Игра 2059. Книга 4

Глава 7

— Птицы танцы брачные танцуют, макаки задницу красную демонстрируют, некоторые рыбы целые подземные замки для этого строят. Павлины хвосты здоровенные отращивают, чтобы впечатлить ими самок, хотя он только мешает ему в обычной жизни и схарчить его с ним гораздо проще, чем если бы у него сзади был обычный короткий обрубок. И у людей тоже такое есть.

Голова у меня еще гудела, болтать желания не было и все же я спросил:

— Какое такое, например?

— Ну, демонстрация упругой задницы для привлечения противоположного пола тоже может помочь, но люди больше интеллектом меряются и способностью добывать материальные блага. Умение красиво базарить, комплимент там вовремя ввернуть, бабы от этого тают. Хотя невербальные посылы тоже работают. Как там говорят? Танец — это вертикальная проекция горизонтальных потрахушек. Или та же гитара…

Мне все еще было хреново, но тут меня реально заинтересовало:

— А при чем здесь гитара?

А ты на ней когда-нибудь играл? Ее же ваяли с женской фигуры, изгибы там объемистые, а игра на ней соответственно — это имитация предварительных ласк: левой рукой сверху мягко мнешь сиськи, снизу активно теребонькаешь, и чем виртуозней музыкант там мельтешит пальчиками, тем лучше. Дама подсознательно понимает, что если ты там бренькаешь три аккорда — это одно, а если можешь какого-нибудь Шопена на шести струнах изобразить, то это совсем другой уровень удовольствия…

Я только покачал головой: капец, это ж надо такую аналогию экстраполировать, вот у него фантазия богатая…

Мы болтали о чём угодно, лишь бы не вспоминать произошедшее с нами пару часов назад. Хотя, чисто формально, тот выстрел нельзя было назвать неудачным. Можно даже сказать, что он был великолепным, вот только мы бы с этим никогда не согласились.

Началось всё с того, что Булава протестировал работу внешних камер, оказалось, что орудие находится слишком высоко и снаряд полетит в тот дом, на котором сидят прикрывающие нас снайперы. Оказалось, что главный калибр вмонтирован в тело намертво, и чтобы направить его в нужную сторону, нужно двигаться всем телом. Пришлось нам, тратя последние крохи энергии из аккумуляторов, приподнять тяжёлую задницу меха и наклонить его тело вперёд, пока продолжающие работать камеры не показали нам картинку, где подрагивающий от нетерпения ствол танка, кажется, не упёрся нам прямо в переносицу.

— А теперь, кажись, надо сюда ткнуть, — произнёс Булава, тыча в одну из кнопок.

После этого не помню ничего. Хотя нет вру, мы услышали громкий лязг, когда автомат дослал в орудие снаряд, затем боль, прострелившую мне голову, почувствовал брызнувшую из ушей кровь, а затем уже наступила тьма. Очнулись мы только от воплей, пришедшей с базы троицы, интересующейся, живы ли те три нехороших человека, которые зачем-то пульнули в них танковой башней, которая прилетела к ним прямо на крышу.

На оба вопроса нам было очень тяжело ответить, так как после выстрела двухсот двадцатимиллиметрового орудия внутри колокола, который на самом деле представлял собой тело меха, мозги у нас в черепушке перемешались до однородного состояния. И если за тот час, что мы валялись в отключке, наноботы хоть как-то сумели привезти в порядок лопнувшие барабанные перепонки, то вот восстановить структуру мозга до удовлетворительного состояния они не смогли. К тому же отключившийся Зубр ещё и сверзился вниз, знатно поломавшись по дороге. Ладно хоть шею себе не свернул, но сейчас предпочитал лежать на телеге в обнимку с парой аккумуляторов и в наши беседы не вступал. Хорошо хоть телега была рассчитана на грузы и потяжелее, имела большие надёжные колёса, иначе этот груз мы бы не уволокли.

Но до этого у нас еще случилось целое приключение с вытаскиванием наших помятых тел наружу, где мы смогли рассмотреть, что осталось от противостоящего нам танка. Оказалось, что рассматривать там особо нечего, как я уже и говорил башня улетела очень далеко, а всё остальное завалило обрушившийся кровлей и стенами. Булаву это нисколько не огорчило, так как после того, как мы отключились, наш мех плюхнулся обратно на свой плоский зад, при этом раздавив больше трёх сотен крыс. За это достижение и единственный выстрел, он получил сразу четыре уровня и свой первый ранг. Нам тоже капнуло по тридцать третьему уровню, так что грех жаловаться. Тем более, что у нас появилось три добровольно-принудительных помощника, которые, пока Булава рыскал по гаражам в поисках всего необходимого, помогали мне потрошить набитых в большом количестве крыс, каждая десятая из которых одаривала нас не только в парой-тройкой наноботов, но и слабеньким мутагеном.

