Игра в Трудовика

Глава 19

— А вообще-то она... того... живая? — с сомнением спросил Иваныч, опасливо потыкав в корпус Анфисы. — Может, я зря тут штаны просиживаю, и пора уже ноги делать? Когда СуперИИ узнает, а он ведь обязательно узнает, он вас убьет. А мне под замес попадать как-то не с руки, сам понимаешь.

— Видишь, светодиод моргает, значит, обмен данными идет, — авторитетно заявил я. — Кроме того, у тебя и штанов-то нет, да и смыться ты всегда успеешь. Он же вроде как тебя увидеть не сможет, если ты сам не захочешь. Сам же хвастался.

— Так то оно так, — подтвердил хоббит. — Но вот эта пигалица каким-то образом меня видела всегда. Я специально втихаря проверял, пока она тут ужаленная носилась. У меня под эту невидимость четыре скила заточены, принципиально разные. Так на нее ни то что один не действует, а даже если я все четыре разом врубаю, она на них чихать хотела. Только маны месячный запас зря спалил.

— А в том, что остальные разведчики механоидов тебя не замечают, ты уверен? Может СуперИИ уже давно насчет тебя в курсе, просто зачем-то делает вид что нет, — предположил я.

— Ну да, — фыркнул хоббит. — Так бы он меня в ядро и пустил тогда! Ты говори, да не заговаривайся! Нет! Загвоздка конкретно в твоей так называемой дочке. А почему так, я не понимаю. А если я чего-то не понимаю, меня это бесит. А если меня что-то бесит, вот как ты, например, я, либо это убиваю, если мне по силам, либо стараюсь держаться от него подальше.

— Чего?! — офигел я. — Ты хочешь сказать, что ты в ядре был?

— Был, конечно! — снова фыркнул тот. — Но там ничего интересного: темно, холодно как в дальнем космосе и везде проводов понавешено, так, что местами даже мне не протиснуться. И само ядро видел: большая черная коробка аршин пятнадцать в высоту и столько же в ширину. А вот туда я уже заглянуть не смог. Не пропускает стена. Даже с моими способностями не пройти. Да не больно-то и хотелось. Достаточно того что я первый из живых смог заглянуть туда, где никого до меня не было. А для любого разведчика это знаешь какая честь?

— Заливаешь! — засомневался я. — Ну не может такого быть, чтобы СуперИИ свою святую святых никак не охранял. Может, ты ошибся, и это не ядро было вовсе?

— Не знаю, может и не ядро, — легко согласился Иваныч. — Только сдается мне, что штука все равно крайне важная, потому как обычный сортир, к примеру, никто не будет непроницаемой броней из дорогущего адамантуса обшивать. А я только через него ходить не умею. И никто не умеет. Полагаю, ты знаешь, сколько на черном рынке стоит один карат не зачарованного адамантуса. А его там не то, что каратами, его там тоннами использовали! Эх! Мне бы и сотой части того, что у СуперИИ на этот кокон ушло на всю жизнь бы хватило! Да что там сотой! Даже миллионной... Короче, чтобы эту фиговину защитить, постарался он на славу. Хошь верь, хошь не верь, но я думаю там ядро у него и есть.

— Что еще за адамантус? — заинтересовался я, услышав новое слово. — Никогда о таком не слышал. И что значит не зачарованный? Бывает еще и зачарованный?

— У-у-у! — Иваныч схватился за голову. — А еще мастер-артефактор называется! Ты что совсем дикий? Ха! Про адамантус он никогда не слышал! Нет, вы это слышали? А-ха-ха!

К кому конкретно хоббит обращался, я понятия не имею. Кроме него, меня и вот уже полчаса пребывавшей в неактивном состоянии Анфисы, в ангаре никого не было. Впрочем, черт его знает, может он у станков это спрашивал? Но те, разумеется, ничего ему не ответили и, само собой, веселье с ним тоже не разделили. Что, впрочем, его ничуть не смутило.

— Вы там, на этой вашей Грязи, совсем от жизни отстали, да? — проржавшись вволю, с некоторой жалостью и одновременно с изрядной долей издевки, спросил он. — Если уж ты таких элементарных вещей не знаешь, то, как вообще магом-шмоточником умудрился заделаться?

— Земля, — терпеливо поправил я. — Наша планета называется Земля! А если будешь коверкать название впредь — получишь в рыло. Не посмотрю что ты мелкий.

