.

— В виду вашей малочисленности, — пояснил я. — Ну сам посуди: эльфов, хоть у них и есть определенные сложности с размножением, на самом деле пруд пруди. Об орках и гномах, я, конечно, свечку не держал, утверждать не берусь, но есть мнение, что там примерно как и у людей с этим делом все в порядке. Хвала Системе, ни от какой такой единственной богини как ушастые, мы в этом плане не зависим. А вот с вами полуросликами совсем ничего не понятно. Во-первых, ты вообще единственный, кого я знаю и встречал. Во-вторых, насколько я понял из твоих объяснений, необходимость вкусно пожрать и комфортно поспать является для вас чуть ли не единственным стремлением в жизни, и когда вы не можете делать ни того ни другого — это уже великий подвиг. Ну и последнее: ты вот рассказывал про дедов-прадедов и даже один раз про сына... Так вот... Г-м-м... Как бы это спросить? Короче, ни об одной вашей хоббитской женщине ты не упоминал. Ну, то есть, размножаетесь то вы каким способом, вообще? От прадедов что ли отпочковываетесь?

Иваныч не ответил. Да и вообще какого-то черта встал посреди дороги столбом, так неожиданно, что я об него даже споткнулся и чуть не полетел кубарем на пол. Только молниеносная реакция совершенного механического тела и спасла меня от этого конфуза.

— Насчет малочисленности это ты зря... — пробурчал хоббит и ткнул пальцем куда-то вперед. — На вот, полюбуйся.

Я поднял глаза. Надо сказать, что за последнее время я вообще начал привыкать при разговорах с кем-то, смотреть только вниз. Потому что, ну, сами понимаете, что Иваныч, что Анфиса, бывшие моими единственными собеседниками в последние дни, не отличались хоть сколько-нибудь приличным ростом. Разве что СуперИИ был примерно одной со мной комплекции, но, то было давно. И вообще он редкий гад, сволочь и не считается за нормального собеседника. А потому такая манера разговора, то есть когда на автомате ищешь собеседника взглядом где-то внизу, примерно как Гулливер в стране лилипутов делал, то есть глазами в пол, вынужденно начала входить у меня в привычку.

И вот я поднял взгляд и уперся им в еще одного хоббита, преградившего нам путь.

Что характерно, одет новый представитель этой, вне всякого сомнения, гордой и достойной расы был так же несуразно. Что это у них национальная фишка такая? Непонятно. Правда, в отличие от Иваныча, который был прикрыт старой оборванной хламидой, этот щеголял в черном комбинезоне размеров на пятнадцать больше чем нужно. Но примечательным было даже не столько схожее неумение выбирать одежду, сколько лицо незнакомца.

— Иваныч, а почему ты раньше мне не говорил, что все хоббиты на одно лицо? — спросил я. — Ну посмотри, он же вылитый ты! Только гораздо моложе.

— Папа? — неожиданно вздрогнув, удивленно спросил незнакомый хоббит.

— Ваня!? — офигел Иваныч.

— Какого черта ты тут делаешь!!!??? — в один голос заорали оба.