Мутаген роста.

Ранг обычный.

Шанс увеличения мышечной массы 10%. Увеличение на 0,1% до 1%.

Шанс неконтролируемых мутации 30%.

Дрянь, а не мутаген. После третьего идентичного, я перестал их даже изымать, такую гадость никто в трезвом уме принимать не будет.

Мы в три руки продолжали выкачивать наноботы, пока ещё один оттаскивал очищенные трупы в сторону. До тех пор пока Булава не притащил всё необходимое, включая различные инструмент, два новых аккумулятора и связку стартовых проводов, если, вдруг, мы не сможем прицепить новые аккумуляторы и придётся прикурить от них старые. Водрузили их рядом с начавшим приходить в себя Зубра и, наконец, тронулись в путь. С таким грузом пилить через лес гиблое дело, пришлось топать в обход через ремонтные мастерские, склады и выходить на дорогу. До складов мы не дошли.

Поток крыс давно иссяк, оставив после себя лишь сотни разорванных выстрелами и затоптанных своими же собратьями мерзких тушек, однако, стоило нам дойти до конца гаражного комплекса, как нас остановила странная картина. Мы шли особо не скрываясь, довольно громко топая и шурша колёсами, однако все участники странного действа не обратили на нас никакого внимания. Все как один уставились на здоровенную, жирную белую крысу, что была раз в десять крупнее, любого другого из присутствующих в этом странном собрании крысюков. Она, еле двигая своей толстой попой, по очереди смотрела алыми бусинками глаз на каждого из окруживших её чёрных крыс, что-то прикидывая в своём не шибко развитом мозгу. Но, несмотря на свой размер, она привлекла меньше всего нашего внимания, в основном мы смотрели на тех, кто её окружил.

Первый крыс сидел на задних лапках, а из его плешивого живота рос целый пучок тонких розовых щупалец, которые то и дело сплетались и расплетались, образуя в воздухе сеть замысловатых рисунков. Второй тоже сидел на задних лапах, только у этого никаких щупалец не было, зато он постоянно дергал головой, носом подбрасывая в воздух два небольших кусочка кирпича, ловко жонглируя ими в воздухе.

Третий вздыбил свою шерсть, по которой волнами шли разноцветные всполохи, складываясь в гипнотизирующие узоры. Остальные были закрыты от нас телами своих товарищей или тушей белой самки и их рассмотреть мы не успели.

Пребывая в сильно ушибленном и поэтому в дурном расположении духа, Зубр приподнялся на локте и, не говоря не единого плохого слова, всадил в них длинную очередь из автомата. Не гипноз, ни прокаченная ловкость, ни жуткие щупальца не помогли от хлынувшего в их сторону свинца, и все они, включая белую самку, повалились на землю. Только один матёрый самец, прикрытый от выстрелов её телом, бросился в нашу сторону, оскаливая в прыжке внушительную пасть с четырьмя рядами клыков. Меж ними-то и вошло лезвие моего потрошителя, выйди наружу где-то в районе левой ягодицы. На этом все действо закончилось, остались только вопросы.

Вопросы вызвал у меня как мутаген, изъятый из самки, со стопроцентной гарантией обещающий в трое увеличенную плодовитость, поглотившему её существу женского пола.

— Это как? Сожрав это, женщина вместо девяти месяцев будет ходить беременной только три, или будет рожать вместо одного сразу троих? И что здесь, вообще, такое было?

На этот мой вопрос Булава и выдвинул свою теорию, что пяток этих чёрных крыс демонстрировали той свои умения, которые должны были перейти от отца последующим поколениям. А мы грубо вмешались в этот процесс.

Немного пораскинув мозгами, я был склонен с ним согласиться, но его пример с гитарой… Нет уж, это где-то за пределами моего восприятия.