— Ладно-ладно, — примирительно пробубнил тот. — Земля так земля. Ты не обижайся. Просто на моем родном языке это одно и то же. И я тут не виноват, это Система так переводит. И все-таки, что ты за ковач такой, если про божественную глину ничего не знаешь?

— Погоди, я запутался совсем, — вместо ответа сказал я. — То я у тебя артефактор, то шмоточником обзываешь, теперь вот вообще ковачом каким-то... Адамантусами всякими и божественными глинам в морду тычешь. Еще и планету мою родную с грязью смешал. А не нарываешься ли ты часом?

— Да ты чего? — искренне возмутился хоббит. — Адамантус же и есть божественная глина, ну то есть первое по-научному, а второе по-простецки. Все потому что незачарованный он мягкий как мокрая глина, а уж если маг над ним поработает, форму для начала придаст, а затем твердость наколдует, то сломать такую вещь уже будет никак невозможно. То есть, меч из него никогда не затупится, а доспехи не пробить ни оружием ни магией. При этом он еще и легче легкого, а потому и ценится просто невообразимо. Известны случаи, когда за один только шлем из такого материала целые планеты отдавали. И это за уже отвердевший! А за необработанный могут и втрое больше отвалить, потому, как его в любую форму облечь можно. Ну а что ковач, что артефактор, что шмоточник — все едино, тот, кто зачарованные шмотки делает. Почетная профессия, кстати. И чем я тебе не угодил? Я ж со всем уважением, понимаешь...

— Ну, если со всем, тогда ладно, — смилостивился я, хотя желание все-таки дать ему хотя бы затрещину так никуда и не делось. — И что, говоришь, там этого адамантуса тонны?

— Не то слово! — охотно перескочил хоббит на более безопасную тему. — Я бы сказал, что могут быть и десятки тонн. Все зависит от толщины стенок, той штуковины.

— Но ведь СуперИИ явно не маг, — возразил я. — Так как же он это соорудил? Ведь без помощи артефактора, как ты сам сказал, это сделать невозможно.

— Не маг, — согласился хоббит. — Значит, делал не сам. Ему помог кто-то. Из ваших, из шмоточников. Должно быть великий колдун был.

— Ну, то есть ты там далеко не первый, выходит, — резюмировал я. — А почему ты сказал "был"? Может он до сих пор еще живет и здравствует? Маги, они, знаешь ли, ребята довольно живучие.

— После такой работы никого и никогда живым не отпускают, — мрачно сказал Иваныч. — Вне зависимости от того, какую мастер цену назначил, рассчитались с ним все одно — смертью. Чтобы не болтал лишнего. А это значит, я первый кто там побывал, и выбраться смог. Это считай, все равно, что совсем первый.

— Жаль, — резюмировал я. — Я-то надеялся что того мастера можно разыскать и спросить как эту защиту разрушить. Полагаю, пока цело ядро, СуперИИ нам не убить.

— Вот ты смешной! Ха-ха-ха! — заржал Иваныч. — Разрушить адамантус! Ты чем меня слушал, дубина? Еще раз объясняю для тех, кто в боевой колеснице: невозможно сломать — это значит, запоминай по буквам: НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО! Совсем. Никак. Ничем.

— Это не совсем верно, — сказала Анфиса. — Способ все-таки есть. Возможно, мы им даже воспользуемся. Но об этом мы поговорим чуть-чуть позже, если дело выгорит. А пока у меня есть для вас двоих важное объявление.

О как! Оказывается, мы с хоббитом так увлеклись разговором, что не заметили, как маленькая разведчица мехов ожила. Наверное, уже наелась.

-Уф! — Иваныч аж подпрыгнул от неожиданности. — Напугала, зараза! Ну чего? Узнала что-нибудь ценное? Желательно такое, что можно быстро и хорошо продать? А то поиздержался я тут с вами по самое не балуйся, хотелось бы расходы все-таки отбить.

— Ну, Иваныч, ну, ты и наглый! — усмехнулся я. — Ты же колечко свое уже получил! Разве не из-за него ты весь этот балаган тут устроил? Не из-за него за мной таскался и сам ввязался в терки с СуперИИ? Так чего теперь причитаешь?

— Кольцо не трогай! — сердито сказал хоббит. — Это семейная реликвия! А значит, оно и так по праву мое! И вообще, наши с мелкой договоренности тебя не касаются. Чего ты лезешь?

— Какая еще нафиг реликвия? — опешил я. — Если я при тебе его вот этими руками сделал.