Хорошо, что к тому времени мы дошли до развалин, около разрушенного склада и я смог позвать с собой питомца, уже загрустившего без нашего общения. Он растёкся тонким слоем поверху сломанной стены, но услышав мой голос, быстро собрался в радостно подпрыгивающую каплю, спрыгнул со стены и начал крутиться у нас под ногами, подставляя вытянувшуюся голову под наши приветственные хлопки и бросаясь в стороны на любой малейший шум. Короче, вёл себя ни как дракон, а как соскучившаяся по хозяину псина. Довольно кровожадная псина, о чём свидетельствовало десятка два крысиных скелетов у подножия стены и поднявшийся у него на полтинник запас наноботов.

Пожалуй, надо отложить все дела и провести с ним ликбез по поводу опознания: кого можно и нельзя превращать в скелетики, валяющиеся у порога его логова. Из прямоходящих нужно выбирать только тех, в чьём глазике копошатся личинки мух, а температура тела близка к температуре окружающей среды. Только вот как это донести до куска ожившего гудрона, я пока не представлял. Придётся знакомить его со всеми обитателями нашего убежища лично и надеяться, что он поймёт разницу.

— Так, Смог, хорош тереться о мои новые штаны, двигай вперёд, метров на пятьдесят, высматривай там каких-нибудь агрессивно настроенных ребят.

— Булава, давай впрягайся, вон там нормальная дорога начинается, дальше пойдём как по маслу. Зубр, ты как там? Спишь? Ну ладно, тронулись.

Дальнейшая дорога прошла без проблем, и даже вечно болтающий новый товарищ слегка притомился, так что было ещё и тихо. Только где-то очень издалека слышались непрекращающиеся раскаты грома, а горизонт на востоке почернел от клубящихся туч. Надо бы успеть сделать всё, пока этот ливень не дошёл до нас. Хорошо, что моего друга долго искать не пришлось, башня возвышалась над всей округой, а засохший куст у ее основания никуда не делся.

Напрягало только нечто напоминающие только начавшее строиться гигантское гнездо на верхушке башни, но никакого гигантского птеродактиля там видно не было. Я свистнул своему питомцу, жестом посылая его наверх, а сам в последнем усилии доволок телегу до её основания.

— Ну здорово, — я похлопал Тузика по железному плечу, выдёргивая из понурой фигуры ветки засохшего кустарника. Бу, давай хватайся за рукоять, подтащим аккумулятор поближе и давай прячься с той стороны башни, как бы Тузик, когда очнётся, тебя не пристрелил. Смог! Что там, кто-нибудь есть?

В ответ питомец только свесился с недостроенного гнезда и пожал плечами.

— Ну тогда жги там всё к чёртовой матери, нефиг тут около нашей базы гнёзда вить.

Смог полыхнул, поджигая толстые ветви, а я, уже больше не обращая ни на что внимания, присел рядом с Тузиком, откидывая крышку на коробке с аккумулятором, подсоединяя к нему провода.

Свернули искры и Тузик приподнял голову, поворачивая ко мне окуляры и посверкивая радостно линзами. Приподнялся на гусеницах, сканируя окружающую местность, пришлось опять привлечь его внимание к себе:

— Приготовиться к идентификации дружественного объекта. Запрет на нападения без моего приказа. Задача ясна? Булава, подь сюда.

Сканирование объекта. Статус объекта дружественный. Возможно получение от него приказов, если в зоне твоего действия не будет объектов первого ранга или они будут находиться в бессознательном состоянии.

Так, теперь надо решить, что делать с аккумуляторами. Этот новый в коробку явно не влезет. Использовать для этого монтажный набор? Для этого мы его рядом с Тузиком и оставили. Вот только как-то жалко. Монтажный набор высшей категории. Какие чудеса он творит, мы уже успели убедиться, а тут всего и надо, что пришпандорить к спине Тузика короб попрочнее, заложить туда хоть один, хоть два аккумулятора, соединить со старым проводами и всех делов. Работы максимум на час, а набор оставить для чего-нибудь по-настоящему сложного. Прикинув так и эдак пять минут и, до конца ничего не решив, я пока остановился на промежуточном варианте, оставив аккумуляторы на телеге, мы прицепили её к Тузику, протянули провода. Временное решение, но докатить до базы хватит, а там уже решим, как лучше поступить.

— Тузик, нам туда, — я махнул рукой в сторону базы и не успел добавить «Следуй за мной», как сверху на меня свалилось несколько толстых горящих ветвей. Чёрт, совсем забыл про это долбанное гнездо. Отскочил в сторону, и шипя от боли начал вытряхивать из-за шиворота попавшие туда угли. Мои злобные ругательства заглушил визг раскручиваемой пилы, и к тому времени, как я прекратил свои танцы с бубнами, Тузик уже метров на десять углубился в заросли орешника в указанном мной направлении. Подбодренный двойной подпиткой диск пилы крутился как сумасшедший, выкашивая густой кустарник будто траву, перемалывая стволы в труху или отшвыривая их в сторону, образуя довольно ровную дорогу в полтора метра шириной.

— Ладно, можно и так, — согласился я с этим решением.

Напрямую тут будет в пять раз короче, тем более, мы всё равно хотели зайти на стройку, посмотреть место, куда защитники сбросили трупы пауков. Да к тому же надо посмотреть не осталось ли там ещё гудрона или чего-нибудь схожего по составу, кормить-то питомца всё же надо. Было бы неплохо найти хотя бы несколько рулонов рубероида, по массе они больше чем наполовину состоят из разных смол, а то так и придётся отправлять его пастись на асфальт, а тот жёсткий, давно засохший и наверняка невкусный. Каждый некоторое время может питаться плесневыми сухарями, но не всегда же, надо ему и нормальной пищи добыть. Надеюсь, стройка в этом поможет, да и трупы пауков за неделю ещё не должны были пропасть и нам удастся раздобыть необходимые артефакты.

Скорость передвижения была выше всяких похвал, а вот шум меня сильно беспокоил: полчаса назад здесь пробежала стая крыс в пару миллионов голов и привлечь её обратно мне совершенно не хотелось. Пришлось отправить Смога в лес, двигаться параллельным с нами курсом, высматривать врагов, а самому сосредоточиться на другой стороне. Как кусок гудрона сможет нас предупредить если что, я старался не думать. Пожалуй, к тренировке свой-чужой надо добавить ещё одну по теме сигнальная система. Например, вспышками огня передавать какие-нибудь сообщения, или на худой конец, просто сигнал тревоги. С другой стороны, ночью эти вспышки, наоборот, могут привлечь ненужное внимание к нам. Чёрт, а дрессура, оказывается не такое простое занятие, тем более, когда имеешь дело с существом без мозга. Хотя моя мама — учитель, считала такими большинство своих учеников, но ничего, выводила же их в люди, и даже некоторые из них кандидатами всяческих наук становились, так что и я справлюсь.

Пила взвизгнула в последний раз и в лицо брызнул свет разгорающегося утра, ну вот и памятная стройка, только никаких тебе чёрных дымов, ни бегущих уродов, тишь да гладь. Тут же, будто опровергая мои мысли, сзади загрохотало с новой силой. Тёмный грозовой фронт приблизился, то и дело сверкая вспышками молний.

Надо ускоряться, минут двадцать и нас накроет дождём.

— Булава, где тут ваш котлован с пауками?

— Без понятия, — пожал он плечами, — я этих тварей сюда не возил. Но вроде новые котлованы в той стороне были.

Тузик тронулся вперёд, переваливаясь, через развалины старого забора, заскрипел гусеницами по обломкам бетона, объезжая начавшее строится здание, подъезжая к котловану, со дна которого торчало два десятка свай. Я даже нацепил монокль, пытаясь высмотреть среди них поломанные тела пауков, но безрезультатно. Неужели за неделю их плотные хитиновые оболочки растворились без следа?

— Там ещё один котлован был, — махнул рукой Булава, указав рукой в сторону возвышающейся невдалеке груды строительного мусора.

Подошёл туда, пнул ногой кусок пластиковой трубы:

— Странно, здесь же был…

Нехорошее предчувствие кольнуло моё сердце, но сказать я ничего не успел: груда зашевелилась, из неё вылез чёрный колючий столб, одним ударом в грудь отправив нашего рыжего товарища в полёт, отшвырнув на десяток метров и отправив в глубокий нокаут.

Я поморгал одним глазом, затем вытащил монокль и поморгал уже двумя.

Столб исчез и, если бы не скорченное тело Булавы на камнях, подумал, что мне всё это показалось.