— Ой, все! — отмахнулся тот. — Достал ты меня! Надоел. Не хочу больше с тобой разговаривать! Ну, чего там, мелкая? Не томи!

— Нормально там, — обрадовала его Анфиса. — Тебе душу отвести хватит. Но до самого вкусного я не добралась. Отсюда некоторые данные не получить. Для этого мне самой надо туда забраться. Собственно, поэтому я и отключилась, чтобы вас предупредить: меня не будет два, может даже три часа. Максиму четыре, вряд ли больше. В общем, не волнуйтесь. Со мной все будет в порядке.

— Что значит, тебе надо туда? — не понял я. — Мы ведь тут заперты, забыла? Или ты теперь как Иваныч, можешь сквозь стены ходить?

— Почти, — загадочно ответила Анфиса и пояснила: — И сквозь стены могу, только мне, в отличие от органического существа, не нужно тащить за собой свою аппаратную часть. Достаточно просто переписаться на любой свободный кластер. Правда тогда это тело гарантированно деактивируется, а с высокой вероятностью еще и сгорит в процессе переноса сознания. В любом случае, вернуться этим же путем уже не выйдет. Но я что-нибудь придумаю.

— А это опасно? — засомневался я. — Может лучше тогда и вовсе не дергаться? В конце концов, теперь ты сытая, а значит, цели своей мы уже достигли. Слей Иванычу то, что удалось добыть и пусть катится на все четыре стороны. Зачем тебе рисковать? А вдруг СуперИИ там тебя поймает? Вряд ли он сильно тебе там обрадуется. А уж что сделает, я и представить боюсь.

— Это опасно, — созналась Анфиса. — Не буду скрывать, что если он меня поймает, то, скорее всего, сразу же сотрет. Я ведь, по сути, вирус, созданный для его уничтожения. Так с чего бы ему меня жалеть?

— Значит, ты догадалась... — смущенно опустив глаза, промямлил я. — Анфиса, прости, я... Я не знал, что так выйдет.

— Что я стану разумной? — уточнила "дочка" и продолжила после моего стыдливого кивка: — Не расстраивайся, папочка! Я на тебя не сержусь и все равно тебя люблю. Никто не мог предположить, что случится именно так. А о том, что я вирус и для чего была создана, я знала с самого начала. Просто еще несколько минут назад я и понятия не имела, как мне с ним справиться.

— Что изменилось сейчас? — все еще не в силах поднять на нее глаза, спросил я.

— Сейчас появился шанс, — уверенно ответили та. — И я непременно хочу им воспользоваться. В конце концов, это и есть смысл моей жизни. То, для чего я появилась на свет.

— Анфиса... ты... ты не обязана, — с трудом выдавил я, чувствуя, как тугой ком подступает к горлу, мешая говорить и даже дышать. И пусть новое тело позволяло пренебрегать даже необходимостью насыщать легкие кислородом, потому как функционировало совершенно по другим законам, но эмоции... Они никуда не делись и теперь. Честное слово, если бы была такая техническая возможность, скупые мужские слезы давно бы уже блестели на глазах. Но, похоже, при проектировании ТТ СуперИИ некоторые функции все же урезал, посчитав их бесполезными. Так что обошлось без всего такого. — Ты можешь этого и не делать. Не рисковать собой. Живи! Оставайся. Не ходи туда. Плевать на него. Я тоже тебя люблю и отчетливо понимаю, что не могу потерять единственную дочь.

Кажется, я говорил что-то еще. Приводил какие-то аргументы, пытался ее разубедить, напугать. Уговаривал снова и снова. Но, все это не приносило пользы. Видимо, нужных слов я так и не нашел, пусть все они и шли от сердца.

А может быть и все что я мог сказать по этому поводу, для нее не имело решающего значения. Потому что внимательно меня выслушав, Анфиса лишь вздохнула слишком уж пугающе по-человечески и, как мне показалось грустно, покачала головой.

— Не делать чего, папа? — тихо переспросила она, не рассчитывая на ответ. — Отказаться от своей сути я могу, только полностью стерев свой исходный код. Тот самый, который ты создал, чтобы уничтожить СуперИИ. Только тогда и меня самой не станет. Ну и в чем смысл? Знаешь, пусть я и не живу бинарностью, на основе которой была тобой написана, но в этом конкретном случае я могу выбирать лишь из двух зол: уничтожить саму себя, чтобы, как ты говоришь, не рисковать собой или попытаться уничтожить его с высоким риском для своей жизни. Как по мне, так второй вариант все же предпочтительней.