Правда вот злобное жужжание Тузика и как-то по-особенному вздыбившийся Смог, чья обычно ровная поверхность тела, покрылась мелкими пупырышками, напоминавшими вставшую дыбом шерсть, не призрачно намекнули, что дело тут нечисто. Я как бешеный замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание стрелков на крыше, однако через секунду мне стало не до этого. Груда мусора зашевелилась и начала подниматься всё увеличивающимся бугром. Теперь стало отчётливо видно, что здесь был не только мусор, но и большое количество тел пауков. Они были густо замешаны с мусором, однако, чем больше взбухал бугор, тем дальше друг от друга они расходились и стало видно, что все они соединены между собой густой сетью паутины, образуя один гигантский кокон. Сердце моё рухнуло в пятки и не остановившись на достигнутом, пробурилось далее и залегло где-то глубоко в пластах земли. На меня накатила такая жуть, что я немедленно бы бросился бежать, если бы не отрубившийся Булава и не сильно отличающийся от него Зубр. Поэтому застыв соляным столбом, я продолжил смотреть на этот бесконечный рост, пока паутина не лопнула и сухие панцири пауков не сползли с хитиновой брони появившегося из-под земли чудовища. Гигантский, просто невероятно огромный паук, чёрный как смоль, покрытый шипастой непробиваемой бронёй. Паук, совершил рывок, высвобождая из-под кокона свою уродливую голову и четыре гигантских лапы. Клацнули изогнутые жвала и голову паука затянуло ядовитое зелёное облако, из пасти брызнули тягучие ядовитые капли, засеивая всю землю вокруг паука. Капли тут же начали испаряться таким же зелёным туманом, быстро поднимающимся в воздух.

— Господи, — медленно крестясь, просипел я, — если останусь жив, начиная с этого момента, я даже в сортир без гранатомёта не выйду.

Будто отвечая на мои слова, с небес упали первые крупные капли дождя.

— Спасибо Господи, только этого нам сейчас не хватало.

Паук на мои слова внимания не обратил, вперил взгляд своих многочисленных глаз в нашего лежащего товарища, его лапищи заскребли по земле, пытаясь вытащить необъятное брюхо из ямы и только тут я отмер:

— Смог, убить его! Тузик, беглым огонь!

Внимание! Передвижная огневая точка, под кодовым названием Тузик, настроен на стрельбу одиночными выстрелами. Хотите начать перенастройку на стрельбу очередями? Время перенастройки 24 минуты.

— Нет, сука, не надо. Стрельба одиночными, сейчас же!

Сзади загудело и грохнуло. Голова паука дёрнулась, и повернулась в нашу сторону.

Жуть, накатившая на меня, стала просто вещественной.

Руки, поднимающие автомат, задрожали крупной дрожью, не давай прицелиться, да и куда тут стрелять? И тело, и голова будто бы единый слиток брони, даже тридцатимиллимитровый снаряд, продолжающий бить в цель каждые две секунды, оставляет на ней лишь трещины и выбоины, так какой толк от какого-то автомата?

Разве что попробовать поразить глаза или стрелять в открытую пасть… Но как это сделать, если я не попаду даже в небо, если начнут стрелять вверх?

На поясе болтается хранилище, где булькает шестьсот пятьдесят единиц наноботов, только как они мне сейчас помогут?

Могу с помощью них неплохо себя временно усилить или ускорить, только что это мне даст? Ни за пять минут, ни за пять лет мне этого монстра не одолеть. Усилить свою ментальную защиту?

Боюсь, если этот урод ткнёт в меня в своей лапой, то вряд ли она соскользнёт с моей хилой защиты. Скорее, я сложусь гармошкой, да ещё и уйду под землю на полметра.

Радует одно, мы с Тузиком смогли привлечь внимание монстра, и он перестал смотреть ещё куда бы то ни было. Это ненадолго. У Тузика не больше полусотни снарядов — этого хватит на полторы минуты постоянной стрельбы. Что случится после этого неизвестно.

Я закинул бесполезный автомат за спину, схватил тело Зубра: " И зачем только мы таскали его с собой все это время?", стащил с телеги, одним рывком швырнув его тело в окно недостроенного здания, бросился вперёд:

— Тузик, за мной! Стрельбы не прекращать!

Паук, распахнув пасть, изверг из себя возмущённый вопль, больше похожий на звук самосвала, разгружающего крупные камни, и заскрёб лапами втрое активнее, метр за метром вытягивая свою тушу на волю. Смотрел он только на нас, а мы бежали параллельно его убежищу. Бежали недалеко и остановились, когда между нами и чудовищем оказался другой котлован. Защита так себе, но глядя как он тяжело выбирается из своего убежища, у меня зажглась некая надежда. А через миг она усилилась, когда в открытую пасть паука залетел тридцатимиллиметровый снаряд.

Вопль тут же прервался, монстр дёрнулся всем телом, чуть не съехав обратно назад в яму, затряс головой, будто таким нехитрым образом пытаясь избавиться от острого свинцового отравления.