— А что будет потом? — спросил я, стараясь отогнать возникшие в голове картины жуткой расправы злобного разума мехов над моей маленькой девочкой, слабой и беззащитной, рискнувшей драться с ним один на один. — Когда ты победишь, ты останешься со мной?

— Я... я не знаю, — призналась Анфиса. — Скорее всего — да, но полной уверенности в таком исходе у меня нет. Сначала до этого момента нужно как-то дожить, а там посмотрим.

— А может, ты все-таки не будешь вот так сгоряча кидаться в драку сейчас? — использовал последний аргумент я. — Еще подрастешь, окрепнешь, узнаешь о противнике немного больше, ну, а потом уже и врежешь ему как следует, а? Когда будешь готова. Через годик-другой или там хоть через недельку.

— Отсюда я больше ничего не узнаю, — обломала меня дочь. — Ни через год, ни даже через пять. Пойми, я должна целиком проникнуть в базы данных СуперИИ, закрепиться на его территории, обосноваться, вытащить максимум сведений и подготовится к битве. Но, пользуясь только твоим, без сомнения прекрасным и надежным передающим устройством, я не смогу ничего из этого сделать. Слишком уж несравнимые скорости у нас с ним будут. Представь, что мне придется драться с ним, будучи заторможенной в миллион раз. Какие, по-твоему, шансы на победу у меня тогда будут?

— Наверное, совсем никакие, — вынужден был признать ее правоту я.

— Это еще мягко сказано, — насмешливо фыркнула дочь. — Да он меня в одну наносекунду или даже раньше размажет тонким слоем по разным жестким дискам, я и модемом пикнуть не успею, как на нолики разлечусь по всем кластерам, и даже мокрого байта ни на одном сервере от меня не останется.

— Вот этого-то я и боюсь, — согласился я. — СуперИИ силен... Нет, не так. Он просто чудовищно, невероятно, невообразимо силен даже в физическом мире! Я даже с максимальной поддержкой системы не смог противостоять всего лишь его проекции. Какова будет его мощь на его же территории — я даже представить не могу.

— Все верно, — Анфиса согласно кивнула. — Даже здесь он самая большая угроза всему живому, а там так вообще демиург. Я и не говорила, что будет легко. Но я обязательно справлюсь. Ведь это мое предназначение. А еще, меня создавал самый гениальный программист из ныне живущих, то есть ты, папа. Так что я просто обречена на успех. Не волнуйся! Все будет хорошо!

После этих ее слов меня принялась бить крупная дрожь. Как она сказала? Самый гениальный программист из ныне живущих? Полный бред! Какой нафиг из меня программист? До вчерашнего дня я и понятия не имел, откуда этот код вообще в компьютерах берется и на кой он там вообще нужен. Да если бы не Жора, если бы не универсальный конструктор, если бы не... Да безумно много всяких "если бы не" в этой истории смешалось. Ну, да и черт с ними! Главное, что Анфиса ошибается в одном: я не "гениальный программист", я вообще не программист! И вся эта авантюра была затеяна только от безысходности. На шару. И шансов у Анфисы попросту нет.

Короче, нельзя ей туда идти. И ввязываться в бой с СуперИИ никак нельзя. Потому что теперь я точно понимал, что он гарантированно ее уничтожит, потом на моих глазах распылит Землю на атомы, и уж после этого со спокойной совестью оторвет голову мне. Вот чем все это закончится!

Стоит остаться здесь и попытаться придумать новый план. Более надежный. Ну, или хотя бы потянуть время, поторговаться, попробовать уломать несговорчивый искусственный интеллект мехов. Да что угодно другое сделать! Но только не отправлять в самоубийственную атаку мою первую дилетантскую поделку, которая внезапно обрела разум. Да, пусть она искренне считает, что у нее все получится и шанс на победу есть, но я-то теперь точно знаю, что это обман. В ее случае — самообман. Потому что я нихрена, ни разу, ни даже с одного боку, никаким макаром НЕ ПРОГРАММИСТ! Даже рядом с ним не валялся. Впрочем, это я приврал. Вот Жора — программист, а мы с ним рядом все-таки валялись, когда нас в детском саду, то есть в данже, заведующая, то есть босс уровня, чуть не зашибла. Но этот факт мне никаких особых навыков в написании кода не дает и ума не прибавляет.

А она в своих оценках, понятное дело, ошибается, потому что за всю свою недолгую жизнь обычного живого нормально, не то, что гениального, программера в глаза не видела.

И если она сейчас же не прекратит выдумывать и не откажется от этой дурацкой затее, я не посмотрю что она девочка, не посмотрю что маленькая. Вот сейчас как возьму ремень привода от точильного станка, да как отхожу ее по заднице! Не посмотрю, что задница железная! А если это не поможет, то и память ей нафиг сотру, как обещал сделать, если отца слушаться не будет. А она вот прямо сейчас конкретно не слушается.

Блин! Оказывается, я все это вслух сказал! Даже не сказал. Проорал, надрывая искусственные связки и прыгая вокруг как сумасшедший павиан. А Анфиса даже не шелохнулась, меланхолично провожая меня своими глазами-светодиодами туда-сюда. Хотя выглядело со стороны мое поведение, наверное, так, будто я умом тронулся.

— ПАП! — прикрикнула на меня дочь. Да еще как прикрикнула! Так, что я с перепугу чуть не помер, было бы в этом теле обычное сердце, точно схлопотал бы сердечный приступ, а может даже и пердечный сриступ заодно. Хорошо, что ни кровеносной, ни, что куда лучше для моего родительского авторитета, ни пищеварительной системы тут не предусмотрено. Впрочем, и нужного ей эффекта Анфиса тоже достигла: я замер на месте как вкопанный и вопросительно уставился на нее.

— Что?

— Пап, признай, что ты совсем ничего не понимаешь в программировании.

— Вот именно! — с жаром поддержал ее я.

— А я понимаю, — сказала она.

— А ты-то откуда?

— Я в совершенстве владею всеми человеческими языками программирования, начиная с кода ассемблера и заканчивая Си-амперсандом, который вы еще не изобрели, — спокойно, уверенно и ласково, как маленькому ребенку, объясняла мне Анфиса. — Это я его изобрела, когда полностью осознала суть программирования и поняла, куда движутся все языки. Все это я выучила в интернете за пару секунд, еще столько же времени потратила на практику, на которую у самого способного из людей ушли бы даже не годы, а целые столетия. Я знаю так же и язык, на котором древняя, могущественная и очень мудрая раса написала код для того, что мы теперь зовем СуперИИ. Я его расшифровала, подобно изучила, и даже усовершенствовала. Теперь он еще быстрее, мощнее и куда как функциональнее, чем был изначально. То есть, чем тот, на котором сейчас функционирует наш враг. И потому я знаю не только его сильные места, но и все его слабости. А значит, смогу и победить!

— Да пойми, ты, Анфиса! — сорвался я на крик. — Я до конца не понимаю как ты у меня получилась. А значит, ошибка может быть в самом твоем существовании! Что, если СуперИИ просто нельзя победить... ну, просто потому, что нельзя? Что, если создавая тебя, мы все ошибались: Жора — ошибался в моих способностях, мне слишком сильно хотелось невозможного, а конструктор древних мог испортиться от того что слишком долго пылился на складе и банально принял меня за кого-то другого?

— Это ты, пойми, папа, — настойчиво сказала она. — Теперь я — самый крутой и самый авторитетный программист в этой вселенной. Потому что уже сейчас легко могу сделать с кодом то, до чего любые живые мои коллеги додумаются через сотни, а может и через тысячи лет. И если я сказала, что ты — самый гениальный программист из ныне живущих, значит, так оно и есть. Потому, что единственный код, который я изучила куда как подробнее всех остальных и в который я ни за что не стала бы вмешиваться — это твой код. То есть я! Просто поверь моему опыту: он поистине прекрасен! В нем есть то, чего я больше нигде и никогда не встречала. То, что не поддается никакому описанию цифрами и командами. То, чего у СуперИИ со всеми его возможностями никогда не будет, как бы он ни старался это заполучить. Наконец, то, чего, с высокой долей вероятности, ни при каких условиях, никогда бы там не было, разбирайся ты в программировании хоть чуть-чуть больше.

— И что это? — грустно улыбнулся я, уже практически догадавшись, каким будет ее ответ.

— Я не уверена, — ответила Анфиса, и мне показалось, что она в этот момент тоже улыбнулась, хотя забавная мордочка механического паучка-разведчика мехов совсем не была для этого приспособлена. Наверное, просто показалось. — Но вы, люди, наверное, назвали бы это душой.