Затем успокоился, пригнулся к самой земле и выпустил в нашу сторону струю зелёного дыма.

— Так себе выстрел, — критично оценил я его усилия, так как струя не преодолела и трети разделяющего нас расстояния.

— Что, в первый раз пульнул? Сам не знаешь, как это работает?

Отвечать паук не стал, наклонил голову, принимая выстрелы на твёрдую броню, и рванул изо всех сил.

Зря я надеялся, что он не может вытащить свою тушу наружу, оказалось просто, что вся задняя часть его необъятного брюха, была оплетена тугим коконом паутины.

Бабах!

Очередной выстрел и один из глаз ужасного монстра лопнул, и тот снова затряс головой. Затем перестал заниматься ерундой и рванулся изо всех сил, выдирая себя из своей люльки. И только теперь я понял из-за чего была такая задержка: просто этот гигант ещё полностью не сформировался. Несмотря на всё усиливающаяся дождь, я смог рассмотреть необъятное брюхо, размером с дирижабль, которое было покрыто невероятной бронёй и множеством шипов, но не везде, задняя треть имела неубедительный серо-розовый цвет, на котором отсутствовали всякие шипы. Две задние пары лап тоже были не сформированы и волочились за телом волоком, а конец пуза не заканчивался каким-нибудь невероятным жалом, а неравномерной дырой, из которой даже, кажется, вываливались не до конца сформированные потроха.

А вот это реальный шанс. Если зайти к нему сзади и запустить внутрь десятка два снарядов… Только как это сделать? Отправить Тузика в сторону, а самому побегать от паука, подставляя его зад под выстрелы? Или…

Через секунду все эти мысли вылетели у меня из головы. Паук, несмотря на не функционирующие задние лапы, за эту секунду преодолел расстояние, отделяющее его от котлована, и зависнув на самом краю, выпустил в нашу сторону ещё одну струю зелёного пара. То ли дождь уже стал слишком сильным, то ли было ещё далековато, но она опять не долетела пару метров, осев на дно котлована и залив его ядовитым паром.

Однако мне было уже всё равно. Меня полностью парализовало, и я утерял хоть какой-то контроль над своим телом. Включая мочевой пузырь и сфинктер. Не знаю почему я продолжал стоять, хотя краем сознания чувствовал набрякшие штаны и текущую по левой ноге тёплую струю.

Внимание! Ментальная защита разрушена. Вы попали под воздействие ауры ужаса Легата объединённых войск армии арахнидов.

Надпись недолго поморгала, а затем пропала, оставив меня один на один с приближающимся роком.

Сотрясаясь от идущих один за другим выстрелов, легат по паучьи неторопливо выкинул вперёд одну лапу, утверждая её на верхушке одной из свай, вбитых в дно котлована, также неторопливо выставил вторую, одним движением преодолевая половину разделяющего нас расстояния, вытянул ещё одну…

Чёрный, на абсолютно чёрной поверхности брони Смог сполз со спины на голову монстра, начав быстро заливать его глаза один за другим, пока не залил всю морду, а затем вспыхнул. Вернее, попытался это сделать.

У меня не оставалось никаких чувств, и я отстранено наблюдал за тем, как бурлящая смола покрывается небольшими язычками пламени, которые почти тут же гасли под напором проливного дождя и всё равно монстру это явно не понравилось. Он взревел и начал одной лапой сдирать с себя налипшую смолу, отрывая её крупными шмотками и тут же получил ещё один снаряд в распахнутую пасть. После чего рядом начала раскручиваться пила, затем что-то затрещало и все стихло. Паук подавился своим воплем, отпрянул назад, когтистые лапы, соскользнули со свай, и монстр грохнулся на пузо, повисая на торчащих сваях и бессильно скребя лапами по дну котлована.

Заляпанная смолой морда, скрежеща огромными жвалами, грохнулась буквально в метре от меня, а его брюхо, казалось, заслонило собой половину неба, ему осталось только вытянуть одну лапу и размазать меня по земле кровавым фаршем, а я вообще ничего не смог бы сделать.

Вместо этого необъятное брюхо вдруг раскрылась, как уродливый цветок в гигантском взрыве, а через несколько мгновений, меня завалило парой тонн смердящих паучьих потрохов.

— Нормально, — помолчав с минуту решил я, — паучьи потрошка — лучшее начало дня.

Пожалуй, надо будет запатентовать этот слоган, для детских завтраков: разойдётся на ура!